"Хотели в лицо власти сказать, что не боимся". Активистов выдавливают из страны

19-летний Илья Ермаков учился в Калужском филиале юридического полицейского колледжа и собирался работать по профессии. После суда над Алексеем Навальным студент начал выходить на пикеты в поддержку оппозиционного политика. Илья Ермаков считает, что из-за этого его отчислили из колледжа. Официальная причина отчисления – нарушение устава колледжа, где написано, что студенты не имеют права принимать участие в политической деятельности. 15 сентября Илья Ермаков и трое его соратников Сергей Редников, Сергей и Светлана Лукашовы вышли на Красную площадь с плакатом "Свободу Навальному! Путина в тюрьму". Акция продлилась несколько секунд – полицейские схватили активистов, а суд приговорил Редникова и Ермакова к 10 суткам ареста. В октябре Илья Ермаков эмигрировал из России в Нидерланды. Недавно он получил в этой стране политическое убежище. В интервью Радио Свобода Илья Ермаков рассказал, почему он уехал из России.

– После выборов в Госдуму все друзья начали говорить, что мне надо уезжать, потому что политические репрессии будут усиливаться. В самом деле стали возбуждать уголовные дела на активистов, даже никому особенно не известных. Например, под домашний арест посадили студентку ВШЭ Марию Платонову по делу о призывах к массовым беспорядкам. С Марией мы вместе работали на избирательной кампании кандидата в Госдуму Анастасии Брюхановой. После ареста Марии я стал думать об эмиграции. Окончательно я решил бежать из России, когда получил информацию, что на меня скоро возбудят уголовное дело, мол, за меня и Сергея Редникова взялись серьезные люди, и нам не простят нашу деятельность. Меня это не удивило, потому что мы стоим в первых рядах среди тех, кого будут сажать в Калужской области. В нашем регионе мы были главной политической силой, и без последствий для нас это не осталось бы.

– Как вы решились на акцию на Красной площади?

— Мы давно хотели провести большую акцию. Мы все лето пытались согласовать митинг, но администрация постоянно отвечала, что все места заняты. На них сгоняли каких-то волонтеров, которые два часа кидали друг другу мячик. Мы тогда решили сделать акцию на Красной площади. Мы нашли место справа от Мавзолея, где смогли бы простоять с плакатом хотя бы несколько секунд. Полицейские, находившиеся рядом с этим местом, смотрели в другую сторону, полицейские, стоявшие напротив него, смотрели прямо на нас, но были довольно далеко. Ребята уговаривали меня развернуть плакат на Пушкинской площади, но я настоял на Красной площади. Сейчас я бы так не сделал. Но в России у меня отключалось чувство самосохранения и я делал то, что должен был, несмотря на последствия. Я считал, что у нас есть законное право на протест, не важно, нравится это власти или нет. Мы хотели прямо в лицо власти сказать, что не боимся ее, поэтому акцию надо было провести именно на Красной площади. Мы выбрали Красную площадь как место концентрации федеральной власти нашей страны – людей, на которых лежит ответственность за репрессии, за уничтожение гражданского общества и страны в целом.

– Как полицейские себя вели, когда задерживали вас на Красной площади?

– Меня засунули в машину, потребовали отдать телефон, когда я отказался, один из полицейских сделал удушающий прием. Он заломил мою руку без необходимости, ведь я не сопротивлялся, а просто по приколу, чтобы мне было больно. Они хамили, обращались со мной как с тряпкой, отняли мою кофту с надписью “Навальный”. Они вели себя как гопники – избили меня и отжали мои вещи. Затем, чтобы прикрыть свои злодеяния, обвинили меня же в сопротивлении сотрудникам полиции. Судья приговорил меня к 10 суткам административного ареста. Сергею Редникову дали тоже 10 суток ареста, он провел их в спецприемнике в Сахарово, в плохих условиях. Я до акции на Красной площади еще верил, что в России работают законы. Я думал, что нас задержат за плакат, но я не предполагал, что нас изобьют и посадят.

– С каким еще давлением со стороны силовиков вы сталкивались?

– Меня все лето задерживали и арестовывали. Мы набирали наблюдателей на выборы в Госдуму и агитировали людей приходить на избирательные участки, раздавали листовки, в том числе листовки “Умного голосования”, устраивали акции и пикеты. В сентябре мы с соратниками вышли на акцию против признания СМИ "иноагентами", тогда полицейские забрали нас под предлогом составления протокола об административном правонарушении. Нас всех оштрафовали. После суда я снова пошел раздавать листовки “Умного голосования”, ко мне подошли сотрудники ДПС и потребовали предъявить документы. Я отказался, тогда они заломали мне руки, силой затолкали в машину и увезли в участок. Там был сотрудник ФСБ и начальник подразделения полиции по охране общественного порядка. Они меня допрашивали и игнорировали мои права. После этого с мигалками, как опасного преступника, меня повезли в суд, потому что я якобы не оплатил штраф за участие в митинге 21 апреля. Это выглядело абсурдно и странно: в суде куча силовиков от ФСБ до рядовых сотрудников ППС, а за 3 дня просрочки вместо того, чтобы вынести предупреждение, судья назначил штраф 24 тысячи рублей.

–​ Почему вас судили за неуплату штрафа в срок, а не за раздачу листовок "Умного голосования"?

– Это был формальный повод мне отомстить за листовки, которые я хотел раздать. Оштрафовать за них они меня не могли, потому что я никому не успел их раздать, листовки у меня в пакете были. В суде сотрудница ФССП начала говорить о моем участии в митингах в поддержку Навального. В целом штрафов по административным делам у меня накопилось на 72 тысячи рублей.

–​ У вас получилось оспорить в суде ваше отчисление из полицейского колледжа?

– Суд все ходатайства игнорировал, в том числе аудиозаписи, где руководство колледжа предъявляло мне претензии за мою политическую активность. Суд вынес решение в пользу администрации колледжа. Мы сейчас с юристом готовим апелляционный иск.

–​ Зачем вам продолжать судиться с колледжем, если вы в эмиграции?

– Дело принципа. Кроме того, я составил иск в ЕСПЧ, кассационные жалобы по прошлым делам. Я не собираюсь им прощать то, что они со мной сделали и что они творят в моей стране.

–​ Как прошли ваши последние дни в России?

– Я попрощался с семьей. Бабушка и дедушка, которые переживали из-за моего активизма, обрадовались, что я уеду в свободную страну, где меня не будут преследовать. За день до отлета меня мучила совесть из-за эмиграции. Я ведь нужен своей стране, таких активистов, как я, не хватает России. Я не мог уснуть и даже плакал. Еще перед отъездом я страдал от повышенной тревожности. Я слышал звук машины и думал, что она приехала за мной, каждый человек, который пристально смотрел на меня на улице, казался мне эфэсбэшником.

Илья Ермаков на акции в поддержку российских политзаключенных в Гааге

–​ Как вы думаете, почему таких активных людей, как вы, мало в России?

– Потому что я, в отличие от большинства людей в России, ощущаю себя субъектом права и готов за свои права бороться.

–​ Как вы добирались до Нидерландов?

– Я хотел быстрее покинуть Россию, поэтому взял прямой билет в Сербию, там я пробыл два дня. Из Белграда я полетел в Киев с пересадкой в Амстердаме. Когда я выходил из самолета в Амстердаме, ко мне подошли сотрудники полиции, потому что я забыл билет в салоне самолета, спросили, нужна ли мне помощь, я ответил “да” и попросил убежища. Они сказали слова поддержки и отправили меня к пограничникам. Оттуда я поехал в миграционную тюрьму. Я переживал из-за миграционной тюрьмы. Но в сравнении с российским спецприемником это как рай и ад. В миграционной тюрьме нет решеток на окнах и колючей проволоки. Мы могли свободно выходить из камер, общаться с охранниками, играть с ними в шахматы и баскетбол. Люди, которых я встретил в тюрьме, были приветливы со мной. Через две недели мне дали политическое убежище, и я уехал в лагерь для мигрантов. Я сначала жил в лагере на границе Нидерландов, а сейчас я живу в хорошем лагере ближе к центру страны. Сейчас я прохожу программу ассимиляции, хожу на разные активности. Скоро пойду на ужин с нидерландской семьей в рамках программы ассимиляции.

–​ Вы до эмиграции никогда не были за границей. Какое впечатление на вас произвели Нидерланды?

– Я словно попал в другой мир. Я восторгаюсь тем, как тут устроена жизнь. В Нидерландах в самом отдаленном от центре городке все сделано хорошо, для людей. Видимо, чиновники не воруют деньги, а вкладывают их в развитие инфраструктуры, чтобы всем было удобно и приятно жить. Я понял, что европейский менталитет мне ближе, чем российский. Я не принимаю гомофобию и мизогинию, я не понимаю, как можно плевать на людей вокруг и думать только, как бы выхватить кусок побольше. Еще меня очень удивило, что в Нидерландах хорошо относятся к русским. Многие нидерландцы интересуются происходящим в России, они знают о политической ситуации в стране и знают, кто такой Навальный.

–​ В России из-за политики вы не смогли получить образование. Собираетесь учиться в Нидерландах?

– Я планирую учить язык, пару лет собираюсь работать, скорее всего, заниматься низкоквалифицированным трудом, затем накоплю денег и поступлю в университет на юридический факультет.

–​ Вы планируете заниматься политикой в эмиграции?

– Я продолжаю писать статьи, подавать иски в суд и прокуратуру. Завтра я поеду в Гаагу и встану в пикет. На моем плакате будет написано “Свободу Лилии Чанышевой, Юрию Хованскому и “Мемориалу”. Надо привлекать внимание к репрессиям, нельзя к ним привыкать! Я заметил, что сейчас люди стали воспринимать дела против политических активистов как нечто нормальное. Но это опасный путь: уже аполитичных или лояльных к власти людей сажают, например, за фото на фоне храма. Мы видим, что политически активные люди уезжают из страны. Большинство уже уехало. Скоро, наверное, уедут все. Я думаю, что обычным людям, не политическим активистам, нужно перестать ждать у моря погоды и надеяться, что их права за них кто-то защитит. Сейчас ответственность за будущее нашей страны лежит на рядовых гражданах, и они должны что-то делать, а не просто сидеть на диване и писать в интернете, как все плохо. Никто вас, граждане России, кроме вас самих, не спасет!