Ключевое слово этой недели — мудреная аббревиатура ТНК-BP [произносится: «тэ-эн-ка би-пи»] . Во вторник на волнах Радио Свобода прозвучало такое сообщение:
Конфликт акционеров российско-британской нефтяной компании ТНК-ВР не отражается на ее производственной деятельности, сообщили представители компании. Ранее российские участники этого проекта потребовали отставки главы ТНК-ВР Роберта Дадли, который, по их мнению, управляет компанией только в интересах британской стороны.
Компания ТНК-BP — российско-британская, чем и объясняется то, что в ее названии соединились буквы двух языков, и это вызывает некоторые неудобства, о которых рассуждает директор Института лингвистики РГГУ Максим Кронгауз: «Если вы выйдете на улицу нашего города, то вы увидите, что время от времени попадаются иностранные буквы. Более того, иногда не знаешь, как читать это слово, потому что непонятно, какими буквами оно написано, особенно, когда речь идет об аббревиатурах. Я иногда, проезжая по Кольцу, вижу некоторую вывеску и не знаю, как ее читать. Русскими буквами РЕТЕК или, соответственно, в латинской транскрипции PETEK [петэк]. Бывают еще более тяжелые случаи. Известная компания, если говорить русские буквы, то пишется ТНК и дальше ВР. Соответственно, можно читать либо русскими буквами, как я произнес, либо латинскими ТиЭйчКей-БиПи. Но замечательным образом первая часть читается русскими буквами, а вторая — латинскими. Это нефтяная компания ТНК-ВР».
— То есть в одном слове, в одном названии две разные графические системы?
— В одном названии встречаются две графические системы. И не просто встречаются, а каждая из этих букв существует и в той, и в другой графической системе. Читатель, если он не знает заранее, как это произносится, в принципе не может это прочесть. Интересно, что тот, кто написал эту вывеску, или тот, кто включил это в какой-то письменный текст, не пытается его осваивать. Он подчеркивает латинскими буквами, что это чужое слово. Это одна из стратегий. Слово «освоение» здесь не подходит. Это своеобразное «антиосвоение» чужого слова, когда мы, наоборот, подчеркиваем его чужеродность в русском тексте.
— Вот этих «антиосвоений» мы сейчас наблюдаем куда больше, чем прежде. А почему не перевариваются эти слова? Их слишком много, или они так органично входят в нашу жизнь?
— Все-таки есть две противоположные стратегии. Одна — освоение, а другая — «антиосвоение», когда чужеродность подчеркивается. Причина подчеркивания чужеродности, то есть записи иностранными буквами, латинскими буквами, например, или какие-то другие подчеркивания, например, ударение, которое чуждо или, по крайней мере, трудно для русского человека подчеркивает, что это слово чужое. Ма́ркетинг фактически побеждает, вытесняет ударение, которое было в начале марке́тинг, потому что так в английском. Конечно, таких случаев огромное множество. Можно несколько примеров привести. Старые заимствования из английского, которые закрепились в русском языке — это босто́н, как материя или карточная игра, и сегодняшний город Бо́стон. В некоторых случаях, когда это сильно укореняется в русской традиции, мы уже не можем подчеркнуть чужеродность. Наоборот, мы привыкает к тому, что есть. Например, столица Соединенных Штатов Америки Вашингтон, при том, что современных известных людей с этой фамилией мы бы на русский транскрибировали как «Уошингтон».
В прижизненных изданиях Пушкина в строчке из «Евгения Онегина» «но панталоны, фрак, жилет, — всех этих слов на русском нет» названия предметов мужского гардероба были написаны на французском. В «Войне и мире» на этом языке и вовсе можно встретить целые страницы. Так что, включения «чужого слова» в русский текст, то самое «антиосвоение», о котором говорил Максим Кронгауз, уже бывали. Однако не могу припомнить, чтобы кто-то когда-то умудрился бы слепить одну лексическую единицу из графического материала двух языков. В этом смысле ТНК-BP уникальна.