Человек с плохой кармой

Он один сопровождает Путина там, где не подпускают никого другого. Он распоряжается миллиардными бюджетами. Его семья (по совпадению?) живет и процветает за границей. Марат Хуснуллин, зампредседателя правительства РФ – герой нового расследования Центра "Досье". Почему гость нашей программы, руководитель Мариупольского ТВ Николай Осыченко называет его "человеком с плохой кармой"? Почему семья этого и других российских чиновников преспокойно чувствуют себя на "вражеском" Западе? В программе "Лицом к событию" также участвуют главный редактор "Популярной политики" Руслан Шаведдинов и журналист-расследователь Илья Давлятчин.

^{Видеоверсия программы}

Елена Рыковцева: Может быть, вы помните, что однажды, когда Владимир Путин (или кто там вместо него – сейчас это неважно) приезжал ночью в Мариуполь, рядом с ним находился только один человек, никакое местное начальство не допустили. Подпустили разве что каких-то людей, которые были жильцами дома, который он посетил. Этот сопровождавший его человек был не местный, он был московский. Он, видимо, хорошо сидит на разного рода карантинах, потому что все время был с Владимиром Путиным один. Его зовут Марат Хуснуллин. Сегодня центр "Досье" выпустил расследование о семье этого человека. Но сначала мы вам напомним, кто он, что он и как часто он с Путиным.

Год войны главного путинского строителя

Елена Рыковцева: С нами Николай Осыченко, президент мариупольского телевидения. Как вы считаете, этот человек, который все время рядом с ним, почему он выслужил эту честь? И честь ли это или, наоборот, такая неприятная, грязная, тяжелая нагрузка – заниматься тем, что творится сейчас на захваченных территориях?

Николай Осыченко: Учитывая состояние этого господина Хуснуллина, я думаю, для него это честь. Для всего остального цивилизованного мира он, наверное, выглядит очень плохо. Внутри России ему сделали такой образ, который подходит для внутреннего телепотребителя, то есть обычный простой дядька. Хотя простой дядька, насколько я понимаю, как минимум мультимиллионер.

Елена Рыковцева: С нами Руслан Шаведдинов, главный редактор "Популярной политики". Как вы обозначаете их отношения, откуда взялись эта высокая честь и доверие?

Руслан Шаведдинов: Для начала хочется отметить: это блестящее расследование коллег из центра "Досье", действительно большая работа. Что касается фигуры Хуснуллина – это человек, про которого все давно хорошо известно. Он плотно сидел на государственных подрядах еще в родном Татарстане вместе со своей командой, а разграбив республику, перебрался в Москву к Собянину. Он был сменщиком легендарного Ресина – это такой живой символ московской коррупции, главный строитель при Лужкове, многие годы грабивший Москву. Команда Хуснуллина села на московские подряды. Все эти истории про "бордюринг", про все остальное, что плотно прилипло к Собянину, – все это дело рук Хуснуллина и его команды при покрывательстве его шефа Сергея Собянина. После он был переведен в правительство, стал вице-премьером.

Он не близкий к Путину человек, не учился с ним в одной школе, не занимался в одной секции дзюдо, но он понятийно свой. Человек всю свою сознательную жизнь на госслужбе, начиная от поста депутата в родном Татарстане и заканчивая вице-премьерским креслом. Он всю жизнь в системе, он такой государственник в их понимании этого слова, когда ты очень любишь Путина и не очень любишь Россию. Он вполне себе попадает в эту когорту типичных путинских чиновников, когда бьет себя в грудь и кричит, что кругом враги, Россия великая… Но при этом, как мы узнали из этого расследования центра "Досье", все, начиная с его дочери, являются гражданами Кипра и других европейских стран, обладают огромным количеством недвижимости, паспортами.

Сам Хуснуллин, когда говорит радостно, что ему на санкции плевать, понимает, что он занимает довольно большой пост и находиться в Европе для него просто не очень безопасно из-за всего того, что он натворил, будучи сейчас соучастником военных преступлений. Сам он время в Европе не проводит, но проводит время в своем особняке за один миллиард рублей, который московская мэрия многие годы прятала в Серебряном бору, проводит в других своих особняках, которых немало. То есть это типичный путинский чиновник, который благодаря своей лояльности и тому, что он имеет целую команду, способную заниматься самыми крупными распильными проектами на строительстве, поэтому и занимает такой ключевой пост. История с Мариуполем: он просто по статусу должен этим заниматься, это его должность, он человек, который курирует в правительстве Мишустина все строительные проекты. "Восстановление" – на самом деле сначала это была оккупация, стерли с лица земли украинский город Мариуполь, а сейчас пытаются построить какие-то быстрые проекты жилья. Этим будет заниматься и уже занимается Хуснуллин и его команда.

Елена Рыковцева: Ресин – это была такая матерая фигура, которая держала в своих руках все финансовые механизмы Москвы. И неизвестно, кто был круче – Лужков или Ресин. Если выстроить по иерархической лестнице Собянина и Хуснуллина, они равны, или все-таки для Путина более важен и ценен Хуснуллин?

Руслан Шаведдинов: Не так давно пражское Министерство финансов арестовало 13 квартир в центре Праги, которые были оформлены на дочь Ресина. Честно говоря, нам с вами нужен десятичасовой прямой эфир, чтобы обсудить все, что есть у семьи Ресина. Вы правы, это был живой символ московской коррупции, человек, который вместе с Лужковым превратил Москву буквально в собственный кошелек, в собственную кормушку. В этой путинской системе Ресин – человек довольно понятный, к которому с большим уважением относятся многие из так называемой политической элиты России. Поэтому уже еле живое чучело депутата Ресина по-прежнему заседает в Госдуме.

Что касается сравнений между Ресиным, Лужковым и Собяниным и Хуснуллиным, это все-таки не очень правильно, это просто другое. Хуснуллина привезли. Собянин в качестве большого начальника, который многие годы возглавлял администрацию президента, знает сильных региональных жуликов. История с командой Хуснуллина – это как раз про то, что он перевез к себе большую команду не то чтобы профессионалов, но людей, которые в этой сфере знают, где что попилить, чтобы все хорошенько у них было в жизни.

История с Хуснуллиным – это еще история про взаимодействие с татарстанской элитой. Минниханов – очень близкий клан, в нашем большом расследовании про Минниханова мы упоминали в том числе Хуснуллина: это человек, к нему приближенный. Так как у Собянина с Миннихановым очень хорошие отношения, а Минниханов – очень большой политический игрок в России, он просто передал команду своего Хуснуллина в пользование команде Собянина, там он долгие годы находился, почти десять лет был в московской мэрии Хуснуллин со своими подельниками, сейчас он в правительстве. Он, безусловно, имеет вес, имеет какие-то амбиции, навряд ли политические (он абсолютно неизбираемый персонаж из-за отсутствия харизмы и медийного статуса), он скорее имеет амбиции подмять под себя как можно больше госпроектов, от Универсиады до строительства стадионов, от метро до строительства дорог, бесконечных перекладываний плиток и так далее. Россия для него – одна большая кормушка, на которой он может зарабатывать. Теперь это, к сожалению, ряд оккупированных регионов Украины, где он тоже вместе с Администрацией президента может нажиться и уже, собственно, этим занимается.

Руслан Шаведдинов

Елена Рыковцева: С нами на связи Илья Давлятчин. Ваш вклад в копилку заслуг перед отечеством этого замечательного человека, Марата Хуснуллина. Почему за него так держится Путин, держится буквально физически?

Илья Давлятчин: Чтобы ответить на этот вопрос, я пообщался с человеком, который очень хорошо знаком с Маратом Хуснуллиным. Он этого человека описывает так: это суперконформист и при этом суперисполнительный. Этот человек про погонные метры, про квадратные километры, про строительство дорог, про развитие инфраструктуры, метро и так далее. Мы оставляем за скобками качество того, что он выполняет: он берет количеством. При этом совершенно верно сказал Руслан: это человек, который перевез всю элиту из Татарстана в Москву. Все люди, возглавляющие компанию "Автодор", которая занимается строительством дорог и заказывает строительство дорог…

Он курирует строительство вообще по России. При этом главой Минстроя сейчас является Ирек Файзуллин, с которым он хорошо знаком по Татарстану. Мы сейчас говорим о знакомствах, но для того, чтобы понять, что он из себя представляет, нужно посмотреть на цифры. Тот же самый "Автодор", который заказывает строительство дорог, там подрядчиками выступают все хорошо нам знакомые структуры – Тимченко, Ротенберг, "Стройтрансгаз", "Автобан", не счесть им числа. При всем при этом, при огромных деньгах, которые выделяются на строительство, сам "Автодор" находится в убытках. В 2021 году у него выручка была 7 миллиардов, при этом компания была убыточной. В этом году они вышли на более-менее прибыльную историю, почти миллиард прибыли, при этом выручка за 20 миллиардов. То, что делает Хуснуллин, абсолютно неэффективно, но при этом он заглядывает в рот начальству, собственно, за это его и любит Владимир Путин, поэтому и доверяет ключевой пост, а Хуснуллин сейчас занимает, наверное, один из ключевых постов. Именно поэтому с Хуснуллиным Владимир Путин ездил в Мариуполь.

Елена Рыковцева: Как вы считаете, какими суммами исчисляются эти деньги, которыми он распоряжается, которые идут сейчас на строительство? Действительно ли человек, который ворочает этими деньгами, может неплохо существовать и содержать свою семью, помогать ей?

Николай Осыченко: Илья сказал, что это человек про погонные метры и квадратные километры, а я бы еще сказал, что он про очковтирательство. Насколько я помню, в той презентации, которую он показывал Путину в Мариуполе, он показывал якобы восстановленный драматический театр, иллюстрируя это кадрами абсолютно другого здания. То есть это ложь. Это говорит о том, что все это по верхам, не вникая в какие-то детали, потому что очень большие масштабы.

Насколько я понимаю, вместе с замминистра обороны России они ворочают миллиардами, десятками миллиардов рублей, которые идут на восстановление города. Они строят дома очень быстрого типа в зоне боевых действий, зная, что рано или поздно будет наше контрнаступление, и они их строят даже без убежищ. На мой взгляд, это по меньшей мере странно. Кроме того, локации новых домов по Мариуполю четко выбраны на путях контрнаступления – это въезды в город, это правый берег, именно въезды со стороны запада, со стороны Донецка. Я думаю, что при постройке этих домов технологии соблюдались так себе.

Это очень большие деньги, я уверен, что он делает на этом шикарные прибыли, выводит деньги, как правильно заметили коллеги-расследователи, через офшоры, в том числе через Кипр. Я думаю, он очень обеспеченный человек с очень плохой кармой, потому что все те мариупольцы, которые выехали из города, проклинают его в том числе. Такая негативная карма от людей, как бы там ни было, возымеет свое действие.

Елена Рыковцева: Смотрим сюжет, который кратко рассказывает о том, до чего дорасследовались расследователи "Досье".

Лазурная жизнь семьи Хуснуллина

Елена Рыковцева: Как можно доказать связь между тем, какую должность занимает и какими деньгами ворочает глава этой семейки, с тем благополучием, в котором она купается? Или яблоки отдельно, а яблоня совершенно отдельно?

Руслан Шаведдинов: В этом расследовании показывается, что они являются бенефициарами этой коррупции, потому что продавали недвижимость госкорпорациям, имеют доходы от российских госкомпаний. Это классическая история, когда они являются выгодополучателями коррупции. Есть прецеденты с санкциями против таких родственников, людей, которые долго живут на Западе, являясь всего лишь детьми или женами российской политической элиты. Свежий пакет санкций, когда семейство Евтушенкова, семейство Керимова попало под санкции: несмотря на то что люди долгие годы живут на Западе, все это довольно реалистично. Проблема в том, что введение санкций в отношении кого-либо – это сейчас процедура довольно медлительная, западная бюрократическая машина работает не очень поворотливо.

Я думаю, что и дорогой сегодняшний гость из Украины, и все коллеги поддержат мысль о том, что персональные санкции должны быть гораздо более жесткими и гораздо более насильными. Когда каждый месяц вымученно выпускают 10–12 фамилий в санкционном списке, это не производит шок-эффекта. Кроме того, история про родственников довольно важна, потому что она действительно вносит раскол, когда условный Нарышкин придет домой, а его супруга, которая попадет под санкции, скажет: дорогой, я теперь не могу ездить на дипломатических номерах по Парижу, что же делать? И этот конфликт будет просто дома оказывать давление на этих чиновников. Российская политическая элита

все эти годы работала по одному простому принципу: нахапать здесь, пристроить свою семью там, чтобы там вели роскошный образ жизни. Сейчас сами они уже не могут, потому что действительно все правительство, все депутаты под санкциями, но их дети, жены, их окружение, все они тратят эти грязные деньги. Поэтому важны истории с включением в санкционные списки.

Мы сейчас занимаемся историей с лоббированием санкций против семьи Тимура Иванова, зама Шойгу. Буквально Сергей Шойгу и Тимур Иванов каждый день убивают украинцев. Тимур Иванов – такой Хуснуллин от Министерства обороны, который занимается строительством Минобороны, зарабатывает на этой войне, на господрядах, а его супруга прямо в эти дни катается в Куршавеле на лыжном курорте, а потом едет в Париж и покупает в частном ювелирном доме очередные бриллианты. Это просто какой-то абсурд и плевок в лицо украинцам и русским, которые не согласны с войной!

Европа говорит, что очень обеспокоена, действительно оказывает поддержку Украине, но не меньшей поддержкой, кроме заявлений, будет, если будут вышвыривать из Европы и закрывать въезд людям, имеющим отношение к военным преступлениям. Собственно, в эту категорию военных преступников Хуснуллина мы с вами напрямую, конечно, не включим, но этот человек тоже является соучастником этого кровавого безумия, развязанного российскими властями. Конечно, его дочь и ее семейство, которое зарабатывает на госконтрактах с Россией и на сделках с российским государством, должны быть включены в санкционные списки. Я думаю, это реалистичная история, в таких историях всегда помогает огласка и давление, потому что европейская бюрократия хоть и медленная и неповоротливая, но она в конечном итоге работает.

Елена Рыковцева: Вы отлично помните, с какой формулой влепили англичане санкции Людмиле Очеретной: то, что нажито непосильным трудом, нажито не без руки государства. Она вместе со своим мужем заволновалась, продавать ли недвижимость в Испании, во Франции: вдруг европейцы тоже наложат на них санкции, – но они этого не сделали. Очень сложно доказывать эту связь. Вот живет эта дочь, говорит: я этого отца знать не знаю, видеть не видела, у меня муж, у него папа, мы с этим не связаны. Мне кажется, европейцам нужно показывать эти бумажечки, просто на одних эмоциях, наверное, не получается.

Руслан Шаведдинов: Не нужно эмоций. Нужна огласка, она помогает юридической базе. Расследования "Досье" – сложить все это в папочку и передать как минимум в наздорные ведомства Кипра, которые должны разобраться, почему у них такое происходит. Согласитесь, довольно странная история, когда все банки Кипра прямо сейчас закрывают счета россиянам, а при этом дочь вице-премьера, человека, который ходит, как король, по оккупированному Мариуполю, спокойно является гражданкой этого государства и покупает там себе недвижимость. В этом расследовании мы еще узнали про яхты, которые аффилированы с этим семейством.

Я думаю, чем дальше будет заходить Владимир Путин, тем быстрее будут приниматься санкции, ведь иначе Европа выглядит довольно безобидно на фоне того, что делает Путин. Падчерица Лаврова просто физически не могла заработать деньги, потому что в раннем возрасте ей была куплена роскошная квартира в роскошном районе Лондона, и мы доказали, что ее папочка, военный преступник, все это купил, но отказывались вводить. Сработало то, что десять смелых украинцев с плакатами пришли и сказали: вышвырните отсюда дочь военного преступника! Не прошло и двух недель, как были введены санкции против Полины Ковалевой, падчерицы Сергея Лаврова. Все юридические обоснования есть – это вопрос дипломатии, не хотели обидеть, но в итоге справедливость восторжествовала. Я не сомневаюсь, что если привлекать к этому большой общественный резонанс в виде публикаций в СМИ (а где-то придется с плакатиком постоять), то все это в конечном итоге работает.

Елена Рыковцева: Я напомню, что Светлана Кривоногих, которая, по версии журналистов, тоже является одной из женщин Владимира Путина, тоже под санкциями Великобритании, и тоже оказалось достаточно того расследования, которое провели журналисты.

Илья Давлятчин

Илья Давлятчин: Мы наблюдаем другую удивительную тенденцию: не только санкции не вводятся против семей крупных высокопоставленных российских чиновников. Какое российское ведомство наиболее агрессивно пропагандирует войну? Это Министерство иностранных дел. Мы с коллегами обнаружили удивительную деталь: почти все руководство российского МИДа не находится под санкциями! Заместители Сергея Лаврова до сих пор могут въезжать в любую из европейских стран и заниматься там чем угодно.

Есть еще обратная сторона этой медали. В Европе некоторые российские элиты добиваются того, чтобы с них снимали санкции. Самый яркий недавний пример – это мать Евгения Пригожина Виолетта Пригожина, возглавлявшая компанию, напрямую связанную с Пригожиным, которая занималась поставкой продуктов, входила в его империю. Мать Пригожина подает иск в Европейский суд, и суд, непонятно на чем основываясь, снимает санкции с Виолетты Пригожиной, теперь она может покупать там недвижимость, въезжать в страны Европы. В этом смысле важна и журналистская работа, и активистская работа, надо продолжать публиковать расследования. Очевидно, что вся эта длинная бюрократическая процедура может в конце концов отразиться на войне. Если в элитах действительно назреет раскол из-за санкций, может быть, это дойдет и до самого верха, до структур, прямо или косвенно аффилированных с Владимиром Путиным, или хотя бы верхушки Минобороны.

Елена Рыковцева: С подачи Руслана покажем сюжет об этих двух женщинах, которые тоже странным образом гарцуют в Европе.

Жены чиновников в Париже

Елена Рыковцева: Николай, я спрошу о реакции украинцев на такие истории: считаете ли вы актуальной ту тему, которую поднимают коллеги, что семьи этих людей тоже должны быть каким-то образом обозначены как соучастники?

Николай Осыченко: Да, нас это интересует намного меньше, чем те события, которые прямо сейчас происходят в нашей стране: идут боевые действия, гибнут люди. Что касается семей этих военных преступников, санкции – это, конечно, замечательно, это греет душу, но на самом деле, к сожалению, нет никакого ощущения сатисфакции. Ощущение сатисфакции придет как минимум после того, как всем этим людям будут вынесены реальные приговоры Международным трибуналом. Я бы очень хотел, чтобы Международный трибунал прошел в Мариуполе, потому что именно Мариуполь – символ того, что Россия делает с нашей страной вот уже девять лет. Эти люди приезжают в разбитый Мариуполь, восстанавливают что-то и моют там деньги! Более девяти лет Донецк, мой родной город, находится в состоянии стагнации, там все падает, экономика падает, популяция падает, туда все эти годы не вкладывали таких денег, какие вкладывают в Мариуполь. Российское политическое руководство понимает, что это символ, они хотят сделать из него второй Грозный: мы разбили, но мы и восстановили. Здесь, я думаю, такого точно не будет.

Отношение дончан ко всем этим людям – это как раз то, чего они заслуживают. Дончане массово не понимают, почему Путин, чиновники не приезжают в Донецк. Путин за все девять лет в Донецке не был, хотя именно Донецк послужил для них началом всего этого беспредела. Дончане стали ненавидеть мариупольцев именно за то, что к ним ездят все эти личности, на камеру показывают, что "мы восстанавливаем". Хотя на самом деле там все очень плачевно для людей. Левый берег, где не строят ничего нового, – это гетто. Вчера в микрорайоне Восточный, который в 2015 Россия накрыла "Градами", погибло очень много людей: именно оттуда началось наступление на Мариуполь. Там вчера поставили цирк для выживших детей, а десятки тысяч детей не выжили. У меня даже был спор с жителями тех территорий, они доказывали мне, что "мы же здесь, у нас же дети есть, им это тоже нужно", а я никак не могу принять это.

Вы очень правильно ставите акценты: абсолютно спокойно ездят по Европе, ведут бизнес, живут в отелях, в виллах, покупают яхты жены, родственники военных преступников из России. Это та самая инфантильность коллективного Запада, о которой я говорю с марта прошлого года. Если бы в марте 2022-го коллективный Запад помогал вооружениями так, как он это делает сейчас, трагедии Мариуполя не было бы, более ста тысяч людей были бы живы. До Запада это доходит попозже. Так и тут, только это может быть слишком поздно.

Николай Осыченко

Елена Рыковцева: Я сегодня слушала выступление на канале Михаила Ходорковского Виктора Шендеровича, который, говоря об этой акции в Париже, сказал, что больше всего его потрясает и возмущает не само по себе проживание в Париже, а то, что эти люди, мидовцы свободно перемещаются по Западу, якобы ненавидимому их мужьями-пропагандистами, в то время как его друзья, интеллигентные россияне, категорические противники войны и Путина, никаких виз получить не могут. Вот этот диссонанс особенно приводит его в состояние глубокого возмущения.

Что может дать эта акция в Париже, если эта женщина будет показывать документы, что "мы в разводе, я с этим подлецом потому и развелась, что не принимаю его позицию по отношению к войне", да еще израильский паспорт, как выясняется, у нее есть, – что тут можно сделать?

Руслан Шаведдинов: Вы процитировали Шендеровича – абсолютно согласен, это полнейший кошмар. Это довольно некрасивая, неправильная история, такого, конечно, быть не должно. Должны быть максимальные санкции против родственников и самих жуликов, а против простых людей это просто контрпродуктивно. Вы оставляете в лапах российской власти огромное количество людей, которые не могут выехать в Европу, избежать попадания на войну или высказываться внутри страны, уехать, вести какую-то свою деятельность.

Что касается Маниович, она и так везде трясет своим израильским паспортом. Как я понимаю, пока это является одной из причин, по которой она до сих пор не санкционирована. Но у меня нет точного ответа, финальное ли это ее оправдание. После нашей акции мы еще раз отправили во все французские ведомства официальное заявление с просьбой принять меры и дать нам ответ, почему она до сих пор не под санкциями. Я не сомневаюсь, что эта акция закончится хеппи-эндом, гражданка Маниович действительно будет под санкциями.

Это еще история про большое воодушевление. Представляете, какое огромное количество людей уехало, миллион – полтора миллиона, по разным оценкам, и часть этих людей хочет продолжать каким-то образом влиять на происходящее в России, быть активными политически. Это история, когда, где бы ты ни находился, ты можешь помочь России. И санкции против Маниович – это самое патриотичное и самое пророссийское, что можно делать, это максимально полезная история. Когда ты уехал и живешь в Париже, в Тбилиси, в Алматы или где-нибудь еще, происходят акции, на которых ты действительно можешь давить на российскую власть: это и воодушевление, и восстановление справедливости, потому что иных рычагов давления на этих людей нет, выборов нет, судов нет, и санкции – один из немногих механизмов, действительно болезненных для этой власти.

И в целом это сопричастность ко всему большому общероссийскому антивоенному, антипутинскому движению, которое, безусловно, существует. Стать частью этого движения можно, 15 минут постояв с плакатом под дождем под окнами Светланы Маниович. Там было огромное количество французских политиков и французской прессы. Как минимум сейчас это станет большой темой обсуждения внутри Франции, а в дальнейшем – внутри Евросоюза. И такие вещи, кажущиеся маленькой историей про постоять с плакатиком, окажутся рабочим механизмом, который будет в дальнейшем помогать вводить санкции против тех, кто почему-то по-прежнему их избегает даже спустя почти полтора года с момента путинского полномасштабного вторжения в Украину. Никто не обещает, что завтра введут санкции, но это важный марафон, цели которого вполне легитимны. Добиться санкций вполне реалистично.

Елена Рыковцева: Илья, ведь жестокий приговор Владимиру Кара-Мурзе связан ровно с санкциями. Он обвинен в измене родине за то, что требовал санкций: санкционные списки, Магнитский и так далее. Почему у них просто озверение против человека, который занимается санкциями? Ровно по той причине, что они не хотят под них подпадать, и они мстят ему за то, что теперь их не пускают?

Илья Давлятчин: В том числе. Ведь именно Владимир Кара-Мурза был одним из тех, кто занимался вполне хорошим делом – составлял списки, помогал введению санкций против тех самых проворовавшихся элит. Невозможно отнять дом Хуснуллина в московском Серебряном бору, невозможно отнять квартиру его дочери, которая находится у Госдумы, но можно изъять активы, находящиеся за рубежом. Кстати, мы сегодня об этом не говорили, а это довольно важная история: ведь все эти активы впоследствии могут пойти на восстановление той же самой Украины. Заморозили в Паланге квартиру пропагандиста Артема Шейнина, допустим, заморозили квартиру Брилева в Лондоне, заморозили какие-то активы, которые находятся за рубежом: они пока не изъяты, они пока ни в чьей собственности, но в будущем они могут пойти на восстановление Украины, в том числе того самого Мариуполя, где сейчас хозяйничает Марат Хуснуллин.

В истории с визитом в Мариуполь меня больше всего поразило, когда он, стоя с Владимиром Путин, говорит: освещения здесь не было. Вопрос к Марату Хуснуллину: а что случилось, почему там не было освещения? Поэтому больше расследований, хороших и разных: чем больше будет подобных расследований, тем больше этих активов пойдет на восстановление Украины.

Елена Рыковцева: Мы сегодня вышли на московские улицы с вопросом: почему даже сейчас, в ура-патриотический период отдельные чиновники отправляют свои семьи на Запад и эти семьи предпочитают жить на Западе?

Почему семьи отдельных чиновников даже сейчас предпочитают жить на Западе?

Елена Рыковцева: Люди особенно не упоминают о войне, но говорят: хотелось бы, конечно, чтобы они жили вместе с нами.

Руслан Шаведдинов: Это понятное чувство. Я думаю, даже среди самых отбитых путинистов вы не найдете сторонника идеи о том, что олигархи и российские депутаты должны иметь яхты и виллы на Западе. Запрос на справедливость в России очень высок, несправедливость – одна из самых главных претензий к этой власти. Почему чиновник, который отвечает за строительство, понастроил нам ужасное жилье и с ЖКХ ужасные проблемы, сам или его дети имеют недвижимость там? Почему олигарх, который строил нам дорогу, получил на этом огромные деньги, дороги разбитые, убитые, а у олигарха недвижимость на Сардинии?

Граждане России, конечно, чувствуют обман, понимают, что все рассказы про коварный Запад – это просто попытка отвлечь от реальных проблем. Прости господи, Соловьев каждый божий день в пяти своих прямых эфирах полощет Европу, но никто же не должен забывать, что это тот самый Соловьев, который совсем недавно на частном самолете летал к себе на озеро Комо в одну из трех принадлежащих ему вилл. Не нужно быть либеральным философом или оппозиционным активистом – даже самое ядро путинского электората тоже не понимает, как так получилось, что страна бедная, порядка 20 миллионов человек живут за чертой бедности, а при этом российская так называемая элита демонстративно ведет роскошный образ жизни на Западе.

Санкции – как раз довольно одобряемая штука. Если вы помните, в 2014 году, когда впервые массово пошли персональные санкции, российские власти, пропаганда придумали такое клише – "санкции против России", чтобы среди граждан РФ не было поддержки этих санкций. На самом деле никакие санкции против Соловьева или Тимура Иванова не являются антироссийскими – это как раз самые пророссийские санкции, потому что эти люди доставили огромное количество проблем и неприятностей гражданам России, тем, кто продолжает жить внутри страны.

До сих пор, спустя полтора года с момента начала войны, только две страны, Украина и Канада, ввели механизм конфискации имущества. Я недавно был по работе в одной европейской стране (снимали расследование), и попутно мы побывали на одной из вилл российского олигарха, который попал под санкции в 2014 году: идеально выстриженный газон, там продолжает кипеть жизнь, только одна проблемка – сам он не может сейчас там тусоваться, потому что под санкциями. Нынешний механизм позволяет только арестовать. Более того, они ее арестовывают и при этом из собственных налогов должны содержать. Необходим механизм конфискации.

ВИДЕО ЭФИРА