Анна Качкаева : Занавес телевизионного сезона опускается. Начинают прощаться со зрителем программы об актуальном политическом. В эфире все чаще повторы и дайджесты. Пробные премьеры – Александр Гордон на Первом, Сергей Шнуров на НТВ, «Присяжные» на ТВЦ – это тоже приметы межсезонья. Итоговые программы на государственных каналах пока еще информационно сопровождают первых лиц, с показом которых, кажется, формально, наконец, определились: Медведев – для внешнего потребления, Путин – для внутреннего, поближе к народу. Медведев без брутальности, сдержан, по-европейски политкорректен, приглушен. Путин, напротив, как и любят в России, - хозяин, вездесущ, творит чудеса, во все включен, публично распекает на публике нерадивых чиновников, требует рапортов, переносит бобслейные трассы, меняет направление труб. Тут же всплывают все необходимые исторические аналогии – обведенный царский палец, выступавший над линейкой, когда чертили линию первой железной дороги, подпись «Сталин» на чертежах гостиницы «Москва» с двумя ее разными фасадами. Просто всегда интересно, какие мысли проносятся в голове у госчиновника, который за пару минут перед суровым взором премьера и миллионами телезрителей меняет свое обтекаемое «постараемся» на бодрое «выполним».
И что же такое грядет в Москве, что «Вести недели» раскатывают под орех художников и скульпторов, заслуживших свои прижизненные галереи и музеи исключительно из-за близости к мэру Москвы? Разве у нас мало городов и регионов, которые, как и Москва, здесь авторы абсолютно правы, управляются как барская судьба? Разве нельзя всего того же сказать, например, про Петербург или про какую-нибудь национальную республику? Вот когда на НТВ, наконец, покажут согласовываемый до сих с юристами канала фильм Андрея Лошака «Здесь был офис», который как раз и рассказывает про уничтожение исторического наследия в двух столицах, тогда и можно будет говорить не только о разрешенной кампании.
Глава Первого канала Константин Эрнст на минувшей неделе, тоже подводя итоги сезона, заговорил о конце истории. Имеется в виду телевидение 90-х и о том, что же люди ждут от нового телевидения, каких новых слов. И действительно ли ждут каких именно, каким должно стать это телевидение через пару лет, если кризис идей наблюдается во всем мире, а исчерпанность и унификация формата заставляет продюсеров бесконечно ломать голову в поисках новенького чего-то? Как из своего кризиса, со своим специфическим политическим оттенком будет выбираться телевидение российское? В период межсезонья очень удобно обсуждать эти общие вопросы, что мы с вами и будем делать, я думаю, пару или тройку эфиров с людьми знающими, в июле как раз, с критиками, начальниками и телевизионными ведущими. И сегодня в студии Марианна Максимовская, ведущая программы «Неделя», которая уже сдала свою телевизионную вахту.
А вопрос мы вам задаем простой: чего, по-вашему, не хватает современному телевидению? Каких программ, лиц, идей? И чего бы вы ему добавили? Марианна, у вас ощущение от сезона какое?
Марианна Максимовская: Ну, были выборы, естественно. И это добавило эксклюзивности этой ситуации, потому что год, конечно, был нестандартный. И было ощущение, что все-таки как-то даже и политических новостей прибавилось, и какая-то бодрость была определенная, и были обсуждения, что можно, что нельзя.
Анна Качкаева : Хотя если вспомнишь, никаких телевпечатлений сильных ни от дебатов, ни от чего у меня лично нет.
Марианна Максимовская: Были как раз наоборот, были ощущения того, что нет ощущений. Того, что ожидалось, не так, как в Америке, как рубились целый год и демократы, и республиканцы, и демократы друг с другом – конечно, такого никто не ждал. Но все-таки было ощущение, что вот сейчас вот заживем, год будет такой насыщенный событиями, разные будут заявления и какие-то дебаты, и все это будет хоть как-то. На самом деле, как-то получилось не очень, но все-таки было что пообсуждать, хотя бы даже пообсуждать этот вопрос, почему не вышло у нас, как у них, почему ожидания оказались ложными? Все-таки была какая-то тема, вокруг которой можно было подискутировать внутри журналистского цеха. Я думаю, что зрители тоже поговорили все-таки о том, как им это пришлось – по душе или нет.
Анна Качкаева : Я, конечно, понимаю, что вас прежде всего политические аспекты интересуют, про все телевидение, на которое вы все равно так или иначе реагируете?
Марианна Максимовская: Абсолютно прав Константин Эрнст. Я с большим удовольствием, большим вниманием прочитала его интервью, статью о подведении итогов телесезона, с которой традиционно выступают все генеральные директора крупнейших федеральных каналов, он сказал то, о чем многие думают и говорят между собой. Действительно, есть ощущение некого конца истории, есть ощущение завершения какого-то определенного цикла. Мы говорим сейчас о телевидении, конечно.
Анна Качкаева : Давайте тогда я нашим слушателям скажу, просто цитату я выбрала из Эрнста. Он пишет так, это газета «Коммерсант», минувшая неделя: «Телевидение, которое началось в середине 90-х, заканчивается. Та модель, которая была выработана на протяжении почти 15 лет и реализовывалась в российском эфире, оказалась уже съедена до корки. И нужна выработка новой модели эмоциональности, чувственности, модели доверия и заинтересованности зрителей. За 15 лет мы потеряли часть аудитории, которая, к сожалению, наиболее активна и интеллектуальна. И все жанры и программы, работавшие все эти годы эффективно, пользовавшиеся успехом у сердцевины основной аудитории, сейчас теряют свою популярность. И мы находимся перед историей нового вызова. Мне кажется, что этот переходный период будет длиться несколько сезонов».
Марианна Максимовская: Ну, это правда. Потому что что мы видели все последние восемь лет? Мы видели абсолютно сервильные политические программы, абсолютно выхолощенные, с абсолютно предсказуемыми, даже не комментариями, комментарии то пропали. Практически пропал жанр комментариев. Практически разучились задавать вопросы.
Анна Качкаева : Или их задают иностранцы.
Марианна Максимовская: Или их задают иностранцы, да. Кто-то может говорить: теперь у нас журналистика факта, но и факты далеко не все обсуждаются, к сожалению, в наших политических программах. Пропал прямой эфир и, кстати, не только политический прямой эфир, но и вовсе прямой эфир. Сейчас «Времечко» закрыли – чуть ли не единственную программу, если я не путаю, которая действительно выходила в прямом эфире. И вот наравне с этими абсолютно сервильными, выхолощенными политическими программами, конечно, пышным цветом расцветало развлекательное телевидение. Но какое! Это телевидение было, если хотите, замочной скважины. То есть вся страна восемь лет с удовольствием смотрела за богатыми и знаменитыми. Богатых и знаменитых при этом приземляли. Вот это же все про что было? Они тоже толстые и делают липосакцию, их тоже обманывает прислуга, они тоже плохие и муж бросил жену, и вот у него тоже есть любовница. А они тоже пьют, среди них тоже встречаются наркоманы. И вот это все про это. Но потом, правда, создавался усилиями Первого и Второго каналов, частично НТВ, позитивный образ звезд. А они, несмотря на то, что вы слышали до того, они умеют кататься на коньках, петь, по канатам ходить, класть голову в пасть тигра и чего-то еще. Но это все равно было такое телевидение подглядыванья за звездами. Не телевидение успеха, это не американская мечта – работайте, как они, и у вас тоже все получится. Это ровно другой оттенок, который меня очень смущает.
Анна Качкаева : Да, потому что мы ни разу не видели, как они тренируются, как они поют, как они распеваются, как они мучаются.
Марианна Максимовская: Да, вот как они в действительности работают, и что они сделали для того, чтобы стать звездами. Это же не случайно все-таки они стали теми людьми, о которых потом можно судачить, сплетничать, на ком можно делать деньги и телевизионный эфир. И наравне с этим телевидением звезд расцветают таким же пышным цветом сериалы. Главный сценарный ход – это Золушка, приехавшая из провинции покорять Москву. А Москву то она покоряет, вовсе не работая на заводе, как «Москва слезам не верит», а она попадает в богатую опять-таки семью, в нее, естественно, влюбляется наследник этой богатой семьи, рождается ребенок, дальше какие-то приключения на ее голову, но она все-таки сумела выкарабкаться и составить счастье своей жизни опять-таки не на заводе, не в офисе, а заново влюбив в себя какого-то богатого человека, став богатой. Вот эти сериалы бесконечны. Ведь это же из одного сериала в другой один и тот же сценарий перетекал все эти годы. Безусловно, были сериалы о шпионах, тоже которые проходили с большим рейтингом, были сериалы, построенные на классических сюжетах. Но это все-таки скорее исключения – такого рода сериалы. Не случайно их так критики любят и все время вспоминают, когда хочется что-то хорошее сказать о современном телевидении, то вот был «Идиот», «Ликвидация», еще что-то… Но это, конечно, все-таки исключения из общего тренда. Я уже не говорю про трэш, про телевизионный трэш, про вот этих бесконечных карликов, каких-то медсестер, каких-то стриптизерш – вот это все, что нам упоенно показывают все эти последние годы, и в общем, конечно, есть ощущение, что люди подустали. И Константин Эрнст сказал совершенно правильно: образованная, интеллектуальная часть, самая, если использовать бизнес-слова, рекламоемкая часть аудитории такое телевидение смотреть не хочет и не смотрит. В этом проблема.
Анна Качкаева : Мы таким образом открываем программу межсезонья, разговаривая о том, какое телевидение всем нам нужно, и как выходить из общего кризиса, который уже даже теперь констатируют и те, кто делает телевидение, не только внизу и на экране, главные начальники, но во всяком случае, помимо Константин Эрнста, и Александр Роднянский говорит о том, что телевидение одинаковое, скучное и без драйва. Пожалуй, только бравурный Роман Петренко, у которого в общем на ТНТ все хорошо, в общем, он считает, что опыт доказывает, что новинки не очень ценит аудитория. Может быть, эта аудитория – аудитория ТНТ – она как раз активно таким образом сформировала этот самый спрос на телевидение, которое ТНТ и делает. Но об этом, я думаю, что мы будем и с самим Романом разговаривать, потому что это отдельная, конечно, тема. Но вот вас, Марианна, я хочу спросить, когда вы подводите вполне понятные итоги, все мы приблизительно говорим об одном и том же, давайте попробуем предположить: телевидение для меня изменится в лучшую сторону, если… Теперь убрали все то, о чем вы сказали. Что должно появиться? В смысле тем, людей, ощущений… Что?
Марианна Максимовская: У меня своя боль. Мне, конечно же, станет невероятно хорошо, если вернутся в эфир настоящие общественно-политические программы, обсуждающие реальные актуальные события наших дней, нашего времени. Для этого необходима масса условий, не только касающихся собственно телевидения, собственно профессии. Это, конечно, должна быть другая атмосфера в стране, другая атмосфера в элите. Это должно уйти, наверное, вот это ощущение, что нельзя говорить, что опасно, что если ты пойдешь, где-то что-то скажешь, тебя накажут, лишат должности, отнимут контракт, как у знаменитого Шварцмана, например, который запустил термин «бархатная реприватизация» и тут же лишился всех денег и всех своих контрактов, своей чуть ли не всей компании в целом. В такой ситуации, когда люди боятся говорить, то есть телевизионные деятели боятся начинать обсуждать тему, и гости, которые приходят, они боятся говорить, боятся говорить правду. Тут рассуждать, что скорее нужно вернуть такие программы, где все искрится, где обсуждаются самые актуальные проблемы, - это все, конечно, немножко все наивно звучит. Пока это все еще невозможно. Пока. Причем дело даже не в цензуре, а дело вот в этой какой-то удивительной самоцензуре и журналистов, и гостей вот этих, чиновников, ньюсмейкеров так называемых и так далее. Потому что пока что остается еще ощущение, что ты придешь, что-то скажешь, а тебе за это…
Анна Качкаева : А потом я еще думаю, как мне кажется, то, что происходит сейчас с московской историей. Я просто слежу за тем, как начинаются такими тонкими струечками протекать эти информационные редуты: то в одной газетке про недвижимость, то еще где-нибудь, то фильм. Вот фильм Лошака вроде бы на «Орбиту» показали, здесь не показали, с юристами советуются, но вчера появляется в «Вестях недели» опять же не про недвижимость, а потому что так пока нестрашно – по этим галереям Шилова, Церетели… Все эти скульптуры с бронзой стояли все 15 лет – никого не беспокоило. Ну, то есть беспокоило, но только в эфир не выдавалось. И вот оно опять, им никому слова не дали. Про все это совершенно разумно все сказали, но не показали ни Питер… И вот эти тонкие-тонкие струечки то ли пока заказов, то ли опасений можно ли нельзя, то ли уже разрешено, то ли еще не разрешено…
Марианна Максимовская: В этом есть огромная проблема. Вот, например, Аня, вы упомянули про бобслейную трассу, которую Путин передвинул, как в свое время трубу от озера Байкал. Ведь тут удивительная вещь: ведь есть чиновники, которые это придумали, утвердили, согласовали, подписали, не обращали целый год, даже больше года ровным счетом ни малейшего внимания на вопли, крики экологов, что это катастрофа, на природоохранной зоне края можно крест ставить, это уникальное место просто изгадят этими бобслейными трассами и всем, что к этому прилагается. И ведь ни один канал, ни одна крупная газета… Этой темы как будто не было. У нас в стране мега-событие Олимпиада, люди, которых сейчас сдвигают с их земли, которым то ли заплатят нормальные деньги, то ли не заплатят, то ли они хотят уезжать, то ли не хотят… Трассы, которые нарушают экосистему. Колоссальные проблемы Сочи… Их хоть кто-то всерьез обсуждал в течение всего года? Но вот сейчас сверху дано указание, руководящий палец передвинул трассу и еще несколько объектов. Я жду, что начнут обсуждать проблему Сочи, проблему строительства олимпийских объектов.
Анна Качкаева : Так же, как я думаю, что начнут Москву обсуждать.
Марианна Максимовская: И таких проблем в каждом городе. И есть ведь кроме федеральных каналов еще и региональные, где так же – то ли нельзя, то ли боятся. И этого всего не обсуждается. Говорить о том, что это не рейтингово, и зрители это смотреть не будут – ерунда. Будут! Но это если говорить о политических или общественно-политических программах.
Анна Качкаева : Я просто вчера на собеседовании с молодыми студентами, поступающими, тоже спрашивала: как вам кажется, какие актуальные темы… Они, кстати, очень критично настроены, и есть, конечно, часть, которые абсолютно реагируют исключительно на Первый канал, потому что они видят. Но где-нибудь даже на Валдае и в Ахтубе они живут уже с интернетом и имеют возможность смотреть, скажем, вас и Первый. И сравнивая, опять же без всякого шельмования, просто они видят, что это по-разному может быть, и совершенно точно говорят, что для них актуальных новостей очень мало в телевизионных новостях. Потому что они бы хотели про образование, про классовые противоречия, между прочим, которые наметились и существуют, про социальные различия, про разницу жизни, про инфляцию, про бензин, и так далее.
Марианна Максимовская: Про авиационное топливо, про туризм, про инфраструктуру городов.
Анна Качкаева : Все, чего на экране нет.
Марианна Максимовская: Конечно.
Анна Качкаева : Я уж не говорю о сериалах. Потому что вчера, это мы со своими коллегами, я делюсь ощущениями от общения с 17-18-летними людьми, которые рождения как раз 1991-1992 года, дети тех самых, как говорили, «лихих 90-х». Вы выходили вчера все, и вдруг поняли, что почти 90% этих детей – безотцовщина. Либо мамы выходили замуж в Бельгию, либо меняли работу, либо заканчивали какие-то библейские школы, либо меняли мужей, либо делали бизнес. Они все почти, 90%, мы просто обалдели, и мальчики, и девочки. И это еще один пласт темы. Вот про что надо снимать. Мы про «Бригаду» сняли, а про этих женщин, которые этих детей вытащили, никто даже не подумал, что вот тема то на самом деле.
Марианна Максимовская: Нет, ну, тем на самом деле, конечно, очень много. Это все понятно. Мы на самом деле в начале сезона, когда думали, мы пятый сезон завершили, наша программа «Неделя», вчера мы отмечали с нашими коллегами завершение пятого сезона телевизионного, что в общем, для нас, конечно, очень много, действительно, много.
Анна Качкаева : С чем мы вас тоже поздравляем! Никто не рассчитывал на пятилетку.
Марианна Максимовская: Да. И мы, конечно, внимательнейшим образом каждый раз перед началом нового сезона анализируем, что было, думаем, что будет, чем сердце успокоится в ближайший телевизионный сезон. Мы этим уже занимались не далее как в последние дни. Прошлый сезон наш был абсолютно актуальным, мы практически ушли от общих тем, ну, например, проблема насилия в семье – такая абстрактная, без повода информационного. Или какие бывают дорогие пентхаусы… Или автомобильный тюнинг – это же ужасно интересно, сейчас мы вам расскажем про автомобильный тюнинг… Это на самом деле темы, которые давали нам большой рейтинг в предыдущие годы и которые люди смотрели. То есть темы абсолютно тез информационного повода, не привязанные к конкретным событиям этой недели, но темы априори, по ощущению интересные зрителю. В этом году у нас таких тем почти не было, у нас была очень актуальная программа. И мы когда хотели делать дайджест, на лето хотели собирать дайджест, сделать хотя бы одну такую программу, мы столкнулись с тем, что у нас почти нет вот этих общих тем, не привязанных к событиям недели, из которых можно составить такой вневременной дайджест, вневременную программу. Не сказать, что мы это сделали абсолютно осознанно, но как-то, видимо, еще год назад было ощущение невозможности больше пережевывать вот эту жвачку бесконечную – как живут богатые посмотрите, как живут очень богатые и так далее. И мы старались идти за актуальными событиями, за событиями недели, благо все-таки были какие-никакие, а выборы, все-таки события кое-какие были. Сезон нам в этом смысле помог политический.
В следующем сезоне мы ищем вот этот новый язык. Я прекрасно понимаю, о чем говорит Эрнст. Он тоже ведь не формулирует это окончательно.
Анна Качкаева : Мы еще вернемся к этому. Попробуем так же, как и про темы, если что… Темы, язык, политическое актуальное. Еще что-то?
Марианна Максимовская: Если говорить о больших форматах, о сериалах, то тут тоже хочется совершенно какие-то другие направления, мне как зрителю просто этого хочется.
Анна Качкаева : Вот что пишет Ирина: «Мне лично не хватает того, чтобы господин Эрнст перестал себя ощущать по меньшей мере императором. Он клятвенно пообещал повторить фильм Хотиненко «Гибель империи», который был показан один раз. Результат нулевой. Хотя и писали, и в газетах говорили, и вас просили спрашивать. Ничего не происходит». Я даже не могу вам объяснить, Ирина, отчего «Гибель империи» не показывают. Может, конечно, что-то им кажется, но мне кажется, в общем, ничего не мешает. Надо, может, еще раз задать вопрос господину Эрнсту. Если дойдет до эфира, то обязательно спросим.
«Я думаю, что на нашем телевидении нужен канал Общественного телевидения в прямом смысле, независимого ни от власти, ни от начальства останкинского. Спросите об этом вашу гостью», - Андрей из Одинцова.
«Проходят годы, но все острее и острее не хватает Общественного канала с каким-то подлинным человеческим лицом, - Александр из Сызрани, - где есть интеллект, совесть. И вот этого не хватает».
«Российскому телевидению не хватает изобретательности», - Сергей Митрофанов из Москвы. Да вот уж чего-чего, а изобретательности то хватает.
«Всем известно, что мертвецы не потеют. Как это вдруг наше телевидение сможет ожить? Интересное у вас кино получается», - пишет Сергей.
«Раньше программа «24» у меня котировалась по информативности так же, как радио. Сейчас она стала, как все. Почему?» Ну, мне так во всяком случае не кажется, Виктор, хотя, может быть, чуть-чуть с «желтыми» темами там пережимают опять. Это модно.
«Я смотрю футбол, а все остальное телевидение проходит мимо. Ночью бы хотелось возвращения НТВ времен 2002-2003». Интересно, а что же там в 2002-2003. А, времен, наверное, Парфенова, после Гусинского, но еще до Кулистикова, как я понимаю. Андрей из Владимирской области, Красная Горбатка.
Марианна Максимовская: Это все о том же. Это витает в воздухе, еще никто это не сформулировал окончательно и со всей очевидностью, что конкретно нужно, но вот это вот ощущение… Вот Общественное телевидение, например, вот эта тема… Говорится об этом достаточно давно. И мне кажется, к сожалению, что в ближайшие годы этого не будет вовсе, может быть, даже в ближайшие десятилетия, не только потому, что власть не захочет, а потому что люди не будут платить деньги, потому что общественное телевидение – это телевидение, которое живет на деньги налогоплательщиков. Не будут у нас платить. У меня абсолютная убежденность в этом есть. И зная инструменты влияния власти на телевидение, тоже нет у меня никакого хорошего предчувствия, что отпустят и разрешат в свободном плавании существовать. Скорее, нет.
Анна Качкаева : Александр Роднянский в этом же подведении итогов говорит о том, что «телевидение консервативно по своей природе, оно больше всего ориентировано на большую часть смотрящих телевизор зрителей, в том числе в основном это масса возрастная. И, конечно, если ждать экспериментальных интонаций, то скорее сегодня это больше связано не с телевидением, а с кино, интернетом или с литературой. Телезрителей стало тяжело сдвигать с привычных позиций, тяжело привлекать новыми проектами».
Марианна Максимовская: Смотрите, это что произошло? Действительно, ушла огромная часть аудитории. Очень многие мои друзья говорят: «Мы используем телевизор, как экран для DVD , мы фильмы смотрим». Огромное количество людей об этом говорят.
Анна Качкаева : Да, об этом говорят очень многие молодые.
Марианна Максимовская: Молодые тем более. Действительно, молодая аудитория смотрит ТНТ, вот эти форматы «Комеди-клаб», «Наша Russia ».
Анна Качкаева : Может быть, это и есть новый язык? Чего мы его ищем?
Марианна Максимовская: На данный момент это абсолютно, это сегодняшний новый язык. Говорят: корчится улица безъязыкая. Это абсолютно классика. И «Дом-2» с суржиком чудовищным, от которого у меня, как молодежь раньше говорила, уши в трубочку сворачиваются, вот у меня уши сворачиваются в трубочку, когда я слушаю этот жаргонный, чудовищный язык, на котором говорят все обитатели «Дома-2». Но я хочу сказать, что я смотрю тем не менее периодически, когда попадаю, хотя бы 5-10 минут я смотрю этот формат, потому что это же вот они – наши сограждане молодые, они ровно такие, какие они есть. И наблюдать за ними весьма поучительно. Это абсолютное интерактивное телевидение, реалити-шоу, это ровно вот это, это наша жизнь.
Анна Качкаева : Ну, тогда я боюсь, что для такого телевидения прорыва скорее прав Эрнст, который, как вы заметили, ни разу не говорит ни об общественно-политической тематике, ни о том, что мы с вами имеем в виду в прямом эфире, ни то, что имеют наши слушатели в виду, общественно-социальное звучание. А он говорит, скорее, о новой эмоциональности и новой чувственности. Вот что это такое? Это ощущения у них у всех – хороший менеджер, как животное, они чуют…
Марианна Максимовская: Во-первых, мне кажется, что сейчас судьба «простого человека» должна быть намного более востребованной. Во всяком случае, этого хочется. Я могу судить по собственному опыту. Наш проект «Репортерские истории», когда мы делаем сюжеты о людях. Когда не звезда, мы вообще не снимаем практически звезд в этом проекте, у нас обычные вот эти ровно простые люди становятся героями наших «Репортерских историй». И чем четче прописана нами история этого человека, судьба человека, чем она более понятная, чем мы ухватываем типаж – житель такого-то региона такого-то социального положения с такой-то проблемой…
Анна Качкаева : Ну, это в каком-то виде в том числе и «Главный герой». Попытались они это сделать. Но вот они тоже мечутся между звездностью и обыденностью.
Марианна Максимовская: Но это идет, люди смотрят на себе подобных и смотрят с большим интересом, с большим вниманием, делают какие-то свои выводы. И я себя поймала на том, что мне интереснее смотреть ровно не на этих пресловутых звезд, а на простых нормальных людей, с их судьбами, с их какими-то житейскими коллизиями, о которых мы рассказываем. Возможно, это больше пойдет. Я не имею в виду реалити-шоу, что будут устанавливать камеры, как ГИБДД сейчас, на каждом перекрестке и давать все в эфир.
Анна Качкаева : Да еще мало пока поставили.
Марианна Максимовская: Но все-таки. Хотя это тоже весьма было бы увлекательное зрелище.
Анна Качкаева : Почему? ТНТ же в «Домодедово» то поставило. Это тоже реалити, реагируют на прилеты и истории.
Марианна Максимовская: Это ужасно интересно. Я на «Евроньюс», например, смотрю исключительно их рубрику «Без комментариев». Там, где кусок настоящей жизни, я это с большим интересом всегда просматриваю. И, наверное, эта тенденция коснется и сериалов, возможно, и программ, и тех же ток-шоу. Если убрать из Малахова вот эти какие-то безумные крики, которые там все время раздаются, такие пошумелки, там все кричат, и изменить тональность и задавать более глубокие вопросы, которые касаются многих людей, это было бы очень интересно.
Анна Качкаева : А темы там иногда бывают.
Марианна Максимовская: А темы бывают невероятно жизненные. Вот недавно я попала, тоже совершенно случайно, на программу, где обсуждалась молодая семья, которая на грани распада. Он – милиционер, он жену то ли бьет, то ли не бьет, она у него то ли отобрала стенку старую югославскую из дому, то ли не отобрала. И папа с мамой с обеих сторон включились в процесс и дико между собой ругались, они все из Воронежа. И на самом деле, стало очень интересно, потому что там оказались в зале еще какие-то люди из Воронежа, и они все-таки, несмотря на шум, крик, гам, сквозь который не продраться, и там здравого смысла почти нет, и выхода из ситуации никто не ищет, ну, это какой-то срез жизни Воронежа. И понятно, что многие люди вот так живут, они это обсуждают, и это любопытно.
Анна Качкаева : Так же, как на «Пятом канале» вот такие темы появились. Опять же это все на каналах не общего, не универсального профиля. И мне все время кажется, возможно, чтобы уже вернулась жизнь туда-то, или мы все-таки так и будем в этом болотце?
Марианна Максимовская: Я жду во всяком случае возвращения, вот тут я абсолютно с Эрнстом солидарна, благодарна ему за то, что он этот вопрос сформулировал и поставил, все-таки хочется программ для более образованной и интеллектуальной части общества. Хочется, чтобы они вернулись обратно в эфир. Эрнст в этом смысле пытается что-то делать, «Прожектор Пэрис Хилтон», где настоящий юмор и обсуждение актуальных событий. Вышло всего четыре программы, я ни одну не пропустила, мне было весьма любопытно, где прозвучали какие-то и политические шутки вполне себе.
Анна Качкаева : Ну, и вообще, уже давно мы газетки то не читаем в эфире.
Марианна Максимовская: Да, это мне показалось каким-то свежим дуновением какого-то ветра, который вдруг к нам залетел, и очень здорово, в правильную сторону подул. Гордон, последняя программа, один пока был эфир, но это пока понятно, по одному эфиру не судят, но все-таки попытка сквозь шум, гам…
Анна Качкаева : Там тоже пошумелка.
Марианна Максимовская: Там пошумелки, да, но все-таки это какая-то попытка обсуждения чего-то.
Анна Качкаева : Чего-то, если только они не зациклятся на уровне культурологическо-массово-затейливых тем.
Марианна Максимовская: А пойдут вглубь, вширь и так далее. И мне в этом смысле нравится, большой, как говорит молодежь, респект и уважуха Тиграну Кеосаяну на нашем канале, говорю это абсолютно искренне, а не из корпоративных соображений. Мне он очень нравится, и он тоже пытается привлечь к экрану умных, думающих людей, за что ему большое спасибо. И темы обсуждаются, меня которые очень волнуют. И, кстати говоря, рейтинги у него очень сильно выросли. Он вернул обратно, пускай на только свою программу, на эти свои полчаса в эфире, но он вернул думающую аудиторию. Потому что очевидно, что абы кто смотреть эту программу не будет. Программа заставляет совершить усилие над собой и задуматься.
Анна Качкаева : Константин нам пишет: «Ожидаю, что на телевидении, наконец-то, разберутся: смотрят, что показывают, или показывают то, что смотрят». Вечный вопрос, Константин, вряд ли. Но, может быть, будут больше думать. Во всяком случае, судя по реакциям телевизионных начальников, им теперь важно, как они думают, что тоже хорошо. И теперь прилично демонстрировать, что ты думаешь, а не только оцениваешь друг друга.
«Хотел увидеть документальный фильм Костомарова. Кроме как по телевидению, я его посмотреть нигде не могу». Да, Павел Костомаров… Но трудно сказать, появится ли документальная линейка реального документального кино, а не того, что мы теперь имеем в виду под документалкой.
«Объясните, почему днем телевизор смотреть совершенно невозможно, а ночью идут хорошие программы и фильмы. Это что окончательное государственное разделение народа на белых и черных?» - Елена.
Марианна Максимовская: Это, кстати, очень верный вопрос.
Анна Качкаева : Не рискуют. Хотя начали сейчас опять летом чуть-чуть поднимать по эфиру. Так бы Гордон стоял в каком-нибудь пол первого ночи, а сейчас все-таки 10:50.
Марианна Максимовская: И показывали Познера все-таки не совсем, когда все спят. Это правда, это какая-то сегрегация получилась такая, я даже не знаю, как это назвать, социально-интеллектуальная. Потому что умные фильмы… Я из-за этого спать не могу, очень мало сплю, не высыпаюсь. У меня тоже, как у Елены, большие претензии к теленачальникам, потому что интересующие меня фильмы, программы все ночью идут.
Анна Качкаева : Москва, Виктор Иванович, мы вас слушаем.
Слушатель: Хотел бы, чтобы нам телевидение показывало не сказки, а реальные вещи. Второе, я хочу сделать небольшой комментарий по вашему выступлению, Анна. Вы сказали, что показывают нам Путина, как он устраивает разгоны, скандалы, требует то то, и все вытягиваются по стойке смирно и готовы все исполнить. Но это не самое важное. За восемь лет, когда он был президентом и за это короткое время, что он стал премьер-министром распоряжений давал очень много. Но хотелось бы увидеть исполнение данных распоряжений. А то слова у него словами, а дел то не видно его.
Анна Качкаева : Так это тоже разговор к телевидению. Телевидение может показать, это даже очень живописно, когда пальцем в карту. А потом бы хорошо посмотреть, до Байкала то доехать, там как с этими трубами? Их перенесли, они вообще строятся?
Марианна Максимовская: Это долгосрочный проект. Должны перенести.
Анна Качкаева : Наверное. Но во всяком случае, не мешало бы вернуться через годок. Я с вами абсолютно согласна. И тогда называется, будем следить за результатом. И уж тогда точно будет неповадно потом кому-нибудь из чиновников сказать, что это был не я, и это было до меня или после меня, или не со мной. А это тоже задача телевидения, не телевидения, а журналистики, по крайней мере, которая и этой функции, увы, за последние годы не выполняет. На контроле мало чего остается.
Московская область, Александра Даниловна, мы вас слушаем.
Слушатель: На телевидении уже длительное время идут программы «Тайные знаки», по «Рен-ТВ» фантастика, по ТНТ «Битвы экстрасенсов», и все какие-то ученые, и столько их много, и все врут. Когда же это прекратится?
Анна Качкаева : Да, это мы в прошлый раз с моим коллегой здесь разговаривали Алексеем Поборцевым, а потом разговаривали с учеными реальными из Академии наук, и они действительно говорят, что мракобесия, конечно, на экране в этом смысле хватает. Но ведь опять же не поймешь: то ли смотрят, потому что показывают, то ли показывают, потому что смотрят, просто потому, что, может быть, удобнее. Вообще, опасная очень тенденция.
Марианна Максимовская: Это опасная тенденция, но здесь надо различать все-таки фантастические фильмы и сериалы, которые во многих странах очень успешные и очень интересные, и привлекают огромную аудиторию, «Вавилон», например, знаменитый, очень качественный, очень интересный, длиннющий сериал, уникальный с телевизионной точки зрения. И как бы документальное кино, где и экстрасенсы, и гадалки, и шаманы.
Анна Качкаева : Вот это, которое под что-то рядится или режиссирует, вообще, вот это внедрение документальности в художественность – это довольно сложная штука.
Марианна Максимовская: Я еще помню (бабушка русской революции) программу «Время» до 1991 года и в самом начале 90-х, где на самом деле были очень четкие рубрики, была очень четкая рубрикация и очень правильная. Там были всегда репортажи, может, не каждый эфир, но все-таки репортажи о науке, репортажи о прогрессе. И были специальные журналисты, которые были заточены под эти темы.
Анна Качкаева : О космосе.
Марианна Максимовская: О космосе, о медицине. Вот один журналист занимается только медициной, другой – космосом, третий – еще чем-то. Программа, информационная служба следила за всеми реальными событиями, которые происходят в этих сферах, зрителям об этом рассказывали и приучали их к тому, что это важно, нужно и интересно, смотрите, этот репортаж вам пригодится. Сейчас этого, конечно, нет абсолютно. Нет журналистов, которые могут грамотно рассказывать о таких темах. Это же надо понимать, в этом надо разбираться. У нас нет журналистов, которые о культуре умеют грамотно рассказывать. Это же катастрофа, что творится с сюжетами про культуру, культурку. Вот ее как называют в редакциях «культурка», вот она такая культурка и выходит в эфир. Это же ужас. И просто нет профессионалов, которые могут нормальным языком рассказать о том, что в действительности происходит с точки зрения науки, медицины и прочих такого рода сфер.
Анна Качкаева : Это безусловно, потому что вот этот фильм Алексея Поборцева «Мертвый свет» имел для меня, например, помимо программы, резонанс такой, что некоторое количество не совсем бестолковых людей и кое-что читающих про все про это, про антенные поля, про ионосферу земли, например, во всяком случае не апокалиптически настроенные, тем не менее всерьез начали меня спрашивать, а есть ли еще какие-то материалы? А может, он чего-то еще не доснял? А всего-то Поборцев вынужден был рассказ о том, как он съездил на Аляскинскую базу в Америке, где эти антенные поля есть, и в Суру в Нижнем Новгороде, обернуть это во все – про Тунгусский метеорит, про Теслу, про то…
Марианна Максимовская: Чтобы посмотрели.
Анна Качкаева : А оказалось…
Марианна Максимовская: А всю суть спрятал внутрь за этим фантиком, чтобы все-таки рассказать о чем-то серьезном, а упаковать это…
Анна Качкаева : В итоге оказался разговор про шаманство и Северное сияние, и народ совершенно не вычленил очень важные вещи в том, что должен был вычленить.
Марианна Максимовская: Об этом, кстати, надо всерьез задуматься. Если тот же Путин говорит о необходимости инновационной экономики, о том, что мы должны перестать быть сырьевым придатком у развитых стран, тогда надо учить людей, просто страну учить, обучать, в том числе с помощью телевидения, и делать это серьезно, потому что то, что сейчас – это мракобесие на марше, это правда. Иногда диву даешься, просто какую чушь показывают совершенно всерьез.
Анна Качкаева : А люди мало различают. У них это все сливается в единый поток. И они не вычленяют, где же это документальная правда, где научная истина, где сомнения, а где вообще художественный вымысел.
Марианна Максимовская: Вот тут очень жалко, Павел Лобков, журналист, который сейчас может это делать, он это делает в программе «Прогресс» на «Пятом канале», но, к сожалению, мало кто эту программу видит.
Анна Качкаева : Она уже, по-моему, и заканчивается, закрыли уже.
Марианна Максимовская: Да, по-моему, заканчивается. Очень жалко! Потому что он как раз пытался популяризировать науку, он пытался популяризировать сложные, очень важные темы.
Анна Качкаева : Вадим из Москвы, мы вас слушаем.
Слушатель: Судя по откликам слушателей, все мы одинаково воспринимаем наше телевидение. Все понимают, что главная причина загнивания, и даже теперь понимают это руководители, то, что оно контролируется нашим руководством, это главное. А второе, я бы призвал Анну обратить внимание, начинать надо с себя. И Марианна, и Анна, и Арина, которую часто вы приглашаете, вы наша элита, элита не только журналистская, но и нашего общества. Я этого не боюсь сказать, причем я имею в виду и нравственные принципы. Так вот почему-то Анна всегда избегает приводить примеры лучших передач западного телевидения.
Анна Качкаева : Вадим, я не избегаю.
Марианна Максимовская: Их здесь никто не видит.
Анна Качкаева : Представляете, сколько мне придется времени потратить, чтобы рассказать, что такое есть на телевидении. Я пытаюсь иногда что-то упоминать, но это же надо смотреть. И поэтому как про телевизор очень долго рассказывать? Хорошо, если есть герои и люди, а без картинки то как же? Трудно сравнивать. Часть людей, к счастью, может видеть примеры на всех этих альтернативных транспортных доставках, как я говорю, от кабеля до спутника. Но все-таки она еще очень незначительная, безусловно.
Марианна Максимовская: А элита – это у нас сейчас нефтяники из Ханты-Мансийска. Ничего личного, но тем не менее, это правда.
Анна Качкаева : Игорь, мы вас слушаем, здравствуйте.
Слушатель: Действительно, такие элиты все-таки есть. И, кстати, вы всю программу называли эту элиту, которую вроде бы нужно вернуть на телевидение. Вы знаете, мне просто жалко ваших студентов, они поступили, а куда они поступят? Там Гордон, Гордона я на телевидении видел, когда он еще в Америке работал, снимал про Америку и показывал в еще вроде бы Советском Союзе. И сейчас опять – Гордон, Гордон, Максимовская… Ну, я знаю, Максимовская – была такая ведущая на НТВ, еще том НТВ, но худшая она была ведущая, давайте честно скажем.
Анна Качкаева : А «Неделя» для вас тоже программа из худших?
Слушатель: Честно, не из худших. В общем-то, я бы ее не выделил. Ну, обычная программа. Не более чем.
Анна Качкаева : А кого вы хотите то? Мы вас про это и спрашиваем. Вы кого хотите или каких идей? Или каких людей?
Марианна Максимовская: И кто нравится, чтобы понять?
Слушатель: А дело все в том, что вы мне предлагаете обойму и говорите: выбирай.
Анна Качкаева : Нет! Вот в том то и дело, что мы говорим, не выбирай.
Слушатель: Но вы же преподаете.
Анна Качкаева : Причем здесь преподавание? Я вам не даю обойму. Я вас спрашиваю: кого вы хотите и где те, кто вам нравится? Вы можете сказать?
Слушатель: А вы уверены в том, что мне действительно нужен человек, а не программа? Мне нужна программа как продукт, которая делается коллективом людей.
Марианна Максимовская: А какая вам программа нравится, чтобы понять? Что не нравится, ясно. А что нравится?
Слушатель: Мне больше всего футбол понравился непредсказуемостью своей. Вы опять смотрите назад. Вы спрашиваете, какая мне программа нравилась. Ну, про Павку Корчагина мне книжка понравилась.
Марианна Максимовская: Это демагогия – то, что вы говорите, это ерунда. Вас спрашивают конкретно совершенно, что вам сейчас нравится, и что бы хотелось еще улучшить.
Анна Качкаева : Понятно, что футбол и непредсказуемость. Телевидение замечательное, но все-таки есть что-то в жизни, в стране, в вашей конкретной жизни, среди окружающих вас людей, которым было важно об этом поговорить, увидеть или услышать. Вот о чем мы вас спрашиваем.
Слушатель: Вы считаете, что есть одна какая-то тема, которая…
Анна Качкаева : Да нет, тогда мы не будем это обсуждать. Видимо, вы не хотите нас услышать, хотя мы очень старались услышать вас.
«В Питере открылся Институт человека будущего, Институт активного сознания и психонетики. Нам не хватает информации о задачах этого института, которые будут решаться». Ничего не знаю о нем. Наверное, надо будет поинтересоваться.
«У нас около 20 каналов телевидения, я плачу 60 рублей в месяц. И если будет Общественное телевидение, то население будет платить. А нужны темы о жизни, о проблемах, которые существуют в нашем обществе». Опять все очень общее.
Марианна Максимовская: Ну, тема общая получилась. Это понятно, что у нас достаточно общая тема. На самом деле, очень скоро, очень скоро, буквально через год – максимум два мы будем говорить о более конкретных вещах, когда Россия перейдет на цифру, когда будет цифровое телевидение, когда в бесплатный пакет войдет всего лишь считанное количество телеканалов, остальные надо будет покупать. И вот это будет, на самом деле, пока я даже не очень понимаю, настолько масштабная это будет революция, с точки зрения телевидения.
Анна Качкаева : Да не будет она так принципиально масштабной, потому что люди, как известно, не могут смотреть больше 5-6 каналов. А обязательно цифровой пакет эти каналы даст. А вот все остальное, кто что захочет выбрать – это и будет самое любопытное.
Марианна Максимовская: В том то и дело, когда будут действительно нишевые каналы так называемые, которые люди будут выбирать по интересу, тут мы, наверное, и поймем как раз. Сухие цифры статистики покажут, что востребовано.
Анна Качкаева : Владимир нас с вами упрекает, что со смешками без причины нехорошо разговаривать на серьезной радиостанции. Но я как раз считаю, что если бы мы полегче друг к другу относились, может быть, и на телевидении бы у нас было полегче.
Марианна Максимовская: Знаете, как самые страшные вещи в мире происходили с серьезным выражением на лицах.
Анна Качкаева : Но мы будем продолжать тем не менее обсуждать, какое же телевидение нам с вами нужно. В межсезонье это очень удобная тема.