Обсуждение событий в Мумбаи
Дмитрий Волчек: Когда Барак Обама победил на выборах, среди напутствий, которые давали публицисты новому президенту, было и такое: объявить, что война с террором окончена и серьезной опасности больше нет. Не прошло и месяца, а трагические события в Мумбаи продемонстрировали, что говорить об окончании войны с террором нельзя. Пока нельзя сказать и о том, что экспертное сообщество проанализировало то, что произошло в финансовой столице Индии. Очень много поверхностных оценок, а многие эксперты в области безопасности прямо признают, что не подозревали о существовании такой мощной террористической организации и теперь теряются в догадках, кто стоит за нападением преступников на туристические центры Мумбаи: то ли это пакистанские спецслужбы, то ли Аль-Каида, то ли тамильские сепаратисты. Была даже версия, что это англичане, но она опровергнута, а сейчас самый популярный след – пакистанский. В этой передаче мы попробуем обобщить все, что на сегодняшний день известно о терактах в Мумбаи. Я приветствую наших гостей: в Москве - Ирину Глушкову, ведущего научного сотрудника Центра индийских исследований Института востоковедения, и в Италии - журналиста, специалиста по истории религии Джованни Бенси. Джованни, добрый вечер! Я думаю, что мы должны начать разговор с исторического экскурса и объяснить нашим слушателям, как складывались отношения мусульман и индуистов в регионе, и какие существуют сейчас основные точки противоречий.
Джованни Бенси: Индия была в течение нескольких веков центром большой мусульманской империи, Могольской империи, которая имела особенность: верхушка империи была мусульманская, но огромное большинство населения было индуистским. И вот уже на этой почве возникали трения и столкновения между этими двумя религиозными группами. Но, не вдаваясь в подробности исторического характера, напомним, что отношения между индуистами и мусульманами обострились в период между Первой и Второй мировыми войнами, когда в Индии усилилась борьба за независимость от английского владычества. Тогда, с одной стороны, индуисты старались создать условия для того, чтобы после окончания английского владычества они стали преобладающей силой, а мусульмане, которые были в меньшинстве, тоже боролись за то, чтобы обеспечить себе место в постколониальной Индии. И вот как раз в этот период, в 30-40-е годы, возникли националистические экстремистские организации, как с индуистской стороны, я имею в виду, например, «Раштрия Севам Севаксанг», национальная добровольческая организация, которая была основана Балирамом Хедгеваром и выступала за притеснение мусульман. И вот в мусульманской среде возникла, например, «Джамаат исламия», основанная Абу -аль-Аля-Маудуди , которая выступала за создание исламского государства, очень строгого, очень тоталитарного. Надо сказать, что как на индийских националистов, так и на мусульманских экстремистов оказывал влияние тогда, между обеими мировыми войнами, фашизм - теория этического государства, государства, как источника морали, источника всего того, что составляет жизнь людей. И, конечно, все это привело к обострению этих отношений. И потом была трагедия 1947 года, когда произошло разделение между Индией и Пакистаном, произошел обмен населением, многие мусульмане переехали в Пакистан, а многие индуисты переехали в Индию. И в течение этого процесса они сталкивались между собой, было больше миллиона убитых с одной и с другой стороны, почти два миллиона. И все это оставляет следы. И сегодня тоже, в 90-е годы, была эта история с храмом на севере Индии. Это история, которая тоже привела к кровавым столкновениям между мусульманами и индуистами. Так что состояние напряженности между этими двумя группами существует уже давно и, по-видимому, не идет на спад.
Дмитрий Волчек: Сейчас агентства приводят слова одного из террористов, который говорит, что нападение на Мумбаи - это ответ на бесчинства, которые творятся в Кашмире. Ирина Петровна, добрый вечер, вы могли бы дополнить сказанное господином Бенси, и чуть подробнее остановиться на ситуации в Кашмире?
Ирина Глушкова: Добрый вечер. Если можно, я сначала хочу зачитать одно письмо. Это письмо стало ко мне приходить со вчерашнего вечера от моих знакомых из разных частей Индии, но, в первую очередь, из Бомбея и других городов Махараштры - штата, столицей которого является Бомбей. Я перевела это письмо с английского на русский и, думаю, оно очень важно для того, чтобы вы поняли, что там сейчас происходит, и как к этому относятся люди.
«Дорогие друзья в Индии и за ее пределами! Мы потрясены вопиющими терактами, совершенными в Бомбее. Наши сердца плачут по жертвам и преисполнены сострадания к их семьям. Теракты были нацелены на нас, наше благополучие и наш мир. Но главной мишенью террористов было наше единство. Если эти теракты вынудят нас посмотреть друг на друга с ненавистью и приведут к противостоянию, террористы одержат победу. Они знают, что ненависть и хаос подкармливаются разъединением людей, они рассчитывают обратить нас друг против друга. Не дадим осуществиться их намерениям. Мы обращаемся с посланием, которое будет опубликовано в газетах Индии и Пакистана. Мы говорим террористам: ваша тактика не сработает, мы сплотимся, как никогда, нас сплотят наша любовь и взаимоподдержка. Мы будем едины в наших усилиях положить предел разгулу экстремизма».
Мне кажется, что это послание, которое сейчас распространяют все здравомыслящие люди Индии, к которым присоединяются такие же здравомыслящие люди из Пакистана, как раз нацелено на то, чтобы этот террористический акт, совершенно беспрецедентный по своей наглости, не привел к желанным результатам. Результаты, которых ждут - посеять хаос и вбить еще один клин в действительно сложные взаимоотношения между индусским большинством и мусульманским меньшинством в Индии и осложнить отношения между Индией и Пакистаном, которые изо всех сил стараются вступить в нормальный, человеческий, разумный диалог. Вы меня спросили о ситуации в Кашмире. Она никогда не была простой, потому что когда Индия получила независимость в 1947 году, Индия не был единым государством, на ее территории было более 600 княжеств. Одно из них было княжество Джамму-и-Кашмир, в котором большая часть населения были мусульмане, князь, раджа был индус, и он своим волеизъявлением приписал этот штат к Индии. Так Кашмир стал счастью Индии. Но после этого практически сразу часть Кашмира была оккупирована пакистанскими войсками. И каков должен быть статус Кашмира, где он должен находиться? Должно ли это быть самостоятельное государство, независимое, или находится в пределах какого-то из этих двух государств это, по сути, остается нерешенной проблемой той поры. В последние несколько месяцев, в основном, летом, ситуация чрезвычайно осложнилась в связи с тем, что в Кашмире находится одна из индусских святынь - храм Амарнатха, к которому летом начинается массовое паломничество индусов. В связи с тем, что были довольно неаккуратные действия Храмового комитета, который потребовал присоединения к этому храму большого участка земли вокруг, для того, чтобы там разбить постоянные стационарные удобства для паломников, и осложнило ситуацию в штате, хотя ясно, что это было просто очередным поводом для того, чтобы поднять ту проблему, которая не решается в Кашмире на протяжении стольких лет.
Дмитрий Волчек: Ирина Петровна, вы прочитали очень разумное письмо. Его авторы призывают не ссорить народы и не разрушать процесс налаживания отношений с Пакистаном. И все же пакистанский фактор налицо, и, как мы знаем, единственный задержанный террорист – пакистанец, и он говорит, что прошел трехмесячную подготовку в Пакистане, и многие эксперты говорят, что крупнейшие экстремистские организации в Индии организовываются пакистанскими спецслужбами. Я хочу попросить Джованни подробнее рассказать об этом пакистанском факторе.
Джованни Бенси: Я думаю, что пакистанский фактор есть, конечно, но я не считаю, что официальный Пакистан, правительство, государство и его органы, в том числе и спецслужбы, прямо замешаны в этом деле. Это противоречит самим интересам Пакистана, и линия, которую Пакистан проводит в последние годы, указывает на то, что он стремится к договоренности с Индией, к примирению с Индией. К тому же, нынешнее правительство не заинтересовано, по разным причинам, в обострении ситуации. Но не надо забывать, что пакистанские власти не контролируют полностью территорию своей страны, многое уходит из-под контроля властей, есть целые зоны, целые районы государства, которые живут практически самостоятельно. Я имею в виду зоны, которые находятся на границе с Афганистаном, где живут пуштунские племена, родственные тому населению, которые составляет большинство Афганистана. Также есть внутри страны мусульманские организации, которые тоже неподвластны и неподконтрольны властям, которые живут своей самостоятельной жизнью. И потом надо учитывать, что ситуация в Пакистане во многом связана с тем, что происходит в Афганистане, потому что талибы, которые правили долгое время в Афганистане, которые теперь пытаются вернуться к власти насильственным путем, они связаны с группами, с организациями, которые существуют в Пакистане, например, с таким направлением индо-пакистанского ислама, представленного сегодня особенно в Пакистане, как деобанди. Есть целые школы, организации, которые, например, в Северо-западной провинции Пакистана, которые ведут вот эту линию на экстремизм. И, кроме того, существует организация, которая называется «Лашкар-э-тойба», что значит «Армия праведных», которая была основана в Кунаре, в области Афганистана, в 1991 году, которая каким-то образом, с одной стороны, связана с Аль-Кайдой, с другой стороны, пытается монополизировать все эти экстремистские террористические организации, которые действуют на территории Пакистана и которые, повторяю, в значительной степени не подконтрольны пакистанским властям.
Дмитрий Волчек: Если верить сообщениям журналистов, как раз этот задержанный единственный террорист, который уже дает показания, утверждает, что он как раз принадлежит к этой организации «Лашкар-э-тойба».
Джованни Бенси: Это организация, за которой надо следить, потому что она, очевидно, имеет много сторонников, и ее линия направлена на то, чтобы бороться, как они говорят, за права мусульман в Индии. Но они борются таким образом, терроризмом, поэтому это извращение понятия прав мусульман в Индии, которые, конечно, во многих случаях притесняются и бывают столкновения. Еще в последние годы в Аллахабаде были такие столкновения. Но это, конечно, не может оправдать такие теракты, которые мы видели сейчас в Мумбаи.
Ирина Глушкова: Дело в том, что «Лашкар-э-тойба» запрещена как на территории Индии, так и на территории Пакистана, поэтому я хотела бы, чтобы мы различали Пакистан, как государство, и Пакистан, как территорию. Там действительно могут находиться какие-то группы, но я не думаю, что пакистанское правительство имеет какое-то отношение к этому теракту. Более того, в этом теракте я не могу не обратить внимания на две вещи, которые существенным образом отличают этот теракт от всех предыдущих, и указывают на какие-то силы, инспирировавшие этот теракт, которые находится за пределами Южной Азии. Первый момент - это нападение на Еврейский центр. Такого в Индии еще никогда не было. Евреи в Индии жили на протяжении многих лет, начиная с первого тысячелетия, и всегда они были частью индийского общества, и значительная часть Бомбея, включая этот самый Сассунский док, где высадились эти террористы, были построены индийскими евреями. Эта кровавая расправа и целенаправленная атака на Еврейский центр позволяет мне утверждать, что мозговой центр находится за пределами Южной Азии. Второй фактор, который позволяет мне утверждать то же самое, это самая первая точка, на которую было совершено нападение - кафе «Леопольд». Это название, может быть, ничего не говорит слушателям Радио Свобода, но о нем прекрасно знают абсолютно все западные туристы, которые посещают этот город. Знают о нем, благодаря книге австралийского писателя Грегори Дэвида Робертса под названием «Шантарам». Шантарам - это псевдоним, который использовал автор или преступник, от лица которого написан этот роман, который описывает Бомбей во всей его красоте. Роман в тысячу страниц стал невероятно популярным среди иностранцев. В январе этого года Бомбей посетила Мадонна, которая специально выписала из Австралии Робертса, чтобы он ей показывал Бомбей. Кафе «Леопольд» стало своего рода Меккой, куда стекаются иностранные туристы, они смотрят Бомбей по тем точкам, которые описаны в этом романе.
Дмитрий Волчек: Собственно, как и гостиница «Тадж-Махал», это тоже такой туристический центр рядом с Воротами Индии. Я бы хотел дать слово нашим слушателям. Олег из Москвы, добрый вечер.
Олег: Здравствуйте! Вы начали с упоминания о предложении Бараку Обаме. В связи с этим я вспомнил опрос, который, в преддверии предполагаемой победы Барака Обамы, провел журнал «Ридерз дайджест». Не менее чем в дюжине стран было опрошено население на предмет того, что его волнует. По-моему, по восьми позициям. Терроризм там всюду был на первом- четвертом месте, конкурируя с мировым экономически кризисом, с экологическим кризисом и с бедностью. В разных странах на первое место разные вещи ставили. А вот нераспространение ядерного оружия систематически занимало седьмое-восьмое место. А между тем правительство Буша было занято, прежде всего, тем, что строило противоракетную систему, агрессивно давило на Иран. И у меня возникает в связи с этим вопрос: не связан ли взрыв терроризма с тем, что мы здесь имеем какой-то срыв демократии. То есть народ волнует одно, а демократически избранные правительства заняты совсем другим?
Джованни Бенси: Мы живем в сложное время все эти годы. В этом году, в частности, начинается мировой финансовый кризис и это, конечно, связано с потерей многими людьми своих жизненных стандартов, это волнует людей, но все это не должно заставить нас и, в частности, американское руководство, забыть о том, что терроризм существует и не побежден. Никто не ожидал вот этого теракта в Мумбаи, но он произошел. Это показывает, что события, похожие на 11 сентября, могут повторяться, к сожалению. И не только могут повторяться, но есть люди, которые в этом деле прилагают все больше и больше усилий к тому, чтобы террор стал все более страшным. Мы видели это в Мумбаи. Теперь один из элементов, который отличает этот теракт. Он был организован по военному, по всем правилам военного искусства. Это не импровизированные действия каких-то фанатиков.
Дмитрий Волчек: Как мы видим это в России, когда шахидки взрывают себя в маршрутном такси.
Джованни Бенси: Это не импровизированная вещь, и это показывает, что, независимо от того, кто стоит за этими террористами, несомненно, это кто-то очень организованный и способный провести снова вот такие страшные вещи.
Дмитрий Волчек: Я бы хотел последний вопрос обратить к Ирине Петровне Глушковой. Теракты ведь пришлись на предвыборный период в Индии. Как они отразятся на внутриполитической ситуации, как могут повлиять на ход выборов? Обычно, после таких потрясений, симпатии избирателей всегда переходят к сторонникам жесткой линии. Вы предполагаете, что здесь тоже произойдет то же самое?
Ирина Глушкова: Вполне может произойти, хотя в Индии, в последние десятилетия, маятник регулярно качается между той партией, которая была у власти, и той партией, которая не была у власти. Потому что за период, что у власти находилась одна партия, у народа накапливается достаточно мощный заряд недовольства, и результаты выборов оказываются нежелательными для находившейся у власти партии. Но я не знаю, как будет сейчас. Дело в том, что Индийской национальной конгресс - партия, которая традиционно ассоциируется со светскими ценностями. Ей противостоит, ее основным соперником является Бхаратия Джаната Парти, которая в большей степени связана с так называемой хиндутвой и проведением жесткого курса индусов. У этой партии традиционный соратник предвыборных баталий это партия Шив Сена, партия Шиваджи - полководца и национального героя маратхов, которые населяют штат Махараштра. Вот недавно лидер этой партии Бал Тхакре призвал к организации индусских эскадронов смерти, за что, конечно, всячески осужден всеми политическими силами Индии.
Дмитрий Волчек: Не дай бог, чтобы в результате этих терактов вот такие призывы начали пользоваться поддержкой большинства. Я благодарю участников нашего разговора, гостей программы Итоги недели Ирину Глушкову, ведущего научного сотрудника Центра индийских научных исследований Института востоковедения Российской Академии наук, и журналиста, специалиста по истории религии Джованни Бенси.
10 международная ярмарка интеллектуальной литературы нон-фикшн
Дмитрий Волчек: В Москве в выставочном зале Дома Художника на Крымском Валу продолжается 10 международная ярмарка интеллектуальной литературы нон-фикшн. О ее событиях рассказывает Елена Фанайлова.
Елена Фанайлова: Перед входом в здание ЦДХ уже к двенадцати дня собираются очереди желающих купить умные книжки и повстречаться с их авторами. А реклама в вестибюле такая:
Реклама: В 15 часов в фойе ЦДХ начнется семинарная тема: «Российская учебная и справочная литература в контексте актуальных задач образования». Организаторы - Комитет по телекоммуникация города Москвы и пиар-агентство «Имидж»
Елена Фанайлова: Если судить по количеству людей на ярмарке, никакой интернет не победит книгу. Для литератора же посещение ярмарки – дело обязательное. Одним из первых встречаю писателя Александра Кабакова, которому ярмарка нравится, но не нравится расшифровка ее названия.
Александр Кабаков: На мой взгляд, точнейшим образом определению «качественная литература» отвечает Акунин. Он качественный, но он здесь как бы сбоку припеку, а вот такая настоящая, серьезная, психологическая, высоколобая литература… Что я здесь делаю? Сегодня будет круглый стол, который называется «Писатели индивидуалисты….». Тема мне кажется совершенно глупой, потому что какой еще бывает писатель, если не индивидуалист? Это только во времена Горького, когда были коллективные литературные проекты под руководством Алексея Максимовича, вот пролетарские писатели думали, что скопом можно написать «Войну и мир». Профессия очень индивидуалистическая, супериндивидуалистическая. Более индивидуалистической профессии, чем литератор, нет. Вот и все, что я там имею сказать. Вообще, это хорошее событие, какое-то такое душевнее, много душевнее чем на ВВЦ, а здесь народ встречается, разговаривает, и потом время хорошее - две недели в России вместо кризиса, или наравне с кризисом, говорят о литературе.
Елена Фанайлова: Слова Александра Кабакова подтверждает литературный критик и телеведущий Николай Александров.
Николай Александров: На книжки смотрю, на людей, просто хожу, гуляю. Выставка стала больше, раньше был один этаж, а теперь три. Антикварные книги, теперь еще журналы, огромное пространство. Очень интересно.
Елена Фанайлова: Зачем пришел на ярмарку поэт Александр Еременко?
Александр Еременко: Я пришел посмотреть работы конкретного автора, художника - это Александр Майоров. Он меня пригласил. Есть, конечно, безумно много всего интересного.
Елена Фанайлова: Поэт, критик, автор научной фантастики Мария Галина.
Мария Галина: Мы ищем Докинза, книжку «Бог как иллюзия». Насколько я понимаю, она достаточно нашумевшая, и хотелось бы посмотреть, что это такое, тем более, что вменяемый голос в наше время очень многого стоит.
Елена Фанайлова: Архитектор Евгений Асс.
Евгений Асс: Я бы хотел купить на выставке нон-фикшн три книги. Если бы мне кто-то посоветовал ровно три, я бы прямо последовал его совету. Потому что ставить книги некуда, читать их некогда, а жизнь коротка.
Елена Фанайлова: Евгений Асс направляется на дискуссию под названием «Экономический кризис или расцвет культуры?». Там спорят театральный режиссер, продюсер Эдуард Бояков и куратор современного искусства Екатерина Деготь.
Эдуард Бояков: Больше всего пострадает, мне кажется, изобразительное искусство, если говорить о рынке. Фондовый рынок рушится, и изобразительное искусство, как рыночная система, будет очень сильно страдать, это очевидно. И рынок современного искусства рухнет. Если это плохо для искусства - это вопрос другой.
Екатерина Деготь: Эдуард, вы не правы. Дело в том, что изобразительное искусство как раз из тех, кто наиболее легко перенесет эту ситуацию. Искусство является единственной зоной, которая не совпадает со своим рынком. Не существует литературы, которая не находилась бы на рынке. Она просто не будет издана.
Елена Фанайлова: Теперь я не соглашусь с Екатериной Деготь: есть книги, которые даже будучи напечатанными, остаются вне рынка. Одна из них, большой том переводов Пауля Целана, была награждена на ярмарке нон-фикшн премией Андрея Белого. О другой говорит издатель Ольга Морозова, но начинает она с популярной сегодня темы кризиса.
Ольга Морозова: Кризис, возможно, который сейчас наступил, сыграет на руку книгоиздателям, мне хочется в это верить. Не все же должно быть плохо, я думаю, что рынок очистился. Потому что он настолько замусорен, и это все видят, и все понимают - и издатели, и читатели, и все замороченные крупными брендами, какими-то гигантскими мегапроектами, мегасериями. Он очистится и, наконец, появится какая-то такая литература, которую можно читать. Вот я могу привести пример моей конкретной книги, которая недавно вышла. Это Оден «Лекции о Шекспире». Она готовилась три года. Очень сложная книга. Она летит просто как ласточка, меня умоляют дать книгу, умоляют написать про нее. Вот что такое Оден «Лекции о Шекспире»? А он занял абсолютно свое какое-то место, абсолютно чистое. Люди даже не знают, что это первое издание. Они не знают, что это чудом сохраненные, как и лекции Набокова, Аланом Ансеном записи лекций, которые читал Оден в 1937 году в Америке.
Елена Фанайлова: Говорила издатель Ольга Морозова. Ольга – один из издателей интеллектуальной литературы, которые десять лет назад придумали ярмарку нон-фикшн. В эту группу входила Варвара Горностаева, которая на ярмарке представляла вместе с Сергеем Пархоменко новый проект. Их издательство «Corpus» войдет в крупный коммерческий издательский дом АСТ. Сергей Пархоменко развеивает сомнения коллег в том, что ему удастся сохранить независимую издательскую политику.
Сергей Пархоменко: В стране есть довольно много разных издательств, которые, особенно в нынешних обстоятельствах, были бы не прочь присоединиться к крупной издательской структуре. Но они сосредоточили свой интерес именно на нас. У них нет никаких других резонов хотеть с нами сотрудничать, как хотеть издавать ту литературу, которую мы издаем. Для меня в этом есть некоторый залог успеха. Есть такое французское выражение «купил себе балерину». Конечно, они купили себе балерину и, в принципе, они могут попробовать переквалифицировать ее во что угодно - в грузчика, например, в посудомойку. Но не факт, что она будет хорошо грузить или мыть посуду. Танцевать она умеет. Мне кажется, что они нас купили для танца, а не для каких-то других задач.
Елена Фанайлова: Издатели интеллектуальной литературы, которые десять лет назад основали ярмарку нон-фикшн и входят в ее экспертный совет, рады, что ярмарка существует, но недовольны условиями, в которых находится книга для интеллектуалов. Говорит Ирина Прохорова, главный редактор издательства «Новое литературное обозрение».
Ирина Прохорова: Есть такой парадокс. Казалось бы, стабильность была 10 лет, которую нам прокламировали, было довольно много денег, а при этом инвестирования в книжную индустрию так и не произошло. Ни частный бизнес не заинтересовался этой сферой, ни крупный бизнес, ни само государство, которое, несомненно, пыталось и пытается сделать много необходимого, но грамотные инвестиции в инфраструктуры так и не поступили. А без этого, как мы понимаем, страдают, прежде всего, именно культурные книгоиздатели, потому что коммерческие имеют свои сети распространения, у них другая стратегия.
Елена Фанайлова: А директор магазина интеллектуальной литературы «Фаланстер» Борис Куприянов просто рад, что ярмарка отмечает свое десятилетие.
Борис Куприянов: Слава богу, что в этом году, по счастливому стечению обстоятельств, никто не замахнулся опять на территорию ЦДХ, потому что все-таки место определяет ярмарку, а не столько ярмарка определяет место. Это место со старыми историческими и культурными корнями, здесь происходит миллион исторических и культурных событий, начиная с 70-х годов. Я помню ЦДХ, когда еще был совсем маленьким, мне было лет 13 или 12, я пошел на выставку Юкера. Была первая выставка, как тогда называлось, самого современного художника, которую я видел в Советском Союзе. Вот ЦДХ у меня до сих пор ассоциируется с какими-то потрясающими культурными новациями.
Елена Фанайлова: Борис Куприянов на ярмарке нон-фикшн представляет проект под названием «Идеальный магазин». Он пытается придумать новую схему торговли, удобную для покупателя, продавца и автора. Вообще, событий на ярмарке много, в том числе и презентации книг наших коллег Ивана Толстого и Александра Гениса. Ярмарка в этом году выглядит весьма оживленной и симпатичной, и некоторые острословы замечают, что это напоминает им 1913 год.
Человек недели
Дмитрий Волчек: Человек недели Радио Свобода - писатель Владимир Маканин. Первую премию «Большая книга» (денежное выражение - 3 миллиона рублей), получил его роман о чеченской войне «Асан». О Владимире Маканине говорит литературный критик Александр Архангельский.
Александр Архангельский: Так получилось, что я этим летом перечитал собрание сочинений Владимира Маканина. И главное чувство, которое я испытывал, когда эти книги читал, это чувство, что эти книги не усохли и не сгнили, в отличие от большинства книг, самых серьезных и признаваемых писателей 70-х годов. Маканина шестидесятники держали на обочине, они считали его не совсем своим. Хотя, по возрасту, он именно шестидесятник. Он был всегда семидесятник, его спихивали туда, к младшим - не наш, чужой, не настоящий. А он оказался равен себе, он не исчез. И неудивительно, что сейчас Маканин, будучи уже человеком зрелым, продолжает работать как серьезный писатель, не позволяя себе послаблений. Я не очень уверен, что это писатель-романист, мне кажется, что его жанр это повесть. Мне кажется, что там, где появляется роман, некоторое внутреннее напряжение возникает у Маканина. Это касается и романа «Асан», только что заслуженно получившего премию «Большая книга». Но это большая настоящая русская проза, без скидок, без попытки сделать вид, будто бы время большой прозы прошло. Не прошло. Кто считает, что прошло, тот сам пошел вместе с этим временем. А Маканин не прошел, поэтому он остается нами. В романе «Асан» Маканин возвращается к чеченской теме, эта тема ему не чужая, он все-таки биографически связан с Грозным. Его рассказ «Кавказский пленный» - это гениальный рассказ. Я очень хорошо отношусь к режиссеру Учителю, который экранизировал его, но кино не дотягивает до уровня прозы, и не может, потому что там - слово, там слово простое, ясное, ложащееся как картина на подмалевок. Фантастический рассказ, можно перечитывать. Страшный. Страшный потому что холодный. Маканин вообще холодный писатель, он не позволяет себе быть горячим. Но нам ведь никто не говорит, что нельзя быть холодным. Нельзя быть теплым, можно быть либо горячим, либо холодным. Он - холодный.