Елена Рыковцева: Вышел в свет первый номер газеты «Московский корреспондент», выпуск которой в свое время был приостановлен. Однако же найти газету сложно. Когда я спросила в подземном киоске, есть ли у них первый номер газеты, продавец очень живо этим заинтересовался и со знанием дела спросил: «А что, они снова выходят? Полгода ведь отсидели». И с сожалением ответил, что газету не получал.
Да, именно полгода они отсидели. И вот вышли на свободу со своим первым номером. Сегодня у нас в гостях главный редактор газеты «Московский корреспондент» Акрам Муртазаев. Я не буду долго рассказывать, какой вы замечательный. Мы уже посвящали однажды этому программу, еще полгода назад, когда вас назначили.
Акрам Муртазаев: Спасибо.
Елена Рыковцева: Уже не рассказываем, не представляем. Акрам Муртазаев – и этим уже все сказано.
И я так предлагаю выстроить наш эфир. В первой части программы мы принимаем вопросы Акраму на пейджер. Уважаемые слушатели, вы можете присылать ему вопросы, можете присылать темы для новой газеты - это тоже хорошая вещь. А ко второй части программы мы зададим, наоборот, вам специальный вопрос от газеты «Московский корреспондент». Потому что пока ее сложно купить. У нас будет устный выпуск газеты со специальным вопросом, который есть сегодня в этой газете. Но мы его растиражируем пошире, учитывая некоторые ваши проблемы.
И давайте сразу скажем нашим слушателям, где эту газету можно купить. Мы уже рассказали, что сложно, но можно. Где?
Акрам Муртазаев: Можно. Можно купить на Тверской. На Тверской расположены девять киосков «МН-Пресс», в которых продается «Московский корреспондент». И еще можно газету найти в банках ВТБ, они на стойке там лежат. Это пока единственные места, куда нам удалось пробиться. Но я думаю, что мы постепенно-постепенно будем расширять сферу распространения.
Елена Рыковцева: И завоевывать этот рынок.
Акрам Муртазаев: Ну, дай Бог!
Елена Рыковцева : Хорошо. Я для того, чтобы Акрам второй раз не рассказывал, какой будет газета, сразу же хочу вас познакомить с его колонкой главного редактора, которая вышла сегодня в первом номере. Там какие-то концептуальные вещи обозначены, мы их потом обсудим. Пожалуйста.
Диктор: «Чуть подражая Марку Твену, хочу сказать, что слухи о нашей смерти оказались несколько преуменьшенными.
Весной этого года прежний «Московский корреспондент» не просто «скончался», он вообще перестал существовать как формат. И виной тому вовсе не Алина Кабаева и Владимир Путин, слухи о счастье которых, наоборот, оказались, к сожалению, сильно преувеличены. (И не только нами) Виной тому – сама газета, наши вовсе не выдуманные истории, а наше надуманное представление о читателе как потребителе надуманной жизни.
Мы отказались от увеличительного и уменьшительного стекол и решили просто смотреть на происходящее, причем совершенно добрыми глазами. Мы решили стать не хмурыми. Мы решили помогать людям жить, любить и преодолевать сложности. Конечно, в том числе и политического характера.
Но мы теперь стали все делать несколько иначе. Вот, допустим, на прошлой неделе в центре Москвы был убит Ямадаев. Прежний «Москор» захлебнулся бы от подозрений. Мол, как можно в двух шагах от главной трассы страны, среди бела дня убить человека в бронированном «Мерседесе» без хотя бы молчаливого согласия власти?
Сегодня мы такой вопрос не задаем. Не только потому, что он очевиден и нелепо его просто формулировать. Во-первых, это только демонстрирует смелость говорящего и ничего более. А, во-вторых, кто ж на него ответит?
Поэтому сегодня нас интересует несколько иная плоскость вопросов. Мы вот думаем: неужели уважаемому мэру столицы удалось выполнить свое обещание и ликвидировать пробки на улицах Москвы? Иначе как же удалось убийцам скрыться с места преступления (центра!) в самый пробочный период времени?
Мы представляем наш первый номер совершенно нового «Москора». Вы знаете, как нелегко дается первый шаг. Поэтому поддержите. Возьмите нас в руки.
И прочитайте.
Мы постарались, чтобы главным героем этой новой газеты были – вы.
С уважением, главный редактор «Москора» Акрам Муртазаев».
Елена Рыковцева: Акрам, вы в своей колонке главного редактора написали, что газета станет добрее. Это по отношению к московским властям?
Акрам Муртазаев: Нет, я вообще считаю, что доброта должна быть заложена чисто концептуально. Поскольку я своим сотрудникам говорю, что мы должны перенять психологию врача. То есть нельзя любить, допустим, дизентерийного больного в нехорошем состоянии, если ты его ненавидишь, не любишь, если он тебе противен. А лечить можно, только если ты испытываешь какое-то чувство сожаления, желание помочь. То есть ненависть препятствует лечению. То есть чем больше издание ненавидит власть, тем оно быстрее скатывается в какой-то маргинальный уровень.
Елена Рыковцева: Но все-таки лечить, все-таки власть больна?
Акрам Муртазаев: Обязательно! Это естественно. Ну, больна не только власть. Надо сказать, что больна и пресса, и это же очевидно. Мы смотрим телевидение, мы читаем газеты. И кругом, в общем-то, находятся достаточно больные объекты и субъекты Федерации. Поэтому, конечно, лечить. Я думаю, что лечение и есть смысл той жизни, в которой мы сегодня существуем.
Елена Рыковцева: Но критика московских властей была вроде как нишей прежнего «Московского корреспондента». Это было их, ну, не то чтобы ноу-хау, но это было то, что отличало их от других газет. Чем вы будете теперь отличаться? Для чего ваш «Московский корреспондент»?
Акрам Муртазаев: Ну, этот вопрос уже давно дискутируется внутри коллектива. Здесь очень важно поймать свою нишу. А ее поймать сразу же невозможно. Мы начали эту дорогу – вот первый номер уже вышел, выйдет и второй. И я думаю, что основное наше предназначение – это помогать людям все-таки – помогать жить, чувствовать, ощущать себя. В конце концов, уменьшать уровень какого-то одиночества. Потому что сегодня нормальный человек чувствует себя каким-то меньшинством в стране. Мы сегодня видим, что преобладают какие-то странные чувства, какой-то ужасный патриотизм, какие-то дикие нравы. А нормальный человек вдруг оказался в одиночестве, в меньшинстве у себя на родине. Вот как бы дать ему понять, что он не один, что нас много, что мы нормальные, в конце концов, люди – вот это и есть предназначение газеты. В том числе и рассказывать о людях, о нормальных людях, которые живут, любят, радуются этой жизни.
Елена Рыковцева : И, в конце концов, даже и хвалить за то хорошее, что делают московские власти, как вы сейчас косвенно похвалили в своей колонке, что вот раз смогли так безнаказанно убежать убийцы, значит, и пробок уже нет в городе.
Акрам Муртазаев: Да, в 17.15 покинуть Смоленскую набережную незамеченным – это значит, что там никого не было. Значит, пробок просто не существует.
Елена Рыковцева : Так что до сих пор я слышу по радио объявления: ищут свидетелей. Даже и свидетелей нет.
Акрам Муртазаев: Никого!
Елена Рыковцева : Вообще никого нет. И это называется: «Но ведь есть у нас и хорошее в Москве!»
Уважаемые слушатели, темы подсказывайте для газеты, пожалуйста. Ну, это, конечно, будет преувеличением, если говорить: добрые темы подсказывайте. Вот просто темы, а уж как они их подадут...
Акрам Муртазаев: Да, как подадут. Все дело опять же в манере изложения. Я говорил уже про тот случай, из-за которого закрылась газета. Речь идет не о том, что написали, речь идет о том, как написали. То есть любая тема может быть подана совершенно по-другому - и тогда ничего страшного не будет. Поэтому тема – это только направление, а мы ее решим уже, исходя из своих представлений о жизни.
Елена Рыковцева: Я хочу, Акрам, опередить наших слушателей и предложить свою тему, с которой столкнулась вчера. Ничего нового в этой теме нет, но она меня снова зацепила, потому что я уже своими глазами это увидела, а не по газетам. Я пришла вчера по своим, родительским, делам в школу, сидела, ждала директора в предбанничке у секретаря. К секретарю зашла завуч. И они начали между собой выяснять, как ответить на вопросы анкеты о детях мигрантов, которые учатся в школе. И пока сидела, я очень внимательно слушала, как это формулируется. А формулировка такая: «Просим предоставить списки детей мигрантов, родители которых не имеют регистрации в Москве и в Московской области». И дальше завуч жаловалась секретарю: «Боже мой! У нас ведь очень много таких детей. Вот я вижу Оренбург, я вижу Казахстан, вижу что-то еще. Что же, я должна всю школу в эти списки занести?!». А школа самая простая, районная школа. И тут я уже начала как-то участвовать и говорю: «Может быть, если даже они живут в Оренбурге или в Казахстане, ну, наверное, у них есть временная регистрация, и вы тогда не должны никуда их заносить. Потому что временная регистрация – это тоже законное основание для проживания в Москве».
Может быть, я ошибаюсь? Акрам, я хочу сверить с вами свои чувства. Но я не очень понимаю, почему школы заставляют составлять такие списки. Может быть, в этом нет ничего особенного, может быть, такая статистика кому-то требуется. Но почему-то для меня это все доносом отдает каким-то. Очень расстроилась вчера.
Акрам Муртазаев: Мы же сталкивались с аналогичным предписанием ГУВД Москвы, когда в разгар первого грузинского конфликта с нахождением тяжелых металлов в вине «Киндзмараули» и в «Боржоми» тоже была распространена такая бумажка.
Елена Рыковцева: Да. Вот помните, мы столкнулись, а они это начали опровергать: «А вот покажите нам, какие школы, покажите нам бумажки».
Акрам Муртазаев: А потом Лужков сказал...
Елена Рыковцева: Что он сказал?
Акрам Муртазаев: Он сказал, что это все неправильно. Начальник ГУВД сказал: «Я выясню, кто это, и примерно накажу». С той поры никто ни о чем не сообщал общественности. И я даже не знал, что появилось новое распоряжение...
Елена Рыковцева: Да, новое. И теперь я уже свидетель. Вот тут уже при мне это все происходило.
Акрам Муртазаев: Так вот, я хочу сказать, что мы очень тщательно ограждаем школу, допустим, от продажи спиртных напитков – не ближе, чем в радиусе километра, мы следим, чтобы там не распространялись наркотики, но мы не следим за тем, какие функции стала исполнять школа. Это, в общем, школа предательства, школа стукачества и школа какого-то откровенного расизма. Потому что в данном случае речь идет не об Оренбурге и Дальнем Востоке, а речь, абсолютно точно, идет о некоторых регионах бывшего СНГ.
Елена Рыковцева: Конечно.
Акрам Муртазаев: Поэтому здесь не надо притворяться и говорить, что речь идет, так сказать, о мигрантах из Средней Азии. Я как раз думал над этой темой, потому что с тех пор, как мы подняли на щит ОДБК (Организация договора о коллективной безопасности), и это стало нашим военно-политическим союзом, направленным против НАТО, то теперь мы видим, что копошатся в наших дворах, убирая мусор, - это наши союзники по борьбе. Это же не просто мигранты, а это же наши союзники. На них надежды возлагаются.
Елена Рыковцева: Очень немногие и чуть ли не единственные союзники в этом мире.
Акрам Муртазаев: Да. Кроме Чавеса, конечно, - это самый лучший союзник.
Елена Рыковцева: А мы их вычисляем, вычленяем, травим...
Акрам Муртазаев: Да. Это что такое?! Какой это союз?! О каком союзе может идти речь?! В общем-то, это политическое преступление, если говорить на современном языке. И поэтому с этим ужасом, конечно, надо беспощадно бороться.
Елена Рыковцева : Надо. То есть я, по крайней мере, права, что так на это реагирую. Хорошо.
Ирина Волкова пишет: «До вашей посадки (вот так подхватили термин нашего газетного киоскера) неоднократно пыталась купить газету, но тщетно». Это еще тогда пытались купить, но тщетно. Но тогда была история войны с властями этой газеты. И неслучайно было сложно ее купить, потому что просто тормозили, не давали, запрещали. По-моему, так было дело.
Акрам Муртазаев: Да, ее запрещали, абсолютно точно. Потому что киоски ее не принимали, распространители не принимали. Я думаю, что все-таки никого не оскорблю, если скажу, что влияние мэрии столицы значительно. Это касается не только каких-то пространств торговли, но и многих сфер жизни. Поэтому выгоднее быть лояльным все-таки, ну, это понятно. За это никого нельзя осуждать. Люди хотят жить, получать прибыль. И поэтому «Московский корреспондент» не распространялся. Но я должен сказать, что в этом есть и вина газеты, которая, в общем-то, вошла в такой формат... я бы его даже назвал неприличным, потому что с такой страстью вот именно «мочить» человека, мне кажется, совершенно не подобает ни одному СМИ. Я не скажу, что заслуженно его не распространяли, но то, что он напросился на это, надо это признать.
Елена Рыковцева: Но вы, наверное, догадываетесь, что ваши публикации о московской мэрии тоже какое-то время будут рассматривать под микроскопом.
Акрам Муртазаев: Да, конечно. Если милого человека зовут «Гитлер», то все равно к нему отношение не может быть абсолютно свободным.
Елена Рыковцева: И вот что дальше Ирина Волкова вам советует: «Уговорите-ка вы в киоске «Новой газеты» у метро «Тверская» брать вашу газету» Там она регулярно бывает. У метро «Тверская» есть же какой-то кисок...
Акрам Муртазаев: Нет, не у «Тверской», а напротив кинотеатра «Россия» стоит один киоск «Новой газеты». Я думаю, конечно, мы договоримся. Это просто недоразумение, что мы туда ничего не завезли. Я думаю, что прямо сегодня же и завезем, поскольку, как вы понимаете, мое отношение к «Новой газете» очень хорошее, и я думаю, что отношение «Новой газеты» ко мне точно такое же.
Елена Рыковцева: Да. «Ваше замечание по поводу лечения нелюбимого больного правильное. И согласен с вами по поводу пробок у Дома правительства», - пишет Борис. Интересно, в чем Борис согласен по поводу пробок. Что они волшебным образом рассасываются в «нужный» момент?
Акрам Муртазаев: Нет, я думаю, что Борис совершенно точно понял ту иронию, которая заложена в этом предложении. Потому что исчезновение связано не с наличием или отсутствием пробок, а связано с рядом обстоятельств, которые еще предстоит выяснить, и которые, я думаю, не выяснит никто.
Елена Рыковцева: Ну, нет, будем надеяться, что разберутся.
Акрам Муртазаев: Я думаю, что это будут внутренние разборки.
Елена Рыковцева : А ваша задача как газеты узнать об этих внутренних разборках изнутри, о результатах этих внутренних разборок.
Акрам Муртазаев: Нет. Дело в том, что, понимаете, мы следим за тем, что происходит в политике, и это наше наружное наблюдение. Но если мы заметим, то все рассуждения на эту тему, они под собой не имеют никаких оснований. Потому что политика у нас не публичная, а она скрытая. То есть мы не можем знать условия договора, допустим, между Путиным и Медведевым – они непубличные. Поэтому о разделе полномочий, как бы мы ни гадали, мы не знаем. Мы можем догадываться по движению лиц, а что на самом деле было в устном содержании, непонятно. То же самое и с этим происшествием. То есть оно является следствием каких-то действий, которые произошли в неведомом нам месте. И я могу, например, предположить, что, допустим, падение фондового рынка как раз и привело к напряженности внутри бизнеса, что и вылилось в эту трагедию.
Елена Рыковцева: И мы сейчас послушаем фрагмент из газеты «Московский корреспондент», после которого и зададим вам, уважаемые слушатели, вопрос.
Диктор: «Он – пока в Нескучном саду, под открытым небом. Он – признанный король надежно закрытых помещений. Основатель системы, которая спрятала это самое небо от миллионов и миллионов людей.
Но за ним уже пришли.
Бывший заместитель генерального прокурора Владимир Колесников, член фракции «Единая Россия», на заседании Комитета по безопасности Мосгордумы предложил вернуть на законное место на Лубянской площади памятник Феликсу Дзержинскому – основателю органов безопасности государства.
Предложение было встречено бурными и продолжительными.
Это не первая попытка вернуть в нашу жизнь «железного Феликса». Комиссия по монументальному искусству уже не раз отклоняла предложение переместить главного чекиста на «законное место». Неизвестно, удастся ли ей сделать это и в нынешний «мобилизационный» период. Ведь сейчас предложение поддерживают не только коммунисты и ЛДПР, но и могущественная «Единая Россия».
Лубянская площадь пустует уже 17 лет. Именно пустота провоцирует идею вернуть Дзержинского. Редакция «Москора» предлагает немедленно заполнить эту пустоту и поставить на оставшийся постамент памятник Александру Солженицыну. Не первому «вертухаю» страны, но ее первому зэку.
Это, на наш взгляд, будет самым верным решением. Поскольку нет в нашей стране ни одной семьи, не пострадавшей от государственного террора. Только по официальной статистике, через систему ГУЛАГа прошли около 28 миллионов человек, а погибли в лагерях и тюрьмах около 3 миллионов. Разве автор «Архипелага» будет лишним на этой площади, откуда начиналась дорога к смерти миллионов?
Кто будет стоять на Лубянке? Дзержинский или Солженицын? Нам кажется, что выбор определит вектор развития страны, ее нравственную позицию. В пятидесятые, когда сотни тысяч репрессированных вышли на свободу, Анна Ахматова сформулировала это так – встретились Россия сидевшая и Россия охранявшая. Так, может быть, площадь Солженицына и станет памятником этой встречи?
Сегодня каждый житель столицы может сообщить в комиссию по монументальному искусству при Московской городской Думе свое мнение, какой памятник следует установить на Лубянке.
По сути, это реальные выборы, в которых страна уже почти не участвует.
Елена Рыковцева: Вот мы эти «реальные выборы» сейчас в нашем эфире и продолжим, подхватим инициативу газеты. И спросим вас, уважаемые слушатели: Дзержинский или Солженицын должен быть установлен на Лубянке? Это вопрос газеты «Московский корреспондент», который она задает своим читателям, которые ее необязательно увидят, эту газету, поэтому мы тиражируем этот вопрос пошире.
А пока наши слушатели отвечают на этот вопрос, я продолжу вам, Акрам, задавать вопросы, которые пришли сейчас, по поводу вашей газеты.
«Чем будете удивлять?», - простой и точный вопрос задает Сергей Митрофанов. Чем будете удивлять? И нужно ли удивлять?
Акрам Муртазаев: Вот я и думаю: зачем нам удивлять? Потому что нашего человека, наверное, удивить уже нечем. Мы, наверное, будем удивлять тем, что постараемся говорить о многих вещах свободно, то есть открыто, честно, прямо и, может быть, даже наивно. Сегодня у нас газеты стараются быть умными, задают какие-то громкие вопросы, а вот говорить о жизни прямо и открыто мы разучились. Мне кажется, что нужна городская газета, которая стала бы каким-то собеседником: с ней можно разговаривать, ее можно читать, не листать, а именно читать.
Елена Рыковцева: И думать.
Акрам Муртазаев: И думать, да.
Елена Рыковцева: «Григория Нехорошева вы куда устроили?», - спрашивает Олег. Это бывший главный редактор «Московского корреспондента». Устроен ли он вами лично куда-нибудь?
Акрам Муртазаев: Нет, если бы он пришел, я бы, может быть, знал... Нет, его не слышно, не видно. Но я думаю, что понятно поведение человека, который, в общем-то, мне кажется, совершил ошибку, и который не хочет какой-то публичности. Это нормальная вещь. Она через год забудется, и я думаю, что выплывет... Если у человека нормальная специальность, он умеет писать и что-то делать, то он все равно вернется в профессию.
Елена Рыковцева: Конечно.
Николай Иванович спрашивает: «Неужели газета, финансируемая «денежным мешком», может быть объективной? А критиковать вы будете только Москву». «Денежный мешок» - имеется в виду Александр Лебедев, который владеет этой газетой. Может ли быть объективной газета, которую «денежный мешок» финансирует, с тем же успехом, что и финансируемая государством. Какая разница? По-моему, никакой разницы нет.
Акрам Муртазаев: Ну да. В общем-то, демократия заключается в том, что если мне не нравится этот «денежный мешок», то я уйду к другому «денежному мешку». Плохо, когда все «денежные мешки» собираются в одном помещении, и им дают какие-то указания – вот это плохо. А что касается моего «денежного мешка», то он предоставил мне абсолютную свободу. И я думаю, он понимал, что если он выбирает меня на должность главного редактора, то он получит газету определенного качества. Он же не хотел сделать, допустим, «Российскую газету» или «Комсомолку» и так далее. Ну, человек формирует и создает свой образ. Я немолодой человек, у меня есть представления о жизни, и менять я их не собираюсь.
Елена Рыковцева: И довольно сложно сломать вас в этом смысле, конечно.
Акрам Муртазаев: Да-да. Во всяком случае, у меня дверь на работе не запирается, я ее могу открыть и выйти в любой момент.
Елена Рыковцева: То есть о намерениях Лебедева можно просто судить по кандидатуре главного редактора.
Акрам Муртазаев: Абсолютно точно.
Елена Рыковцева: Если бы ему нужен был «боевой листок», то он бы нанял другого человека, нашел бы таких боевых...
Акрам Муртазаев: Ну, на рынке сейчас много таких.
Елена Рыковцева: И Ирина Волкова поправляется, что она оговорилась, назвав адрес киоска «Новой газеты» - метро «Тверская». Не «Тверская», а метро «Чеховская».
Акрам Муртазаев: Ну да, это возле «Чеховской», прямо напротив Министерства печати.
Елена Рыковцева : Итак, я напомню, что у нас в гостях главный редактор газеты «Московский комсомолец» Акрам Муртазаев.
Акрам Муртазаев: Газеты «Московский корреспондент».
Елена Рыковцева : Опять сказала «комсомолец»? Вчера обзывала вас «комсомольцем», уже меня поправлял Михаил Ростовский, сегодня... Ну, это будет долго. Это надо писать большими буквами: «Корреспондент». Вот я себе дважды написала и два восклицательных знака поставила.
Акрам Муртазаев: Минкин обрадуется.
Елена Рыковцева : Да, Минкин обрадуется: «Комсомолец-2». Акрам, начиная эту часть обсуждения памятников, расскажите, пожалуйста, историю, которая в вашей биографии уже была. Вы, вроде бы, пытались водрузить памятник Мимино в центре Москвы на острие российско-грузинского конфликта, как бы в пику вообще всем.
Акрам Муртазаев: Ну, не то чтобы на острие. Дело в том, что во мне где-то внутри все время жил Фрунзик Мкртчян, вот этот абсолютно грустный человек. Я почему-то просто безумно его люблю. А особенно после кинофильма «Мимино», когда он передает свой последний баллон, свою жизнь практически, в руки неизвестного человека. И вот это поступок, который у меня остался навсегда. Плюс ко всему, Фрунзик вообще был какой-то замечательнейшей личностью. И вот идея поставить ему памятник, она во мне жила. И тут, когда начали возникать грузинские события, к этой идее добавился, конечно, образ и Бубы. И с этой идеей я обратился... Я уже тогда не работал в «Новой газете». И я обратился к Диме Муратову. И мы начали об этом думать, как опубликовать. И тут Юра Рост предложил: «А почему двое? Давайте троих мы сделаем». И тогда возникла идея создания памятника и третьего человека – это Леонова. И вот эти Буба, Леонов и Фрунзик, вот эта троица, по нашему замыслу, должна была стоять на Чистопрудном бульваре и олицетворять как бы, в общем, нашу нормальность, наше отношение к людям и укорять сам смысл понятия «лицо кавказской национальности». Мне кажется, что неустановка этого памятника, она, в общем-то, и позволила...
Елена Рыковцева : Не разрешили?
Акрам Муртазаев: Нет, не разрешили. Потому что сначала Мосгордума одобрила, Комитет по памятникам... прошли все инстанции, но на каком-то пути, нам неведомом, все это запретили, замолкли. И я даже слышал, Юра Рост рассказывал, что Церетели сделал этот памятник, и он лежит у него где-то в запасниках. Вот недавно я читал, что эта идея нашла одобрение в Грузии, и сейчас ставят там этот памятник. Грузины оказались несколько мудрее Москвы.
Елена Рыковцева : А не слишком ли большой этот Мимино получился у Церетели?
Акрам Муртазаев: Я не видел.
Елена Рыковцева : Он, наверное, больше самого Бубы раз в пять.
Акрам Муртазаев: Судя по фамилии, там должно быть что-то, как говорит мой внук, огроменное.
В общем, мы, к сожалению, Мимино лишились. Москва, которая, в общем-то, все-таки так и остается столицей СССР в нашем сознании, она, конечно, должна иметь такие памятники. Россия не может не прирастать. Она слишком длинная для того, чтобы существовать, она должна быть еще и широкой. Вот это смысл памятника.
Елена Рыковцева : Акрам, вы, пожалуйста, тогда спрогнозируйте-ка судьбу этого памятника. Вот, допустим, вам удалось его пробить, он стоит на Чистых прудах. Происходит вот эта история с Грузией, с Южной Осетией, и Буба отказывается от этого самого ордена, отказывается от участия в концертах в России. Что будет дальше с этим памятником? Вы думаете, он уцелеет? Вы думаете, завтра на нем не порисуют что-то, не осквернят его?
Акрам Муртазаев: Я все-таки думаю, что люди гораздо мудрее. Вот у нас же стоит памятник Багратиону, и он тоже грузин – и ничего. У нас люди пьют коньяк «Наполеон», а это тот человек, который сжег Москву. Хотя Москву все-таки сжег...
Елена Рыковцева : Да. Но у Багратиона уже нет сейчас возможности совершить какую-нибудь недружественную акцию по отношению к России. А многие восприняли акцию Бубы как недружественную.
Акрам Муртазаев: Надо понимать все-таки состояние, в котором находился Буба, когда, в общем-то, бомбят территорию его родины.
Елена Рыковцева : Но это вы понимаете, а кто-то – нет.
Акрам Муртазаев: Это надо объяснять людям.
Елена Рыковцева : То есть вы верите в то, что памятник не пострадал бы, одним словом?
Акрам Муртазаев: Я абсолютно уверен в том, что памятник... Я думаю, что, во-первых, нашлись бы те, кто принес туда все-таки цветы. Потому что там не только грузин, но там стоит еще и армянин, там стоит и совершенно русский, великий русский человек – Леонов, один из величайших актеров наших дней.
Елена Рыковцева : Так Церетели-то всех троих создал, да? Он воплотил всю эту троицу или только Бубу?
Акрам Муртазаев: Я лично не видел. Но люди говорят, что вся троица стоит.
Елена Рыковцева : Вся троица все-таки. Понятно. То есть хотя бы участие других его соратников отрезвило бы тех, кто хотел бы разделаться лично...
Акрам Муртазаев: Конечно. Они же находятся в том союзе, который разрушить невозможно.
Елена Рыковцева : Хорошо. Борис Павлович из Новочеркасска, здравствуйте. Каково ваше мнение?
Слушатель: Здравствуйте. Естественно, я думаю, что должен стоять памятник Солженицыну. Да и не просто стоять, а он должен стоять, попирая ногами фуражку Дзержинского.
А вот Акраму Муртазаеву, как человеку с юмором, я его знаю давно по его «АКМкам» в «Новой газете»...
Акрам Муртазаев: Спасибо.
Слушатель: ...советую приехать в Новочеркасск и посмотреть на мемориал, который здесь создали местные власти, где казаки стоят на коленях перед их душителями – коммунистами. Тут 14 октября будет у них великий праздник – Покрова. И вот как они этот мемориал будут преподносить, хотелось бы посмотреть. Спасибо.
Елена Рыковцева : Супер! Приезжайте... Вы, вообще-то, может быть, какую-то коллекцию составите для своего «Московского корреспондента» разъездную вот такого рода памятников?
Акрам Муртазаев: Вообще-то, монументальная продукция нашей страны, конечно...
Елена Рыковцева : Монументальная тема в стране – это благодарная тема.
Акрам Муртазаев: Это обязательно. Я же говорю, камень все-таки несет какую-то дополнительную нагрузку. Он не только ставится на могилы...
Елена Рыковцева : А сколько заносят в него такой нагрузки, в этот камень!.. Вы же слышите Бориса Павловича. Лидия Михайловна, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. У меня отец был осужден трижды, реабилитирован, все дяди погибли там же, в ГУЛАГе, родные дяди. Так что, конечно, Солженицын. И это будет хоть как покаяние некоторое.
Елена Рыковцева : Спасибо, Лидия Михайловна.
Вопрос пришел из первой части программы, когда мы еще просили спрашивать о газете. Может быть, Сергей ждет, чтобы вы пошутили. «Будет ли ваша газета рассказывать о новом этапе борьбы с коррупцией? И под каким девизом она будет проходить?». Это АКМ надо придумать девиз нового этапа по борьбе с коррупцией.
Акрам Муртазаев: Да. Вот у нас сообщение об этом... Долго думали над рубрикой. И я дал такую рубрику «Рубим сук». Ее можно понимать по-разному. Но она, я бы сказал, в первозданном значении.
Елена Рыковцева : Вот шикарный девиз для нового этапа борьбы с коррупцией!
«Мне кажется, что оба достойны стоять на этой площади», - пишет Добрый. Оба достойны стоять – Солженицын вместе с Дзержинским. Вот как у вас стоят Буба с Леоновым и с Фрунзиком, так бы стояли Солженицын и Дзержинский, по мнению слушателя Доброго.
Акрам Муртазаев: В принципе, я бы назвал эту идею очень продуктивной. Потому что встретились Россия сидевшая и Россия охранявшая. И мы сегодня должны признать, что, в общем-то, детей у вертухаев оказалось больше, чем у погибших людей. У нас среди населения сегодня преобладают именно потомки все-таки, которых дали вертухаи. Именно поэтому имя Сталина победило сегодня у нас всех. Всех гуманистов России победил человек, который ее поставил на колени. Поэтому идея нормальная. И я бы не отрицал ее.
Елена Рыковцева : Послушаем Валентину Георгиевну из Москвы. Здравствуйте, Валентина Георгиевна.
Слушатель: Добрый день. Я хотела бы вот что сказать. Установить памятник Дзержинскому означает психологически возврат к страшным годам, когда, как вы знаете, были унесены жизни десятков миллионов ни в чем не повинных людей. Все памятники той страшной эпохи, на мой взгляд, и я давно об этом Лужкову писала, должны быть собраны в одном комплексе, в мемориальном комплексе – Ленину, Сталину, от Кремлевской стены и так далее. И надо очистить Москву, которая имеет многовековую историю. История вот этого века страшного, она... одна-единственная страна стояла много веков. И были изумительные люди, князья, которые спасали Москву. И я вот это хотела вам сказать. Благодарю вас за внимание.
Акрам Муртазаев: Спасибо.
Елена Рыковцева : Спасибо.
Слушательница Савельева откликается на ваши размышления об одиночестве человека современного. «Я думаю, что большинство нашего населения, которое выбирает сегодняшнюю диктатуру, не желая демократии, они не чувствуют себя одинокими. Возможно, одиночество испытывают единицы, которые не согласны с существующим режимом. Среднестатистический человек себя прекрасно чувствует в условиях отсутствия свободы слова, прессы. Иначе не выбирали бы во власть чекистов. Мне среднестатистического человека совершенно не жаль», - пишет Савельева.
Ну, вы работаете не для среднестатистического... Или для среднестатистического тоже? Вы работаете для всех – и для тех, кто чувствует себя одинокими, и для тех, кто не чувствует?
Акрам Муртазаев: Нет, я не выбираю читателя. Читатель должен выбрать нас.
Елена Рыковцева : Владимир Алексеевич из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Добрый день. Во-первых, не могу не выразить свое восхищение и ведущей, и сегодняшним гостем.
Елена Рыковцева : Какие добрые у нас слушатели сегодня!
Слушатель: Вот мне кажется, что проблема обрела некоторую сумбурную ипостась. Нельзя сталкивать людей лбами по поводу того, например, что поставить и Солженицына, и Дзержинского вместе. Я имею в виду тех людей, которым дорог и тот, и другой. Я вам скажу, по-моему, в декабре 2000 года... Я сам выпускник Академии имени Феликса Эдмундовича Дзержинского. И на рубеже столетий и веков Академию имени Дзержинского переименовали в Петра Великого. Тут же в зале, где был вручен в присутствии патриарха Алексия академии бюст Петра Великого, в зале умудренные, заслуженные и уважаемые люди пустили шутку: «Академия Петра Дзержинского». Зачем, скажите, пожалуйста, нужно было Коммунистический проспект переименовывать в проспект Солженицына? Не надо этого делать. Пусть он остается. Потому что у нас много людей, которые исповедуют ту идеологию, идеологию, с помощью которой выиграли величайшую войну. И ради Бога! Дзержинский сделал свое дело, кто-то оценивает слева, кто-то оценивает справа...
Елена Рыковцева : Владимир Алексеевич, спасибо вам большое за звонок. Я вот адресую наших слушателей, которым любопытно мнение обозревателя Радио Свобода по поводу переименования улицы Большой Коммунистической, на наш сайт. У нас как раз сегодня колонка обозревателя по этому поводу.
Что же касается вашего мнения, что... ну да, есть такое мнение: что же переименовывать, когда уже так сложилось. Вот у вас в газете примерно так же рассуждает Михаил Леонтьев. Вы собрали несколько мнений. И он говорит следующее: «Лубянка все-таки историческое название. Оно прижилось. Я не думаю, что Александр Исаевич был бы рад такому повороту. Лубянка есть Лубянка. Это исторический кусок. Люди все равно будут называть ее Лубянкой, хотим мы того или нет. Зачем обижать великого старика? Это неделикатно, неаккуратно».
Нет, вы не говорите о том, чтобы переименовывать Лубянку. Площадь-то могла бы остаться Лубянкой. Или нет? Вы говорите о том, что памятник стоит, а Лубянка может называться Лубянкой.
Акрам Муртазаев: Как будет называть народ, все равно так и будет называться.
Елена Рыковцева : Совершенно точно! Одно другому абсолютно не противоречит. Александр Сергеевич из Пензенской области, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Вот я бы поставил памятник и Александру Исаевичу Солженицыну, и Раулю Валленбергу, шведскому дипломату, который спас тысячи людей, но сгинул в советском ГУЛАГе, в сталинском. Спасибо.
Елена Рыковцева : Спасибо. Виктор из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Добрый день. Вы знаете, все памятники, которые были, я бы их оставил на месте. Это наша история, какой бы хорошей или плохой она ни была...
Елена Рыковцева : А там ничего нет. Виктор, а вот там ничего нет, там только постамент. Вот уже 17 лет там ничего нет. Кроме елки. Елка там бывает. А вроде как просится туда что-то, на этот постамент.
Слушатель: Эта площадь архитектурно создавалась для памятника именно Дзержинскому. Понимаете?
Елена Рыковцева : То есть вернуть его?
Слушатель: Нет. То, что уже убрали, то убрали, и назад никого возвращать не нужно. Вот это мое личное мнение.
Елена Рыковцева : Но и нового ставить не нужно при этом, так?
Слушатель: Не знаю... Вот стоял Дзержинский, его убрали, и на этом месте уже никаких памятников ставить не надо. Это мое личное мнение.
Но я хотел бы вернуться немножко к другому. По поводу Бубы. Вы знаете, вот выступали и говорили, что его бомбили и все прочее. А почему он ничего не сказал о том, что там убили 10 солдат-миротворцев?
Елена Рыковцева : Ой, нет, Виктор, мы сейчас это не будем обсуждать. Вы нас выводите абсолютно на другую тему. Это абсолютно не предмет сегодняшнего разговора.
Читаю пейджерные сообщения дальше. «Однозначно – товарищ Дзержинский, спасший от антисоветчиков и контрреволюционеров новый, справедливый, для трудового люда строй», - это слушатель Антипов.
Вот по поводу газеты важный вопрос Василий Андреевич задает. Мы снова к газете вернемся. «Будет ли ваша газета органом печати новой партии Лебедева-Горбачева?». Вопрос правомерный. Потому что вот вчера объявили о создании партии, и вчера же вышел первый номер газеты. Как-то это совпало по времени.
Акрам Муртазаев: Я не вижу никаких совпадений. Я не знаю, если партия будет заниматься тем, чем собирается заниматься газета, то, конечно, будем. Потому что быть боевым органом – как-то это не интересно. И вообще, партийные газеты неинтересные.
Елена Рыковцева : То есть об этом вы не договаривались точно с Лебедевым?
Акрам Муртазаев: Нет.
Елена Рыковцева : И еще давайте скажем, что идея партии объединенной им пришла в голову буквально на днях, а газету они делают уже полгода.
Акрам Муртазаев: Я думаю, что она зрела где-то в головах, а вот сейчас кризис тот, который возник в среде правых сил, разных демократов, которые никогда не объединятся ни во что, я думаю, что это подтолкнуло людей к такому важному шагу. Не знаю, какой он – мудрый, не мудрый. Но вот они сделали его. И теперь, я думаю, они будут решать вопрос про орган самостоятельно.
Елена Рыковцева : Владимир из города Люберцы пишет: «Дзержинского не мешало бы вообще оживить, чтобы он вместо этих демократов приютил беспризорников, которых у нас более миллиона. Целая и неисчерпаемая армия криминала. А из них можно было бы сделать рабочие руки и головы». Да, Владимир, я тоже читала эти «Рассказы о Дзержинском», где написано было о том, что он решил проблемы беспризорности в тогдашней России.
Акрам Муртазаев: Я тоже читал письма Дзержинского щемящие, очень нежные. Но это не лишает достоверности и другие факты, о которых мы тоже знаем прекрасно.
Елена Рыковцева : Московская область, Ольга, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Я начну с памятника. Мое мнение такое, что не Солженицыну нужно ставить и не Дзержинскому, а просто обычному политзэку. Вот такой безымянный памятник политзэку должен быть на Лубянке.
А что касается газеты, то я очень рада, что Акрам Муртазаев возглавил эту газету. Потому что я с большим удовольствием всегда читала его статьи в газете под названием «Новая».
Акрам Муртазаев: Спасибо.
Слушатель: И такое всегда доброе чувство возникало. И я рада, что в новой газете, которую вы возглавите... вернее, не рада, а я надеюсь на то, что тот огромный дефицит добра, порядочности, честности, который у нас существует, вы постараетесь восполнить. Желаю вам на этом поприще больших успехов!
Акрам Муртазаев: Спасибо большое. А можно я...
Елена Рыковцева : По поводу политзэка.
Акрам Муртазаев: Да. В принципе, у меня идея возникла... она не была связана с Солженицыным, но это тоже все развитие, как памятник Мимино. Сначала бредил где-то Фрунзик. Так во мне бредила сначала просто телогрейка с номером. А ставить телогрейку с номером – это показалось мне абсурдным, поэтому я стал придумывать носителей. И практически гений Солженицына стал этим носителем. Ибо только гений может вынести телогрейку на главную площадь страны, это ему под силу. Поэтому и возникла такая идея. А так, конечно, боль обычного зэка. И я думаю, что последняя миссия Солженицына, может быть, связана именно с этим – вынос этой телогрейки нашего прошлого на эту площадь. Вот и все. То, что он сделал в своей работе, - тут один гений потребовался. А вот теперь уже потребуется, наверное, второй, чтобы вынести, если это случится.
Елена Рыковцева : Смотрите, какой жесткий прогноз дает Александр, даже страшный, я бы сказала: «Стоит ли устраивать такой вызов нашим спецслужбам? Они в 1991 году еле сдерживались, скрипя зубами. Памятник Солженицыну взорвут, однозначно».
Акрам Муртазаев: Ну, мне не кажется, что...
Елена Рыковцева : ...до такой степени.
Акрам Муртазаев: Просто рано или поздно мы должны поставить спецслужбы на службу интересам народа. И если мы этого не сделаем, то там памятники ставить бесполезно. Поэтому одно не исключает другого. То есть наша работа с нашими спецслужбами должна продолжаться.
Елена Рыковцева : Иван Сергеевич из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Я хотел бы вам подсказать тему для газеты. Тема такая – путь в олигархи. Начать по алфавиту с «А», потом «Б» - известная у нас дама, и так далее. Но не забыть, пожалуйста, одного бывшего работника спецслужб, владельца вашей газеты гражданина Лебедева. Мне кажется, что это будет крайне интересно. Как у него получились его 3 миллиарда?
Елена Рыковцева : Иван Сергеевич, спасибо большое.
Я хочу сказать, что есть такой журнал « Forbes », они все это делают. Это не формат газеты, мне кажется - это мое мнение как читателя многих газет и многих журналов. Это, действительно, увлекательное чтение, но эту проблему увлекательного чтения «путь олигарха» решают другие издания. Я такие очерки читала именно в « Forbes » много раз. Это, действительно, очень интересно. Там нет того, кстати сказать... вот вы явно вкладываете какой-то ироничный во все это, криминальный оттенок. Разные бывают истории. И я знаю, что история Лебедева, она состоит из того, что, да, он был сотрудником Внешней разведки, а потом создал банк и стал банкиром, и стал делать деньги. Я не знаю, откуда 3,5 миллиарда, 5 миллиардов, но все банкиры – это состоятельные люди…
Акрам Муртазаев: Здесь я могу сказать о том, что государство определяет качество людей, которые богатеют в этой стране. Поэтому оно создает законы, какие-то нравственные постулаты, чтобы богатели те или иные люди. У нас таких законов и постулатов не было, поэтому разбогатели совершенно разные люди. И я не думаю, что абсолютно все достигли своего богатства очень честным путем. Известный американский миллиардер говорил: «Я могу отчитаться за каждый доллар, но не спрашивайте меня о первом миллионе».
Елена Рыковцева : А что касается пути Лебедева, то он сто раз описан. Я просто не вникала, честно скажу, я не знаю деталей, как он переходил и откуда... Но я видела его истории и биографии во многих изданиях... Ну, он, действительно, давний человек на этом поле. И уж тем более, когда он избирался в мэры, все поднималось, вся его биография шерстилась.
Акрам Муртазаев: Надо сказать, что он публичный человек, и это...
Елена Рыковцева : Да. И вы найдете это без всякого «Московского корреспондента» по поводу любого олигарха в специальных изданиях. Все это есть уже. Вот этим вы не удивите, если будете эти пути распечатывать, жизнеописания олигархов.
Алексей Петрович из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Мне кажется, что это место около Лубянки самое замечательное для большого памятника. И у Москвы, конечно, перед одним историческим лицом огромный долг. На площади Моссовета стоял памятник, его советская власть снесла, поставила Обелиск Свободы, потом и его снесла. Какая свобода получилась – мы все знаем. И если бы сейчас вместо Дзержинского поставили памятник генералу Скобелеву, я думаю, что ни у кого не возникло бы никаких вопросов, а о Дзержинском просто забыли бы и больше не вспомнили бы. Москва свой долг исторический выполнила бы перед генералом Скобелевым, а Дзержинский стоял бы в таком месте, где ему по истории надлежит.
Елена Рыковцева : Принимаете?
Акрам Муртазаев: Нет, генерал Скобелев – это совершенно другая фигура. Вот я родился в городе Фергана, который раньше назывался городом Скобелев. Вот такое совпадение.
Елена Рыковцева : Да уж!
Акрам Муртазаев: О генерале ходят совершенно разные слухи и толкования. Поэтому у него все-таки, как у солдата, может быть разная биография и разные дни в его жизни. А также можно почитать, что было с крепостью Измаил после того, как ее взял Суворов. Говорят, что подобного разбоя редко видели вообще. Так что это не солдатская площадь. Речь шла о человеке, который страдал. Речь идет о страданиях, о боли, которую надо выносить. А места для воинской славы можно найти совершенно спокойно в Москве.
Елена Рыковцева : И прочитаю пейджерные сообщения. Оксана Андреевна пишет: «Один, пусть даже чисто идейно не заблуждаясь, способствовал распаду и разрушению огромной страны, а другой боролся с немыслимой разрухой, нищетой, беспризорностью и экономической преступностью, то есть строил страну. Памятник второму должен быть возвращен на его законное место». Ну, мы сейчас человека переубеждать не будем. Или будем?
Акрам Муртазаев: У меня вообще такая идея, и она, в общем-то, не нова. Она звучит так: дорога к цели иногда гораздо важнее ее самой. И я думаю, что само обсуждение – это вносит вообще достаточную... ну, имеет свою продуктивно-конструктивную часть.
Елена Рыковцева : Хорошо. Борис конструктивно пишет: «Ставить памятник нужно в стране, где политическая ситуация устойчива в течение десятков лет. А у нас возможны любые перемены. Предлагаю сделать красивую клумбу с фонтаном».
Акрам Муртазаев: Это украшение пустыря, я бы сказал так.
Елена Рыковцева : Ну, бросает камень в огород Солженицына Татьяна: «Я против Солженицына. Он пожимал руку Путину. В России сейчас находятся в заключении политические страдальцы». Она имеет в виду настоящих.
«Никакого Солженицына! Должен стоять только памятник Дзержинскому, который нещадно боролся с врагами советской власти, боролся за интересы простого народа», - Юрий Николаевич так считает.
«Может быть, поставим памятник Геббельсу или Гитлеру в Берлине?», - Николай Степанович пишет. Нет, там это запрещено, и вы об этом, видимо, знаете, Николай Степанович.
Завершаем программу «Час прессы» на волнах Радио Свобода.
Акрам, мнений достаточно много, и они вам помогут в работе, я надеюсь.
Акрам Муртазаев: Спасибо.