Ирина Лагунина: Военные действия, а затем оккупация российскими войсками значительной части территории Грузии, события, которые были темами для средств информации большинство стран мира. Аналитики сетовали, что иногда тема этой скоротечной войны, как информационный повод, преобладала над Олимпийскими играми в Пекине. Журналисты многих стран освещали события в Грузии, но стоит обратить внимание на грузинских журналистов, которые, как свидетельствует Олег Панфилов, ежедневно совершали подвиг, чтобы рассказать своим телезрителям и радиослушателям о происходящем.
Олег Панфилов: Еще недавно грузинская журналистика была частью постсоветской со всеми сопутствующими проблемами – непрофессионализм, ангажированность, желание участвовать в информационных войнах и в реальной политике. Но с начала военных действий ситуация изменилась грузинская журналистика стала работать не только в ином режиме, но и в другом стиле. Но это мое впечатление за три недели в Грузии, а что думают аналитики о работе грузинских и иностранных журналистов.
Это Александр Рондели - президент Грузинского фонда стратегических и международных исследований, он по телефону с нами из Тбилиси. И из Тбилиси по телефону военный аналитик, журналист и обозреватель грузинской службы Радио «Свобода» Коба Ликликадзе.
Александр, многие говорят о том, что Грузия выиграла информационную войну и, кстати, об этом не раз писала даже российская пресса, что вы думаете по этому поводу?
Александр Рондели: Я думаю, что Грузии было выиграть легко, потому что Грузия подверглась нападению, вторжению. Поэтому легче гораздо писать, что правда, чем врать, как это делают наши соседи с севера. Может быть поэтому у нас некоторое преимущество в нашей пропагандистской войне.
Олег Панфилов: Вы говорите, в основном представляя западную прессу, западное телевидение. Что вы скажете по поводу грузинского телевидения, грузинских журналистов, насколько они могли превозмочь свои политические взгляды, насколько они смогли изменить себя, чтобы освещать эту войну?
Александр Рондели: Я думаю, печатная медиа, там просто неприлично писать что-нибудь хорошее о власти, о своей армии. Поэтому там все время критика, все время страшные вещи пишут, такие небылицы. Трудно сказать, там все, что хотите. Телевидение более сдержанное, даже сказал бы, что даже такие победные реляции были вначале. Сейчас телевидение сбалансировано, и оно является рупором власти.
Олег Панфилов: Грузинская пресса довольно маленькая, если говорить по объему газетных страниц, количества газет, которые выходят на территории Грузии. Но довольно значительная, если говорить о телевизионном эфире. Как вы полагаете, Грузия достаточная страна для того, чтобы говорить о том, что население охвачено информационными потоками, население достаточно хорошо знает о том, что происходит внутри страны и за пределами Грузии?
Александр Рондели: Вы знаете, в Грузии трудно врать медиа, потому что это маленькая страна и все все знают. То есть человек лежит раненый в госпитале, он рассказывает, что было в бою и уже через несколько часа весь Тбилиси знает, что он сказал. Здесь трудно что-либо скрыть.
Олег Панфилов: Спасибо. Вопрос Кобе Ликликадзе. Вы как военный аналитик, эксперт, наверняка обратили внимание на телевизионные репортажи грузинских журналистов. Только я должен сказать, конечно, что эти репортажи не видят российские телезрители, как, впрочем, телезрители других стран, поскольку грузинское телевидение, к сожалению, не совсем известно за пределами Грузии, хотя у четырех каналов есть возможности вещать через спутник. Скажите, как вы считаете, способны ли были грузинские журналисты достаточно оперативно и объективно освещать то, что происходило за последние три недели в стране?
Коба Ликликадзе: Оперативно, наверное, да, но объективно, думаю, что нет. Потому что телевидение, радио, журналисты, мы видели, что происходило на грузинской территории, со стороны грузинского населения, страдающих и так далее. До сих пор не могу найти ответа, почему российское командование, которое оккупировало Гори, не давало возможности грузинским журналистам посмотреть, что творится в Гори, других селах, откуда доносились слухи о жестокостях. Естественно, это нас вынуждало, нас всех, я не хочу отделиться от потока, чтобы рассмотреть в одной призме. Но я думаю, что телеканалы могли меньше объективно анализировать, потому что анализ на грузинском телевидении отсутствует. Более-менее это происходит в печатных изданиях. Я не могу разделить соотношение господина Рондели, я думаю, есть печатные издания, которые более объективно освещают ситуацию и задают те вопросы, которые сейчас в данный момент, когда в Грузии военное положение, некорректно ставить эти вопросы.
Олег Панфилов: Согласитесь, что освещать ситуацию грузинские журналисты могли только с одной стороны, потому что на другую сторону их не пускали по нескольким причинам. Во-первых, они были грузины, для российских военнослужащих они враги, и тут нужно помнить, что два грузинских журналиста погибли именно потому, что они заговорили с российскими военнослужащими на грузинском языке и были застрелены за это. Наконец причина в том, что российское командование почему-то потребовало от всех журналистов, которые пытались проехать в Гори, аккредитацию российского МИДа. Вопрос к вам, Коба: как вы оцениваете работу журналистов, которые были ограничены в своих правах?
Коба Ликликадзе: Это было ужасно смотреть, просто до сих пор есть горькое чувство от того, что на нашей территории российские офицеры и солдаты требуют удостоверение, разрешение Министерства иностранных дел России. Там было много барьеров, много преград, было очень сложно работать. Но тем не менее, я думаю, что все-таки этот грузино-российский конфликт будет способствовать дальнейшему усилению роли журналистов. Потому что на самом деле передо мной прошли несколько молодых репортеров, которые делали хорошие репортажи для радио, для телевидения. Совсем новое поколение. Вы знаете, что война с одной стороны разрушает, но с другой стороны какие-то новые темы дает, новых людей генерирует. Так что я думаю, что грузинская журналистика выдержала. И я думаю, что в дальнейшем будут более трезвые оценки журналистики, чем бы это ни было обусловлено. Я понимаю, что сейчас военное положение в Грузии, но долго в вакууме держать радиослушателей, читателей это невозможно, несмотря на то, что Грузия стала объектом агрессии и это всех нас настораживало, и мы волей-неволей были частью государственной пропагандистской машины. Мы это, естественно, все понимаем хорошо. Но это все временно, я думаю, что это все пройдет, и время трезвых оценок наступит скоро.
Олег Панфилов: Спасибо, Коба. Вопрос Александру Рондели, вопрос о том, насколько правомочны были требования российских военных требовать на территории Грузии от журналистов аккредитацию российского МИДа. И наконец вопрос, который касается гуманитарной проблемы. Многие политологи думают над тем, как будут складываться отношения между Грузией и Россией, насколько Грузия способна подавать иски в международные суды для восстановления прав своих граждан, в качестве такого примера и для выяснения такого требования российских военных аккредитации российского МИДа на грузинской территории.
Александр Рондели: Аккредитация российского МИДа на грузинской территории – это нелепо и технически это невозможно сделать. Была оговорка российских военных, хорошо, что они только это требовали, а не стреляли в них, а то были случаи, когда стреляли. И в турецких журналистов попали, и в нашу девочку попали одну. Так что все может быть. Я думаю, что это нелепо, такая аккредитация. Что касается исков, я думаю, это такая машина в Европе, пока подашь иск, это дикое время займет, все это рутина, которая будет долго длиться. В Грузии нет таких ресурсов, чтобы в таком масштабе быстро представить. Я думаю, иски будут, будут выигранные дела.
Олег Панфилов: Спасибо. И вопрос последний, который касается информационного пространства Грузии, это вопрос к вам господин, Рондели. Что вы думаете о будущем грузинской журналистики? Насколько способно то телевидение, которое существует, и те газеты, которые выходят, полноценно освещать ситуацию в Грузии и за пределами Грузии?
Александр Рондели: Вы знаете, все-таки Грузия маленькая страна, у нас такой более провинциальный взгляд на жизнь. Все-таки мы из Тбилиси смотрим и из Поти - это недостаточно, чтобы все правильно оценивать. Но у нас достаточно хорошие журналисты. И особенно после того, что случилось в этой страшной войне, подорвала очень многие представления и многое изменила, я думаю, что наша журналистика станет еще более боевитой и более объективной.
Олег Панфилов: Спасибо, Александр. Последний вопрос Кобе Ликликадзе. Вопрос тот же самый, потому что после того, что случилось в Грузии, когда грузинская журналистика начала ощущать свою профессию и стала, на мой взгляд, более профессиональной, чем месяц назад, как вы думаете, какое будущее у грузинской журналистики и что нужно сделать, чтобы она стала более качественной?
Коба Ликликадзе: Я тоже оптимистически настроен и, думаю, что у грузинской журналистики хорошее будущее. Но для этого надо, это мое личное мнение, чтобы государство меньше вмешивалось в действия журналистов, журналистскую деятельность, меньше было цензуры и самоцензуры. Чтобы государственные учреждения, университет давали бы больше кадров профессиональных и чтобы в этом отношении были новые проекты. Потому что с одной стороны, я думаю, такой нажим со стороны власти, это естественно, никак не способствует тому, что грузинская журналистика раскрыла крылья. К сожалению, должен констатировать, что такое стремление от власти было и сейчас присутствует. В дальнейшем надо, чтобы такое воздействие прекратилось, и чтобы поток журналистский сам нашел свое русло, сам вырастил себя без помощи старших покровителей, и тогда все будет нормально.
Олег Панфилов: Коба, я должен напомнить, что Грузия - это единственная страна на постсоветском пространстве, где законом запрещено создание государственных СМИ. Может быть больше все-таки развитие качественной журналистики зависит от самих журналистов, от их активности?
Коба Ликликадзе: Я как раз к этому и веду, чтобы оставили журналистику, а журналистика сама найдет свой поток. Речь только о процессе анализа, хороших школах, учреждениях, негосударственных учреждениях. Как раз мы сейчас наоборот видим, что государственные структуры очень хотят повлиять. Но не нужна такая забота. Я как раз к этому и веду, эта война с Россией показала, что грузинская журналистика очень трезвая, государственно мыслящая журналистика. Даже те, которые вчера огульно критиковали грузинскую власть налево и направо, сегодня мы видим, что эти газеты, журналы очень трезво все оценивают и отложили субъективный подход к правительству, к власти и начали заниматься своей профессиональной деятельностью. Как раз к этому я веду, что журналистика должна быть свободной во всех проявлениях.