Пример тому – развитие современного олимпизма. На мой взгляд, со времен запуска кубертеновского проекта можно выделить всего лишь три поворотных момента. Первый из них – Берлинская олимпиада 1936 года. Не возвращаясь к жесткой оценке ее нацистской подоплеки, отмечу: именно тогда олимпийская арена стала местом мощной демонстрации политических и государственных амбиций.
Лондонской олимпиадой 1948 года завершилась эпоха любительского олимпизма. Либеральный спорт, детище энтузиастов и меценатов, не мог противостоять мощи кадрового, политически ангажированного социалистического спорта. Кардинально меняется характер состязаний, они утрачивают кубертеновскую романтику игры. В новом виде возрождается то, что в античные времена происходило в долине Алфея: жестокий агон, имитация боевой борьбы. Развитие – преобразование налицо…
Следующим поворотным моментом стал 1984 год. Организаторы Олимпиады в Лос-Анджелесе действовали в критической ситуации. Гигантский рост популярности Олимпийских игр был очевиден. Также стали очевидны финансовые беды городов, решившихся на проведение гигантских состязаний. МОК маркиза Самаранча одобрил приглашение большого бизнеса к организации Игр.
Реализация бизнес-планов - дело рискованное. Оргкомитет Юберрота блестяще справился с проведением Олимпиады, а МОК стал солидным партнером в программах всемирного телевизионного маркетинга. Развитие олимпийского движения получило мощную финансовую поддержку.
Новый момент развития – Игры в Атланте. Здесь впервые олимпийские состязания были предъявлены миру как единый сюжет грандиозного драматического спектакля. Прологом стало гениально режиссированное открытие Игр. Каждый день (включая опасения попытки теракта в парке) преподносился как новый сюжет захватывающего телевестерна.
Культуролог Вера Зверева замечает: «Олимпийские игры в современной культуре рассматриваются как важные информационные поводы, как глобальные медиасобытия. Их телевизионная аудитория насчитывает миллионы зрителей в различных странах. Чем крупнее масштаб такого события, тем более мультимедийным оно делается». По данным пресс-службы МОК, число зрителей первой недели Олимпиады в Турине в феврале 2006 года превзошло ожидания организаторов. Во Франции церемонию открытия игр смотрело 6,9 млн человек, в США — 22,8 млн; в Японии и Австралии за непрямой трансляцией открытия следили соответственно 10,66 млн и 1,25 млн зрителей. За первые четыре дня игр страницы сайта Олимпиады запрашивались более 50 млн раз.
При этом характерная черта прошлого этапа – политизация игр - не только остается, но и усиливается. Вера Зверева продолжает: «Спорт как медиасобытие нагружается политическими смыслами, поскольку любая система включения или исключения подразумевает определенный порядок, власть и маргиналии (то, что отодвигается в сторону, заметка на полях). Любое высказывание кем-то артикулируется и произносится в чью-то пользу: для глобального медийного высказывания это качество многократно усилено».
Какими преподнесенными миру событиями и смыслами войдут в историю олимпизма игры в Китае? Возможен ли там новый импульс развития олимпийского движения? Глядя в прошлое, скептики пророчат, что пекинская Олимпиада будет римейком использования спорта в интересах тоталитарного государства. Прецеденты – Берлин-36 и Москва-80. Пессимисты, обсуждая происшествия на пути эстафеты олимпийского факела, прогнозируют скандальный срыв Олимпиады и последующий кризис олимпизма. Оптимисты же уверяют, что «черный пиар» только подогревает интерес к Играм, в августе китайцы продемонстрируют образцы организации, а неизбежный «негатив» рано или поздно забудется.
Прогнозы дело рискованное, но с ситуацией и перспективами проведения пекинской Олимпиады стоит разобраться подробнее. Что мы и сделаем в ближайшее время.