В Петербурге скоро появится памятник Осипу и Надежде Мандельштам. Появится по инициативе и на деньги голландских поклонников творчества поэта. Амстердамская художница Ханнеке де Мюнк (Hanneke de Munck) говорит, что не может понять, почему в любимом городе Мандельштама до сих пор нет даже маленькой скульптуры в его честь.
Через амстердамский залив Ай нет моста. Есть два способа добраться до северных районов города – паром или тоннель. Прямо за зданием центрального вокзала я выбираю паром на остров NDSM, остров художников. С залива Амстердам оборачивается непривычным, железным, ржавым лицом, без намека на былую игрушечность. Пятнадцать минут, и я на острове, недавно причисленном к памятникам национального архитектурного наследия. У причала из воды торчит старая советская подлодка. Меня встречает на велосипеде скульптор – Ханнеке де Мюнк: «Это бывшая корабельная верфь, напоминание об амстердамской кораблестроительной индустрии. В 1984 году верфь обанкротилась, помещения скупили частники – так здесь открылись первые художественные мастерские. Я и еще человек пятнадцать местных «ветеранов» работаем здесь уже лет тринадцать. С 2000 года, после того как территория бывшей верфи вновь перешла в собственность Амстердама, в старом кораблестроительном цеху был организован гигантский художественный центр, на острове открылись сто мастерских. Сегодня здесь работают около двухсот художников самых разных направлений – графики, скульпторы, дизайнеры, фотографы, театральные и балетные труппы. Есть здесь и скейт-горка для молодежи, и пара ресторанчиков с террасами у воды. Это один из последних непричесанных, грубо-индустриальных островков в Амстердаме, и поэтому здесь так просторно. Небо, линия горизонта отсюда открывается целиком, кругом – залив Ай и пахнет морем. Здесь особенная атмосфера».
Знакомыми только местным завсегдатаям тропами, мы идем через асфальтное поле заброшенного шлюза. Даже стоящие здесь лет двадцать на вечном приколе автобусы-шестидесятники напоминают затонувшие корабли. На крыльце скульптурной мастерской по-деревенски валяются упавшие с дерева яблоки. Ханнеке де Мюнк отпирает огромный амбарный замок на щеколде, и я оказываюсь в окружении молчаливых деревянных существ, как из детского сна. Ханнеке де Мюнк рассказывает: «Помимо бронзовых скульптур, как памятник Мандельштаму, я много работаю с деревом разных сортов. Материал для вот этих скульптур кита и морских котиков, и для скульптуры-посвящения Елене Гуро мне дали в центральном городском парке, Вонделпарке. Во время шторма там сломало много деревьев, и я попросила несколько. Они были рады отдать деревья художнику, а не на перерабатывающий завод. В парке всегда работают сильные парни-пожарные, они мне и помогли с грузовиком.
Ханнеке де Мюнк создан первый памятник Осипу Мандельштаму, который скоро появится в моем родном Петербурге. Скульптор рассказывает историю идеи: «Мой муж – график, сколько я его знаю, он всегда работал с текстами русских авангардистов. Крупные графические полотна по мотивам русской поэзии, причем текст стихотворения становится частью изображения. Мандельштам – любимый поэт».
Выставка графики мужа Ханнеке, художника Ситсе Баккера (Sietse Bakker), по мотивам Армянского цикла Мандельштама, проходившая несколько лет назад в Петропавловской крепости стала для Ханнеке де Мюнк поводом для знакомства с городом. Ханнеке де Мюнк вспоминает: «Я была очень удивлена, что в Петербурге не оказалось памятника Мандельштаму! Мы везде искали, спрашивали. Ничего. Одна табличка по одному из адресов, где он короткое время жил».
О, как же я хочу,
Не чуемый никем,
Лететь вослед лучу,
Где нет меня совсем.
Этими строками Мандельштама будет оформлен постамент для памятника, который готовит петербургский художник Хачатур Белый. На постаменте – чаша, а из нее поднимается изогнутый ствол оливкового дерева.
Ханнеке де Мюнк объясняет идею памятника: «В изогнутом стволе дерева больше жизни, чем в классической колонне. Я хотела создать впечатление постоянного движения. На вершине ствола – четыре фигуры. Мужчина и женщина, слившиеся воедино, как первые люди на Земле, как Адам и Ева в процессе сотворения, то есть еще не разделенные – одна фигура с двумя головами и тремя ногами. За плечами у мужчины и женщины – две потусторонние фигуры, нечто среднее между ангелами и птицами. А может быть, это пробегающие мимо облака. У мужчины в руке – пачка бумажных страниц».
Жизни Надежды Яковлевны и Осипа Эмильевича Мандельштама голландская художница воспринимает как неделимое целое. Многие стихи дошли до нас только благодаря тому, что после смерти мужа в пересыльном лагере Надежда Мандельштам сохранила их, восстановив по памяти.
Ханнеке де Мюнк говорит, что памятник был предложен филологическому факультету Санкт-Петербургского университета: «Мы вели переговоры с филологическим факультетом, но они закончились ничем. Декан факультета ответил нам, что памятник Мандельштаму должен выглядеть совсем иначе, и что в их внутреннем дворе все равно уже нет места».
«Вот и хорошо!» – успокаиваю я Ханнеке. Все равно на филфак можно теперь пройти только по пропускам.
Художница надеется, что свой дом памятник Мандельштаму обретет свое место в более доступном месте – во дворе Музея Анны Ахматовой. Окончательное решение будет принято в сентябре, а открытие памятника планируется к концу этого года, когда исполнится 70 лет со дня смерти поэта.
Ханнеке де Мюнк и ее муж готовятся к открытию: «К открытию памятника мой муж готовит новую серию графики по мотивам малоизвестных детских и юмористических стихов Мандельштама. Поэзия Мандельштама в основном известна как тяжелая поэзия. А ведь он писал и воздушные, по-детски смешные стихи».
Ханнеке де Мюнк сказала: «Копию памятника планируется разместить в саду амстердамского филиала Эрмитажа. Это проект, над которым мы работаем и в России, и в Голландии. Такой же памятник Мандельштаму мы собираемся открыть и в Амстердаме. Мандельштам – универсальный поэт, который хотел гармонии между Востоком и Западом. Среди голландцев очень много почитателей его поэзии. За финансированием обоих памятников мы обратились в фонды по поддержке культурного обмена между Петербургом и Амстердамом». К сожалению, среди этих фондов пока нет ни одного российского.
В заключение Ханнеке де Мюнк сказала по-русски: «Я надеюсь, что мой памятник понравится жителям Питера».