Марина Тимашева: В Москве Российский фольклорный союз провел форум «Живая традиция». В его программу, помимо научных конференций и практических занятий, вошли концерты и вечера русского традиционного танца. С участниками фестиваля встретилась Тамара Ляленкова.
Тамара Ляленкова: Мировой интерес ко всему этническому, наконец, дошел и до России. На фольклорные группы перестали смотреть как на самодеятельность, а исследователи расстались со своими кабинетами и понесли народную культуру в народ. Недаром на московский форум собрались участники из 60 регионов России. Для многих фольклор, действительно, все еще живая традиция, их личное прошлое. Как, например, для клирика Храма Косьмы и Домиана в Шубине отца Александра Кузина.
Александр Кузин: Я вырос между городом и деревней. Большинство моей родни – орловские крестьяне, а я родился здесь, от орловских крестьян, которые были изгнаны в 1929 году из своих родовых сел. И они воспринимали Москву как место изгнания. И постоянная ностальгия по селу, по деревне родной - атмосфера моего дома. И однажды, когда я решил своим детям дать представление о русской песне, а моя мама была певунья хорошая, я говорю:
- Мама, расскажи, как пели площанские, жители села Плоское?
- Наши, площанские, пели лучше всех.
- А как, вы спевки устаивали, соревновались?
- Ну да.
- Крестьяне в час ложатся, в четыре встают. Как вы могли собираться?
- А мы друг друга слушали.
- А как?
- Выходим на выгон и слушаем друг друга. Гордоновские споют, лисичанские споют, хованские споют, потом - мы.
Я прошу вас учесть: от села Плоское до Хованово - 6 километров, Лисички - 3 километра, Гордоново - 7 километров. Они выходили на выгон, слушали друг друга и различали не только песни, но и голоса различали, знали, кто там сегодня поет. Просто это зарисовка пространства нашей русской песни.
Тамара Ляленкова: Одна из обязательных при изучении российского фольклора песенных традиций – воронежская, и моя следующая собеседница, Галина Сысоева - музыкальный руководитель ансамбля «Воля», профессор Воронежской государственной академии. Я спросила ее: Голоса уже не те, уже исполнительницы старые и, наверное, трудно сделать с них какие-то музыкальные слепки?
Галина Сысоева: Не трудно, потому что у нас еще жива традиция, потому что возраст в голосе любом слышен. Вы по телефону даже определите. Но у стариков есть другое – некая естественность в их музыкальной речи. Это их образ мышления. То, что они спели, это стало их. Поэтому мы со своими студентами стараемся сделать так, чтобы это было не изучение отдельной песни, а изучение музыкального диалекта.
Тамара Ляленкова: Вне быта это все равно будет иметь какой-то декоративный характер.
Галина Сысоева: Да, но у нас был такой профессор, филолог, он говорил: «Я только одно не понимаю: каждый раз, когда я записываю старых бабушек, мне кажется, что они умрут, и больше некому будет петь. Но откуда-то берутся новые бабушки. Я не понимаю, откуда они берутся». Вот вместе с возрастом что-то приходит, какое-то понимание своей культуры. Вдруг что-то другое просыпается, начинает оживляться традиция, как бы заново прорастает.
Тамара Ляленкова: Анжелина Глумова, в прошлом - журналист, а теперь руководитель саратовского фольклорного ансамбля «Забава», свое призвание объясняет так:
Анжелина Глумова: У меня, например, сработало чувство долга: если не ты, то кто же? Я как-то села и подумала, что журналистов много, а бросать подростков мне было жалко - у них так глазенки горели. А потом коготок увяз. У нас приоритетное направление Саратов и Волгоград. Саратов – понятно. Но в Саратове, поскольку преобладает женская лирическая традиция, свадебная, то молодых людей держать этим жанром крайне сложно. Да и девочек активных тоже. Поэтому мы начали ездить в экспедиции к казакам. Это 350 километров от Саратова. В шутку мы себя оправдываем тем, что до 18-го года это был Царицынский уезд Саратовской губернии. По сути, это донские казаки, Волгоградская область. И там мы к бабушкам, дедушкам стали ездить, записывать их, а также, параллельно, работаем по двум таким генеральным линиям - казачество донское и Саратовская область. В Саратове очень разные стили. То есть там 40 районов, от Мордвы до Максимовки, которая по архитектуре, по укладу на юг России больше похожа. То есть очень пестро. Это – Вселенная. И участники, студенты университета – филфак, истфак. Музыкантов у нас нет. Ценное у нас приобретение: в прошлом году к нам пришли два мальчишки из Саратовской консерватории, они - этнические казаки. То есть, из Волгоградской области. Они настоящие, они из станиц, они не избалованные. В них есть что-то такое, что мы ищем у бабушек: чистота, какой-то открытый взгляд на мир. Ребята просто классные. И вот эта среда активная молодежная, 17-25 лет, это просто колоссальный стимул для руководителей. Ни одна репетиция не должна быть похожа на другую, им все время должно быть интересно. И тогда они ведут сестер, братьев, друзей… Кто-то потом остается. То есть там такое движение постоянно. Все яркое, красивое.