Марина Тимашева: Продолжим тему. На фестивале «Киношок» был показан фильм «Конец прекрасной эпохи». О нем – Павел Подкладов.
Павел Подкладов: Фильм режиссера Марии Аленевой «Конец прекрасной эпохи» основан на видеосъемках Иосифа Бродского и Сергея Довлатова, сделанных в Нью-Йорке телевизионным оператором и режиссером Евгением Поротовым в конце 80-х годов прошлого века. Фильм, названный так же, как один из сборников стихов Иосифа Бродского, повествует о великом поэте и знаменитом писателе, о том, как пресекались их судьбы, о перипетиях их жизни в Ленинграде и США. Об этой картине мне удалось поговорить с одним из авторов идеи Мариной Дроздовой, ставшей, вместе с Александром Киселевым, продюсером фильма.
Марина Дроздова: Режиссер Маша Аленева много занимается киноархивами и видеоархивами, и в основе лежали съемки Бродского и Довлатова, не использованные ни в каких проектах. И когда мы в первый раз эту съемку видели, был эффект чуда.
Павел Подкладов: Многие видели Бродского на экране и в серьезных, большого формата, фильмах, но тут все воспринимается действительно, как чудо, как будто в первый раз ты увидел людей. В чем секрет этого материала?
Марина Дроздова: В монтаже и в той стилистической идее, которую предпринял и довел до конца автор. Режиссер Маша Аленева решила, что это будут анекдоты, воспоминания, что это будет такое бурчание времени, потому что в тех удивительных съемках осталось ощущение неожиданности и случайности, которая была, видимо, в сам момент съемок, потому что это делалось тогда, когда люди еще не знали, какими великанами они станут для русскоязычной глобальной аудитории. Они были великанами для интеллектуалов, для людей, которые любят и знают слово, но это было только начало возвращения реального русского слова, живого русского слова, поэтому в их глазах мы видим растерянность, недоумение. Такого рода внимание к ним для них самих еще странно, удивительно, чудно.
Павел Подкладов: Может быть, какая-то зажатость и рождает ощущение близости к ним, то есть абсолютной человеческой связи.
Марина Дроздова: Возникает особый эффект от того, что по-человечески Иосиф Бродский и Сергей Довлатов, как интервьюируемые или снимаемые в данный момент люди, оказываются несколько другими, чем люди, которые через твою жизнь несли это ощущение независимости.
Павел Подкладов: Кто-то сказал, что это все для тех людей, которые составляли «прекрасную эпоху», а молодежи, дескать, это все безразлично.
Марина Дроздова: Сложно было бы отвечать, если бы не отчасти комичная, но и, конечно, приятная для продюсеров сцена здесь, в продуктовом магазине в Анапе. Две юные девушки подошли к нам и сказали: «Мы вам так благодарны за эту картину! Такие люди! Мы, конечно, о них читали, это такой пример свободы духа. И вот у вас там так здорово показано. Мы и не знали, что в нашей стране так гнобили таких людей». Мы спросили: «Девушки, а сколько вам лет?». Оказалось, 20 и 22 года. Из этого я делаю вывод, что этот фильм, если у него будет широкий показ, может быть более чем любопытен.
Павел Подкладов: То есть и фильм, и главные герои будут открытием для многих?
Марина Дроздова: Я хотела привести тут одну фразу, мне кажется, она очень актуальна. Есть такая фраза в эссе Бородского «Полторы комнаты»: «Когда, спрашиваю я себя, переход от свободы к рабству приобретает статус неизбежности?». Я думаю, что размышления о том, когда люди переходят от свободы к рабству и можно ли это предотвратить, остаются более чем актуальными, и даже молодое поколение, которое чувствует, наверное, какими-то другими рецепторами, чем старомодные интеллектуалы, это ощущает. И я думаю, что особенно в нашей державе понятия свободы и рабства, вокруг которых сгущалась проза и поэзия Бродского и Довлатова, их задевает теми ощущениями и впечатлениями, инструментарий которых известен только им, молодым.
Павел Подкладов: Кто-то разочарованно вздохнет, дескать, зрителям уже не в первый раз предлагают документальное кино с говорящими головами, пусть даже и гениальными. Но прелесть фильма «Конец прекрасной эпохи» состоит именно в том, что это отнюдь не набор фрагментов интервью легендарных личностей, а увлекательная, динамичная история жизни остроумных, ироничных людей, становящихся, по ходу повествования, тебе по-человечески очень близкими. Причем, легкая ирония, тонкий юмор чувствуются не только в монологах известного отсрослова Сергея Довлатова, но и в рассказах такого, на первый взгляд, невеселого человека как Иосиф Бродский. В фильме, наряду с главными героями, в эпизодах появляются те, кто хорошо знал и любил Бродского и Довлатова. Появление на экране наших современников Петра Вайля и Александра Гениса, например, рождает ощущение невидимой нити, соединяющей нас с прекрасной эпохой Бродского и Довлатова и вселяет робкую надежду на то, что, несмотря ни на что, эта связь времен порвана не будет. Несмотря на относительный оптимизм, вы назвали свой фильм «Конец прекрасной эпохи». Вы надеетесь, что может быть возрождена какая-то другая прекрасная эпоха?
Марина Дроздова: Фильм так назвала автор, и это своего рода цитата, в этом есть одновременно и пессимизм, и оптимизм. Было рабочее название, фильм назывался и более трагично, и более романтично. «В аду нет проблем» - первая серия, и «В раю одни проблемы» - вторая серия. Но, надо сказать, что много смертей происходило уже в момент работы над этим фильмом, погиб Женя Поротов, на чьих кадрах базировался этот фильм, поэтому мы отказались от этого названия, которое двусмысленно заигрывает с вечностью.
Павел Подкладов: У вас в фильме, в качестве персонажей прекрасной эпохи, появляются и другие люди, не главные герои – Петр Вайль и Александр Генис. Вы их причисляете к прекрасной эпохе?
Марина Дроздова: Ну да, конечно, мы хотели, чтобы в этом фильме возникло сообщество людей, которые были друзьями, коллегами, каждый по-своему представлял себе вес и значение каждого. По поводу любой дружеской компании трудно понять, кто, как к кому относится, и у кого какой свой внутренний счет по отношению друг к другу. Очень сложно снимать такие фильмы и игровые, и документальные, но мы хотели приблизиться немножко к этому сообществу людей. Может быть, значение их поступков, слов и действий сейчас кажется более обыденным, потому что мы живем в относительно свободном пространстве, но то, что эти 20-летние девушки сказали «надо же, каких людей гнобили», говорит о том, что они могут хотя бы этому удивляться. Но я думаю, что в несвободном мире любой свободный поступок совершать сложно: или за это нужно чувствовать ответственность, или нужно быть безрассудным. Но я думаю, что даже какие-то мельчайшие поступки, о которых мы можем не знать, которые совершались подсознательно, а потом отражались в прозе или в стихотворных строчках, они заслуживают большой гражданской благодарности, потому что таких людей, действующих, немного в нашей стране. А многие, я думаю, пропали, потому что много инакомыслящих «погибло» просто так, о которых не узнали. И история инакомыслия в нашей стране, по-моему, имеет теневую структуру и теневую историю. А для гражданского общества, эскиз которого когда-то может возникнуть в нашей стране, я думаю, это очень важно.