Был бы Навальный, а статья найдется!

Путин опять взялся за Навального. Следственный комитет России возбудил уголовное дело против основателя ФБК* (запрещен в России) и нескольких его соратников о создании и руководстве экстремистским сообществом. Зачем на узника Владимирской колонии и его единомышленников завели новое дело и почему в Кремле боятся транзита власти в 2024 году?

Фракция КПРФ в Московской городской думе потребовала от начальника столичной полиции Олега Баранова прекратить преследование столичных коммунистов, заявила о непризнании дистанционного электронного голосования и результатов выборов в Москве. В знак протеста депутаты покинули заседание городского парламента. Хватит ли пороха у левых довести жалобы до суда и превратиться в настоящую оппозицию Кремлю при "системном лидере" КПРФ Геннадии Зюганове?

В эфире политолог Федор Крашенинников и депутат Мосгордумы Евгений Ступин. Репортажи Анны Хламовой и Ивана Воронина.

Ведет программу "Лицом к событию" Мумин Шакиров.

^{Видеоверсия программы}

Мумин Шакиров: Следственный комитет России объявил о новом уголовном деле в отношении узника Владимирской колонии Алексея Навального и его ближайших сторонников. Сам Навальный, а также бывший директор ФБК, признана эта организация "экстремистской", Иван Жданов и бывший глава штабов политика Леонид Волков подозреваются в создании экстремистского сообщества. Эта статья предполагает до 10 лет лишения свободы. А еще 6 членов команды за участие в экстремистском сообществе по этой статье могут посадить на 6 лет. Навальный, как вы все знаете, в тюрьме, а почти все его ближайшие соратники покинули Россию.

С нами на связи сторонник Алексея Навального, политолог Федор Крашенинников, который также находится за пределами России. Совсем свежая новость: Минюст включил основателя арт-группы Pussy Riot и издателя Петра Верзилова, главного редактора "Медиазоны" Сергея Смирнова в список "СМИ-иноагентов". Репрессии не останавливаются ни на один день. Чем это может закончиться?

Федор Крашенинников: Они не будут останавливаться ни на один день. Создан огромный механизм репрессий, огромное количество дармоедов в погонах хотят кого-нибудь репрессировать. Так как костяк команды Навального уже разгромлен, многие другие ранее громившиеся организации уже разгромлены, надо чем-то заниматься, поэтому сейчас они найдут себе работу, например, почему бы не разгромить какую-нибудь КПРФ или кого-нибудь еще. Вообще это колесо не остановится, оно будет катиться до самого конца путинского режима, постоянно кого-то репрессируя, обзывая "иноагентами" и так далее. Пути назад нет в данном случае.

Мумин Шакиров: Для вас стало неожиданным, что Путин опять взялся за Навального и его команду?

Федор Крашенинников: Нет, это абсолютно не неожиданно. Собственно эти репрессии никогда не прекращались. То дело, которое возбуждено, на самом деле гораздо хуже, чем может показаться. Во-первых, там есть такая формулировка "и иные лица", то есть не только те, кто упомянуты в сообщении Следственного комитета, могут оказаться в этом деле. А самое главное, я вчера общался как раз с Иваном Ждановым, мы с ним переписывались, он мне пояснил очень тонкую вещь, которую он писал у себя, что уже есть дело об "экстремистской организации", и не все понимают, в чем разница. Разница в том, что по делу об "экстремистской организации" можно судить людей за то, что они продолжают оставаться в рамках организации, которая запрещена. Это то, за что судят Свидетелей Иеговы, у них организацию запретили, они продолжают устраивать молельные собрания, тем самым подпадают под эту статью. Эта статья не позволяет преследовать тех, кто порвал с организацией, вышел из организации, кто сотрудничал с ней ранее, когда она не была запрещена.

Так вот, статья об экстремистском сообществе, которая сейчас всплыла, она как раз целиком посвящена прошлому. То есть по ней можно любого человека, кто после 2014 года, который там упоминается, сотрудничал со штабами Навального, с Фондом борьбы с коррупцией, с кем угодно, этого человека можно таскать на допросы, допрашивать и подвергать каким-нибудь еще издевательствам в рамках расследования этого дела об экстремистском сообществе. Поэтому очень может быть, что список пострадавших расширится, как и список тех, кому пришлось покинуть Российскую Федерацию.

Мумин Шакиров: Я хотел напомнить нашим зрителям и слушателям, что этот закон, который был принят в отношении ФБК, которая признана экстремистской организацией, уже работает в обратную сторону. Некоторые политики, общественные деятели или гражданские активисты, которые хотели принимать участие в выборах в Государственную думу, не смогли этого сделать, потому что их связали именно с ФБК. Один из самых известных сегодня политиков в России Илья Яшин не смог участвовать в этом избирательном процессе. Какова задача сейчас Кремля? Все эти люди, о которых мы рассказали, важно им сейчас заткнуть рот, чтобы они вообще прекратили свою деятельность или это продолжение политики страха, чтобы на это смотрели другие, те, кто остался в России, и приняли для себя какое-то решение?

Федор Крашенинников: Я согласен с вами, что это продолжение политики страха. Моя теория, я с ней постоянно везде выступаю и буду выступать, что раньше для того, чтобы напугать миллионы людей, надо было репрессировать сотни тысяч или миллионы, сейчас напугать людей гораздо проще. Есть средства массовой информации, социальные сети, поэтому надо брать наиболее медийных людей, журналистов, общественных деятелей, каких-то активистов и образцово-показательно поломать им жизнь, чтобы вокруг сотни тысяч, может быть даже миллионы людей смотрели на это и думали: ой нет, лучше я не буду соваться в политику, а то мне жизнь поломают. Собственно, если почитать, преодолевая брезгливость, что пишут всякие мрачные персонажи из пропагандистского лагеря, то они прямо, не прекращая, круглые сутки шипят, что мы до всех доберемся, мы всем жизнь испортим, на всех заведем уголовные дела. Любой, кто сотрудничал с Навальным, пожалеет об этом 150 раз.

Не факт, что они это, конечно, сделают, потому что репрессировать придется слишком много людей, но в принципе они примерно этим занимаются. Есть неприятный компонент, о чем я опять же говорил, об этом надо постоянно говорить: в России создан репрессивный аппарат. Огромное количество людей в погонах получают зарплату за то, что занимаются политическими репрессиями. Наивно полагать, что эти люди в какой-то момент скажут: ну все, нам больше некого репрессировать, мы уже всех разгромили, все, мы увольняемся и будем безработными. Это невозможно, эти люди должны постоянно кого-то сажать, кого-то арестовывать, кого-то расследовать. Поэтому надеяться на прекращение репрессий не стоит. Конечно, Путину все это преподносится как подготовка к президентским выборам. То есть они и к думским, как мы знаем, готовились, но думские в России не так важны, а вот президентские для Путина это главные выборы, поэтому, конечно, они будут стараться, чтобы к президентским выборам никто и продохнуть не смел, косо посмотреть в сторону Владимира Владимировича.

Мумин Шакиров: Вы сейчас упомянули 2024 год. На этом фоне возможно ли появление какого-то нового альтернативного лидера, на которого может поставить оппозиция как либеральная, так и левая? Или это исключено, появится кто-то, кто о себе заговорит, будет набирать какие-то рейтинги, и Кремль сделает все, чтобы его полностью уничтожить или ликвидировать?

Федор Крашенинников: К сожалению, не вижу никаких возможностей для того, чтобы какой-то человек появился и что-то вокруг себя создал, какое-то движение. В нынешней токсичной и кислотной среде, которая есть в Российской Федерации, никаких новых политиков, конечно же, не появится. Старых политиков, конечно, будут уничтожать. Я тут вернусь к теме Зюганова. В чем опасность была прошедших думских выборов? Есть некая, допустим, партия – КПРФ, у нее есть ядерный электорат. Если на этот ядерный электорат набросать сверху еще голоса тех, кто голосовал просто назло "Единой России", то энергия и возможности КПРФ усиливаются. На выборах президента все это должно работать еще лучше. К выборам президента сделают так, чтобы не осталось вообще ни одного политика, включая, условно, Геннадия Андреевича Зюганова, у которого был бы какой-то свой электоральный вес, и которого можно было бы разогнать и поддержать протестными голосами.

Концепция, которая будет реализовываться, следующая: будет Владимир Владимирович Путин, если с ним ничего не случится, чего бы я очень хотел, например, и не стесняюсь это говорить, и какие-нибудь персонажи, условно, Максим Сурайкин, Андрей Богданов, то есть люди, которые напрочь лишены какого-либо собственного электорального веса и которым не поможет даже какое-то коллективное голосование протестное просто в силу того, что ноль, сколько ни умножай на что-нибудь, он все равно останется нулем.

Владимир Владимирович Путин стареет, теряет популярность, еще неизвестно, что случится с Россией за три года, единственный шанс у него каким-то образом победить на выборах – это чтобы у него вообще не было никакого внятного конкурента. Желательно, чтобы еще на всю катушку заработало псевдоэлектронное голосование, когда одним нажатием на кнопку просто взрывается электоральная ядерная бомба и уничтожает вообще все, побеждает тот, кто нужен. Поэтому я бы не ждал появления, к сожалению, никаких новых лидеров, дай бог, чтобы из старых кто-нибудь уцелел, еще остался в России, чтобы кто-нибудь был на президентских выборах, за кого кроме Путина можно было бы проголосовать.

Мумин Шакиров: Есть эксперты и наблюдатели, которые говорят: чем хуже для России, тем лучше. Рано или поздно у Кремля сорвет резьбу, тогда, возможно, будут допущены ошибки, возникнет шанс что-то изменить в этой стране. Вы поддерживаете такую идеологию или такую стратегию?

Федор Крашенинников: Это никакая не идеология, не стратегия – это выученная беспомощность. Люди просто расписались в том, что они ничего не могут сделать, ни на что не повлияют, они говорят: ну и мы ничего не будем делать, пусть все ухудшается, а потом все само испортится. Это, наверное, неплохая, комфортная позиция для тех, кто уехал из России, наблюдает за всем происходящим из удобного и теплого далека, еще, желательно, родственников всех оттуда вывез, родителей пожилых увез, и детей, и внуков. Сидишь где-нибудь далеко и радуешься. Если сердце болит за Россию, у тебя там осталось очень много родных, близких тебе людей, людей, которых ты любишь, конечно, говорить, что "чем хуже, тем лучше", у меня рот не открывается такое сказать.

Чем хуже кому? Сечину, Ротенбергам? У них все отлично, им хуже не стало и нигде не поплохело. Хуже может стать только нашим с вами родным, близким, друзьям, тем, кто нас в России смотрит. Я совершенно не желаю гражданам России, чтобы им стало хуже, потому что им и так тяжело приходится. В этом смысле надо понимать, что не нужны санкции против России, не нужно желать зла России, санкции нужны против конкретных людей в окружении Путина, и зла надо желать конкретным людям в окружении Путина, чтобы им стало плохо, чтобы они почувствовали, что их жизнь портится, и может быть, предприняли какие-то действия против Путина. Желать зла всей России и желать ухудшения ситуации во всей России я бы не стал. В Беларуси очень плохая ситуация, что, от этого становится плохо кому-то, кроме белорусов? Белорусам становится все хуже и хуже, а Лукашенко адаптировался и живет в этой ситуации, над ним не капает, во всяком случае пока. Поэтому давайте будем желать зла Путину и его окружению, а не России в целом, а России будем желать добра.

Мумин Шакиров: Новости из мира кино, имеющие прямое отношение к Алексею Навальному. Расследование журналистов Billingcat, CNN и Insider (признано в России иноагентом) об отравлении российского политика Алексея Навального получило награду Американской Национальной телеакадемии "За выдающийся расследовательский репортаж". На кого в большей степени производит впечатление эта награда?

Федор Крашенинников: Хорошо, что самые разные организации присуждают Алексею Навальному и другим страдающим от диктаторских режимов людям премии и награды. Очень важная символическая поддержка конкретно для тех, кто сидит в тюрьме, для Алексея Навального, для его команды и вообще для всех нас, что мы видим, что мир нас не забывает, мир о нас помнит. Конечно, это жутко неприятно Путину и его окружению, каким-то его пропагандистам, они очень хотели бы, чтобы премии давались всяким патриотическим фильмам про политолога Шугалея и прочей ерунде, которую они снимают и показывают, но этого нет. Им неприятно, они шипят, злятся, но я думаю, что в принципе они уже самозамкнулись, им плевать, они про себя решили, пусть про нас, что хотят, то делают, что хотят, то и говорят, мы сами себя наградим медалями, премиями, деньгами и будем считать себя самыми лучшими.

Но это печально, что именно та часть российского общества, которая против Путина, оппозиционная, она находится в мировом мейнстриме, она связана с окружающим миром, прогрессом, развитием. Но это исключение, потому что Путин и тот режим, который он создал, тащит Россию совершенно в противоположную сторону. Это очень грустно, что насаждаются совершенно другие ценности и премируются совсем другие произведения, с позволения сказать, искусства.

Мумин Шакиров: Продолжая тему наград, Нобелевская премия мира может произвести впечатление на Путина и Кремль? Букмекеры, например, со всего мира делают прогнозы по поводу лауреатов Нобелевской премии 2021 года, которых объявят в октябре, многие ставят на Навального.

Федор Крашенинников: Я очень рад, что люди многие ставят на Навального. Говорят, что действительно это возможно, там хорошая и сильная конкуренция в лице Светланы Тихановской, Греты Тунберг и других интересных людей. Думаю, сейчас Кремль прилагает колоссальные усилия, чтобы премию получил кто угодно, только не Навальный.

Есть такая известная история, не знаю, насколько она правдивая, Владимир Владимирович Путин, конечно, мечтал получить Нобелевскую премию все свое президентство, его жутко уязвило то, что Бараку Обаме дали Нобелевскую премию, отдельный вопрос – за что ему дали и стоило ли ему давать, но это неважно, важно, что Барак Обама получил эту премию, а Владимир Путин не получил эту премию, а он очень хотел ее получить, надеялся на нее, но ему не дают. Поэтому сейчас он, думаю, совершенно смирился с тем, что он никогда ее не получит, а вот то, что ее может получить человек, сидящий в тюрьме, конечно, это жутко расстроит Путина, потому что это колоссальный информационный повод.

Вокруг Навального и так очень много новостных поводов, опять же очень смешно читать пропаганду, которая в среднем раз в неделю пишет про Навального: все забыли, он никому не нужен. А потом происходит какой-нибудь медиавзрыв, выясняется, что он всем нужен. И в этом смысле вручение Нобелевской премии – это колоссальный медиаповод, это опять на всех передовицах всех газет мира будет ненавистный Путину портрет. Опять же всплывут все печальные аналогии и про Солженицына, который в изгнании получал, и про Бунина, и про Пастернака, который получил премию, но его не отпустили ее получать, и так далее. Конечно, это будет очень неприятное Путину шоу.

Федор Крашенинников

Я поэтому очень сильно боюсь, что сейчас все ресурсы, которые у Путина есть, чтобы задействовать и надавить на них, добиться того, чтобы эту премию получил кто угодно, пусть даже Светлана Тихановская, дай бог ей здоровья, я, кстати, искренне поддерживаю Светлану Тихановскую, и Грета Тунберг, кто угодно, лишь бы не Навальный, потому что для Путина это будет пощечина буквально и удар по самому больному неприятному месту, о чем, собственно, я уже говорил.

Мумин Шакиров: Федор, что делать сегодня оппозиции: взять паузу для переосмысления ситуации после так называемых выборов или продолжать давить на власть всеми способами без остановки?

Федор Крашенинников: Я, честно сказать, не очень понимаю, как можно взять паузу. Сейчас в Германии закончились выборы, закончится формирование правительства, наверное, какие-то люди могут взять паузу и подумать: ну все, выборы закончены, можно немножко расслабиться, пусть договариваются руководства партий, как дальше жить. В России никаких причин успокаиваться и брать паузу нет. Особенно у тех, кто уже уехал. Мне зачем брать паузу? Я должен перестать выступать и писать статьи о ситуации в России? Я не перестану этого делать. Не перестанет выступать команда Навального, не перестанут выступать другие люди, не перестанет движение "Голос" готовиться, и "Медиазона" не перестанет работать. Нам ничего не остается, мы должны делать то, что можно делать, каждый на своем месте, каждый в своем маленьком окопчике, продолжать хоть что-нибудь делать.

К сожалению, идея ничего не делать и ждать, пока все в России так поплохеет, что путинский режим самоликвидируется – это, конечно, к сожалению, неработающая стратегия. На самом деле и от нас не так много зависит, очень многое зависит от людей, которые сейчас остаются в России, продолжают что-то делать там, им мы должны помогать, их мы должны поддерживать, с ними должны быть солидарны, помогать деньгами, адвокатами, помогать всем, кому только можно помочь в России. Люди внутри России должны быть солидарны и помогать друг другу, потому что кроме нас самих у нас никого нет. От российской власти можно ждать только зла, только боли, преследований, арестов, репрессий, допросов и так далее. Поэтому только вы сами должны сопротивляться.

Мумин Шакиров: Одно из оружий оппозиции, в частности, команды Навального – это фильмы о ближайшем окружении Владимира Путина. Последняя картина была посвящена министру иностранных дел Сергею Лаврову. На ваш взгляд, эти фильмы дискредитируют власть или власть настолько обросла защитным щитом, ничего уже не бьет? Скажут, что очередной чиновник – вор, ну и что?

Федор Крашенинников: Думаю, что работает на самом деле. Во-первых, эти фильмы были связаны с избирательной кампанией. Надо понимать, что и Шойгу, и Лавров попали под раздачу не потому, что они кому-то сами по себе очень интересны, они, конечно, не самые интересные коррупционеры, не самые крупные даже при всем своем размахе. Просто они были лидерами списка "Единой России", по всем правилам предвыборной кампании, если ты борешься с какой-то партией, то надо наносить удары по тем людям, которые стоят во главе списка. Думаю, эта кампания очень тяжело ударила и по Шойгу, и по Лаврову. Потому что то, с чем они вошли в кампанию, и то, с чем вышли, – это очень разные вещи. Во-первых, как мы сейчас знаем, они обманули своих избирателей, потому что никакие мандаты они не взяли и ни в какую Думу они не пошли, а между тем господин Лавров таскался по всей России, обещал всем все. Приезжал в крупные города, в мой любимый Екатеринбург, я читал, что он там говорил, что он там обещал, обещал-обещал, а теперь снова министр иностранных дел, с него взятки гладки. Конечно, что у него и у Шойгу был некий положительный образ, который создавался десятилетиями, что они такие профессионал, что есть, конечно, во власти жулики, негодяи, подлецы, но Лавров – это такой дипломат дипломатович, рыцарь без страха и упрека, а Шойгу – это такой замечательный человек без единого пятнышка.

Если бы они не пошли во главе списка "Единой России", может быть, про них многие люди так бы и продолжали думать, потому что не было бы повода ковыряться в их грязном белье. Теперь мы знаем, например, раньше попрекали Лаврова тем, что у него дочка живет в США – это еще не самое страшное, потому что в США, я так понимаю, живет дочка из семьи, с которой он по сути не живет. Теперь мы узнали, что, оказывается, у него есть другая семья, которая не живет в США, а живет на роскошных яхтах и летает роскошными самолетами. Думаю, этот сюжет посмотрели все сотрудники МИДа, очень многие люди, в том числе и те, кто в принципе находится внутри структуры власти, точно так же, как все разоблачения, конечно же, прочитали все офицеры российской армии, потому что любому подчиненному интересно узнать правду о том, как живет его начальник, кто его любовницы, куда он их пристраивает, где кто работает. Поэтому оба они вышли из этой кампании потрепанными, с попорченным имиджем.

Ни в коем случае нельзя жить в нашем журналистском информационном пузыре и думать, что все всё знают. В России живет 140 миллионов человек, из которых огромное количество людей по-прежнему ничего не знают об окружающем мире, все еще убеждены, что Путин честный и хороший, его окружают какие-то честные, хорошие люди. Тут надо, конечно, продолжать эту деятельность. Сама же наша пропаганда воспитала в людях любовь к желтизне, любовь к ковырянию в каких-то подробностях. Ну что ж, пусть они поковыряются в подробностях не только личной жизни звезд, но и узнают захватывающие истории про путинское окружение, про этих старцев, которые поучают нас традиционным ценностям, а сами имеют несколько семей и вообще ведут образ жизни каких-то сомнительных плейбоев.

Зачем Путин продолжает преследовать Навального, который уже сидит в тюрьме?

​Опрос на улицах Москвы

Мумин Шакиров: В Москве фракция КПРФ в городской думе в полном составе покинула онлайн-заседание. Так коммунисты выступили против итогов выборов в Госдуму, а также потребовали освободить задержанных участников акций протеста против электронного голосования в Москве. Накануне юристов партии заблокировали в офисе КПРФ, где они готовили иски в суд.

С нами на связи депутат Московской городской думы Евгений Ступин. Какие сегодня есть ресурсы у левых, чтобы продолжать давить на власть?

Евгений Ступин: Ресурсов, к сожалению, не много, но из тех, что у нас имеется, – это парламентская трибуна. Сегодня мы постарались создать соответствующий инфоповод, заявив свой протест против фальсификации итогов электронного голосования, заявив свой протест против ввода дистанционного заседания в Мосгордуме и против политических репрессий, которые учиняет власть в этот раз в отношении коммунистов и их сторонников. Соответственно, дальше иски в суд.

Понятно, что у нас нет особых иллюзий относительно исхода этих судов, но тем не менее мы понимаем, что, во-первых, какая-никакая, пусть мизерная, но вероятность есть, что попадется где-то честный судья, такие случаи тоже у нас были. Соответственно, самое главное, что это инфоповод, эта история должна продолжаться, мы должны вот эти все результаты электронного голосования обсуждать, в том числе тот аномальный ход этого голосования, о котором хорошо рассказала команда Каца на своем канале, когда они зафиксировали явные вбросы в воскресенье в первой половине дня, в пятницу в первой половине дня, и все эти вбросы, как выяснилось, были за представителей власти. И так по всем кандидатам, по каждому из кандидатов в Москве, в регионах ничего подобного не было. Это что-то такое, чего в принципе не может быть, почему в Москве в воскресенье утром люди вдруг резко начинают голосовать за власть электронно. Причем электронно в основном голосует молодежь, люди старшего поколения предпочитают не пользоваться лишний раз девайсами.

Евгений Ступин

Мумин Шакиров: Мы прекрасно знаем за эти два года, которые вы работаете в Мосгордуме, неоднозначная ситуация внутри самой КПРФ. Елена Шувалова, ваша коллега, вылетела из партии из-за конфликта с Зюгановым. Насколько сплоченная команда в Мосгордуме у оппозиции, чтобы бороться с "Единой Россией"?

Евгений Ступин: Разность взглядов на какие-то моменты была. Но сегодня ситуация такова, что есть общее понимание, что все эти противоречия нужно забыть. Сегодняшний наш общий демарш, который был произведен, когда все члены фракции КПРФ, нас осталось 9, мы все отказались от участия в сегодняшнем заседании. Это говорит о том, что на сегодняшний день у нас единое понимание общих наших целей, общих наших опасностей, общего плана действий на будущее.

Мумин Шакиров: Как вы относитесь к тому, что 20 сентября Зюганов не пришел поддержать своих сторонников на Пушкинскую площадь, а пошел на встречу с Путиным? Многие посчитали, что это не очень красивая позиция, надо было прийти к людям, которые вышли протестовать. Позже полиция ходила по домам, выискивая тех, кто пришел поддержать призыв господина Рашкина и других коллег, а Зюганов пошел на встречу с Путиным и не поднял остро вопрос о фальсификации результатов выборов в Москве.

Евгений Ступин: На встрече с Путиным он говорил о том, что на электронных выборах произошли фальсификации, что необходимо отказываться от электронного голосования, что необходимо отказываться от трехдневного голосования. Может быть, он не сразу говорил об этом, в первую очередь он говорил о нашей программе, но это тоже было важно, об этом тоже надо было говорить. Сегодня люди не просто так протестуют против фальсификации выборов, людей не устраивает тот курс нынешней власти принципиально, не только личность Путина, весь курс, когда есть 1% сверхбогатых, большая часть людей бедных, которым не хватает на еду.

Мумин Шакиров: Зачем Зюганову жаловаться Путину, когда Кремль, по мнению многих экспертов, и устроил эту фальсификацию при подсчете голосов избирателей?

Евгений Ступин: Он же жаловался не столько ему, сколько он говорил на федеральные каналы. Встречу с Путиным в любом случае покажут, покажут то, что там говорил Зюганов. То, что он будет говорить на площади, на этих каналах не покажут. Я бы здесь тоже хотел расставить акценты: на встречу звал Рашкин, соответственно, это была встреча с Рашкиным. Рашкин сам был на встрече. Несмотря на призывы, сопряженные с рисками для активистов КПРФ, на встречу прибыло порядка двух-трех тысяч человек – это очень мало. От того, что туда пришел бы Зюганов, мое ощущение, что ничего бы не изменилось. Очевидно, даже кто-то из социологов говорил на вашем YouTube-канале, что сегодня люди в принципе не готовы протестовать.

У нас актив рвется: давайте выходить, давайте требовать. Под влиянием актива Рашкин организовал эту встречу. Стало понятно, что в широком понимании народ сегодня не готов выходить, наверное, в первую очередь в силу того, что после митингов, которые были зимой и в апреле, были протоколы, был отлов по камерам – это сильно напугало людей. В отличие от 2011 года, в этот раз фальсификаций, к сожалению, ждали. В 2011 году фальсификации были как снег на голову, а в этот раз нас к ним готовили за счет трехдневного голосования, электронного голосования, поэтому ситуация немножко другая.

Мумин Шакиров: Вы прекрасно знаете, что многие называют Зюганова системным политиком или системным оппозиционером, можно по-разному применять этот ярлык. Стоит ли задача сегодня сменить лидера партии Зюганова или это невозможно, поэтому никто и не пытается сдвинуть с места этого достаточно консервативного политика?

Евгений Ступин: Поменять руководство партии можно лишь на основании устава партии. Устав партии предполагает довольно сложную процедуру, она начинается с того, что члены местных отделений партии должны проголосовать за направление своих представителей на региональную конференцию, а конференция определяет представителей на съезд партии, съезд партии уже выбирает. Чтобы съезд партии выбрал какую-то другую кандидатуру, рядовые члены партии сначала должны выбрать кого-то, кто дальше продвинет новое руководство. Если вы или наши слушатели считают, что партии нужен новый руководитель, есть отличный шанс реализовать это желание – вступать в КПРФ, соответственно, выбирать дальше своих представителей, другого пути сегодня нет.

Мумин Шакиров: Сегодня разгромлена либеральная оппозиция в лице Алексея Навального и его команды, на передние позиции вышли левые, у них есть солидный пакет акций в Государственной думе, сам Алексей Навальный призывал голосовать за КПРФ и за отдельных кандидатов. Поэтому люди многие возлагают какие-то мизерные, но все-таки надежды на левых, даже не ваши избиратели, а те, кто хочет каких-то изменений в стране. На вас смотрят, на вас есть надежды, но мы видим Зюганова – это совершенно человек из прошлого, судя по его высказываниям: опять Запад вмешивается в дела России, те еще трактаты о национализации промышленных предприятий, достаточно скучная история.

Вот почему вам задают эти неудобные вопросы о том, что вы единственные, кто еще что-то может сделать, а у вас Зюганов ходит в Кремль, и мы видим достаточно печальную картину, никаких шансов на изменение нет у многих людей. Что вы на это скажете?

Евгений Ступин: Дело в том, что КПРФ – это не партия вождистского типа, это не ЛДПР, где Жириновский сказал, и все под козырек взяли. В КПРФ очень сильны региональные отделения, они тоже разные. Есть слабые, к сожалению, региональные отделения, есть сильные, как в Иркутской области, в Коми, например, в Москве, я считаю, достаточно сильное региональное отделение. В этих отделениях есть сильных кандидаты. Есть сильные кандидаты, как тот же Левченко в Иркутской области. Соответственно, всегда можно найти какого-то кандидата, который будет представлять ваши интересы.

Я прекрасно понимаю объективную усталость от людей, которые долго находятся на лидерских позициях, на должностях, в депутатах, наверное, это закономерно. На текущий момент, я не понимаю, как в быстром режиме ситуация может измениться? С Геннадием Андреевичем я по каким-то моментам был не согласен, я публично об этом говорил. Например, по отношению к событиям в Беларуси в прошлом году, к Алексею Навальному, которого я по-прежнему считаю политическим заключенным, который должен быть освобожден. Тем не менее, когда меня пытались лишить статуса адвоката за то, что я был на митинге 23 января в поддержку политзаключенных и в первую очередь Алексея Навального, Геннадий Андреевич написал письмо в мою поддержку президенту Адвокатской палаты, такое тоже было, такое нельзя забывать.

Мумин Шакиров: А как найти следующего президента? Где найти нового политика, которого не смогла бы посадить или ликвидировать даже физически эта власть? Мы знаем, что дело Навального – это отравление, чудом его спасли немецкие и российские в том числе медики.

Евгений Ступин: Мне немножко не нравится сама постановка вопроса. Мы не должны искать одного политика. Будет один – его уничтожат, любого. Мы должны стремиться к полицентричности, чтобы у нас было много депутатов достойных, много кандидатов в губернаторы, затем много кандидатов в президенты от левых, от либералов, от условных центристов, может быть, даже от националистов, пусть тоже у них будет свой кандидат, чтобы у нас с вами был выбор. Тогда будет здоровая политическая конкуренция, всегда будет нормальный президент, и будет система сдержек и противовесов в отношении этого президента.