Программу ведет Михаил Саленков. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Евгения Назарец.
Михаил Саленков : Рядом со мной в студии моя коллега Евгения Назарец. На сайте "Новой газеты" есть два интервью, не опубликованные до известных печальных событий, - это последнее интервью Станислава Маркелова Анастасии Бабуровой и еще раннее интервью, которое также не было опубликовано.
Евгения, начнем, наверное, с того, которое было взято у Станислава Маркелова шесть с половиной лет назад, но не было опубликовано.
Евгения Назарец : Да. Причины, по которым оно не было опубликовано, нам пока неизвестны. Но все-таки это интервью, как и любые дела этих людей - журналистки и адвоката - лучше всего говорят о них самих. То интервью, о котором вы, Миша, говорите, взяла Ирина Озерная. Оно относится к тому времени, когда суд над полковником Будановым был еще в разгаре. Тогда адвокат Станислав Маркелов подключился к судебному процессу, расследующему дело полковника Буданова, в качестве защитника потерпевшей стороны. Это было в мае 2002 года. В то время адвокат Хамзаев, представляющий Кунгаевых, заболел и многие восприняли появление Маркелова временной его заменой. А когда поняли, что приехал он в помощь к Хамзаеву надолго, замучили вопросами - какой он национальности, не наняла ли его чеченская диаспора. На самом деле, пригласили его к участию в этом деле правозащитники - "Мемориал" и "Гражданское содействие". Адвокат, судя по тому, что сказано в интервью, что он сам говорит, очень принципиально взялся за дело. Ознакомившись с его материалами, он занял жесткую позицию по отношению к следственной установке суда Северо-Кавказского военного округа. Он ставил в укор суду тенденциозность, стеснение прав потерпевшей стороны, в конечном счете, нарушение российского законодательства.
В том интервью Станислав Маркелов говорит, что дело полковника Буданова изначально воспринималось многими продолжением войны. С одной стороны, русский, федеральный офицер и его адвокаты, с другой - чеченцы, семья Кунгаевых и адвокат Хамзаев. "Когда же я, - говорит Станислав Маркелов, - русский адвокат, подключился к потерпевшей стороне, сложившаяся картина существенно изменилась. Я все это время пытался доказать, что дело гораздо серьезнее, чем представлялось. Ведь мест, например, у нас (он имеет в виду Россию) всегда считалась отягощающим вину обстоятельством. Буданов же, постоянно меняющий показания, стабилен лишь в одном, оправдывая свои действия мщением за погибших товарищей. А российский суд, как ни странно, эту мотивировку воспринимал положительно", - говорил Станислав Маркелов в своем интервью шесть с половиной лет назад.
Он и тогда не скрывал своего отношения к Буданову, к его поступку. "Мне думается, что война стала средством реализации худшего в полковнике. Да, войнам всегда сопутствует множество преступлений. Но ситуация, устроенная Будановым, уже полнейший беспредел, бьющий в первую очередь по России, по возможности налаживать отношения с Чечней. Более антироссийской пропаганды в глазах чеченцев не придумали ни Хаттаб, ни Басаев. И все-таки Кунгаевы обратились за правдой в российский суд, рассказывая потом, что все селение смеялось над ними по этому поводу". И вот прошло шесть с половиной лет. Многим уже не до смеха, потому что и адвокат Станислав Маркелов, и журналистка Анастасия Бабурова погибли. И именно в деле полковника Буданова многие видят причины этой гибели, причины их убийства.
Михаил Саленков : Это мы переходим ко второму интервью, которое со Станиславом Маркеловым было записано 5 января, но не было опубликовано.
Евгения Назарец : Да. В этом интервью изначальным его поводом было скандальное решение Госдумы изъять из компетенции суда присяжных дела, связанные со шпионажем, терроризмом и организацией массовых беспорядков. Но вот в последних нескольких вопросах все-таки Анастасия Бабурова и Станислав Маркелов вернулись к обсуждению дела Буданова, который к тому времени уже был освобожден условно-досрочно. И вот по поводу последствий этого решения спрашивала Анастасия адвоката Маркелова. Он говорит, что "на Северном Кавказе такие решения необязательно вызывают немедленную реакцию, когда выплескивается общественное недовольство, а затем все забывается. Там реакция может быть долговременной, проявиться позже. На Северном Кавказе никто ничего не забывает. А действия полковника Буданова - это прямая дискредитация российской власти, а сейчас эту дискредитацию продолжил и суд, показывая, что никакой объективности в оценке схожих преступлений на одной и той же территории, в одном и том же вооруженном конфликте ждать не приходится". Анастасия продолжает пытать, с позволения сказать, адвоката о том, какие могут быть, на его взгляд, последствия. "Это может привести к утверждению мнения на Северном Кавказе, что российская судебная система не работает, либо работает по политической указке, выполняя определенные политические функции, нарушая принцип объективности и универсальности".
Еще немного о другой сфере, в которой Анастасия также присутствовала и как журналист, и как личность - это блогосфера. Осенью 2008 года несколько сообщений: "Не спала. Вышла из дома в 7 утра. Увидела на земле убитого. Рядом подметали двор. Район, не спеша, просыпался". Или, например, в середине года.
Михаил Саленков : Это из личного дневника Анастасии Бабуровой?
Евгения Назарец : Да, из личного дневника ЖЖ. "Вчера, 21 июля, был год со дня гибели Ильи Бородавинко в эколагере под Ангарском. Его поминали возле здания Минатома. С фотографии в черной рамке светло улыбался молодой красивый человек. Молчать об этом нельзя". И последнее сообщение. Оно было два года назад: "Хочу быть бессмертной, выйти замуж за бессмертного". Это из дневника Анастасии Бабуровой в "Живом Журнале".