Второй рабочий день нового президента США, и второй пакет предвыборных обещаний выполнен.
Первый набор мер очистил правительство от чрезмерного влияния лоббистов и сделал его работу более прозрачной. Теперь чиновникам администрации будет сложнее отказывать в информации, которую общество имеет право затребовать в соответствии с Законом о свободе информации.
Второй – очистит репутацию Соединенных Штатов в мире и поставит политику страны в соответствие с международными законами. Барак Обама распорядился в течение года закрыть тюрьму на военно-морской базе в заливе Гуантанамо и больше не применять методы допроса, которые могут быть квалифицированы как пытки. «Мы посылаем миру сигнал, - заявил президент США, подписывая документы, - что Соединенные Штаты намерены продолжать борьбу с насилием и терроризмом, и мы будем это делать активно, эффективно и методами, которые соответствуют нашим ценностям».
Верховный комиссар ООН по правам человека Нэви Пиллей немедленно предложила пойти дальше и закрыть тюрьму, не дожидаясь истечения года. Решение приветствовал и Евросоюз. Председательствующая в ЕС Чехия выразила надежду, что отныне сотрудничество в сфере безопасности будет основываться на уважении к международному праву. А ряд правозащитных организаций однозначно приветствовали шаг Обамы как попытку исправить ошибки прошлого.
Но для Обамы самое легкое в исполнении этого предвыборного обещания было подписать указ. Реальные проблемы возникли после этого.
Каким судом судить террор?
Из 775 заключенных, прошедших через базу в Гуантанамо, под стражей в настоящее время остаются только 245. Изначально для того, чтобы не распространять на заключенных правила Женевских конвенций, им было дано определение «вражеские комбатанты». В какой-то степени это имело смысл и отвечало действительности – участвующие в терроре не являются военнослужащими регулярной армии, не носили знаки отличия, когда их «забирали» спецслужбы или американские части в Афганистане или Ираке, отрицают нормы и законы войны, да и война против террора не является войной в классическом смысле этого слова. Дела их рассматривали специальные военные трибуналы, в которых военные выступали в качестве обвинения, защиты и судьи. Именно это больше всего и вызывало критику правозащитного сообщества. К ним не применялись требования справедливого судебного разбирательства. Более того, в обычном суде собранные против них доказательства могут быть просто оставлены в стороне, потому что суд не должен принимать к рассмотрению информацию, которая, возможно, была добыта с помощью пыток. Собственно, и база в Гуантанамо была избрана в качестве тюрьмы именно из-за того, что это не американская территорию и, следовательно, американская юрисдикция на нее не распространяется. Вторая сложность с судебными разбирательствами – информация обвинения зачастую носит сверхсекретный характер.
Теперь, после того, как Барак Обама подписал указ о закрытии этой тюрьмы, возникает вопрос, где и как судить заключенных? Правозащитники считают, что оставшиеся заключенные должны либо предстать перед обычными американскими судами, либо содержаться как военнопленные, либо быть отпущены. Однако именно с этим возникает ряд вопросов. Содержать где? Отпустить в какую страну? И на каких условиях?
Судя по последним сообщениям, администрация Обамы может не воспользоваться ни одним из этих вариантов. Как пишет агентство Associated Press, юридические советники нового президента пока не придумали решения этой юридической дилеммы. Рассматривается даже возможность создать специальную систему «национальных судов по вопросам безопасности», которые смогли бы принимать обвинение от военных комиссий, чего не могут делать обычные гражданские суды. Однако любая «специальная система» немедленно вызовет не меньшую критику активистов гражданского движения, чем система, существующая ныне.
Кто примет потенциального террориста?
Около трети остающихся на базе в Гуантанамо рассматриваются как представляющие небольшой риск для безопасности. В принципе, они могут быть отпущены или отправлены домой для содержания в местных исправительных учреждениях. Проблема, однако, в том, что многие страны отнюдь не хотят видеть «своих сыновей» дома. А пятая часть заключенных – граждане Йемена. И Йемен до сих пор не дает гарантий, что эти люди будут изолированы. Администрация Буша потратила немало времени, пытаясь решить эту проблему.
Наглядный пример, как непросто будет определить судьбу заключенных, преподнесла Бараку Обаме сама сеть «Аль-Каиды» как раз накануне подписания президентских указов и распоряжений. Бывший заключенный, отпущенный в Саудовскую Аравию в 2007 году, неожиданно всплыл на интернет-сайте исламистской организации в Йемене в качестве заместителя командира этого крыла «Аль-Каиды». Группу подозревают в организации теракта против посольства США в йеменской столице в сентябре прошлого года. Бывший заключенный Гуантанамо саудовец исчез из своего дома в королевстве тоже в прошлом году, сразу после того, как прошел специальную исправительную программу для подозреваемых в терроризме, которую финансируют США.
Это уже не первый случай, когда бывшие заключенные возвращаются в экстремистские организации и продолжают начатое дело. По два раза были арестованы некоторые афганцы.
Кому на базе жить хорошо
Отдельный вопрос возникает о тех, кто не может вернуться домой, поскольку дома им угрожает расправа или пытки. К этой категории относят ливийцев, узбеков, алжирцев и китайских уйгуров. Таковых всего 50. В принципе, они могли уже давно быть на свободе. Показательна история узбека Ойбека Джаббарова, которого признали невиновным почти два года назад. В октябре прошлого года он обратился к американскому народу с письмом, в котором прощал американской администрации ее ошибки. «Несмотря на то, что я все еще в этой тюрьме, у меня в сердце нет ненависти», - писал Джаббаров. Возвратиться в Узбекистан Джаббаров, тем не менее, не может. Его связь с экстремистскими группами началась с того, что он в конце 90-х бежал из Узбекистана в Таджикистан, спасаясь от преследования властей – в то время Ислам Каримов повел кампанию против глубоко верующих мусульман.
Пока ни одна страна из почти 100, с которыми вступала в переговоры администрация Джорджа Буша, не согласилась предоставить убежище этим людям. А в США их видеть также не хотят. Что же касается остальных, которым еще предстоит сидеть, то двери тюрем для них открыли только Португалия и Швейцария. Глава внешнеполитического ведомства Европейского Союза Хавьер Солана в ответ на стремление Барака Обамы закрыть тюрьму, довольно прохладно заметил: «Проблема Гуантанамо – это проблема Соединенных Штатов. Нам бы очень хотелось, чтобы она была решена, и новой американской администрации этого тоже бы хотелось. /…/ И если мы можем что-то сделать, чтобы это решение было принято как можно скорее, то мы попытаемся помочь».