"Гомофобия – это самодурство Путина". Размышления ЛГБТ-активиста

Гей-активист, блогер, сотрудник квир-медиа "Парни ПЛЮС" и в прошлом чиновник Ярослав Распутин написал в соцсетях, что директор Лиги безопасного интернета Екатерина Мизулина будет гореть в аду. Вскоре его признали "иностранным агентом". После того как защита прав ЛГБТ-людей стала в России незаконной деятельностью, Ярослав был вынужден эмигрировать из России, которую он прежде не покидал ни разу. Сейчас он живет в Грузии, где недавно был принят закон, запрещающий так называемую “пропаганду нетрадиционных отношений”.

О скитаниях, на которые его и других ЛГБТ-людей обрекла гомофобия, Ярослав Распутин рассказал Радио Свобода.

– Как вы восприняли новость о признании вас иноагентом?

– Я получение статуса иноагента ЛГБТ-людьми сравню с розовым треугольником, потому что в фашистской Германии в концлагерях уничтожали в том числе ЛГБТ-людей. Россия – удивительная страна, которая пообещала победить фашизм, но воспроизводит его. Так совпало, что, когда я узнал о моем статусе иноагента, у меня начался созвон с психотерапевтом. Поэтому я смог легко принять этот статус. Тем более со времени полномасштабного вторжения России в Украину чиновники массово штампуют иноагентов. Думаю, что я этот статус получил, потому что пожелал на своей странице в соцсети Екатерине Мизулиной гореть в аду. Она при обсуждении ужесточения законодательного запрета ЛГБТ-пропаганды заметила, что в России мало людей осуждают за так называемую ЛГБТ-пропаганду. Мне странно видеть людей, которые хотели бы больше штрафов и больше наказаний. Я написал, что Екатерина Мизулина будет гореть в аду. А она опубликовала мой номер телефона у себя на странице и написала, что гей ей угрожает. Видимо, она верит, что будет гореть в аду. Счастья ей в этом.

Я буду оспаривать присвоение мне статуса иноагента с помощью правозащитной организации “Агора”. Не потому, что надеюсь победить Минюст в российском суде. Я хочу показать несостоятельность этой системы. И Минюст должен будет объяснить, что такого во мне иноагентского. Может быть, я узнаю что-то новое о себе.

– Как, по вашему мнению, Россия дошла до полного запрета правозащитной деятельности в пользу ЛГБТ-людей?

– По моему мнению, гомофобов в России немного – процентов пять ультраправых. Единственное объяснение гомофобии – самодурство Путина. Гомофобы, естественно, были всегда, но у них не было такого огромного веса, как сейчас. И для меня удивительно, что ЛГБТ-люди стали точкой приложения политики, потому что в России нет политики. Путин уничтожил любую политическую конкуренцию.

У меня есть огромное подозрение, что Путин лично очень большой гомофоб. И его гомофобия абсолютно иррациональна. Но Путин очень сильно отличается от обычных людей. У него из-за того, что он так долго у власти, другое мировоззрение. Обычно у всяких злодеев есть какая-то логика действий. Путинскую логику я совершенно не понимаю и допускаю, что у него просто иррациональная ненависть к ЛГБТ-людям. Ему не нужно завоёвывать голоса избирателей. Эти голоса никто не считает. И мы не знаем, как на самом деле россияне относятся к запрету ЛГБТ-движения. Никто даже не задаётся целью это выяснить. Поэтому я думаю, что гомофобия – это личный мотив Путина. Сейчас под репрессии попадают даже те, кто, как требовала власть, скрывал свою ориентацию. В СИЗО сидели сотрудники клуба Pose, которых схватили на закрытом мероприятии. То есть каток репрессий сейчас проезжает по всем подряд, чтобы все люди чувствовали себя не в безопасности. В том числе ультраправые гомофобы, которых постоянно за что-то отправляют за решетку и штрафуют. Власти пытаются создать имидж России как традиционной страны и зазывают европейцев переезжать. Когда очень немногие западные люди верят в эту рекламу и переезжают в Россию, то видят не то, что им обещали, а страну, которую мы знаем. Традиционалисты, сбежав от "перегибов" с правами ЛГБТ-людей", как они это называют, обнаруживают, что в России мало многодетных семей, почти никто не ходит в церковь и люди не стремятся друг друга поддерживать. И никто в банках и администрации городов не говорит на английском языке, а чиновники не горят желанием им помогать. Большинство западных людей, конечно, в Россию не стремится, а лишь шутит на эту тему.

Ярослав Распутин

Получается, что ЛГБТ-люди страдают, но никто не остается в выигрыше. Возможно, государство получает деньги в бюджет из штрафов по безумным, придуманным поводам. Например, в Краснодарском крае девушку оштрафовали на 900 тысяч рублей за подборку постов на ЛГБТ-тему – за давние"сохранёнки". Это такая функция, что можно под любой картинкой нажать "сохранить себе", и она дублируется в альбом "Сохранённые фото" – люди туда мемы в основном сохраняют. Но и эти штрафы часто не платят, потому что у людей нет возможности их платить. Поэтому я делаю вывод, что Путину нравится издеваться над ЛГБТ-людьми, а в идеале – их убивать. Трансперсоны остались в России без медицинской помощи, и жизнь многих из них находится под угрозой. Насилия со стороны гомофобов, направленного на ЛГБТ-людей, стало больше.

– Вы три года работали пресс-секретарем Министерства энергетики, промышленности и связи Ставропольского края. Сталкивались ли вы с гомофобией в этой организации?

– Я вышел на работу в министерство в декабре 2015 года, то есть в России уже запретили пропаганду так называемых "нетрадиционных сексуальный отношений" среди несовершеннолетних. В министерстве о том, что я гей, знали почти все. Только один из пяти замов министра вел себя гомофобно. Виталий Иванович Шульженко очень хорошо разбирался в своей отрасли, но по любым вопросам за пределами своей профессиональной области он заявлял абсолютно пропагандистские вещи. Этот замминистра был уверен, что один лишь Путин за Россию. Центробанком, Госдумой и всем остальным, по версии Шульженко, управляет Америка. Он в это свято верил, поэтому с ним я свою ориентацию не обсуждал. Гомофобных людей в министерстве я, кроме него, помню еще троих. Один из них пришел после моего трудоустройства через полтора года. Я уже к этому моменту всем рассказал, что я гей. Я даже жаловался коллегам, когда расстался с парнем. И вот этот новый сотрудник сказал мне как-то в неформальной беседе, что мне надо найти девушку, а я ответил, что я по парням. Он сказал, что застрелит меня, если увидит снаружи министерства. Я испугался и не подходил к нему. Но через две недели, увидев, что никто не поддержал его гомофобию, этот коллега начал со мной здороваться за руку. Однажды он подвез меня с рабочего мероприятия. Мы пообщались по рабочим вопросам, словно не было угроз. Еще гомофобом был завхоз. Он – ветеран чеченской войны – ненавидел примерно всех: и мусульман, и Свидетелей Иеговы, и американцев, а еще всех в министерстве, кроме министра. Ему он был безраздельно верен. Все остальные оценивали меня как человека, который пришел в министерство работать. Моя ориентация коллег не интересовала. Они занимались проблемами энергетики, а не решали вопрос, как помешать геям развалить Россию. Многие чиновники понимали, что Россию пытаются развалить не геи, а коррупционеры и мошенники. Я не хочу сказать, что мои коллеги были оппозиционерами. Почти все в министерстве поддерживали Путина – по принципу "Путин хороший, а бояре плохие". Но тогда гомофобия не стояла на повестке дня у чиновников.

Ярослав Распутин

– Как вы решились эмигрировать?

– Первое время после начала войны против Украины я ходил на митинги и писал посты о войне. Тогда была надежда что-то изменить, о себе я не думал. Когда стало понятно, что войну Путин не собирается прекращать, я решил уехать. Но у меня тогда была работа, которая мне нравилась, – в фонде "СПИД.ЦЕНТР". Мне давно хотелось найти работу в благотворительной сфере. Я решил уволиться, но директор сказал, что за идеологические противоречия не увольняет. Тогда я пообещал уйти, если из-за меня у фонда могут начаться проблемы. И я жил в России до принятия закона, запретившего так называемую пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди всех. Когда Путин его подписал, я понял, что сильно рискую, если останусь в России. И я уехал в Грузию.

– Как вы чувствовали себя в Грузии после принятия законов против прав ЛГБТ-людей?

– "История повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, второй – в виде фарса". Так вот, это не так. Я ужасно разочарован. В том числе – в российской пропаганде. Она обещала, что в Европе меня встретят с цветами и подарят мне квартиру в центре Парижа. Ничего подобного не случилось. Российская пропаганда обещала ЛГБТ-пропаганду везде в Европе. И еще пропаганда гарантировала, что мне там бесплатно поменяют пол. Коррекция пола всё ещё очень дорого стоит на Западе. Так вот история уничтожения прав ЛГБТ-людей в Грузии повторилась снова как трагедия. В России ЛГБТ-людям медленно нагревали воду, как той лягушке. Некоторые из нас за годы привыкали к потере прав и репрессиям и потеряли интерес следить за новостями. Нас постепенно приучали к разным запретам, и многие с ними смирились. В Грузии решили за один раз запретить для ЛГБТ-людей почти всё то, что в России запрещали 10 лет. Я очень сильно злился на это. И я не мог ничего сделать, потому что этот закон приняли вроде бы не против меня лично, а против грузинских ЛГБТ-людей. В России я как гражданин имел право публично выражать свое мнение о решениях чиновников моей страны. В Грузии я чувствовал беспомощность, потому что не знал, как поступить, чтобы не навредить местным ЛГБТ-активистам. Они стали проводить акции, поняв по опыту России, что молчание – это не выход. Мне запомнилась замечательная публичная акция матерей ЛГБТ-людей. В день принятия этого закона они вышли с гениальным лозунгом: "У матерей никто не спрашивал, что нужно их детям". В целом получилось, что в Грузии я снова смотрю это кино о гомофобии с начала до конца. Да ещё и с какой-то сильно увеличенной скоростью. Очень хотелось бы комедию, но комедию не дают. Снова происходит трагедия.