Очерк Клаудии Пьерпонт [Claudia Roth Pierpont] «Флорентиец. Человек, учивший правителей править» [The Florentine. The man who taught rulers how to rule], опубликованный в The New Yorker, суммирует последние исторические труды о Никколо Макиавелли — политике и мыслителе XVI века, чье имя стало нарицательным еще при жизни. И уже при жизни (как и столетия спустя) его считали родоначальником политического цинизма и приписывали ему всеми про́клятую фразу «Цель оправдывает средство». Но как это случалось и с другими историческими персонажами, современники и потомки выбирали из писаний и высказываний Макиавелли самые спорные и возмутительные, при пересказе доводили их до крайности и таким образом создали символ, который вел самостоятельную жизнь, несколько отличную от жизни реального исторического лица. Читаем в статье Пьерпонт:
Шел 1513-й год. Во Флоренции блистательных дней Возрождения чаще всего применялась пытка «страппадо». Человеку связывали сзади кисти рук веревкой, подтягивали его за эту веревку вверх, а потом давали упасть на каменный пол. Пытку повторяли столько раз, сколько нужно было для чистосердечного признания. Процедура обычно кончалась вывихами и калечила руки. Тем более невероятно, что Никколо Макиавелли, вернувшийся в свою тюремную камеру после шести страппадо, немедленно попросил перо и бумагу и написал сонет, посвященный «великолепному Джулиано Медичи» — одному из правителей Флоренции (по чьему приказу он и был арестован). Однако сонет не был одним славословием, в нем было столько же трогательности, сколько дерзости и юмора. «На стене моего каземата сидят вши размером с бабочек, — писал Макиавелли, — и муза, вместо того, чтобы служить человеку в цепях, дает ему пинка. Вот так у нас обращаются с поэтами».
«Ага, — думает читатель, — вот так этот хитрец и выторговал себе прощение». Ничего подобного. Неизвестно даже, прочел ли покровитель искусств Джулиано Медичи адресованный ему сонет, но из тюрьмы он Макиавелли не выпустил до общей амнистии по случаю избрания кардинала Джиованни Медичи на пост Папы Римского. За что же изворотливый и циничный Макиавелли сидел в тюрьме флорентийских владык Медичи?
14 лет Макиавелли верой и правдой служил республике, созданной во Флоренции после изгнания клана Медичи в 1492 г. и после короткого правления фанатика Савонаролы. Сперва 29-летний Макиавелли был избран почтмейстером, но уже через месяц (как только глава республики Пьеро Содерини обнаружил его необыкновенные познания в языках) он стал одним из десяти членов военного министерства. А война всегда была не за горами: Испания, Франция, Рим посылали свои армии к стенам слабых и вечно ссорившихся друг с другом итальянских городов (Милана, Генуи, Флоренции, Неаполя и более мелких герцогств и республик), которые не могли защититься, потому что не могли объединиться. И Никколо Макиавелли седлал коня, набивал седельные мешки книгами и мчался защищать интересы своей республики при дворе французского короля Людовика 12-го или императора Максимиллиана, или Папы Юлия 2-го. И защищал очень успешно.
В одном из рапортов он определял свои задачи: «понять не только намерения правителя, но и его истинные желания... не только узнать планы, но и понять, в каком направлении работает его ум... разведать, что могло бы заставить его двинуться вперед, а что — отступить». Но Макиавелли занимался и чисто практическими задачами выживания республики. До него город защищали наемники, которых противник легко переманивал за бОльшую плату. Макиавелли (по примеру Чезаре Борджия, герцога Романьи) создал милицию, состоявшую из граждан Флоренции. Он понял, что для них защита города будет не службой, а глубоко личным, кровным делом. Однако эта новорожденная милиция, слишком неопытная и малочисленная, одержав несколько побед, в конце концов, отступила под натиском армии мстительных Медичи. Город был захвачен, республиканцы бежали или были арестованы. И тут Макиавелли, сам на грани ареста, совершил поступок, никак не укладывающийся в его образ:
Переводчик и редактор Питер Константин впервые опубликовал по-английски важный документ, включив его в свою только что вышедшую книгу The Essential Writings of Machiavelli («Основные труды Макиа-велли»). Это — письмо, написанное Макиавелли в защиту лидера республики Содерини, который бежал из города, но чье имя Медичи чернили устно и письменно. Как всегда, Макиавелли пытался действовать дипломатично: «Правительство Медичи, — писал он, — лишь ослабит свое влияние, несправедливо атакуя человека, который уже не может принести новому правительству никакого вреда»... Однако дипломатия Макиавелли на этот раз не сработала, последовал арест, страппадо и потом ссылка на семейную ферму, куда он переехал вместе с женой и пятью детьми. Ферма была обветшалой и запущенной, к тому же Макиавелли был лишен привычного и дорогого ему интеллектуального общения. Друзья в письмах насмешливо посылали приветы курам.
Но вечерами, сняв пропахшее навозом платье, Макиавелли облачался в свой посольский плащ и «вступал (как он писал в одном из самых знаменитых писем времен Возрождения) в освященные веками суды древних». «Там я без смущения могу беседовать с ними, расспрашивать о мотивах их действий, и они, по доброте душевной, отвечают мне». Ответы Ливия, Цицерона, Вергилия и Тацита Макиавелли записал, добавив собственные наблюдения из недавней истории. К концу 1513 года он закончил небольшую книжку (трактат) Prince — «Князь». В ней он описывал (по его словам) исторические фигуры и их действия в реальности, а не так, как это представлялось им самим или их сторонникам». В очерке «Флорентиец» Клаудия Пьерпонт пишет:
Никогда — ни до, ни после Макиавелли — ни один писатель не демонстрировал с такой ясностью, как опасна может быть правда. Книга, которая фактически была самиздатом (ее напечатали только через пять лет после смерти автора), сразу стала бестселлером. Ее читали со смесью восторга и отвращения. С восторгом перед проницательностью книги и с отвращением к ее цинизму. «Князь, — пишет Макиавелли, — не может себе позволить иметь свойства, характерные для хорошего человека. Чтобы сохранить единство и безопасность страны, властитель часто вынужден поступать вразрез с идеалами милосердия, лояльности, гуманности, прямоты и щепетильности. Он даже не должен соблюдать данное им слово, если это для него невыгодно.
Критика обрушилась на книгу еще до ее напечатания в 1532 году. В вышедшем через два года после «Князя» трактате «Образование христианского государя» Эразм Роттердамский ставил в пример правителю Иисуса Христа, а Макиавелли — коварного и жестокого герцога Чезаре Борджия. Английский кардинал, прочитав «Князя», назвал Макиавелли «врагом рода человеческого». И дальше, в течение всей истории, общественное мнение возлагало вину за жестокости и коварство правителей на плечи Никколо Макиавелли: он вдохновил Ивана Грозного, Генриха VIII, Екатерину Медичи, Сталина, Гитлера... (интересно, кто вдохновил Чингисхана, Калигулу, Нерона, испанского короля Фердинанда?). Английский философ Бертран Рассел писал о Макиавелли в книге «История западной философии»:
В «Князе» и в «Комментариях к Титу Ливию» политическая мысль Греции и Рима снова обрела действенность. Макиавелли — выдающийся мыслитель. Порой он ужасает, но эту участь разделили бы и многие другие, освободись они от фальши. Он учит достигать цели — хорошей или плохой — и порой его средства, действительно, вызывают осуждение. Но когда он описывает свои цели, то они всегда достойны всеобщего одобрения.
Наш современник и соотечественник историк Игорь Ефимов в книге «Стыдная тайна неравенства» идет еще дальше и утверждает, что всякий, кто читал не только «Князя» Макиавелли, но и его «Комментарии к Ливию» и «Историю Флоренции», не мог не заметить в «Князе» сатиры:
Кажется, будто автор (убежденный республиканец) с горькой иронией говорит современникам: «А вы решили, что правление одного лучше правления большинства? По всей Италии города-республики переходят под власть князей и кондотьеров. Ну, так я подробно, с примерами, покажу вам, каким человеком должен стать ваш повелитель, чтобы удержать власть». Книге «Князь» подошел бы подзаголовок «Похвала деспотизму» — по аналогии с «Похвалой глупости» Эразма Роттердамского.
Не забудем, что Макиавелли был великолепным стилистом и умел маскировать свои идеи и намерения, чтобы обмануть мстительных «князей» (а с ними и многих читателей). Но те из нынешних читателей (включая автора статьи «Флорентиец»), которые воспринимают книгу «Князь» не как сатиру, а как серьезное руководство для правителей, смущены ее злободневностью:
Мы все еще барахтаемся в той трещине между политикой и этикой, которую, благодаря Макиавелли, невозможно игнорировать. Мы настаиваем (и чем дальше, тем больше), чтобы наши лидеры были образцом богобоязненности и благородства, но чтобы при этом они защищали нас от врагов, далеко не столь благородных. Как это сделать?.. Хотим ли мы знать ответ?
И последняя деталь: фраза «цель оправдывает средства» не принадлежит Макиавелли. Одни пишут, что ее автором был иезуит Эскобар, другие — что, наоборот, протестанты, заклеймившие ею иезуитов. Но, судя по всему, первым ее произнес греческий драматург Софокл в пьесе «Электра» в 409 году до Рождества Христова.