До момента объявления мобилизации для большинства жителей Северного Кавказа война в Украине была чем-то далёким и непонятным. Мало у кого возникало желание разобраться, откуда вдруг возникла якобы нерешаемая мирным путем внешняя угроза. Ведь на Кавказе нет ни украинских войск, ни войск НАТО, да и участие в "специальной операции" было до самого недавнего времени делом добровольным. Общество молчало, хотя Москва начиная с 24 февраля сделала юг России едва ли не главным поставщиком "пушечного мяса" в Украину (только из Дагестана, по официальным данным, на войне погибли 278 человек).
"Добровольное" участие северокавказцев в войне по контракту было часто принудительным или вынужденным, но в целом система рекрутирования на коммерческой основе освобождала общество от ответственности за происходящее, оставляя право выбора даже для военнослужащих. И те часто этим правом пользовались, расторгая контракты после первой "ходки" на войну.
Многие отправлялись воевать добровольно-принудительно, так как ещё до вторжения российской армии в Украину они уже были военнослужащими и сотрудниками силовых структур. Полицейские и росгвардейцы отправлялись в Украину, чтобы не лишиться работы и значительного по российским меркам оклада, который кое-где на Северном Кавказе доходил до 80 000 рублей в месяц.
Одно дело, когда тебя лишают свободы слова, и совсем другое, когда тебя лишают права выбирать между жизнью и смертью
Дополнительным аргументом в пользу участия в "спецоперации" служила и военная ипотека, которой были обеспечены почти все военнослужащие по контракту. Главным её отличием от гражданских ипотечных программ является то обстоятельство, что на протяжении всей службы ежемесячные выплаты по кредиту за купленную квартиру полностью выплачивает государство.
Поэтому молодые люди с Северного Кавказа отправлялись на войну для того, чтобы хоть как-то выбиться из нищеты: все республики региона являются дотационными, безработица здесь высока, решить квартирный вопрос для простого человека – за пределами возможного. Для молодого человека из Дагестана или Кабардино-Балкарии ежемесячное довольствие и возможность получить в итоге квартиру были достаточно весомыми аргументами в пользу подписания контракта. В той или иной степени эти люди были согласны рискнуть своей жизнью – так же как и их родные.
Однако после призыва идти и умирать всей страной отношение к войне и к президенту России заметно переменилось. Даже те, кто ещё вчера поддерживал "военную операцию", после получения повестки из военкомата чудесным образом исцелились. Яркими примерами служат митинги матерей в Нальчике, в Дагестане, даже в Чечне. В одной лишь Махачкале антивоенный митинг собрал до 1000 человек, более 100 его участников и участниц были задержаны. Мобилизация стала для многих несовместимой с жизнью реальностью: одно дело, когда тебя лишают свободы слова, и совсем другое, когда тебя лишают права выбирать между жизнью и смертью. И это уже совершенно другая история; к новой ситуации оказались не готовы ни общество, ни региональные власти, на которых Москва переложила ответственность по проведению мобилизации. Именно поэтому напуганные массовыми протестами федеральные власти сбавили обороты, тут же переложив вину за "перегибы" на местные военкоматы. Парадоксально, но мобилизация может привести к обратному эффекту: к демобилизации российского общества вокруг войны, одновременно ещё явственнее обнажив социально-политические проблемы в отношениях между Москвой и Северным Кавказом.
Смотри также Русская судьба. Сергей Медведев – о повторении историиС начала украинской войны Владимир Путин упорно отрицал возможность объявления мобилизации, однако успешное контрнаступление украинских военных в Харьковской области, отступление российских солдат, военная помощь Украине со стороны стран Запада заставили его нарушить обещание. Мобилизационная кампания спровоцировала массовый исход мужчин призывного возраста из страны, а это свидетельствует о том, что значительная часть граждан не имеет желания погибать в преступной войне. Также стало очевидно: население страны становится всё менее восприимчиво к уверениям Москвы о "всенародном характере" войны и "угрозе нападения НАТО" на Россию. В ещё большей степени участие в "чужой войне" не приемлют северокавказские общества. Именно поэтому глава Чечни Рамзан Кадыров фактически отрёкся от мобилизационной инициативы, настаивая на рекрутировании армии на контрактной основе.
Российская власть не смогла сформулировать ясные политические цели вторжения в соседнюю страну в самом его начале. Попытки сформулировать её задним числом, как показывает отношение к мобилизационной кампании, оказались ещё более неудачными. Нетрудно предположить: вторая "волна" мобилизации, если она будет объявлена, приведет к ещё большему отторжению власти от общества и, возможно, станет фатальной для Владимира Путина.
Ислам Текушев – кавказский журналист
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции