Виктор Ерофеев: Наши гости – культуролог Ольга Вайнштейн, главный редактор журнала «Теория моды» Людмила Алябьева и главный редактор журнала GQ писатель Николай Усков. Тема нашей сегодняшней передачи очень актуальная для ноября – курортный роман. Мы сегодня подумаем о том, как мы провели лето, подумаем о том, что такое курортный роман, подумаем о том, как следующим летом мы отправимся на какие-то курорты, а, может быть, даже на какие-то авантюры. Ноябрь месяц на дворе, в Москве страшный ветер, а мы думаем о том, как Чехов в своей «Даме с собачкой» описал, наверное, самый классический курортный роман в истории мировой литературы. Да, Оля, самый классический, видимо?
Ольга Вайнштейн: Ну, по крайней мере, для российской литературы это, конечно, ключевое произведение на эту тему.
Виктор Ерофеев: Скажи мне, пожалуйста, он написал так просто или за этим стояли какие-то реальные события? Я имею в виду не прототипы, я имею в виду атмосферу тех лет. Как ты думаешь?
Ольга Вайнштейн: Когда Чехов писал «Даму с собачкой», это самый конец 19-го века, и Чехов жил в Ялте, то есть это курортный город, можно вспомнить его собственные любовные истории тех лет. И, конечно же, биографические обстоятельства подталкивали к написанию, может быть, не курортного романа, а по крайней мере, повести с курортным сюжетом. Но дело, наверное, еще и в том, что сама атмосфера курортного города – это тоже очень мощный символический архетип. И вот если вспомнить, как люди проводили время на курортах, в частности в Ялте, то, конечно, неудивительно, что такое произведение могло возникнуть именно здесь.
Виктор Ерофеев: Они по особому одевались, правда?
Ольга Вайнштейн: Они по особому одевались. Существовала курортная мода, то есть, например, в тексте у Чехова сказано, что по набережной фланирует праздничная толпа, и в ней очень много генералов, и многие дамы одеты не по возрасту. То есть люди стараются выглядеть более молодо, стараются привлечь внимание. И вот эта атмосфера, когда люди гуляют по набережной, чтобы себя показать, других посмотреть, может быть, заходят в казино, в концертный зал послушать музыку. Все это создает совершенно особый такой, я бы сказала, оптический режим расслабленного внимания.
Виктор Ерофеев: Причем еще имея в виду, что они там с лорнетками ходят.
Ольга Вайнштейн: Там есть замечательная сцена, когда Анна Сергеевна наблюдает, как приходит корабль в порт, и она лорнирует вот эту толпу пассажиров и затем в спешке теряет свою двойную лорнетку. И это, конечно, цитата из историко-культурного обихода 18-19-го века, вот это лорнирование прохожих просто как способ времяпровождения.
Виктор Ерофеев: Надо сказать, что действительно, русские газеты тех времен конца 19-20-го века были полны сообщений о курортной жизни в Ялте, в Крыму, потом уже постепенно и на Кавказе, в нынешней Абхазии. Газеты с иронией и возмущением писали о том, что дамы ведут себя непозволительным образом, они с проводниками, с крымскими татарами ездят в горы, на пикники. Что там происходит – бог весть знает. И надо сказать, что эта атмосфера вот такого скандала сохранилась за Крымом на долгие-долгие годы: вот туда едут для того, чтобы завести роман, чтобы освободиться от дома, от этого ощущения выхода на порог, и отрываются от дома, и обретается свобода. Но интересно, что одни уезжают, обретают свободу, а другие остаются. Вот я бы хотел сказать вот о чем. Мы за кого болеем? За тех, у кого курортный роман или за сохранение семьи, Людмила?
Людмила Алябьева: Интересный вопрос. Неожиданный, я бы сказала. За курортный роман, конечно, и за сохранение семьи.
Виктор Ерофеев: А можно то и другое увязать в один узел?
Людмила Алябьева: При желании можно, я думаю.
Виктор Ерофеев: Расскажите, при каком желании и как можно увязать?
Людмила Алябьева: Ну, мне интересно скорее всего это с другой стороны. Не со стороны курортного романа и увязывания этого с семейной жизнью. А вот вы упомянули Ялту и конец 19-го века. И действительно, в России расцвет курортов приходится как раз на конец 19-го века. Но вообще-то, по понятным причинам модель сложилась гораздо раньше.
Виктор Ерофеев: И сложилась во Франции, как я понимаю.
Ольга Вайнштейн: В Англии.
Людмила Алябьева: В Англии. Там же были знаменитые курортные города Брайтон, Бристоль, Плимут, Бат. Хотя Бат не на море, но город на водах. Но ведь изначально то курортные романы – это именно минеральные воды, потому что если взять Англию, поскольку она мне как-то ближе по научным интересам, то изначально курортный город – это все-таки минеральные воды, то есть англичане как-то довольно долго не подозревали, что их окружает море. И первые такие настоящие классические курорты возникали как раз внутри страны. И собственно, Бат – это классика жанра, это то, что сложилось в 18-м веке. И собственно говоря, прямо-таки писали трактаты, что является непременными атрибутами настоящего курорта. Это, конечно же, обязательно медицинский трактат, который прославляет минеральные воды, обязательное одобрение двора, желательно, чтобы кто-то королевских кровей посетил это место, и, естественно, привлечь аристократию каким-то образом. И вот в результате вся модная публика лондонская и не только в сезон стекалась в Бат, а в дальнейшем в Брайтон. Когда в 19-м веке, наконец, англичане открыли для себя, что у них, оказывается, еще и морская вода есть.
Виктор Ерофеев: То есть все началось с лечения желудка и нервов.
Людмила Алябьева: Да, действительно, туда ездили не только лечить желудки и нервы, туда ездили, борясь с бесплодием, борясь с плохим настроением, с подагрой – со всем чем угодно.
Виктор Ерофеев: Ну, а курортные романы как интриги заводились уже в 18-м веке?
Людмила Алябьева: Безусловно.
Ольга Вайнштейн: Безусловно, заводились. И там собственно были все социальные предпосылки, потому что на курорт ездили и аристократы, и представители среднего класса. То есть там возникало смешанное общество. И вот в смешанном обществе как раз создавалась самая благоприятная среда, такой как бы питательный бульон для всяческих брачных аферистов. То есть туда приезжали молодые люди, которым, скажем, надо было заплатить долги и присмотреть себе наследницу богатого состояния. Приезжали молоденькие девушки, которые, наоборот, были в поисках мужа. И вот как раз все вот эти развлечения, индустрия досуга, которая была создана в Бате, в Брайтоне, она способствовала тому, что люди встречались. И социально позволительно было обмениваться взглядами. Например, дамы специально занимали места в окнах первого этажа и там принимали разные позы, демонстрировали туалеты. И вот было очень много историй. Недаром эти места считались опасными. В романах Джейн Остен «Гордость и пребуждения» Лидия уезжает в Брайтон, заводит роман с офицером, и, соответственно, ее репутация погублена. И ее благонравная сестрица Элизабет говорит, что Брайтон – это двойная опасность, потому что там и курортный город, и еще солдаты, офицеры.
Людмила Алябьева: Но замуж то она вышла.
Ольга Вайнштейн: В итоге да.
Виктор Ерофеев: Сергей звонит из Армавира. Что скажете про курортный роман?
Слушатель: Я могу, честно говоря, очень много сказать. Я люблю город Сочи. Вот там есть парк Ривьера знаменитый, и вот там завязываются курортные романы, да и на пляже. Пляж «Маяк», Ривьера, пляж «Солнечный». Я к чему это говорю? Я там был, я знаю, все это было. И в наше время, которое все-таки омонетизированное, то есть денежное, оно до того опошлено, вот это понятие «курортный роман» как бы уже исчезает.
Виктор Ерофеев: Правильно, правильно говорите, Сергей.
Слушатель: Из обихода, из разговора людей. Все становится так примитивно-квадратно, прямолинейно. А ведь я не знаю, у меня, честно говоря, даже я могу написать из своих воспоминаний… Это Сочи, когда заходит солнце вечером, какое красивое море там, пальмы. И вот там, сидя с девушкой на лавочке, курортный роман…
Виктор Ерофеев: Вопрос, Сергей.
Слушатель: В наше время это понятие стирается.
Виктор Ерофеев: Понял, сейчас мы обсудим эту тему. Николай Усков, главный редактор журнала GQ , писатель, который написал книгу, на мой взгляд, очень интересную, советую почитать, это «Зимняя коллекция смерти», изданная только что в «Эксмо». Я знаю, что там курортного романа нет, но я знаю, что Николай, который занимается GQ , нашим, наверное, самым серьезным журналом из тех глянцевых журналов, которые существуют в России, мне кажется, эта тема ему не чужда. И поэтому он у нас здесь в студии. Вот вопрос, действительно, курортный роман – само по себе понятие уже вышло из моды?
Николай Усков: Ну, просто это по-другому называется. Потому что само словосочетание, мне кажется, немножко старомодное. Ты себе действительно представляешь прежде всего русскую классическую литературу.
Виктор Ерофеев: И немножко советский период тоже.
Николай Усков: И немножко советский период. И это все, я бы сказал, слегка асексуально.
Виктор Ерофеев: Даже так?
Николай Усков: Ну, потому что это было давно, потому что когда в совершенно другой стране.
Виктор Ерофеев: Не с нами.
Николай Усков: Сейчас, безусловно, они есть. Что такое курортный роман? Это человек или двое оказываются вырванными из своей привычной социальной среды, из своих привычных обязанностей, они маются от безделья, они млеют на солнышке…
Виктор Ерофеев: Они обнажены, они выпивают в кафе.
Николай Усков: Естественно, это способствует развитию отношений. И вы тут спрашивали, укрепляет это семью или не укрепляет? Это может ее создать, с одной стороны. Но если семья уже имеется у этих двух, кто встретился, то я полагаю, что только укрепит, потому что на самом деле, и от семьи надо немножко отдыхать. Ну, мы, как мужчины, во всяком случае ведь знаем, что от семьи стоит иногда отдохнуть, и это идет на пользу семье, как мне кажется.
Виктор Ерофеев: Людмила, это верно?
Людмила Алябьева: Может быть.
Виктор Ерофеев: Может быть, уклончиво отвечает. Скажи, пожалуйста, Оль, «Дама с собачкой», раз уж мы с этого начали, ведь там же не только курортный роман, там любовь. И все ведь не заканчивается тем, что Гуров сидит и ест арбуз, и потом она как грешница печалится по поводу того, что произошло. Ведь потом это развивается. И может быть, курортный роман – это только начало всего того, что нас не удовлетворяет в жизни? Вот мы вырываемся из привычной среды, случается роман. Но если нам реально повезет, то открывается параллельная жизнь, как у Анны Сергеевны. И вот в этой параллельной жизни мы находим настоящую любовь. Оля, как ты думаешь, действительно люди, которые приезжают на курорт, они прежде всего думают об удовольствиях, или они постоянно ищут любовь? Какая модель здесь превалирует, скажем ученым словом, раз ты - культуролог? Кстати, кто не знает, что такое культуролог, это тот, кто исследует разные культурные явления. Это, по-моему, понятно. Как ты думаешь? Куда стремятся? К чему?
Ольга Вайнштейн: Я думаю, что все-таки изначально это импульс гедонизма, то есть поиска удовольствий, желания наслаждения.
Виктор Ерофеев: По-моему, права она. Правда?
Николай Усков: Да.
Ольга Вайнштейн: В самых разных аспектах. И как раз как культуролог я бы это объяснила через модель праздничного времени. То есть человек, который приезжает на курорт, он размыкает рамки своей повседневной жизни.
Виктор Ерофеев: Карнавал.
Ольга Вайнштейн: Да, и попадает в праздничный хронотоп, то есть хронотоп – время, пространство, в праздничное время, праздничное пространство. Но вот о пространстве мы немножко поговорили уже в связи с атмосферой курортного города. А вот праздничное время – это когда человек сбрасывает оковы своего обыденного я, то есть похода на работу, семья, возрастные ограничения.
Виктор Ерофеев: Очень точно.
Ольга Вайнштейн: И вот это временное снятие социального табу создает ощущение «я могу все себе позволить, я имею на это право». И вот начинается такое потакание своим желаниям. И вот это как раз создает благоприятную почву для курортного романа.
Виктор Ерофеев: Нам звонит Александр из Санкт-Петербурга. Александр, как у вас там с курортными романами?
Слушатель: Ну, я не буду вдаваться в частные детали.
Виктор Ерофеев: Правильно.
Слушатель: У вашей молодой гостьи Оли очень завораживающий голос, что я почти готов ей отдаться.
Ольга Вайнштейн: Ну, что ж, спасибо за готовность. Вполне в духе курортного романа.
Виктор Ерофеев: Да, это в духе передачи сегодняшней. Спасибо, Александр.
Слушатель: Не хвалите меня заранее. Это прекрасная тема – курортный роман. Так бывает, что всем нам нужно разрядиться, а кому-то приобрести новый смысл жизни. И поездка в какой-то отель может все это, скажем так…
Виктор Ерофеев: …организовать.
Слушатель: Я наблюдал за теми курортными жительницами, которые выбирают дорогие отели. В них столько обмана, что будьте осторожны.
Виктор Ерофеев: Спасибо насчет обмана. А я бы хотел также спросить наших гостей, а что изменилось с тех пор, как Чехов написал свой «курортный роман», то есть «Даму с собачкой»? Я вот о чем думаю. Нравы изменились, и если изменились, то в какую сторону? И вот плакала бы сегодняшняя Анна Сергеевна над тем, что она позволила совершить Гурову, и ел бы сегодняшний Гуров так цинично свой арбуз?
Николай Усков: Мне кажется, прежде всего, появилась профессия аниматоров на курортах, потому что большинство, насколько я знаю, романов завязывается именно между аниматорами обоего пола и гостями или гостьями. Дело в том, что современный курорт – это огромный штат обслуживающего персонала. И часто в обязанности, неписаные обязанности этого персонала входит расслабление публики.
Виктор Ерофеев: Как крымские татары – проводники в конце 19-го – начале 20-го века.
Николай Усков: Да, в какой-то степени. Вот эти туземцы, причем они совершенно разного происхождения могут быть, это все Средиземноморье, если мы говорим про средиземноморские курорты, эти люди потом ведут очень оживленную переписку со своими подругами или друзьями, в зависимости от пола. Они все – посетители ресурса «Одноклассники.Ру», безусловно, они там сидят. Я это постоянно наблюдаю, я это слышу. Кто-то потом, может быть, даже приезжает в Москву или в Санкт-Петербург к своим женщинам.
Виктор Ерофеев: Но в основном наоборот, они ездят в Турцию, в Турцию и еще раз в Турцию.
Николай Усков: В основном наоборот. Турция, Египет – вот эти вот страны, где очень популярно аниматорство как таковое.
Виктор Ерофеев: Объясни слово «аниматор».
Николай Усков: Хозяева этих отелей, хозяева этих курортов считают, что на курортах скучно., и гостей надо как-то развлекать. Выливается это в общем в бесконечные какие-то шоу, особенно вечерами, или какие-то познавательные программы типа «учимся танцевать» или еще что-нибудь в этом роде. И собственно, весь день, если человек действительно скучает, он может записываться на какие-то подобные мероприятия или хотя бы просто даже бухать вечером под музыку, что тоже весело, и участвовать в каких-то викторинах. Во всяком случае, на моих глазах, когда я довольно часто ездил на такие массовые курорты, особенно в 90-х и в начале нулевых, на моих глазах постоянно происходили вот эти вот истории. И сейчас я от друзей это часто слышу, от молодежи особенно.
Виктор Ерофеев: А есть люди, целенаправленно едущие за курортным романом? Или случайно? Людмила, как вы думаете?
Людмила Алябьева: Безусловно, я даже и слышала, и видела, и смотрел по телевизору множество программ про таких женщин, которые целый год копят деньги, готовятся и потом выезжают на курорты, и потом возвращаются туда. Кто-то, может быть, из них плачет, потому что поверил, что это настоящая любовь, кто-то – нет. Но, безусловно, что действительно это такой очень развитый бизнес. И при многих отелях они может быть не только аниматоры, может быть, они там фигурируют как аниматоры, но безусловно, это все существует.
Николай Усков: Массажисты, безусловно, гиды.
Виктор Ерофеев: И те, кто обслуживает пляжи. И мы знаем, что у Искандера в его абхазских рассказах проскакивает эта тема. Я тоже недавно был в Абхазии и видел, вот эти пожилые люди, которые вспоминают свою молодость, и тысячи, тысячи прошедших через них спутниц.
Николай Усков: А у Уэльбека, кстати, по-моему, в «Платформе» есть мотив, что люди едут в отпуск, подсознательно ожидая, что у них будет секс.
Виктор Ерофеев: Надо сказать, что вообще это бахтинская тема – тема карнавала. И обязательно говоря о курорте, освобождении тела и духа, надо вспомнить, конечно, Михаила Михайловича Бахтина с его книгой о Рабле. Поэтому тема, может быть, звучит легкомысленно, но надо сказать, тело – это тоже часть культурного наследия. Я имею в виду тело как тема. И с другой стороны, надо сказать, что освобождение тела и духа от официоза – это в какой-то степени становится и оппозицией. Правда, у Бахтина карнавал перерастает в оппозицию и церковным догмам, и многому другому, вообще стилю жизни. В то время как курортный роман превращает в оппозицию рутине, будням, какой-то тоже пошлости, но совершенно другого типа, то есть пошлости вот этих обыденных отношений, стершейся любви и так далее. Поэтому, казалось бы, такая легкомысленная летняя тема – это тема нашего душевного сопротивления тоже и сопротивления искусам и, с другой стороны, сопротивления пошлости. Хотя, сопротивляясь одной пошлости, не так трудно впасть в другую.
Михаил нам из Москвы звонит, наверное, тоже хочет поделиться своими впечатлениями. Пожалуйста, Михаил.
Слушатель: Впечатлениями я не хочу поделиться, хотя они были, это что-то личное. Вопрос у меня в следующем: вы сказали, культуролог, разве культуре можно научиться? Культура, мое убеждение, - это генетически заложенный продукт. Точно так же, как говорить «мы – культурные люди», многие говорят, хотя очень многие путают культурную профессию, деятеля культуры и культуру генетическую. Прокомментируйте, пожалуйста.
Виктор Ерофеев: Хорошо, мы действительно прокомментируем. Дело в том, что культуролог и культурные люди – это разные вещи. Культуролог, на мой взгляд, это тот самый человек, это действительно ответственная профессия, которая пытается найти в культуре те знаковые элементы, те знаковые понятия, через которые бы мы могли ближе и более адекватно понять развитие, историю культуры и то, кем мы являемся. Сказать «культурные люди» и посчитать, что это обида – тоже не обязательно так. Лучше уж будут культурные люди, чем некультурные люди. И когда мне говорят, ну, можно улыбнуться, как Оля сейчас улыбнулась, когда я сказал «культурные люди». Но с другой стороны, все-таки это хамство, грубость, отсутствие хороших манер – это раздражает еще больше. Я уж не говорю про тех людей, которые ничего не читают, ничего не хотят знать, а интересуются только всякой ерундой. Поэтому здесь, конечно, в слове «культуролог» некоторая претензия, но я вам хочу сказать, что Оля Вайнштейн с таким действительно замечательным бархатным голосом – один из лучших культурологов России. И поэтому здесь мы сегодня можем почерпнуть от нее много интересного. А как вообще развивалось дело во Франции? В такой куртуазной стране, стране рококо 18-го века это что курорты тоже были в сторону Англии? Туда, да виль Трувиль? Какие особенности французских курортов?
Ольга Вайнштейн: Во Франции тоже были свои курорты, безусловно. Но все-таки Англии, пожалуй, принадлежит более важная роль, поскольку там был создан именно такой кодекс морской курортной жизни. Но Франция, как всегда вспомним галльский острый смысл, она всегда лидировала в деле осмысления культурных практик. И вот во Франции были трактаты, которые были посвящены любви в 18-м, 19-м веке. Вспомним, например, трактат Стендаля «О любви». По-моему, это и сейчас одна из лучших книг на эту тему.
Виктор Ерофеев: Я, кстати, неоднократно ее перечитывал, она действительно не устаревает.
Ольга Вайнштейн: Она совершенно не устаревает. И вот то, что мы здесь пытались как-то многословно описать атмосферу возникновения любовного чувства, у Стендаля называется просто терминологически фаза первой кристаллизации любви, когда объект уже есть, но нет уверенности, что объект будет принадлежать тебе, и вот мысли начинают бродить вокруг воображаемого идеала. То есть французы всегда умели на серьезном концептуальном уровне назвать, расчленить то, что происходило в культуре.
Виктор Ерофеев: Ну, и в 20-м веке тоже.
Ольга Вайнштейн: И в 20-м веке. У Барта есть замечательная книга «Фрагменты речи влюбленного», она, кстати, незаслуженно мало известна. А между тем, она переведена на русский язык. И вот там он очень интересно анализирует, как трудно писать о любви, и говорит, что само любовное чувство всегда спонтанно, непредсказуемо. И вот в тот момент, когда писатель берет в руки перо или садится за клавиатуру, происходит остановка, возникает ощущение нехватки. И писатель вынужден, у Барта такая метафора, как каракатица выпускает чернила, компенсировать своими чернилами, избыточностью формы недостаток желания. И вот любовный роман, тоже такая интересная аллегория у Барта, он сравнивает любовный роман с кораблем «Арго», который так долго плавал, что аргонавты должны были его все время чинить и перестраивать. Но все равно он назывался «Арго», хотя к концу плавания это был уже совершенно другой корабль. И вот точно так же любовный роман меняется на протяжении веков, слова устаревают, но писатель все время находит новые модуляции. И вот мы когда говорим «роман», мы даже не замечаем, что в сущности мы все время повторяем каламбур. Это, с одной стороны, любовная история, но, с другой стороны, это определенный литературный жанр.
Виктор Ерофеев: Да, тут действительно соединение любовной истории (французское слово) и жанра говорит о том, что именно французам принадлежит пальма первенства в исследовании этой темы.
Ольга Вайнштейн: Да.
Виктор Ерофеев: Ваня Жуков, я надеюсь, что это не псевдоним, пишет так: «Для многих сегодня не до курортов, а романы романтичнее на БАМах». Людмила, как вы думаете, почему не до курортов? Это из-за кризиса, или вообще люди не ездят на курорты?
Николай Усков: А ездят на БАМ. Странное место.
Виктор Ерофеев: Романтично.
Людмила Алябьева: На самом деле, мне кажется, что продолжение темы – уехать куда-нибудь, отдохнуть, развеяться – это история продленного курортного романа – не романа, это история дауншифтинга. Когда сейчас люди бросают все, пытаются убежать от рутины повседневной и уехать не на месяц, как обычно, обычно то уезжают на неделю, конечно, а на годик, оторваться от этого от всего и пожить где-то вовне. Почему не до романов? Не знаю, кому-то не до романов, кому-то до романов. Кстати, говоря о французах и их переосмыслении модели курорта, то то новое, что они внесли, это на самом деле совместное плавание, купание мужчин и женщин. Потому что в Англии практиковалось раздельное купание до поры, до времени. А на континенте они очень быстро поняли, что на самом деле коммерческее и интереснее гораздо плавать вместе.
Виктор Ерофеев: Тут стали заводиться курортные…
Людмила Алябьева: Флирт. Вот, собственно, почва то и появилась для этого.
Ольга Вайнштейн: А вот эти купальные машины, интересно, во Франции существовали, вот эти кабинки такие, в которых английские дамы входили в воду?
Людмила Алябьева: Они были изобретены в Англии. Безусловно, в 18-м веке, существовали такие специальные кабинки, в которые запрягалась лошадь и вывозила даму чуть-чуть подальше в воду, чтобы она вдали от взоров могла…
Виктор Ерофеев: Купальных костюмов не было.
Людмила Алябьева: Это интересная история, потому что в первой половине 18-го века купались вообще-то голышом. А потом прокатилась волна такая очень пуританская, и немножко запоздалая, правда, но пуританская, и появились очень интересные купальные костюмы для дам. Это такие длинные фланелевые рубашки, которые завязывались у шеи, вокруг шеи. И когда дама погружалась в воду, то эта фланелевая рубашка совершенно всплывала вот так. На самом деле, купание сегодня – тут терминология очень любопытна, потому что мы говорим сегодня плавать больше, а тогда все-таки принимали ванны. То есть это не было таким купанием, а просто погружались в воду, даже существовали специально обученные люди, которые назывались погружальщики. Они брали купальщика, опускали, в общем, это была довольно неприятная процедура. И только в 19-м веке люди распробовали это и начали таки плавать. До этого же там такие корзины были буквально, в которых дамы погружались. А, кстати, мужчины при этом часто занимались вуайеризмом. И вот одним из аксессуаров мужчины в курортном городе была подзорная труба, чтобы подглядывать.
Николай Усков: Она и остается.
Людмила Алябьева: История продолжается. Корабль «Арго» обновляется на ходу.
Виктор Ерофеев: Мария Борисовна пишет, что вы говорите об общеизвестных вещах в человеческой жизни, ничто человеческое не чуждо. Но надо сказать, Мария Борисовна, вы посмотрите, видите, в 18-м веке по-разному смотрели даже на море и на женщин. Кто в подзорную трубу, кто действительно в корзине погружался в море. Я думаю, Мария Борисовна, вы этого еще две минуты назад не знали. Что же касается курортных романов, то мне кажется, тоже это очень интересно, потому что есть разные виды. Посмотрите, «Герой нашего времени», Печорин и княжна Марья – это абсолютно курортный роман. Куда ж тут деться? Через этот курортный роман в русскую литературу пришла совершенно поразительная проза, вообще, одна из лучших, которая остается лучшей прозой. А Лавренев «41-й» - разве это не курортный роман, если на это посмотреть несколько ироническим взглядом, когда белый поручик и красная наша дама молодая влюбляются друг в друга? Она в его невероятные глаза, а потом она его… Вот 41-й и потому 41-й, что она его убивает. 41-я ее жертва. Это поразительно, что через такие вещи, через любовь, вынутую как бы, выдавленную из обычного времени, из обычного места, открывается в литературе. Литература всегда на пороге, литература всегда стоит за гранью обыденности. И тогда вспыхивают какие-то явления. Я думаю, что в нашей жизни тоже эти явления нужны, хотя тут нравственный, моральный смысл этого явления в общем-то двусмысленный, потому что я уже сказал, что с одной стороны, люди открывают себе параллельную жизнь, а с другой стороны, возвращаясь, они иными глазами смотрят на членов своей семьи. И здесь, в общем-то, вечная тема, что можно, а что нельзя себе позволить, где ответственность, где долг, а где удовольствия, где гедонизм, а где классицизм отношений? У нас Юрий из Подмосковья звонит.
Слушатель: Мнений очень много. И мое мнение, не думаю, что будет каким-то решающим. Я хотел бы на несколько градусов повернуть в сторону. У нас до недавнего времени не было на юге при отелях никаких бассейнов. А на Западе, мне приходилось по долгу службы выезжать на Запад с большими делегациями, на средиземноморском побережье везде бассейны. Эти бассейны – конечно, стимулятор романов.
Виктор Ерофеев: Да.
Слушатель: Я возил делегации по 500-400 человек в южные теплые прекрасные страны. Когда приезжает на крупные студенческие мероприятия весь мир, на универсиады, то на прибрежных бульварах ходят очень красивые девушки, топ-модели, у которых бейджики висят и написано man Soviet Union no money , это чтобы мы поняли.
Виктор Ерофеев: Николай рассказывал о том, что одно из свойств советского курортного романа – когда не хватало денег, было отправиться на пляж собирать бутылки.
Николай Усков: Мы как раз говорили просто о том, что на курорте человек отрицает, отвергает всякие табу, в том числе тратит гораздо больше денег, чем может себе позволить. Может быть, потому что это ритуал, как предположила Оля. Наверное, что-то ритуальное в этом есть. Может быть, от общего безрассудства, которое накатывает именно в этой ситуации, из-за чего происходят и измены, и завязываются какие-то новые связи. Это вот это безрассудство, которое просто, мне кажется, оно свойственно югу.
Виктор Ерофеев: В Коктебеле есть кафе «Забудь все».
Ольга Вайнштейн: Прекрасно! Оторвись на полную катушку.
Николай Усков: Оторваться… Какими глаголами мы это описываем – оторваться, оттянуться… То есть это нечто, что подчеркивает утрату связи с чем-то, что составляло смысл нашей жизни до этого.
Виктор Ерофеев: Оля, а вот тебя как очень взвешенного и семейного человека я бы хотел спросить. Скажи мне, пожалуйста, действительно, курортный роман необходим человеку, или это все-таки искушение, от которого надо быть в стороне? Посмотрите, нам не позвонила ни одна женщина сегодня, звонят только мужчины. Ни одна женщина не сказала, что я езжу в Турцию за курортным романом. Какие бы ты рекомендации дала как культуролог?
Ольга Вайнштейн: Женщинам или мужчинам?
Виктор Ерофеев: Хороший вопрос. Давай сначала с женщин начнем. А Коля даст мужчинам.
Ольга Вайнштейн: Я думаю, если бы наша передача записывалась не в России, а там, скажем, в Англии или в Америке, то, конечно, были бы звонки от женщин, потому что западные женщины гораздо более раскованны.
Виктор Ерофеев: Ой, ой, ой!
Ольга Вайнштейн: И если российские женщины, может быть…
Виктор Ерофеев: В Москве разве не раскованные женщины? А вот Наталья звонит нам из Москвы, сейчас мы ее и спросим.
Слушатель: Я отозвалась на ваш призыв. Попутно вспоминаю какие-то свои моменты.
Виктор Ерофеев: Расскажите.
Слушатель: Когда у меня умер мой Гэбриел, Гавриил в крещении, я уехала в Турцию, и это была поездка, там три пятизвездочных отеля менялись, и я не знала, что там такое творится. Я не могла ни позавтракать. Представляете, какое у меня было состояние, я вообще ничего не соображала, мне нужно было быть одной, ездить в Эфес, где Павел проповедовал. И вот на этом фоне тот самый аниматор, ему было лет 18, мне, слава Богу, уже в два раза больше, он мне проходу не давал, пока я не пригрозила ему на английском, что я подойду к его руководству. И он садился напротив меня за стол. А почему он так делал? Потому что немки их просто как резиновых кукол расценивают, они им платят за это. Но все было без всяких намеков на что-то, он просто говорил, что он должен скрасить мою жизнь. Я говорю: «Я замужем». Он говорит: «Ну, и что?» «У меня ребенок». «Тем более вам надо отвлечься». И потом, когда я стала уже восставать, он сказал don ’t be aggressive to me , на что я ему объяснила, почему я агрессивная. Но потом мы помирились, пожали друг другу руки, когда я уезжала. Так вот что я хочу сказать? Люди, не стойкие духовно… Помните замечательный фильм «Любовь и голуби»? Как он потом сказал этой своей женщине, которой он увлекся, которую великолепно сыграла Людмила Марковна Гурченко… «Ты что, к своей горгоне?» «Нет, я к жене». И вот этот замечательный результат очищения. Так вот, это где-то даже укрепляет. Но это может закончиться плачевно. А когда уже человек понимает, что он сблудил, как последнее непонятное ничтожество, потерял семью, ребенка, и ничего не вернуть – вот это катастрофа. А романы легкие просто так никогда не заканчиваются, они все равно вносят тот разрушительный момент, который потом очень трудно заставить срастись и не оставить вот этого предательства, которое случается.
Виктор Ерофеев: Наташа, я очень рад, что вы включились в наш разговор, с точки зрения человека верующего. Я хорошо теперь уж вас знаю и рад, когда вы мне звоните сюда. И действительно, все-таки предательство остается предательством. Коль, твое мнение? Что бы ты посоветовал мужчинам? Насчет предательства.
Николай Усков: Я, честно говоря, не очень люблю эти слова. Они мне кажутся тоже старомодными и асексуальными. Современные отношения немножко по-другому выглядят. В них под предательством принято понимать нечто более серьезное, чем курортный роман. Как мне кажется, и все мы это прекрасно понимаем, что мы готовы простить измену наших близких, измену в физическом смысле. Мы не готовы в каком-то другом смысле простить эту измену.
Виктор Ерофеев: Мы не готовы к тому, что наш любимый человек переключится на другого человека и выберет его в качестве любовного объекта.
Николай Усков: Да, вот к этому мы не готовы. Понятно, что-то всегда остается равно себе. А что касается курортного романа, если он действительно не приводит к разрушению какой-то жизни, может быть, ее и надо было разрушить, кстати говоря. Тоже давайте не забывать, что есть жизнь, которую нужно разрушить, потому что она не приносит радостей ни тому, ни другому человеку. А если же это просто эпизод яркий, красивый, к нему так и относятся. Это сплошь и рядом, кстати, так происходит.
Виктор Ерофеев: А потом вспоминается многие годы.
Николай Усков: А потом вспоминается многие годы, причем без всяких ложных иллюзий. И это все очень хорошо проходит. И мне кажется, что такие истории только укрепляют брак, потому что человек становится спокойнее. Это просто чистая химия, как мне кажется. Нужно немножко взбрыкнуть, чтобы с удовольствием вернуться домой.
Виктор Ерофеев: Интересно, что когда человек задается целью поехать на курорт за курортным романом, судьба играет с ним жестко. То есть никак не получается романа. Когда он едет, пойду как я на пляж, отдохну…
Николай Усков: Хочется побыть одному совершенно…
Виктор Ерофеев: Тут я взял чемодан книг, буду читать… И вот тут его волной…
Николай Усков: И вот тут очень важно, если совет мужчинам, важно все-таки, даже если вы едите, чтобы отдохнуть от всех с книжками, все-таки захватите контрацептивы.
Ольга Вайнштейн: Практический совет.
Виктор Ерофеев: Это уже практический гигиенический совет. Оля, что можно посоветовать женщинам?
Ольга Вайнштейн: Женщинам, думаю, можно посоветовать все-таки не предаваться так беззаботно.
Виктор Ерофеев: Не предавать и не предаваться.
Ольга Вайнштейн: Такой оргии наивного самоутверждения, потому что, конечно, это такой большой соблазн – поверить этой атмосфере праздника, совершить такой запланированный побег из мира мелких дрессировок. Но, с другой стороны, если вспомним наш текст «Дамы с собачкой», то вот все-таки Николай говорит, что это такой яркий эпизод, а у Гурова и Анны Сергеевны это вовсе не осталось ярким эпизодом. И собственно, там большая часть чеховского текста посвящена тому, что потом стало с героями, что Гуров должен был поехать в другой город, они там стали дальше встречаться. То есть роман перерос рамки курортного и оказался тяжелой драмой для обоих героев.
Виктор Ерофеев: Так что гедонизм гедонизмом, но будьте осторожны. А вы, Людмила, что скажете и мужчинам, и женщинам?
Людмила Алябьева: Ну, коль скоро это химия, Бог с ним! А если это что-то такое, что перерастает, тут уж, конечно, надо как-то серьезнее ко всему этому…
Виктор Ерофеев: Мне пришло: «Виктор Ерофеев – и есть курортный роман». Я, кстати говоря, должен сказать, что в «Русской красавице», моем первом романе, там действительно две героини познакомились в том же самом Коктебеле и познакомились на пляже, и одна героиня читала роман по-французски, и было ясно, что издательство «Галимар», такая желто-красненькая обложка, а другая, главная героиня Ирина с ней познакомилась, и там завязались их непростые отношения. Так что курортный роман – это хорошо. То есть можно это репертировать положительно, сказать, что это тоже побег от банальности.
Людмила Алябьева: Слишком далеко, главное, не убежать.
Ольга Вайнштейн: Или просто поискать другие средства, как-то обновиться, стать другим, предаться карнавалу.
Людмила Алябьева: Это все сделка.
Виктор Ерофеев: Мне отвечает Мария Борисовна: «Уважаемый Виктор! Спасибо за разъяснения на сообщение. Действительно, не знала, что на женщин смотрели в бинокли». Ну, Мария Борисовна, я думаю, что уж знали, что и до сих пор на женщин смотрят в бинокли. Это, я думаю, шутка. «Но мне это не очень интересно, - пишет Мария Борисовна, - потому что в жизни можно найти разные темы человеческих отношений, углубиться в любую, не только в курортный роман». Вы знаете, дело в том, что я уже неоднократно говорил на нашей передаче, что мы – люди удивительного воображения, наш российский народ. А вот само познание нам недостаточно еще. Но как-то так сложилась наша душевная судьба. Поэтому давайте мы будем рассматривать самые разные вещи, в том числе и такие интересные темы, на мой взгляд, как любовь на курорте.