Еще один год войны

Итоги и перспективы украинского 2023-го

Виталий Портников: Непростой 2023 год в войне России против Украины – сегодня мы подводим его военные и политические итоги. Каких результатов добились ВСУ в ходе военной кампании в 2023 году? Возможен ли переговорный процесс в этом кризисе? В студии политолог Владимир Фесенко, глава правления Центра прикладных политических исследований "Пента", и Михаил Самусь, военный эксперт, заместитель директора по международным вопросам Центра исследований армии, конверсии и разоружения.

Корреспондент: За минувшее время ВСУ удалось освободить более 50% захваченных Россией территорий. Однако на исходе второго года российско-украинской войны звучат пессимистические оценки ситуации на фронте. Войска России начали наступательные операции на нескольких участках, пытаясь перехватить и удержать инициативу до президентских выборов в марте 2024 года. После длительной паузы в декабре Россия возобновила беспилотные и ракетные атаки по Украине.

Одной из причин неудавшегося контрнаступления ВСУ военные называют не только масштабные минные поля и оборонительные укрепления противника, но и его преимущество в воздухе. В мае на саммите "Большой семерки" в Хиросиме было объявлено о создании международной авиационной коалиции для предоставления Украине американских истребителей F-16. Обучение украинских пилотов сейчас продолжается на военных базах в Европе и США, и первые F-16 должны появиться в Воздушных силах ВСУ предстоящей весной.

За год Украина нарастила производство собственного оружия и военной техники, существенно увеличен выпуск различных моделей дронов, модернизированы имеющиеся на вооружении ракеты. При помощи новой версии ракет "Нептун" летом и осенью уничтожены не менее пяти российских комплексов С-400 "Триумф".

За почти два года войны Украине, не имеющей полноценного военного флота, удалось уничтожить 15 военных кораблей, еще 12 повреждены. В целом это 36% от общего количества военных кораблей и катеров Черноморского флота.

Летом – в Дании и Саудовской Аравии, а осенью – на Мальте без участия России состоялись переговоры по имплементации украинской Формулы мира, которую к настоящему времени поддерживают свыше семидесяти стран. Среди прочего Формула мира предусматривает вывод российских войск с украинской территории, освобождение всех пленных и гарантии безопасности для Украины.

В ноябре в западных СМИ появилась информация о том, что чиновники из США и ЕС начали обсуждать с Киевом возможность проведения переговоров с Россией на фоне отсутствия существенных результатов контрнаступления украинских войск. Значительных прорывов вглубь контролируемых Россией территорий не произошло: украинские войска добились лишь ограниченных успехов, освободив 14 населенных пунктов. 1 ноября британский еженедельник The Economist опубликовал интервью главнокомандующего ВСУ Валерия Залужного и его программное эссе, рассказав, почему война фактически зашла в тупик.

Публикация в The Economist усилила конфликт генерала с президентом Владимиром Зеленским, который публично опроверг утверждения о патовой ситуации для ВСУ на фронте. Причины разногласий – не только в разном видении тактики и стратегии украинской армии, но и, как отмечают эксперты, в росте популярности Залужного.

Владимир Фесенко: Для меня этот год – классическая иллюстрация традиционной украинской проблемы: вначале высокие, в чем-то неадекватные ожидания, а к концу года – разочарование. Вторая проблема в том, что было зависание не только в ходе военных действий, но и в отношениях с нашими партнерами, а к концу года даже возникли серьезные проблемы – это и начало предвыборной борьбы в США, что привело к зависанию финансовой помощи Соединенных Штатов для Украины, и обострилась ситуация с дальнейшей перспективой нашей интеграции в Евросоюз. С одной стороны, есть продвижение по пути европейской интеграции – это, наверное, самое позитивное, что произошло в нынешнем году, а с другой стороны, мы видим это зависание, есть некоторая неопределенность в отношениях с НАТО.

Самое неприятное – из-за разочарований внутри страны обострилась внутриполитическая ситуация, произошел всплеск политической турбулентности. Это создает риски потери определенной концентрации в борьбе с врагом. Вот, пожалуй, главные проблемы этого года – именно эти эмоциональные качели.

Виталий Портников: Когда говорили о военных вопросах, мне было до конца непонятно, почему есть такие ожидания стремительного прорыва при отсутствии достаточного количества той военно-технической составляющей, которая должна быть при любых наступлениях.

Михаил Самусь: Генерал Залужный в статье в ноябре прошлого года делал акцент именно на помощи наших партнеров, называл 500 танков, 700 бронемашин. Тогда это казалось неосуществимым, а сейчас мы видим, что партнеры действительно сделали очень многое. Но один момент там был ключевой – это господство в воздухе, и это так и не было сделано.

Ожидания в военной сфере были потому, что у нас прошли две очень успешные операции, слобожанская и херсонская. После таких успехов было ощущение, что мы сейчас просто еще чуть-чуть надавим и русские посыплются, а русские решили немножко постоять. Они вложили очень много ресурсов в то, чтобы построить огромные фортификационные линии обороны на юге, в Запорожской области, и мы не смогли их пробить без господства в воздухе.

Михаил Самусь

Виталий Портников: А можно ли кому-либо достичь господства в воздухе при нынешнем уровне систем противовоздушной обороны?

Михаил Самусь: Да. Если у нас будут F-16, которые будут иметь радары и более дальнобойные ракеты, чем, например, русские Су-35, мы сможем просто отгонять их от поля боя и не позволять пускать эти 1200 корректируемых авиабомб, которыми сейчас забрасывают переднюю линию. Это будет совершенно другая ситуация.

Виталий Портников: Тут важный вопрос: как должны выглядеть в нынешней ситуации военные действия? Линия фронта – это тоже ведь итог года, а она, можно сказать, замерла. Можно воспользоваться определением Валерия Залужного – "позиционная война", которая могла бы перейти в маневренную, но пока не переходит.

Владимир Фесенко: У него очень точное выражение – "ловушка позиционной войны".

Михаил Самусь: Ловушка, в которую нас пытаются затянуть русские. Моя гипотеза состоит в том, что для России самое главное в течение 2024 года – не допустить прорыва Украиной южного фронта, чтобы южный фронт и на левобережье Херсонской области, и в Запорожской области замер на нынешних условиях, а самим достичь успеха в Донбассе, то есть продвинуться вперед и зафиксироваться где-то к ноябрю. В 2024 году выборы президента США, возможен приход Трампа – показать Трампу: вот, вы вложили 60 миллиардов долларов и ничего не получилось, поэтому давайте усаживать Зеленского за стол переговоров и договариваться, условно, "Минск-3", в котором Россия не будет отвечать за свои действия в 2022 году. Это такая идея русских.

У нас, естественно, должна быть совершенно другая стратегия: нам обязательно нужно прорвать южный фронт в течение 2024 года, для того чтобы, даже если придет Трамп, говорить с американцами и с европейскими партнерами о том, что мы все-таки имеем шансы победить в этой войне. Победа может быть отдаленной, если говорить о всей территории, но если мы перебьем наземный коридор между оккупированным Крымом и Россией, сможем подойти к Крыму к концу 2024 года, это создаст условия для какой-то перспективы. Если мы этого не сделаем, конечно, нам будет очень тяжело.

Мне очень понравилась большая статья в "Вашингтон пост", где проводится серьезный анализ. Там, кстати, нет ни слова о конфликте между Зеленским и Залужным, там было больше о конфликте между западными генералами и Залужным.

Владимир Фесенко: Это ведь статья еще для американского читателя: что, мол, виновата не стратегия США, а это украинцы не все сделали так, как мы рекомендовали: такое перекладывание ответственности.

Михаил Самусь: В этой статье есть фраза, которая показывает, насколько неверно оцениваются итоги года. Там написано, что во время южного наступления мы потеряли десятки миллиардов долларов, потому что была уничтожена техника. На самом деле, когда Залужный на четвертый день остановил наступление, технику отвели, фактически потери – 10% от западной помощи. То есть фактически украинским генералам удалось сохранить этот механизированный кулак, который мы можем использовать в 2024 году. Поэтому сейчас при получении F-16 у нас есть возможность повторить или совершить какую-то другую комбинацию из операций.

Владимир Фесенко

Виталий Портников: А насколько западные политики готовы к тому, что им придется поддерживать Украину многие годы, ведь это все равно десятки миллиардов долларов?

Владимир Фесенко: Ключевое слово, которое характеризует и военную, и политическую, и внешнеполитическую ситуацию в 2023 году, – "зависание". Зависание военных действий вокруг линии фронта, хотя попытки изменить военную ситуацию были и с нашей, и с российской стороны. Зависание в отношении наших внешнеполитических перспектив. По европейской интеграции есть продвижение, но пока нет окончательного прорыва. По НАТО, к сожалению, есть зависание.

Зависание проявилось и в позиции наших партнеров. Понятно, что надо что-то делать, а вот что? Мы видим две линии в этой дискуссии. Одна линия: надо усилить качество поддержки Украины, допустим, дать F-16. Залужный хорошо описал, что нам нужно дать. Сейчас решаются вопросы по оборонным технологиям, нам надо укреплять оборонную промышленность, этим занимаются, но мы можем это сделать только при качественно более высоком уровне западной поддержки, а с этим пока проблемы. Надо совместно выработать стратегию этой затяжной войны, в том числе стратегию на 2024 год. Это одна линия, для нас более перспективная.

Вторая линия немножко упадочническая: все, зашли в тупик, патовая ситуация, давайте начинать переговоры. Но какие переговоры? И в Белом доме, и даже в ЕС видят: Путин не готов к переговорам. Они говорят о переговорах, но хотят капитуляции Украины, таких условий, которые для нас принципиально неприемлемы.

Я думаю, главная задача военных действий в политическом измерении на будущий год, может быть, на перспективу – принудить российскую сторону к нормальным реальным переговорам, принудить Россию к миру (хотя это их термин – "принудить к миру"). На Западе должны понять: если начинать переговоры сейчас, то это будут переговоры со слабых позиций, они не дадут результата. Будущий год еще будет годом дилеммы: либо продолжать военную борьбу с российской агрессией, даже в условиях периодической нехватки ресурсов, либо начинать переговоры, которые точно не дадут быстрого результата.

Михаил Самусь: Есть одна сфера, где не ощущается провисание: это оборонная промышленность. Уже инвестированы десятки миллиардов долларов и в Соединенных Штатах, и в Европе, остановить этот маховик нельзя. Мы можем надеяться на то, что ресурсно мы все-таки уже запустили маховик перехода наших западных партнеров на военные рельсы.

Виталий Портников: Но важно еще понять, насколько меняется само представление о военной солидарности. Ведь как раз в этом году прозвучали все эти предложения относительно НАТО: принять, но, может быть, распространить гарантии безопасности на ту территорию, где нет военных действий, то есть найти какие-то ограничители, которые не позволят вступить в военный конфликт с Россией. В 2022 году об этом говорили исключительно в кулуарах, а в 2023-м вынесли в публичную плоскость. Насколько могут быть акцептированы такие нестандартные варианты?

Владимир Фесенко: В начале было слово, поэтому уже хорошо, что начинают говорить о нестандартных вариантах продвижения Украины в НАТО. Дальше все зависит и от военной ситуации в будущем году, и от понимания того, как быть с Путиным. Проблема Запада в том, что у них нет четкого ответа на вопрос, что делать дальше с Путиным. Либо надо с ним существовать и дальше, тогда его надо сдерживать и в итоге придется на каких-то условиях договариваться, завершая войну в Украине (пока это, к сожалению, доминирующая позиция). Либо надо максимально усиливать поддержку Украины и не просто сдерживать Путина, а ослаблять его.

Уже есть понимание: Путину надо отвечать. Риски военной угрозы со стороны России стали очевидными, чего не было до 2022 года. Я думаю, пусть, может быть, с опозданием, но это будет работать на нас. Нам просто надо и психологически, и политически готовиться к тому, что противостояние российской агрессии затягивается. Мы были готовы к рывку, максимум – к средней дистанции, а теперь надо бежать длинную дистанцию. Поэтому надо рассчитывать силы, надо их экономить, планировать. Необходима совместная и политическая, и военная стратегия с нашими партнерами именно на длинную дистанцию.

Виталий Портников: Запустили производство, но при этом надо постоянно поставлять огромное количество оружия, причем уже не старого, а новое, современное, которое стоит миллиарды и которое многие страны не хотят отдавать. Как говорили польские политики: мы должны вооружаться, а не разоружаться.

Михаил Самусь: Это же золотой век для европейской и американской военной промышленности! Они 30 лет сокращались, работали исключительно на какие-то небольшие экспортные контракты. Сейчас инвестиции – сотни миллиардов долларов в год, сейчас требования наращивать, нужны специалисты, маховик запущен. Когда мы говорим о 60 миллиардах долларов помощи Украине, фактически 90% остается в США: это новые рабочие места, налоги, инвестиции, развитие производства. Кроме того, есть стратегический вопрос – Китай, соотношение глобальных сил и так далее. Правильно говорят: если сейчас Соединенные Штаты откажутся от помощи Украине, получается, что они отказываются от мирового лидерства. Тот многополярный мир, о котором говорят и Китай, и, естественно, Россия, станет реальностью, и где там тогда США? Тогда уже будет проблема не для Украины, а намного больше.

Владимир Фесенко: Надо принять во внимание и военное лобби в США: оно будет влиять и на Республиканскую партию, на Трампа, на его окружение. Поэтому, когда у нас говорят, что в случае победы Трампа произойдет резкая переориентация, Трамп вынужден был идти на конфликт с Россией, может быть, против своей воли, отношения только ухудшились, а мы получили "Джавелины", летальное оружие: это не потому, что Трамп так любил Украину, а потому, что этого требовали национальные интересы США. Надо было показать России: если она не пойдет на уступки, то мы будем помогать Украине.

Виталий Портников: Похоже, наступает время реализма. Будем надеяться, что этот реализм будет на стороне тех, кто поддерживает идею международного права, справедливости в международных отношениях, уважения к человеческой жизни. Это на самом деле и есть главные итоги года: эти ценности все еще присутствуют, я бы даже сказал, превалируют в цивилизованном мире, и в этом надежда на такое окончание войны, каким мы его видим.