Европейское турне Байдена. Россия отходит на второй план

Восстановит ли Джо Байден прежнюю близость США и Европы? Почему Вашингтон дает достроить "Северный поток – 2"? Отношения США с Россией: разрядка или перезагрузка?

Мои собеседники: Том Грэм, в прошлом специальный помощник президента США, ныне научный сотрудник нью-йоркского Совета по международным отношениям, Илан Берман, вице-президент Американского внешнеполитического совета в Вашингтоне, и Натаниэл Найт, историк из университета Сетон-Холл в Нью-Джерси.

В среду президент США Джо Байден отправился в свое первое в качестве президента международное турне, в ходе которого он примет участие в четырех саммитах: "Большой семерки", НАТО, Евросоюза и переговорах с президентом России Владимиром Путиным. Список приоритетов, о которых говорил сам президент Байден и его окружение, открывается борьбой с ковидом, с изменением климата, восстановлением тесных отношений с европейскими союзниками, очень выделяется в этом списке противостояние Китаю. Отношениям с Россией в списке отведена заключительная строчка. Такая расстановка приоритетов может, по мнению моих собеседников, отчасти объяснить и неожиданную инициативу Джо Байдена провести переговоры с Владимиром Путиным, которого он незадолго до этого назвал убийцей, и сенсационный отказ Госдепартамента от введения санкций против дочерней компании "Газпрома" Nord Stream 2, оператора газопровода "Северный поток – 2".

Главы стран-членов Большой семерки и Евросоюза перед началом саммита G-7 в Великобритании 11 июня 2021 года

Как считает Илан Берман, главное сейчас для президента Байдена – восстановление трансатлантического союза, который, как считается, был расшатан за четыре года президентства Дональда Трампа. Это для него базис для решения самых горячих международных проблем: изменения климата и роста глобального веса авторитарного Китая.

– Мне кажется очевидным, что администрация Джо Байдена пытается создать коалицию союзников для противостояния прежде всего Китаю, – говорит Илан Берман. – Россия в этом контексте находится на втором плане. Президент следует своим обещаниям восстановить связи с Европой, укрепить трансатлантическую кооперацию, данным во время предвыборной кампании. Вопрос, на который пока нет ответа: есть ли у администрации план привлечения европейских союзников к совместным действиям по сдерживанию Китая и России. В том, что касается России, эта задача выглядит более простой, поскольку у США и европейских столиц близкие взгляды на проблему, представляемую Кремлем, на российскую кампанию дезинформации, кибератаки, подавление гражданских свобод в России. Взгляды на угрозу со стороны Китая не всегда совпадают. Администрация Байдена подхватила идею Трампа о необходимости противостояния с Китаем и рассматривает отношения с Китаем, как следующее большое стратегическое соперничество. Но в Европе нет единого мнения о том, какой дистанции нужно придерживаться в отношениях с Пекином.

Отношения с Россией все еще находятся на задворках внимания администрации Байдена, считает Илан Берман, скорее всего, в стадии формулирования. Американо-российский саммит, возможно, определит их направление:

– Многое, касающееся отношений США и России, станет ясным после встречи Джо Байдена и Владимира Путина в Женеве. Последние неожиданные решения президента Байдена вызвали беспокойство, по крайней мере, у части людей в Вашингтоне, которые не исключают возможную капитуляцию Соединенных Штатов в отношениях с Кремлем. Их тревожит сдержанная американская реакция на кибератаки, ослабление позиции по поводу "Северного потока – 2". С одной стороны, это можно рассматривать как намерение президента строить отношения с Россией на более прочном фундаменте, о чем он неоднократно говорил, с другой стороны, поступая таким образом, он отказывается от важных инструментов воздействия на Кремль. Я думаю, что эти опасения могут быть преждевременными. Успех или неудача саммита будет зависеть от того, сколь решительно и убедительно Джо Байден изложит американскую точку зрения на враждебные действия России в отношении США, на преследование оппозиции в России. Многое будет зависеть от того, как сложится разговор, какое впечатление вынесет из него Владимир Путин. Я не согласен с теми, кто считает, что факт переговоров Байдена с Путиным является победой Кремля. Разговаривать с мощным соперником необходимо, держа при этом в уме коренные интересы США и будучи готовым их защищать. На мой взгляд, президент Байден должен ясно разъяснить президенту Путину позиции США по важнейшим для нас вопросам и дать знать, каким будет ответ Соединенных Штатов на враждебные действия в будущем. В противном случае этот саммит лишь подтвердит представление в Кремле о том, что Вашингтон занимается болтовней и не прибегнет к серьезным действиям. У президента Байдена, на мой взгляд, одна задача на этом саммите: убедить Владимира Путина, что США определили для себя жизненно важные интересы и мы будем сражаться за них. У Вашингтона есть, грубо говоря, дубинка. Это и расширение индивидуальных санкций, экономических санкций, отключение России от системы международных платежей SWIFT, кибероперации против российских госучреждений и компаний. Ощутимые инструменты воздействия на Кремль остаются, отсутствует реальная стратегия, которая выходит за рамки заявлений, что нам не нравится, что делает Россия, – говорит Илан Берман.

Том Грэм в последние годы много писал о необходимости корректировки американской стратегии в отношении Кремля, необходимости восстановления диалога, по возможности нормальных отношений, которые не исключают применения санкций и других жестких мер давления на российское руководство, если того требует его поведение. Том Грэм видит в действиях президента Байдена признаки того, что новая администрация берет на вооружение именно эту так называемую стратегию реалистов:

– Мне кажется, что для президента Байдена главная задача сейчас – это постараться восстановить наши отношения с партнерами после, как он считает, четырех деструктивных лет президентства Трампа, – говорит Том Грэм. – Стараться согласовывать наши позиции по главным вопросам современного мира. Скорее всего, главным в повестке дня этой встречи будет пандемия, экономическое оживление, изменение климата. Цель президента Байдена – найти общие позиции с союзниками прежде всего по этим вопросам. Следующий вопрос, как мы будем сдерживать геополитические, экономические, технологические амбиции Китая. На последнем месте Россия, которая представляет реальные вызовы, если не угрозу европейской безопасности и единству Евросоюза и НАТО в конечном итоге. Вот, как я понимаю, задачи президента Байдена. Я думаю, что, конечно, будут некие разногласия. Есть сомнения у наших союзников, что политика Байдена – это надолго. Мне кажется, что главный вопрос в Европе сейчас – это кто является аберрацией в американской политике: Трамп или Байден? Что будет через четыре года? Задача Байдена убедить, что Трамп на самом деле является аберрацией, что американский народ поддерживает наши традиционные позиции по демократии, что так будет и в дальнейшем.

– Эта идея единства с европейскими союзниками, судя по всему, очень важна для президента Байдена. Он несколько раз повторял в последние дни: мы продемонстрируем, что мы едины, что мы в одной связке.

– Справиться с вызовом России или Советского Союза в прошлом всегда гораздо легче, когда у нас есть согласованные позиции с европейскими союзниками. Это единство – это мощный инструмент влияния. У российских руководителей не должно быть иллюзий, что они способны вбить клин между США и союзниками.

– Господин Грэм, недавние акции администрации Байдена, например, отказ наказать санкциями главного оператора газопровода "Северный поток – 2", сравнительно спокойная реакция на кибератаки из России, одна из которых остановила работу важного нефтепровода встревожила немало людей в Вашингтоне. Они обеспокоены тем, что администрация может пойти на уступки Кремлю ради достижения не очень понятных целей. Вам понятно, что собой представляет или может представлять российская стратегия Джо Байдена?

– Я думаю, что более-менее все понятно. Что касается "Северного потока – 2" – это не уступка России, скорее признание реальности. Строительство завершается – это раз. Во-вторых, это был очень важный проект для правительства Германии. Учитывая, что Байден хочет восстановить отношения с нашими союзниками, а Германия, может быть, самый главный наш партнер и союзник в Евросоюзе, этот вопрос не стоил осложнения отношений с ней, я думаю. Во-вторых, администрация понимает, что шум вокруг "Северного потока – 2" немножко раздут. Этот газопровод не представляет такой серьезной угрозы европейской энергетической безопасности, как представляется у нас. Здесь главный вопрос – это не Германия и не европейская энергетическая безопасность. Главный вопрос, конечно, – это Украина. Есть способ защищать Украину против давления со стороны России, например, расширением кредитования Украины в обмен на более активные политические и экономические реформы. Помимо этого, посмотрим, будет ли Россия использовать этот газопровод в своих политических целях. Это может повлечь наш ответ, новые санкции, например. Я думаю, что эта игра еще продолжается. Но то, что администрация сделала, по-моему, это правильный шаг.

Очередь на заправочную станцию в Норфолке, штат Вирджиния. В начале мая на восточном побережье США возник дефицит бензина после остановки трубопровода Colonial Pipeline, ставшего объектом кибератаки

– Вас, как человека, неплохо знающего ментальность людей, правящих Россией, не беспокоит то, что последние дерзкие кибератаки против США с российской территории не вызвали бурной реакции Белого дома. Ведь на этот раз была атакована важная инфраструктура страны: нефтепровод, производитель продовольствия. Критики Белого дома говорят, что беззубая реакция может поощрить Кремль к более решительным шагам.

– Если по-честному, очень трудно обсуждать такие вопросы без доступа к конфиденциальной информации, которая имеется в администрации. Мы не знаем на самом деле, что Россия делала. Мы не знаем, что мы делаем против России в этой области. Но я сказал бы следующее: во-первых, конечно, это вызов. Главная задача – это улучшить нашу оборону в этой области. Во-вторых, нам надо вести диалог с Россией, чтобы урегулировать и наши действия, и действия России, чтобы все стало гораздо более безопасно, чем сейчас. У нас есть оружие в этой области, которое мы можем использовать против России, чтобы дать очень мощный сигнал, что мы больше не будем терпеть российскую агрессию в киберпространстве. Но это сложная задача. Мне кажется, что администрация как раз думает в этом русле. Посмотрим, чем закончится разговор на эту тему Байдена с Путиным.

– Том Грэм, похоже, администрация Байдена действует в духе рекомендаций, высказанных в открытом письме, под которым подписались вы и ваши коллеги. В нем вы призываете, с одной стороны возобновить диалог с Владимиром Путиным, вернуться к нормальным отношениям с Россией, с другой – оказывать на Кремль давление. Что вас заставляет думать, что слова, убеждения могут сработать? Ведь этого не случалось в последние двадцать путинских лет точно. При этом, когда начинаются разговоры, желание оказывать давление, как показывает опыт, улетучивается.

– По-моему, произошло серьезное изменение наших представлений, задач по отношению к России. 20–30 лет тому назад мы стремились интегрировать Россию в евроатлантическое сообщество, считая, что она разделяет наши демократические ценности, принципы свободной рыночной системы и так далее. Я думаю, что администрация Байдена не ставит эту задачу перед собой. Задача здесь как-то запустить партнерство в России по стратегическим вопросам. Я думаю, что администрация исходит из того, что мы с Россией являемся соперниками, если не противниками. Наша задача – это как-то регулировать эту конкуренцию, чтобы не было эскалации до прямого конфликта даже ядерного уровня. Это главная задача. Здесь начинаются очень сложные дипломатические игры, когда нам придется или приходится играть в наши карты очень точно. То, что произойдет в Женеве, – это первый раунд. Подобный саммит – самое подходящее место для изложения нашей позиции, формулирования нашей красной линии, для лучшего понимания мотивации наших соперников. И на основе этой беседы, этих знаний мы можем поправить или исправить нашу политику, чтобы иметь гораздо лучшие шансы получить то, чего мы хотим достигнуть.

– Если верить Майклу Макфолу, очень похожие аргументы привели администрацию Обамы к идее политики перезагрузки: дескать, она помогала решать важные для США вопросы. Есть вероятность того, что подход Байдена может сбиться на новую перезагрузку?

– Я думаю, что перезагрузки не будет. Ни та, ни другая сторона не хочет перезагрузки на этом этапе. Они хотят конкурировать, исключив риск эскалации напряженности. Без сомнения, для администрации Байдена главная стратегическая угроза – это Китай. Администрация хочет как-то стабилизировать наши отношения с Россией, сделать их более предсказуемыми, чтобы она могла сосредотачивать свои усилия и время на проблемах Китая.

– Стоит ли российским активистам гражданского общества, оппозиции рассчитывать на моральную поддержку Соединенных Штатов? Кое-кто из них говорит, что только иностранное давление, угроза санкций заставляет Кремль умерять свои антидемократические порывы.

– Конечно, Байден поднимет этот вопрос на встрече с Путиным, несмотря на всю риторику Кремля о том, что это не вопрос для обсуждения между нашими странами, что мы суверенное государство. Он поднимет этот вопрос, он поднимет точно дело Навального. То, что мы можем делать прагматически, чтобы помочь – это очень мало. То, что мы можем делать, чтобы не стало хуже – это еще меньше. В конечном итоге многое зависит от того, что происходит внутри страны. Наконец, мне кажется, может быть это неправильно, это спорный вопрос, но администрация считает, что если есть некая стабилизация наших отношений с Россией, если наши взаимные действия стали более конструктивными, чем раньше, это в конечном итоге смягчит внутреннюю политику в России. По крайней мере, исторически так и было.

– Как вы думаете, какой может быть судьба санкций в отношении Кремля в президентство Байдена?

– Санкции всегда будут инструментом нашей внешней политики. Санкции остаются, будут новые, я думаю, когда-то в будущем, по каким вопросам – трудно предсказать. Но я думаю, что нам придется думать о том, за счет чего мы можем снять некие санкции. Что нам надо получить от России для этого? Пока у нас только санкции, накопление этих санкций. Как мы видим, это не очень сильно влияет на реальное поведение России, – говорит Том Грэм.

Действия администрации Байдена напоминают Натаниэлу Найту эпоху американо-советского детанта или разрядки:

– Байден, по его словам, хочет стабильно предсказуемых отношений с Россией, – говорит Натаниэл Найт. – Он говорит: да, мы признаем, что есть разница в идеологии, разные интересы, но давайте найдем те вопросы, которые можно обсуждать, которые можно урегулировать, и попробуем добиться какого-то прогресса, соглашения по этим вопросам. Это классический подход, скажем, детант в период холодной войны.

– Или то, что сейчас называют подход реалистов.

– Реалисты, да. Я не знаю, сработает ли такой подход с Путиным, мне кажется, у него тактика немножко другая. Потому что, с его точки зрения, он находится в состоянии активного конфликта с Западом и с Америкой. Это не пассивное признание, что есть разная система – это активная борьба. Он пользуется всеми средствами, кроме открытого конфликта, чтобы продолжать эту борьбу, чтобы получить выгоду. Это как раз совершенно противоречит подходу Байдена. Путин предлагает нестабильность и непредсказуемость. Мы не знаем, что будет дальше, чего ожидать. Путин мастер совершать неожиданные шаги, которые создают конфуз. Взять хотя бы, его военное присутствие на границе с Украиной весной. Он совершенно неожиданно, без причины, создал панику и потом вдруг отступил. Он предпринимает немало таких действий, которые вызывают нервную реакцию, он держит инициативу. Как Байден будет противостоять такой тактике? Мне кажется, его самая главная цель – это дать Путину знать, во-первых, что мы знаем, что происходит, знаем, что вы делаете, во-вторых, что такие действия будут иметь последствия. Не смертельные последствия, но будут иметь последствия, чтобы стоимость таких действий была выше, чем выигрыш. Посмотрим, как это получится.

– Вы считаете, что есть шанс, что Владимир Путин поверит словесным предупреждениям, когда ему не просто сходят с рук антиамериканские действия, но ему еще и предлагают встретиться для переговоров с президентом США? Это наверняка большая символическая победа для президента России.

– Совершенно верно. Это ставит современную Россию и Путина на уровень Советского Союза во время холодной войны. Интересно было, а я смотрю регулярно российские новости, интересно, как тон в отношении Америки изменился после того, как они объявили по поводу саммита. Вдруг Америка стала уже не такой плохой, как это было раньше. Мне кажется, ценится в России это признание. Мне кажется, эта встреча, скорее всего, как театр, чтобы показать миру, что это может случиться, что они могут вести достаточно цивилизованный разговор по поводу определенных вопросов и достигать хотя бы символического прогресса. Я бы не ожидал каких-то крупных шагов или крупных соглашений.

– Что бы вы ответили тем критикам, кто говорит, что Кремль воспримет такие шаги навстречу как проявление слабости США, что это может поощрить Путина на новые неожиданные шаги и поступки?

– Если вообще нет отношений, то незачем ему останавливаться, нет никакого контроля. Если он должен думать: вот у нас есть такой диалог с американцами, мы ведем это, если я это буду делать, как это будет влиять на эти отношения, на этот диалог. Это уже момент, который может заставить его если не изменить поведение, то хотя бы оценивать в этом новом контексте последствия своих решений.

– Но глава Роскосмоса Рогозин, уже ставит ультиматум США накануне саммита, требуя отмены санкций против российской космической отрасли в обмен на участие России в эксплуатации МКС до 30-го года. Быть может, правы те, кто настаивает на том, что Кремль уважает только силу?

– Они отменили санкции? Я не слышал, что отменили. Если санкции – это перманентное состояние отношений России и Америки, тогда они не имеют никакого воздействия. Санкции имеют воздействие, если есть возможность снятия, тогда это можно сделать как пряник, как причину изменить отношения. А если нет такой возможности, тогда санкции вообще бесполезны. Они больше всего действуют на пользу Путина, мне кажется, во многих отношениях.

– Как же нет примеров? Отказ ввести санкции против компании-оператора "Северного потока – 2", дочки "Газпрома".

– "Северный поток – 2" – это уступка Германии, это может быть знак уважения интересов Германии больше всего, а не России.