Марина Тимашева: На последнем фестивале «Кинотавр» трудно было не заметить религиозного уклона http://www.svobodanews.ru/Transcript/2008/06/19/20080619200716477.html#top .
На экране - церковная атрибутика, причем безотносительно к тому, боевик ли это под Голливуд или экранизация советской классики, где в оригинале ничего подобного не было. Обращаюсь к историку Илье Смирнову, у которого довольно много публикаций, связанных с клерикальными и оккультными тенденциями в системе образования. Просматриваются ли здесь какие-то аналогии? И возможно ли в ХХ1 веке настоящее религиозное искусство? Или просто «продюсеры ловят сигналы власти»?
Илья Смирнов: Вы употребили точный термин: атрибутика. Как правило, поверхностная и формальная. Раньше научную работу полагалось начинать со ссылки на Маркса, теперь на «мыслителя Ивана Ильина». В искусстве то же самое. Купола и кресты механически заполняют свято место, освобожденное от красного знамени. И выполняют ту же функцию. Не художественную и не религиозную, а социально-политическую. Идентификация «свой – чужой», социальная стабильность, мобилизация.
Марина Тимашева: Но с точки зрения верующего это, наверное, не очень правильно.
Илья Смирнов: Большой грех – использовать религию как средство для решения посторонних задач. Иконой дверь подпирать. Но я подхожу к проблеме как светский исследователь. Конечно, есть циничные игры и шкурные интересы. Но есть ведь и другое. Судорожные попытки найти идеал, который мог бы объединить людей и удержать общество от распада, если вдруг иссякнут нефтяные деньги. А что: общество в состоянии распада – это хорошо? Прогрессивно? В таком обществе, что, приятно жить?
«Польшу действительно объединяет религия… Вера, помимо прочего, воспитывает в людях гражданскую, демократическую позицию». Это не политтехнолог сказал, а нормальный человек, Кшиштоф Занусси (Режиссер Кшиштоф Занусси: «Ромео и Джульетта сегодня безнадёжно устарели» // Новые Известия, 2008, № 111) http://www.newizv.ru/print/92829 .
Дальше я добавлю кое-что, за что некоторые коллеги из журнала «Скепсис» могут предать анафеме. Большая часть антирелигиозных выступлений, которые проходят по графе светского свободомыслия, на самом деле носят тоже религиозный характер. Поясняю. Если человек хочет противопоставить наступлению церковников научное мировоззрение – он что делает? Он, например, откроет сайт «Изучение эволюции и развития жизни на Земле», как Александр Владимирович Марков (замечательный палеонтолог, кстати, часто выступает по Радио Свобода) http://macroevolution.narod.ru/author.htm Свободомыслящий человек может отреагировать, даже очень резко, на какие-то факты вмешательства церковников в политику или образование. Но, простите, светский гуманизм и наука никак не побуждают к тому, чтобы организовать специальное публичное мероприятие по подрисовыванию к изображениям Христа какой-нибудь пакости. По разрубанию икон топором. У подобной деятельности есть исторический аналог. Когда в языческих странах вводили христианство, именно так – буквально так! - велено было глумиться над идолами старой, неправильной языческой религии.
Марина Тимашева: А каким новым богом хотят заменить Христа?
Илья Смирнов: Как-то раз имя этого нового божества поклонники даже выкладывали собственными телами на Красной площади. А если серьезно, то любой христианин (равно как мусульманин или иудей) должен дать на Ваш вопрос строгий ответ. Кто в трагедии «Макбет» провозгласил, что между добром и злом нет никакой разницы? Ведьмы. Тоже ведь служительницы культа. Но я пока повременю с точными формулировками. Напомню только уважаемым слушателям: исторические формы религиозности намного разнообразнее наших современных привычных представлений. Религия не обязательно предполагает веру в Бога или даже богов во множественном числе http://scepsis.ru/library/print/id_305.html . И если в последние десятилетия мы наблюдали возрождение глубокой архаики в искусстве (та же рок-музыка), то почему не допустить и возврата к первобытным формам религиозности? В науках о человеке вообще трудно проводить геометрически строгие разграничения: вот до сих пор просто идеология, а дальше начинается религия. Религия ведь тоже отражает социальные интересы. А тот феномен, о котором мы говорим, он ещё находится в процессе становления, обретения лица (если это, конечно, называется лицом).
Марина Тимашева: Что ж, поговорим о чем-то более определенном. Христианское искусство. Что это означает в наше время? Заметьте: здесь любой священник может возмутиться. Кто дал вам право со стороны судить, что является христианским, а что нет?
Илья Смирнов: Исторический Христос, признаем ли мы его Богом, пророком (как мусульмане) или просто великим учителем – он оставил человечеству определенную систему взглядов, запечатленную в источниках (новозаветных), на основании которых можно показать: в чем расхождение с римским язычеством или, например, с дзен-буддизмом. Так же по источникам мы судим о взглядах Сократа или Перикла. Конечно, хватает разночтений, остающихся предметом спора, но есть и несомненные определяющие признаки. А взгляд со стороны не исключает уважения. Признания колоссальной роли христианства в истории человечества. Чтобы вычеркивать из конституции Европы её "христианские корни», нужно быть не свободомыслящим учёным, а как раз упертым антихристианским фанатиком http://www.religio.ru/arch/21Jun2004/news/8322.html .
Марина Тимашева: По-моему, и в советском искусстве, во всяком случае, после Сталина, христианские мотивы были выражены намного сильнее, чем сами авторы согласились бы тогда признать на собрании в Союзе Писателей или в Союзе Кинематографистов. Лишний раз об этом задумалась, перечитывая повесть «Живи и помни», экранизированную Александром Прошкиным.
Илья Смирнов: Зато потом, после Горбачева назойливая внешняя церковность сопровождалась глубокой внутренней де-христианизацией культуры. Впрочем, в последние годы появляется всё больше достойных произведений, которые можно интерпретировать с христианских позиций (как фильм Алексея Попогребского «Простые вещи» http://www.svobodanews.ru/Article/2007/06/08/20070608092534000.html#top )
или даже таких, в которых эти позиции прямо заявлены: «если ты стал для мира, как прах, Бойся, проси и верь».
Марина Тимашева: Цитата из Константина Кинчева? Недавно я была на концерте АЛИСЫ и поражалась тому, как противоречива программа и реакция аудитории.
Илья Смирнов: Так же противоречив и роман Людмилы Улицкой про переводчика Даниэля Штайна: тоже попытка механически соединить взаимоисключающие принципы http://www.istmat.ru/index.php?menu=1&action=1&item=269
Что касается АЛИСЫ. Рок-музыка – это электрическая реинкарнация шаманов или ранних пророков. Отсюда её подчеркнутый нонконформизм: «Волхвы не боятся могучих владык». Конкретно о Кинчеве. Когда всех заставляли ходить строем, он стал анархистом. «Черно – красный мой цвет…» Потом всех учили презирать собственную страну. А Кинчев хотел остаться живым представителем того, что в 90-е годы уже было отпето и похоронено - «Быть живым – моё ремесло» - то есть рок-музыкантом и, следовательно, нонконформистом. Наперекор окружающему потсмодернизму он пишет песни "Изгой", "Бойся, проси и верь", «Иго любви». Это уже не атрибутика, но весьма глубокое понимание учения Христа, насколько я могу как историк об этом судить.
Дальше врубается хард-рок погромче. Что там бормотал по телевизору сытый бомонд: что наша страна нищая и нецивилизованная? Так нате вам: мы не хуже, мы лучше других. Получился перебор. Не удержавшись на твёрдой почве (нормального патриотизма, справедливости в отношениях между людьми и народами на планете), группа стала сползать в субстанцию, которую биологи называют "псевдовидообразование", христианству не просто чуждую - антагонистически враждебную. Ведь на "небе славян" (название песни) нет места ни для апостолов, ни для Богоматери, потому как они, извините, не славяне, стопроцентные «инородцы». Племенной культ – это язычество.
Но от рок-музыканта трудно ожидать рационального подхода, это другая профессия. Попробуйте с исторической дистанции оценить классиков жанра - Джона Леннона, Джима Моррисона. ПИНК ФЛОЙД, даром что интеллигентные люди, но их эмоциональный порыв "Учитель, оставь детишек в покое" мы до сих пор расхлёбываем - из стандартных корыт со штампом «Болонская реформа».
Марина Тимашева: Вроде бы, в последних альбомах АЛИСЫ уже не заметно этого, как Вы его назвали - «псевдовидообразования».
Илья Смирнов: Да, и в интервью тоже. Что лично мне внушает оптимизм.
Марина Тимашева: Из чего я делаю вывод, что постоянного автора журнала «Скепсис» христианское искусство вполне устраивает.
Илья Смирнов: Если вера в Бога вдохновила на создание произведений, в которых человек обретает достоинство, поднимается над «тёмными глубинами» своего «зоологического прошлого» http://www.svobodanews.ru/Article/2008/07/04/20080704105152537.html#top
– по-моему, никаких возражений быть не может. Лично я, может, и предпочел бы, чтобы вопросы, поставленные в фильме «Остров» рассматривались с позиций светского гуманизма, но ведь нет такого, значит, нужно не привередничать, а сказать Лунгину и Мамонову спасибо за хороший православный фильм.
Марина Тимашева: В сторону Православной церкви часто обращают такой упрек: прежде чем читать другим мораль, вы бы сами размежевались с черносотенцами, убрали Нилуса из своих книжных лавок.
Илья Смирнов: Упрёк совершенно справедливый. Но обоюдоострый. Ревнителям интеллектуальной свободы тоже не мешало бы размежеваться с тоталитарной сектой, которая порывается «освободить» нас и наших детей от разума и морали.
Вот так, убрав мусор каждый в своем доме, мы придем к взаимопониманию и, даст Бог, сообща определим стратегию развития в новом тысячелетии.