В Москве вручена премия имени Станиславского. Она учреждена Фондом Станиславского, который проводит и фестиваль имени этого знаменитого режиссера. Среди лауреатов этого года — режиссеры Лев Додин, Валерий Фокин и Леонид Хейфец, актеры Петр Семак, Марина Игнатова и Полина Агуреева.
О философии премии имени Станиславского говорит театровед Марина Зайонц, отборщик театрального фестиваля и эксперт фонда Станиславского: «В этом году была сделана попытка отобрать спектакли, хоть сколько-нибудь соответствующие, не скажу, учению Станиславского, но тем традициям, тому направлению, которое, безусловно, преобразовано в современной действительности во что-то, что может быть уже и не напоминает самого Станиславского, но все-таки какие-то корни оттуда берет. Практически все спектакли этого фестиваля ориентированы на актера, как это ни странно в современной действительности. Даже немецкий спектакль Томаса Астермайера, вся немецкая пресса пишет о том, какие замечательные актеры играют "Замужество Марии Браун". То же самое говорят об иранских актерах. И это, в общем, в каком-то смысле открытие для столичных театралов, я уже не говорю о спектакле Некрошюса "Макбет". Вот по мне это просто образец современного театра, образец того, как режиссер, безусловно, опирающийся на визуальный, на метафорический театр, на театр символический в каком-то смысле, все равно в центр всего спектакля ставит человека, его личность, его судьбу, его историю и выводит это в такие космические высоты, что, конечно, этот спектакль надо пересматривать и пересматривать. Во всяком случае, для меня это оправдание профессии, оправдание театра».
Ожившие памятники
В чем значение театрального наследия и самого имени Константина Станиславского? Этот вопрос я задал театральному критику Радио Свобода Марине Тимашевой, которая в качестве примера влияния системы Станиславского на современный театр рассмотрела спектакль, ставший лауреатом премии Станиславского в номинации «Событие театрального года» — постановку Алексея Бородина пьесы Тома Стоппарда «Берега утопии» в Российском академическом молодежном театре.
«Значение этой премии определено, собственно говоря, фамилией Станиславский. А фамилия эта до чрезвычайности значима для всех актеров всего мира. Система Станиславского — это такая методика работы над ролью, которая в результате приводит к созданию психологического русского ансамблевого театра, то есть артист, который вживается в свой персонаж, знает его биографию, а биография эта начинается далеко за пределами пьесы. Человек, который не должен переигрывать своего партнера или, что называется, тянуть одеяло на себя, а должен полностью слушать этого своего партнера. Но это на самом деле очень сложная система упражнений, связанная с восточными всякими методиками. Мы можем говорить, скажем, о восточном театре, тогда мы будем вспоминать о традиционных театрах, но и кабуки, учение Мейерхольда, так называемая биомеханика Всеволода Эмильевича Мейерхольда, или система подготовки актера, предложенная Михаилом Чеховым. То есть их действительно достаточное количество. Я не могу сказать, что они противостоят друг другу, конечно, это взаимодополняющие школы и учения. Беккет, в "В ожидание Годо". Как будто бы никак не поддающийся интерпретации в духе или в русле психологического театра, однако же все спектакли, которые поставлены на российских театральных сценах хорошими режиссерами с хорошими артистами, они все, безусловно, наследуют Станиславскому, и Бекет благодаря этому вмешательству русского театра в свое собственное творчество, он делается гораздо более добрым, гораздо более гуманным и гораздо более мягким, чем то представляется при чтении. Спектакль "Берег утопии", который получил премию Фонда Станиславского в этом году в номинации "Открытие года", он действительно не просто открытие года, но, по моему убежденному мнению, это лучший спектакль от прошедшего сезона. Сложности с постановкой пьесы Тома Стоппарда, они какие-то колоссальные. Я представить себе действительно не могла, что это даст результат. Потому что 478 страниц, споры славянофилов с западниками, революция 1848 года, раскол анархистов с коммунистами. Просто невероятная длительность, невероятная населенность. К тому же люди в этой песне Стоппарда говорят очень сложные вещи и говорят очень подолгу. Тем не менее, Бородин, именно пользуясь этим старым дедовским способом, любовью что ли своей жизни к русскому психологическому театру, превращает каждого из персонажей этой пьесы, из какого-то существа, которое произносит высокие гражданственные, великие, возможно, красивые, но все равно очень патетические слова, он превращает их в абсолютно живых людей. И все те, которые казались тебе памятниками при жизни — Герцен, Белинский, Чернышевский, они вдруг оказываются милыми, родными, наивными, прелестными в своих заблуждениях и при этом, тем не менее, людьми великого ума и чистоты души. Я считаю, что это более чем достойный пример. Это образец», — убеждена Марина Тимашева.