Во Владивостоке 3-5 сентября прошел 3-й Международный конгресс рыбаков. Экологи из Международного фонда Дикой природы (WWF) пытаются убедить представителей крупных рыболовных компаний применять принципы «неистощительного» рыболовства для сохранения морских биоресурсов.
Международный конгресс рыбаков во Владивостоке проходит в третий раз. Более трехсот представителей отрасли из 16 стран обсуждают свои профессиональные проблемы. Местом рыбацкой встречи столица Приморья выбрана неслучайно. Еще недавно до трети семей в крае были связаны с морской нивой и сегодня море многих в Приморье кормит. Судя по темам докладов, больше всего сегодня волнует сообщество профессионалов не прекращающееся браконьерство в экономической зоне России, в частности, незаконный лов краба, и безумный рост цен на топливо, доля затрат на которое уже составляет до трети себестоимости рыбопродукции, что делает бизнес невыгодным. Так что многие рыбаки просто вынуждены уходить в тень.
Экологические проблемы занимают в повестке конгресса скромное место. На рыбной выставке, проходящей в рамках форума, лишь одна экспозиция на эту тему. А в проекте резолюции конференции вообще ни строчки. Это недальновидно – считает участник форума, координатор морских программ камчатского отделения Всемирного фонда охраны дикой природы Анатолий Дикштейн: «Перед нами находится карта, где отображены наиболее сильные нефтяные разливы, в значительной степени, повлиявшие на рыболовство в Тихоокеанском бассейне. Здесь представлена Корея, в прошлом году, вы помните, этот нефтеразлив потрясающий. После того, как произошли эти события, некоторые владельцы аквакультурных предприятий, рыболовных компаний покончили жизнь самоубийством, потому что основа их существования была уничтожена. На фотографии показано, каким образом ликвидировался этот нефтеразлив. Это тысячи людей на пляже, которые вручную сгребают загаженный нефтью песок. До сих пор не восстановилось рыболовство в тех районах, которые пострадали. Охотское, Берингово моря являются основой рыболовства России. И если здесь сейчас наши нефтяные компании продолжат такое освоение шельфа – это чрезмерные риски, это западнокамчатский участок, очень ограниченная по своей площади акватория, на которой воспроизводится четверть всех рыбных запасов России. Что нам важнее, либо наше здоровье, здоровье наших потомков, либо 5%, которые будут выкачаны, проданы, и наши дети, наши внуки не будут иметь ни нефти, ни рыбы. Мы подготовили для конференции два больших доклада. Один посвящен добыче углеводородного сырья и транспортировке нефти в морях. Его будут делать наши коллеги из США. И также будет еще один интересный доклад – это тема сертификации рыболовной продукции, экологической добровольной сертификации в соответствии со стандартами Морского попечительского совета. Мы находим понимание среди рыбаков, они обращаются к нам с вопросами, подходят, берут литературу, которую мы предлагаем. С другой стороны, мы не получаем четкого сигнала от крупных рыболовных компаний, которые бы присоединялись к нашему мнению именно как компании. Потому что не секрет, что нефтедобывающие компании располагают колоссальным финансовым ресурсом и всегда активно лоббируют свою деятельность, в том числе вводя определенные ограничения и для рыбаков. Рыбаки избегают конфликтов, конфронтации в таких ситуациях. Они опасаются за состояние своего бизнеса».
Более оптимистично настроен директор российской программы Тихоокеанского центра защиты окружающей среды Лия Зимерман, США: «Мы с моей коллегой из Аляски приехали, чтобы рассказать о том, что происходит по Северному Тихоокеанскому региону и как влияли и влияют на рыболовство разливы нефти и газа. Я здесь два дня, участвую в конгрессе и выставке и поняла, что в России, мне кажется, есть какой-то контакт, какая-то связь между экологами и местным населением и рыбаками. Но сотрудничество мало развито. У нас на Аляске, например, богатые запасы нефти, как у вас на Камчатке. От нефти в этом заливе получаем два миллиарда долларов в год. Наше правительство планирует продать участки на добычу нефти и газа именно в этом районе. Рыбаки очень сомневаются, что этот проект им будет выгоден. Сотрудничаем с коренными народами и с экологами, чтобы сказать правительству, что не надо этого делать. Я лично считаю, что у нас это перспективно. Я надеюсь, что с российской стороны увидим в будущем такое сотрудничество между рыбаками, экологами и коренным местным населением».
Международный фонд дикой природы давно выступает против широкомасштабного дрифтерного промысла в морях РФ. Суть его в том, что рыб ловят очень плотными сетями, в которые попадает максимальное количество рыбы. Она зацепляется жабрами за эти сети и не может из них выбраться. С точки зрения прибыли это, наверное, хорошо, но вот рыбы в морях становится все меньше и меньше. Прогнозы ученых неутешительны – они считают, что если такие принципы рыболовного промысла в ближайшее время сохранятся, то к 2048 году нас ждет самый настоящий дефицит рыбы и других морепродуктов. К такому выводу пришла международная группа исследователей и экономистов, в течение 4 лет изучавшая разнообразие и исчезновение морских видов. Масштабы исследования впечатляют: ученые изучили территории 12 прибрежных акваторий, 32 международных экспериментальных зоны, 48 охраняемых морских зон, а также обратились к записям о рыбах и рыболовстве за последнее тысячелетие.
Ирина Лагунина побеседовала с руководителем исследования, биологом, преподавателем университета Далхаузи (Dalhousie University in Halifax), Галифакс, Канада Борисом Уормом (Boris Worm).
– Мы не говорим о том, что к 2048 году в мире не будет рыбы. Мы говорим о том, что есть тенденция – утраты видов морских животных. И если обратиться к статистике, то вы увидите, что год от года число потерянных видов увеличивается. Под потерянным видом мы имеем в виду морских животных, отлов которых сократился на 90 и более процентов по сравнению с максимальными показателями в истории. И если нынешняя тенденция – ускоренная тенденция последних 50 лет сохранится, то у нас к середине века не останется морепродуктов. Думаю, правда, что этого не произойдет, потому что надеюсь, что мы изменим наше поведение. Я очень надеюсь, что мы его изменим. Так что это – прогноз, это не предсказание, которое неизбежно должно исполниться.
– Вы сказали, что мы сейчас идем ускоренными темпами – по крайней мере, в последние 50 лет. Но вы исследовали данные за тысячелетие. Когда началось ускорение и чем оно вызвано в первую очередь?
– Мы исследовали два разных компонента, которые привели к одному и тому же выводу, но на разных временных отрезках. Первый компонент, это археологические данные за последнее тысячелетие в 12 прибрежных акваториях по всему миру, там, где удалось найти наибольшее количество палеонтологических и археологических данных. И все эти данные, когда мы их обобщили, показали определенную тенденцию: процесс сокращения видов – и не только рыб, но и водорослей и морских растений – ускорился за последние 200 лет. Но самое серьезное ускорение произошло за последние 50 лет. И причина тому – рост населения и индустриализация, особенно индустриализация рыболовства.
– Так что надо сделать, чтобы остановить процесс потери биоразнообразия?
– Чтобы обратить вспять этот процесс, надо защитить океан от чрезмерной эксплуатации. Приведу отрадные данные, которые нам удалось собрать. Мы исследовали 48 охраняемых зон и зон, в которых отлов рыбы запрещен. То есть зоны, где люди пытались восстановить биологическое разнообразие и воссоздать исчезнувшие виды. И к нашей радости мы выяснили, что в большинстве случаев эта работа была успешной, восстановить разнообразие удавалось. В среднем число видов увеличивалось на 23 процента. А вместе с этим возвращалась производительность рыболовства и стабильность экологических систем. Что нас беспокоит, так это то, что нынешний потенциал восстановления океанов сокращается с каждым днем, с каждым новым потерянным видом. Так что с каждым потерянным видом океаны теряют способность противостоять потеплению климата и истощающему рыболовству.
– Что значит – восстановить биологическое разнообразие? Что для этого надо сделать? Разводить новые виды? Очищать дно в прибрежных полосах? И просто прекратить рыбачить на какое-то время?
– На практике это означает, во-первых, что надо защищать исчезающие виды. А во-вторых, надо объединить этих охраняемые зоны в более широкую стратегию, которую мы называем охраной экологических систем. Охрана экологических систем включает в себя заботу о всех видах, не только о тех, которые могут исчезнуть или в которых человек наиболее заинтересован. На самом деле – это кардинальная перемена в подходе и мышлении. Сейчас мы переключаемся с одного исчезающего вида на другой, заботимся то об одном, то о другом, то о третьем. Но надо посмотреть на океанические экологические системы в более широком контексте. Как это сделать? Конечно, важный элемент этой стратегии – охраняемые морские зоны и морские парки. Но их одних недостаточно, чтобы повернуть вспять процесс утраты видов морских животных. Надо также ввести более жесткие меры контроля над рыболовством. Надо добиться, чтобы из моря извлекалось меньше продуктов, чем это море рождает, и ни в коем случае не больше. И большую помощь в данном случае могут оказать сами потребители. Ведь все известно, вся информация доступна – что можно потреблять, не нанося непоправимого ущерба окружающей среде и разнообразию видов. Так что каждый может принять участие в этом процесс – просто поддерживая разумную добычу и отвергая разрушительные методы рыболовства.
– Вы считаете, что одного только сознания потребителя достаточно?
– Ответственность лежит на каждом из нас: мы все едим морепродукты, и мы все отвечаем за нынешний кризис. Так что нам всем надо дважды подумать: что мы едим, откуда появились эти продукты, и как они появились. Во вторую очередь ответственность, конечно, лежит на правительствах – они должны устанавливать нормы того, как ведется рыболовство и в каких масштабах. Еще одна сфера ответственности правительств – контроль загрязнения океанической системы. Загрязнение – еще один фактор, который угрожает целостности экологических систем, как и изменение климата. Мы как раз и показываем в исследовании, что с каждым новым потерянным видом океан все больше теряет способность к самовосстановлению, и человечеству надо во что бы то ни стало поддержать эту его способность.