29 сентября – 2 октября
Поездка в Аджарию совпала с ухудшением погоды, но в понедельник 29 сентября мелкий дождь особых проблем не создавал, кроме размытого освещения для фотографирования.
Целью было проехать по тем местам, где в начале войны стояли российские войска, перекрывшие трассу, которая соединяет Восточную и Западную Грузию, то есть Тбилиси с Зугдиди, Кутаиси, Поти и Батуми.
В те дни было перекрыто не только автомобильное движение. После взрыва железнодорожного моста было прервано движение пассажирских поездов и составов с нефтяными цистернами, перевозящими азербайджанскую нефть в морские терминалы Поти и Батуми.
Предполагалось, что уже через две недели блокада железной дороги сможет ограничить поставку некоторых видов продовольствия, которое обычно поступало в потийский порт и далее отправлялось в Восточную Грузию.
Основные посты российских войск были в Горийском районе, вплоть до селения Игоэти, от которого идет дорога в Ахалгорский район Южной Осетии, где население в большинстве своем – этнические грузины.
Российские войска создали так называемые буферные зоны, а сопровождающие их вооруженные формирования из Южной Осетии мародерствовали, поджигали дома грузин, вынуждая их покинуть эту территорию. Большинство беженцев, находящихся в горийском лагере - именно оттуда.
Сейчас на протяжении всего участка трассы, соединяющей Восточную и Западную Грузию, от Хашури до Гори, который российские военные освободили более недели назад, видны следы их присутствия - вдоль дороги стоят сожженные деревья придорожной лесополосы, сгоревшая трава и кустарники. Объяснить обоснованность такой меры трудно: то ли боязнь партизан, то ли обычная месть.
Сейчас эта база напоминает военный полигон, на котором прошли стрельбы: некоторые здания взорваны, некоторые – сожжены, и от них остались только остовы железобетонного каркаса. На территории работает техника, которая расчищает завалы и вывозит мусор. Но на плацу уже маршируют военные, база оживает.
Горийская база стала известна на весь мир после того, как на youtube попали кадры, снятые мобильным телефоном российским контрактником: он, пользуясь ненормативной лексикой, не скрывал своего восхищения казармой, а заодно обнаружил чужие туфли, которые не замедлил тут же надеть.
Горийская база была гордостью Вооруженных сил Грузии. «Принуждая к миру», оккупационные российские войска уничтожали базы и военную технику - вся техника из Гори была вывезена на территорию Южной Осетии и спустя какое-то время была продемонстрирована в московском музее вооруженных сил, на так называемой выставке трофеев.
Следующая территория присутствия российских войск – селение Хашури перед Рокским перевалом. Здесь стояла большая группировка, и среди российских офицеров были замечены этнические грузины, чьей задачей было, по всей видимости, идеологическая работа среди населения. Здесь следов войны нет. Когда мы остановились у обочины дороги, чтобы купить назуки – сдобный сладкий хлеб, женщина, выпекающая назуки в старинной глиняной печи, усмехнулась, когда я спросил ее о том, покупали ли хлеб российские военные. «Нет, мы просто закрылись», - ответила она.
Во многих местах Грузии, где стояли российские войска, происходили или массовые акции протеста, как, например, в Горийском районе и в Поти, или молчаливое игнорирование военных – мол, мы вас не замечаем и помогать вам не будем. Хотя в интернете можно было увидеть сообщения российских агентств о том, что военные помогают местному населению и даже обеспечивают их продуктами. На самом деле, и местная администрация, и сами жители создавали условия молчаливой блокады военных.
Грузия постепенно избавляется от следов войны, по крайней мере в тех районах, откуда выведены российские войска, оставившие после себя разграбленные и сожженные дома, выжженые леса (в Боржомском заповеднике сожжены 80% леса), взорванные военные базы. До 10 октября военные должны покинуть и «буферные зоны»...
23 сентября
Епископ Самтависского и Горийского Андреа (Гвазава) – человек легендарный. Он родился в Абхазии, а когда собирался уйти в монастырь и постричься в монахи, началась война. В Сухуми оставались родители и другие родственники, и он взялся помогать не только в проведении гуманитарных операций, он воевал. Поэтому, когда мы начали разговаривать, один из моих вопросов был о том, насколько ему помог опыт войны в Абхазии, чтобы сейчас, уже в сане священника, помогать людям – выводить их из оккупированных районов, вывозить тела погибших, организовывать гуманитарную помощь для жителей Гори. Епископ улыбнулся и сказал, что, наверное, он лучше других священников знает, как вести себя во время бомбардировки.
Во время военных действий, а это были в основном были бомбардировки российской авиацией нескольких районов города, прямых стокновений между военными двух армий не было, епархия выпекала более двух тысяч больших штук традиционного грузинского хлеба, и это значит, что в городе оставалось много людей, каждый брал для себя только дневную норму, зная, что и на следующий день может придти в церковь и получить хлеб.
Епископ сказал, что определял количество оставшихся в городе людей и по тому, сколько приходило прихожан на ежедневные литургии, которые он проводил во спасение Грузии. И если сопоставить процентное соотношение приходивших обычно в церковь прихожан и жителей города, что оставалось в осажденном Гори достаточно много людей.
Наконец, еще одно отличие в поведении людей – в первые два дня, когда город бомбили и часть магазинов были разрушены или стояли с выбитыми окнами, никто, как уверяет Епископ, никто не позарился и не было ни одного случая мародерства. Грабить магазины начали, только когда в город вошли югоосетинские формирования.
Школу начали ремонтировать незадолго до войны, установили батареи отопления, новые окна, на многих еще сохранилась строительная пленка. Удар был огромной силы, и Нодар Иарганашвили, показывая спортивный зал с проломленной стеной и посеченным осколками потолок, говорит, что Господь послал ему испытание, и если бы в школе в это время находились ученики, то жертв было бы намного больше, чем погибшие дети и женщины в доме, на который упала бомба.
У меня была еще и своеобразная миссия – я привез от учеников московской школы-интерната «Интеллектуал» книги и письма. Подарки предназначались для учеников школы №7, поэтому мы вместе с директором поехали в школу №10, где сейчас, уже в две смены учатся ученики обеих школ. Церемония передачи подарков поначалу была скованной: во-первых, не все дети хорошо знают русский язык, во-вторых, как оказалось, в классе несколько учеников потеряли отцов. Но затем дети прочитали письма московских школьников, передали ответные письма.
Два события прошедшего дня. В дворе школы ко мне подошел мальчик лет 8-9-ти и протянул в ладошке три кусочка рваного металла – осколки взорвавшейся бомбы. Я взял, подумав, что это и есть тот «сувенир» из Гори, который я передам московским школьникам. Второе – разрушенный класс – кабинет русской литературы, где на стене висят портреты классиков – Чехова, Достоевского, а на полу в куче битого стекла и отвалившейся штукатурки лежит последний номер журнала «Русский язык», который издает министерство образования Грузии.
22 сентября
Весь день телеканалы показывали репортажи о нападении на грузинских полицейских у селения Хурча рядом с Зугдиди. В пресс-релизе МВД Грузии даются подробности: «Примерно в 19.00 часов с направления российского блокпоста был открыт огонь по посту грузинской полиции в сере Хурча. На месте погиб лейтенант полиции региона Самегрело – Земо Сванети Рамаз Кития».
Регион Самегрело-Земо Сванети граничит с Абхазией, и на этой границе расположены посты не только так называемых российских «миротворцев», но и абхазских подразделений. Здесь периодически происходят перестрелки, и последняя была 13 сентября, когда так же, как и в минувшее воскресенье, погиб грузинский полицейский. На этот же раз жертвами стали еще три полицейских, которые были ранены, один из них находится в тяжелом состоянии.
На этом инциденте события не закончились, и в понедельник около 7 часов утра там же у селения Хурча были ранены двое полицейских – взорвалась мина. Как заявили в МДВ Грузии, эта территория была заминирована российскими военнослужащими во время последних событий.
Сейчас в Грузии подобные истории – предмет особых дискуссии и обсуждений. Понятно, что у грузин нет других пожеланий, кроме тех, которые бы привели обыденную жизнь в состояние спокойствия и безопасности. И когда происходят перестрелки и гибнут полицейские, то эмоции захлестывают дискутантов, взывающих к ОБСЕ, Евросоюзу, США, ко всем, кто поможет избавить Грузию от подобных неприятностей.
Сегодня же парламент Грузии вернулся к обсуждению законопроекта об оккупированных территориях, который должен определить статус Абхазии и Южной Осетии. Как сообщает сайт www.civil.ge, «законопроект предусматривает ряд ограничений, в частности, на оккупированных территориях будут признаны недействительными любые имущественные сделки, запрещается любая купля-продажа недвижимости, а также вкладывание инвестиций и экономическая активность без согласования с центральными властями Грузии, регулируются факты незаконной раздачи гражданства и незаконного расселения». Ранее парламент уже принял специальное постановление о придании Абхазии и Южной Осетии статуса оккупированных территорий, а российские войска получили статус оккупационных.
Многие, с кем я обсуждал эту ситуацию, говорят о том, что выступление президента Саакашвили на Генеральной ассамблее ООН сможет укрепить мировое общественное мнение в том, что августовская война была актом агрессии России против Грузии.
21 сентября
Владыка Андриа родился в Абхазии, воевал там, но после войны принял сан, стал священником. Я привез ему в подарок от сухумцев, живущих в Москве, книгу «Православные храмы Абхазии». Появилась возможность с ним познакомиться и взять интервью. Владыка пообещал принять меня еще раз во вторник, а сейчас (то есть, в воскресенье), после службы и праздничной литургии (21 сентября – Рождество Пресвятой Богородицы) пригласил к столу. В этот день также, по древней грузинской традиции, имеющей дохристианское происхождение, в жертву приносятся животные, а мясо раздается неимущим.
Недалеко от меня стояли две женщины, которые прислушивались к мне, а потом подошли. Пожилая, лет 80-ти, мама и ее дочь, русские, живущие в Гори много лет. Я не могу до сих пор привыкнуть к тому, что большинство коренных русских (а в Грузии есть семьи, которые живут здесь в третьем-четвертом поколении) пытаются мне высказать сожаление тем, что произошло, говорят, что не могут понять, почему российские власти разрушают то, что копилось двумя народами много лет. Они не боятся говорить, иногда даже грубые слова в адрес Путина и Медведева, они не боятся делать это публично и не стесняются диктофона или фотоаппарата. Как и не стесняются слез, когда вспоминают своих погибших соседей и друзей.
20 сентября
С утра все грузинские телеканалы передавали репортажи о стихийном бедствии. Практически вся Грузия оказалась или под мощнейшим ливнем, или под градом. В Восточной и Западной Грузии несколько человек погибли. Размыты дороги, разрушены дома. Друзья жалуются, что, мол, какой-то рок преследует Грузию...
В общественно-политической жизни Грузии наступило относительное затишье. Президент Саакашивили собирается в Нью-Йорк на Генеральную Ассамблею ООН, где выступит с речью. В самой Грузии начала «просыпаться» оппозиция, и несколько наиболее активных оппозиционеров, выждав время после окончания военных действий и ухода российских войск из Поти, Зугдиди и Гори, начали атаковать власть, обвиняя ее в непродуманости решений о начале военных действий. Наиболее смелые - Давид Гамкрелидзе (партия «Новые правые») и, как всегда, лейбористы потребовали отставки президента Саакашвили. Другие считают, что в Грузии нужно провести новые президентские выборы. Кажется, что и те, и другие понимают, что шансов рассматривать их предложения почти никаких нет, но они, в конце концов, должны показать, что политическая активность в Грузии не спала.
Другой новостью стало открытие зоны ru в Интернете. В принципе, зона ru и раньше была закрыта не для всех, и в нескольких организациях я свободно открывал российские сайты в самый разгар войны, например, в Центре политолога Александра Рондели или в организации «Интерньюс-Грузия». Знакомые депутаты уверяли меня, что в парламенте Грузии также никто не ограничивал Интернет.
В Тбилиси все спокойно и буднично, как, впрочем, и во время войны. На центральном проспекте Руставели реставрируются несколько зданий, у оперного театра вечером было столпотворение, опять заполняются рестораны и как всегда полны кафешки на богемной улочке Шардена в старой части города.
19 сентября
Пришлось как и в прошлом году использовать транзитный маршрут для того, чтобы добраться до Тбилиси. Кажется, что самый удобный сейчас – через Киев. Во-первых, самолеты летят в дневное время (для тех, кто уже не может переносить ночные перелеты, например, через Стамбул или Вену), во-вторых, всего лишь пару часов надо ждать в киевском аэропорту «Борисполь».
Судя по количеству пассажиров, регистрировавшихся вместе со мной в «Борисполе», значительная часть людей, добирающихся из России в Грузию, пользуется именно этим маршрутом. Большая часть из них – этнические грузины с российскими паспортами.
Но как и до начала августовской войны, все граждане России оформляют визу прямо в тбилисском аэропорту и этот процесс занимает несколько минут. Вначале нужно поменять валюту на лари, прямо здесь же в обменном пункте, приготовить 60 лари (курс: 1 доллар=1,4 лари), заполнить анкету из примерно десяти пунктов и отдать пограничнику, который оформляет 3-месячную визу. Фотография для визы снимается с вашего же паспорта, и все - вы свободны.
Пограничники подчеркнуто вежливы и если вы россиянин и к тому же не этнический грузин, то обязательно пожелают хорошего времяпровождения в Грузии.
Тбилисский аэропорт – объект насмешек горожан, которые считают, что турецкая компания TAV, хоть и наладила работу и сделала аэропорт вполне себе современным, на хорошем европейском уровне, то само здание, также построенное турками, уже несколько раз подвергалось испытаниям. В марте этого года я прилетел в Тбилиси через несколько часов после урагана, который снес несколько десятков алюминиевых листов покрытия крыши. В ночь с 19 на 20 сентября сильнейший ливень повредил ту часть крыши, которую не успели отремонтировать.