Сегодня в Кремле российский президент Дмитрий Медведев провел большую встречу с представителями общественности и представителями творческой интеллигенции. После официальной речи президента прессу попросили удалиться. Николай Сванидзе, побывавший на этой встрече, поделился своими впечатлениями о неофициальной части общения.
Подобных встреч в новейшей российской истории было уже несколько. Например, Владимир Путин в бытность президентом встречался с российскими писателями у себя на даче. Но Дмитрий Медведев такой расслабленности себе пока не позволяет.
Детали сегодняшнего мероприятия в Кремле держались довольно долго в секрете, как и состав его участников. А те, кого не позвали на эту встречу вынуждены были собирать по крупицам информацию о том, что же происходило в кремлевском зале.
Начнем с телетрансляции, из которой я узнала, что тезисы Дмитрия Медведева сводились к нескольким основным позициям: Россия, как общество, консолидировалась после грузино-осетинского конфликта, Россия не должна ориентироваться на страны НАТО и заключить новые договоры с Европой по системам безопасности, а Америка не должна вмешиваться в дела России.
На встречу в Кремль был приглашен Николай Сванидзе, член Общественной палаты, историк, журналист, автор книг «Медведев». От него я узнала некоторые человеческие подробности этой встречи.
– У меня сложилось такое ощущение, что встреча президента Дмитрия Медведева с представителями общественности и интеллигенций, религиозными деятелями проходила в чрезвычайно официальной обстановке. Или вам все-таки удалось неформально пообщаться с президентом?
– Дело в том, что там было две части в этой встрече, по предложению президента Медведева, было две части. Первая была действительно официальная и под телевизионные камеры, и он сначала высказался, а потом были три или сколько выступлений достаточно официальных. А после этого была вторая часть, без камер, в более приватной обстановке, по его предложению, чтобы все могли высказываться открыто. И все, кстати, высказывались, в том числе и я. Потом в конце взял слово доктор Рошаль. Я, говорит, не вижу, собственно, почему мы это все должны закрывать, ничего такого я не услышал, чтобы нужно было бы закрывать от публики. Президент сказал: ну что, если вы не против, давайте опубликуем, я тоже не против. Все вот эти закрытые разговоры тоже будут опубликованы.
– А где? Об этом уже известно?
– Я не знаю, где. Точно - на его сайте, может быть, еще где-то.
– Какой вопрос вы задавали Дмитрию Медведеву?
– У меня был вопрос-выступление, так же как и у всех. Смысл моего вопроса был в том, что сейчас очень большой соблазн у власти под аплодисменты общественности завинтить гайки. Такая угроза есть всегда в случае, когда идет ухудшение отношений с Западом, а сейчас еще экономический кризис и патриотический подъем, поэтому все будут «за». Президент ответил, что это абсолютно исключено.
– Были еще какие-то любопытные вопросы и выступления?
– Было несколько выступлений на тему национально-этническую. Выступал режиссер Валерий Фокин. Он сказал, что ужасно, что прошел водораздел культурный между русской и грузинской интеллигенцией. Были выступления от представителей грузинского землячества в Москве, осетинского землячества. Все сошлись на том, что угроза роста ксенофобии все равно есть, но на данный момент она не так остра, как могло бы показаться в случае подобной войны.
– Мне показалось, что он раздражен американской позицией. И я слушала ваш эфир по «Эху Москвы» с Алексеем Венедиктовым. Вы говорили о том, что, возможно, выступление Кондолизы Райс в Вашингтоне накануне, где она критиковала Россию, повлияло на интонацию Дмитрия Медведева сегодня в отношении его высказываний.
– Нет, я этого не говорил на «Эхе».
– Это Венедиктов говорил.
– Да, Венедиктов говорил.
– Вы считаете, что это как-то связано?
– Может быть. В принципе он говорил про другое, Медведев. Мне не показалось, что он именно сегодня особенно раздражен. Вообще, после 8 августа тональность и американских политиков в отношении нас, и наших политиков в отношении американцев очень жесткая и резкая. И сегодня она мне особо резкой не показалась. Напротив, как мне послышалось, он отдал должное тому, что американцы немножко в последнее время умерили свой тон в отношении позиции России. В целом он был, конечно, тверд, жесток в отношении американцев, но это никак не отличалось в резкую сторону от того, что говорится уже последние долгие недели.
– Вы упомянули Валерия Фокина, я заметила среди присутствующих Никиту Михалкова. Кто-то еще из деятелей культуры был?
– Табаков Олег Павлович был, был Денис Мацуев.
– Принципиально что-то новое для вас прозвучало сегодня?
– Это то, что он категорический противник и гарантирует, что, несмотря ни на что, ни на какие внешние обстоятельства, не будут завинчиваться гайки.
– И свободы прессы...
– Про свободу прессы отдельно разговора не было.
В тот момент, когда материал публикуется на нашем сайте часть дискуссии опубликована на сайте kremlin.ru.