Пишет господин Голобородов: « Я отношусь к тем немногим мыслителям, которые считают, что сослагательное наклонение в суждениях о прошлом, особенно – недавнем, имеет полное право на существование. Если бы Гайдар и Чубайс не струсили, а вместе с Явлинским, Касьяновым, Хакамадой, Кудриным, Фёдоровым, с тем же Гавриилом Поповым, Геннадием Бурбулисом (следует список из 27 фамилий, среди которых, между прочим, Юрий Лужков с Виктором Черномырдиным) – если бы эти люди мощно и дружно выступили против путинского реванша, они могли бы изменить ход не только российской истории. Путин не смог бы игнорировать такое движение. Это вам не Лимонов с Каспаровым! И мир бы иначе относился к Путину, если бы оппозицию в России представлял этот список», – здесь письмо не заканчивается.
На нескольких страницах автор доказывает, что именно самоустранение видных деятелей ельцинского времени остановило Россию на пути к демократии. Не думаю, господин Голобородов, что большинство из них трусы. Шкурниками, да и просто ворами, некоторые из них стали, это очевидно. Причём, ещё при Ельцине, что, видимо, и удержало их от сопротивления путинизму. Путинизм не замедлил бы огласить всю их подноготную. Правда, они тоже не лыком шиты, у них тоже нашлось бы что предъявить в ответ. Это была бы война компроматов. Из таких войн получается пшик. Можно согласиться, что не все из этих людей семи пядей во лбу. Чубайса, например, угораздило заявить, что во второй чеченской войне возрождается русская армия. Остапа понесло: призвал превратить Россию в «либеральную империю», привлекательную для её соседей. Но считать всех трусами я бы не стал. Не испугались же они в августе 91-го. Всё дело в отношении населения к ним. Они давно назначены виноватыми в послесоветских трудностях. Ленин сказал о декабристах: страшно далеки они от народа. О гайдаровцах скажем иначе: страшно далёк от них народ. Позволить же себе безумство храбрых они не захотели. Видимо, это, по их понятиям, было бы мальчишеством, а они всё-таки были старше декабристов. Но допустим, что они решились выступить. Ослабило бы это путинизм? Смею думать, только усилило бы. Мы бы увидели шествия с полотнищами 37-го года: «Расстрелять, как бешеных собак!». Конечно, у Путина были бы трудности на международной арене. Но народ сплотился бы вокруг своего вождя. Не пришлось бы выдумывать врагов. Можно было бы попросить затянуть пояса. Мне кажется, они отчётливо видели, что путинизму никто не причинит столько вреда, сколько он сам себе. Юношами они читали (Гайдар – наверняка) роман Юрия Трифонова о революционерах, убивших царя, запомнили его название: «Нетерпение». Из «социализма с человеческим лицом» они шагнули сразу в либерализм, а либералу подобает терпение, он знает, что дело прочно не тогда, когда под ним струится кровь, а когда оно вызрело в умах и привычках населения.
«Здравствуйте, Анатолий Иванович! Я обратил внимание на несколько высказываний относительно фанатов, вышедших на улицу после известных футбольных событий. Некоторые усматривают в этом (в выходе на улицу, а не в футбольных достижениях) зримые черты возникновения гражданского общества. Эту мысль слышал от одного сослуживца. Говорю ему: в России гражданского общества не было и не будет. Поскольку никогда не было городских коммун, отвоевавших независимость у феодалов. И города у нас ближневосточного типа: главным сооружением всегда был дворец хана, а не ратуша с бургомистром. Часто вспоминают Новгород, в котором была настоящая европейская демократия тогдашнего образца. Но всё это было, пока Иван Грозный не подмял эту и другие коммерческие республики. До чего же по-нашему – растоптать всё хорошее, а потом гордиться славным прошлым! Ещё меня зацепили ваши слова о вывешивании флагов без согласия властей и возрождении через это бытового патриотизма. Верится с трудом. Скорее власть бросит клич: «Вывешивайте флаги – покажите, какие вы патриоты!». Этот клич придерживают до какого-то важного момента. Сергей Колинко». Спасибо за письмо, Сергей. В почте радио «Свобода» есть несколько писем с оценками пропагандистской «кухни» Кремля – что происходит на этой «кухне» в последнее время. Пишут журналисты из тех, кого публика не знает. Это понятно. Известные писем на «Свободу» не сочиняют. Общее мнение: кремлёвские «повара» выглядят такими вялыми, косноязычными, растерянными, что их просто жалко. Может быть, им кажется, что вот-вот отпустят бразды… Клич может быть выдуман любой, но будет ли он исполнен – вот что сверлит кремлёвские головы.
Следующее письмо: «Здравствуйте, Анатолий Иванович! Был у меня знакомый: русский по жизни, но украинский националист и антисемит по взглядам (рядом на улице работали). Я ему говорю, что если бы сегодня французы никак между собой не были связаны, то через сто лет всё равно оказались бы родственниками. Это доказывается научно, математически. Чем дальше вы будете идти в глубь веков, тем большая вероятность, что встретите такого своего прямого предка, что и подумать не могли. Отсюда следует, втолковываю ему, что если взять Цезаря, Соломона и китайского императора, то все они наши прямые предки. В принципе всегда можно докопаться, что кто-то происходит от Цезаря, а кто-то от Соломона. Он слушал меня, смотря в землю, а на лбу у него было написано: “Говори, говори, я всё равно своё знаю”. Его жена-украинка с интересом слушала наш спор, а потом сказала: “О! А в мене одна бабця – казашка, а друга – полька ” . В разговорах со мной он почти открыто говорил, что он бывший сексот, но спился, потом лечился, что-то ему там вшили. Сожалел о былых временах. Тогда он мог на каждого написать, чтобы не возникал. Ему принадлежит гениальная, на мой взгляд, фраза: “Ты всё: Америка, Америка. В Америке восемьдесят процентов жиды, а остальные – негры, которые работать не хотят. Моя бы власть – все бы в погонах ходили”. С уважением Валерий. Львов».
Российскому слушателю это письмо может сказать об Украине кое-что такое, чего он не узнает, сидя возле телевизора. Речь не о том, что где-то во Львове живёт и здравствует жидоед, и не о том, что он русский. Таких повсюду как собак нерезаных. Речь о том, что этот русский по жизни антисемит является украинским националистом по взглядам. Украина уже привыкла, что среди её русских граждан не просто попадаются украинские патриоты – они идут косяками. Не может удивить её и украинский националист среди русских: патриотизм и национализм – не такие уж дальние родственники. Но вот русский антисемит, ставший украинским националистом, – это, я вам скажу, нечто!.. Итак, что мы имеем? Мы имеем украинский национализм русских граждан Украины, среди которых уже всякой твари по паре, в том числе и вот такой экземпляр. О чём это свидетельствует? Всё о том же: население этой страны потихоньку превращается в обычную европейскую политическую нацию.
Недавно московский журналист-демократ А.Минкин перед микрофоном радио «Свобода» сказал следующее: «Даже относительно культурные народы прибалтийские в этом смысле (в отношении к русским на своей территории – А.С.) оказались, скажем так... ну, они не смогли удержаться от мстительных всяких действий – запрет языка, закрытие русских школ. Да чего там про прибалтов говорить, когда Украина делает то же самое. А это вообще уму непостижимо. Когда эстонцы хотят закрыть русские школы – ну, это хоть как-то понятно. Но когда Украина закрывает русские школы – это просто какое-то безумие».
В связи с этим высказыванием нам пишет господинЛитвин из Киева: « Впервые услышал, что в Украине запрещают русский язык и закрывают русские школы. Каким образом товарищ Минкин узнал об этих ужасающих его событиях, ежели мне, русскоговорящему украинцу, ничего о них не известно? Когда я учился в четвёртом классе средней школы, русской школы, мы, бывшие октябрята, недавно принятые в стройные ряды славной советской пионерии, с подозрением относились к ученикам украинской школы, которая была напротив нашей. Более того, мы ненавидели незадолго до этого введённые уроки украинского языка: кому он нужен, этот язык жлобов и кугутов, когда мы прекрасно можем обходиться без него? Я никогда не пошёл бы учиться в украинскую школу – даже после того, как меня исключили из пионеров за то, что случайно разбил бюст Ленина... А вот теперь мои дети, и дети моих друзей, приятелей, соседей, учатся в украинской школе – с нашего, родительского, благословения и с удовольствием, потому что есть украинское государство, в котором для хорошей карьеры требуется свободное владение государственным языком. Как, собственно, и в России, насколько мне известно. Как и в любой стране… Вы, товарищ Минкин, считаете, что это плохо? Это вопрос вашей личной культуры. Я же, воспитанный на поэзии Пушкина, Маяковского и Агнии Барто, считаю, как и большинство жителей Украины, что это нормально и хорошо. Вы, конечно, не одиноки – с вами примерно 15 процентов украинского населения. Предполагаю, что в действительности вы страдаете оттого, что в Украине просто открываются украинские школы. Для вас это равнозначно тому, что власть насильственно закрывает русские и запрещает русский язык... Вы не следите за нашей жизнью, и вам трудно представить себе, что в основе таких процессов, как украинизация, у нас нет насилия. Но это – ваши личные тараканы вперемешь с фофудьей».
К своему стыду, не знаю, что значит слово «фофудьё», господин Литвин. Употреблять его не собираюсь, но всё-таки объясните мне, пожалуйста, в следующем письме на «Свободу», что оно означает. К тому, что вы написали, добавлю для наших слушателей, что если было бы так, как утверждает Минкин, то украинского государства уже не было бы на карте. Его бы вдребезги разнесли живущие в Украине русские. Но говорить это людям, которые настроены, как он, бесполезно. Никакие факты, соображения и доводы тут пока не помогают. Дело, по-моему, вот в чём. Эти люди, вслед за своими предками, привыкли, что российская власть способна на всё. Они не жили при другой власти. Поэтому для них само собою разумеется, что такова власть любой страны, в том числе и Украины. Они легко допускают, что «безумное»отношение Украины к своим русским вполне возможно. Для них оно в порядке вещей. Так они представляют себе мировой закон… Нарастающий украинский патриотизм русских и русскоязычных граждан Украины, о котором мы говорили в связи с предыдущим письмом, - может быть, самое важное, интересное и трогательное явление на пространстве бывшего СССР. Это делает честь русской культуре. Мы воочию видим эллинистическую мощь русскости (извините за высокий «штиль»). Люди, думающие, как Минкин, этого явления не замечают. Ведь оно показывает, что русский человек может быть вполне нормальным, то есть, таким, какого они не знают. От украинских русских, побывавших в России, можно даже услышать, что нормальных русских людей в Украине уже больше, чем в России. Это, конечно, преувеличение. Более того, и само превращение русских в украинских патриотов – процесс противоречивый. Наблюдаются и остановки, и зигзаги, и откаты. Массовый наплыв русских и русскоязычных в украинский патриотизм отмечался в дни Оранжевой революции, когда её вожди обещали бандитам тюрьмы, а остальным – десять шагов навстречу. («Десять шагов навстречу людям» - название тогдашней программы Виктора Ющенко, ставшего президентом). Потом наступило разочарование, потому что обещания остались обещаниями, и многие люди вышли из украинского патриотизма с такой же лёгкостью, с какой в него вступили.
Следующее письмо: «Уважаемый Анатолий Иванович! То, что в нём 162 сантиметра, не имело бы для меня значения, если бы он стал мне известен в результате нормальной политической борьбы . Но когда один коротышка-самозванец назначает другого коротышку и становится при нём смотрящим, меня это унижает беспредельно. Ведь третье тысячелетье на дворе. Неужели я один такой в России? Что же с нею произошло и сколько это будет продолжаться? Выдохлась матушка?», - пишет слушатель «Свободы », подписавшийся так: «Поручик Голицын».
Не знаю, господин поручик. Может, выдохлась, а может, наоборот, ещё не вдохновилась. С научной точки зрения, наверное, всё-таки второе. Недовдохновилась – выдумаем такое слово. А ваше письмо мне очень не понравилось. Очень. Ну, а если бы они были двухметровые? Вы бы написали, что одна каланча назначила другую каланчу?
Письмо из Москвы: «По числу генералов на душу населения мы впереди планеты всей. Вот тут нас никому не догнать. Это престарелые советские анкетные генералы, наследники деда Щукаря. Суворовскую науку побеждать они не понимают, для них война – заградотряды, посильное разграбление захваченных плацдармов и ордена. После Афгана и Чечни, где они ясно продемонстрировали свой профидиотизм, вся эта свора не у дел. Их колотит оттого, что нефтедоллары текут мимо них в чужую мошну. Да, это стоеросовое дубье хочет войны. Для них Грузия – богатый, соблазнительный плацдарм. Они уже крошили грузинских женщин и детей на проспекте Руставели. Это они помнят. Они рвутся в Тбилиси, и все они – в партии власти, за которую голосуют 70 процентов россиян. Хотят ли русские войны? У многих, если не у всех, власть имущих украденное хранится в заморских активах. Только и надежда на ум, честь и силу дяди Сэма. Аркадий».
Надежду этого слушателя нельзя назвать вовсе безосновательной. Дядя Сэм делает всё, что может, просто самим фактом своего существования. Но… Нет, пожалуй, на сей раз обойдусь без всяких «но», чтобы не обижать умных людей прописями.
Следующее письмо: «Я постоянный слушатель радио "Свобода". Раньше слушал вас на коротких волнах, теперь – по спутнику. Меня не устраивает политика современной России, заключающаяся в оболванивании русского народа и разжигании национальной ненависти к другим народам. Хотел бы, чтобы мои стихи по этому поводу были бы озвучены в одной из ваших передач. Прошу прочесть до конца. Заранее благодарен. Андрей Иванов». Спасибо и вам, Андрей! Я прочёл ваши стихи до конца, а для наших слушателей выбрал, уж извините, только двенадцать строк.
Поверьте мне, люди, это не сказка,
Скоро опять русской станет Аляска,
Мы там всю нефть откачаем, медведей сьедим,
А потом Америке опять продадим.
Будьте бдительны! Учите матчасть,
Вас скоро опять пошлют воевать,
Читайте, как воевали Щорс и Котовский,
Вас в завтрашний бой поведет Жириновский,
НАТО подкрадывается! Кругом все враги!
В Бенгальский залив идем мыть сапоги.
Достанем из арсеналов казачьи сабли.
Нам не впервой наступать на грабли.
«На днях я покупала овощи на стихийном базарчике районного центра, - пишет госпожа Сергеева. – На ящиках сидели местные женщины, человек десять. За три небольших хвостика морковки одна запросила целое состояние. Я получила разъяснение, что морковка-то молодая. Стали меня учить, как это определить. Я улыбнулась и спросила, неужели они считают, что я не знаю разницы между молодой и старой морковью. На это ее соседка выступила с утверждением, что мы, городские, не прикладывали к земле рук, так откуда нам знать премудрости сельского хозяйства. И «вообще …», заключила она. Очевидно, вся суть претензий ко мне и в моём лице к городу заключалась именно в этом слове. Я, как можно мягче, сказала ей, что всегда выращивала для семьи все овощи на десяти сотках и сейчас имею несколько грядок возле дачи. Что тут началось! Все вместе стали кричать про мой маникюр. Мол, с такими руками не надо сказки рассказывать. Мне были продемонстрированы мозолистые ладони с черными ногтями, сообщено о болях в пояснице после окучивания картошки, всё это – с твёрдой уверенностью, что истинные труженицы выглядят только так. «Милые женщины, – говорю я, – вы ошибаетесь! Можно и руки сохранить, и спину пожалеть. Есть способы. Не спорьте со мной, а лучше послушайте, что я вам расскажу. Например, ногти. Чтобы они были чистыми, надо перед работой сильно поскрести ими кусок мыла». Они обозлились еще больше. В ход пошли излюбленные выражения нашего народа: слишком умная, губы накрасила, нашла, кого учить. В глазах - классовая ненависть и уверенность в превосходстве тяжелого физического труда над всеми иными. Я замолчала и ушла. И тут за поворотом меня догоняет одна из них. Она не принимала участия в общем крике. «Пожалуйста, расскажите мне про то, что вы знаете. Они себя считают умнее всех и никого не уважают». Она замечательно радовалась моим советам и буквально впитывала их. Теперь я думаю, что почти невозможно нашему народу объяснить, что такое НАТО, европейские ценности. Ведь из десяти человек только один захотел услышать что-то новое для себя», - такой неожиданный конец у этого письма. Очень серьёзное письмо. То, с чем столкнулась на базаре эта женщина, называется традиционным обществом. Люди в таком обществе живут не по науке и даже не своим умом, а тем, что им указывает традиция, обычаи, привычки и понятия дедов-прадедов. «Богаты мы ещё из колыбели ошибками отцов и поздним их умом …» Бедное, заскорузлое традиционное общество, не знавшее свободы, люто ненавидит свои «сливки» в лице города и людей умственного труда. Остатки традиционного общества в быту и народной подкорке служат почвой для таких политических режимов, как путинизм.
«Добрый вечер, Анатолий Иванович. В 1958 году, окончив среднюю школу, я приехал во Владивосток, где поступил в техучилище, которое готовило плавсостав для торгового и рыбного флота. Из сорока лет жизни на Дальнем Востоке я сделал вывод: хорошая страна, богатая земля, но дуракам досталась. Уж очень ее много, этой земли, поэтому никто ее не ценит. Я бывал в Японии, Южной Корее, Сингапуре, Финляндии, Голландии, в США. Везде землю ценят, любят и благоустраивают. А у нас одна забота – нахапать землицы, вот и нахапали где обманом, где силой, а теперь не знаем, что с нею делать. И опять все нам мало, давайте еще Украину, Грузию – зажмем их в братских объятиях, чтобы им жилось так же плохо, как и нам». Хлёсток русский человек, ничего не скажешь. Норов Москвы не понять, если не учитывать, с каким человеческим материалом она имела (и продолжает иметь…) дело. Что стрельцы, что пугачёвцы, что военные поселенцы, что казаки, от донских до сибирских, что раскольники… Упрямцы и бунтовщики, царя в грош не ставили, государство для них – пустой звук. И продолжают толковать о долготерпении народа, который собрал много земли не столько обманом и силой, как пишет наш слушатель, сколько тем, что просто бежал и бежал от власти, от обязанностей царю, казне, барину, попу. Историк Соловьёв убедительно показывает эту механику.
Письмо из Москвы, не электронное, это уже хочется особо отмечать, потому что незаметно большинство писем на «Свободу» стали электронными, а нам всё не хватает перемен в нашей быстротекущей жизни. Напечатано на машинке, мелким шрифтом, на листе серой бумаги.
«Уважаемый Анатолий Иванович! Хочу услышать ваше мнение о стабильности в нашей стране. Стабильно вырубаются и горят леса, стабильно строятся великолепные особняки в запретных зонах, стабильно недружественны отношения с Украиной, Грузией, Прибалтикой и даже с Белоруссией. Стабильно и следующее. Санкт-Петербург – но Ленинградская область; Воробьевы горы – но Ленинская слобода; Ульяновск – а не Симбирск. На Красной площади, в самом центре столицы стабильно находится кладбище , и на этом кладбище устраиваются гуляния и демонстрации, заливается каток. Екатеринбург – но Свердловская область; Новый Арбат – а не Калининский проспект; и вместе с тем Калининград – а не Кенигсберг; Волгоград – а не Царицын. Двуглавый орёл – герб России, однако на всех пяти башнях Кремля горят рубиновые звёзды, зовущие нас вперёд, к коммунизму. Как до сих пор думцы не додумались установить такие звёзды вместо крестов на Василии Блаженном и Спасителе! Полагаю, Анатолий Иванович, только вы сможете дать грамотные ответы на эти вопросы. Юрий Николаевич. Москва».
Может быть, дело в том, Юрий Николаевич, что водружение звёзд на упомянутых храмах вызвало бы некоторую дискуссию в Думе, как и устранение ряда других, замеченных вами нескладух, а Дума, как известно , «не место для дискуссий». Это не единственный «парламент» в мире, где не бывает споров по существенным вопросам, но единственный, чей председатель особо, вслух, с назидательной целью, это объявил, чем и войдёт в историю. Вместе с тем, мне показалось, что какие-то из отмеченных вами нескладух уже устранены. Или ошибаюсь?