"Им все равно, кто сядет". 12 лет за педофилию без доказательств

Роману Радыванюку 32 года, он находится в колонии уже 6 лет, будучи признанным виновным в сексуальных действиях в отношении ребёнка, хотя доказательств, как считают адвокаты и он сам, следствие не собрало. Ему осталось сидеть столько же, условно-досрочно по таким статьям обычно не освобождают. Его отец погиб, а мать девочки, признанной пострадавшей, также оказалась в тюрьме. В колониях уже привыкли к сфабрикованным "педофильским делам", осуждённые, хоть и находятся в низшей касте, но относятся к ним в наши дни толерантнее. Более того, теперь от перевода в "обиженные" можно откупиться.

Отец Романа занимался частным извозом, но бросил работу после аварии. Мать была зависима от алкоголя, умерла, когда сыну было 22 года. Роман окончил 9 классов и вечернюю школу, работал то дворником, то курьером, отслужил в армии, после работал продавцом в разных магазинах, жил с отцом в Серпухове. В 2015-м ему было 26. В том же Серпухове жила 27-летняя Юлия Иванова. Юлия якобы занималась сетевым маркетингом, ради чего постоянно ездила в Москву, но, как рассказывает Роман, на самом деле зарабатывала квартирными кражами. "Как она мне рассказывала, она наводила на квартиры богатеньких людей, и потом дагестанцы занимались разбойными нападениями. Это всё только с её слов, но суммы у неё конкретные были на карте. Она уезжала иногда на 4–5 дней, потом – раз, у неё на карте 70–80 тысяч", – рассказывает Роман.

Юлия Иванова и Роман Радыванюк

У Юлии от двух предыдущих браков было двое малолетних детей, они жили с бабушкой в Костромской области. Её бывшего бойфренда посадили за участие в разбойном нападении. Когда Юлия летом 2015-го познакомилась с Романом, она жила вместе с матерью этого парня Еленой Романовой. В сентябре Юлия забрала у бабушки младшую дочь, 5-летнюю Лялю (имя вымышленное, настоящее имя девочки раскрывать нельзя), все они жили в однокомнатной квартире и спали на одной кровати: Юлия, Роман, Ляля и Елена Романова. Елена, впрочем, ночами работала продавцом, а спала днём. Юлия тем же летом завела роман в Москве и жила на две квартиры, иногда приезжая в Серпухов лишь на выходные.

Обстановка в Серпухове была напряжённой. Елена невзлюбила Романа, называла его альфонсом и тунеядцем. Она говорила о своей неприязни и на допросах, и на суде: "вульгарный, ленивый, неопрятный". По словам Юлии и Романа, она рассчитывала, что её сын выйдет из тюрьмы и вернётся к Юлии, а Роман мешал этим планам. Мать Юлии рассказала на суде, что Елену пришлось выгонять из квартиры с полицией, причём она исписала стены проклятиями. Сама Елена уверяла, что Юлия плохая мать, и она совершенно не хотела, чтобы та жила с её сыном. В тесной квартире постоянно возникали конфликты, Роман старался не оставаться наедине с Еленой, часами гулял с Лялей. Елена жаловалась Юлии, что ребёнок не ест, пропадает неизвестно где, Юля ругалась из-за этого с Романом.

Квартира Юлии Ивановой, из материалов уголовного дела

Кто трогал писю?

Так же произошло и 27 сентября 2015 года. Елена с утра вернулась с работы и поругалась с Романом: она попросила его не разгуливать по дому в трусах, а он ответил, что Елена здесь скоро жить не будет. "Это мы ещё посмотрим", – ответила Елена. Днём она снова нажаловалась на Романа Юлии, та позвонила ушедшему из квартиры с ребенком Роману с требованием немедленно вернуть Лялю домой, они поругались, Роман бросил трубку. Когда он с Лялей всё же вернулся, Юлия по телефону потребовала от него уйти, оставив ключи Елене. Ляля при этой сцене заплакала, она и в полиции потом говорила, что любила дядю Рому.

Роман Радыванюк

Дальше события развивались стремительно. По словам Елены Романовой, она искупала девочку, а когда вытирала её, обнаружила покраснения, потёртости и даже царапины у половых органов. На вопрос, что случилось, Ляля якобы сказала, что дядя Рома играл с ней, "водил пальчиками по писе", а потом поцеловал. Романова тут же позвала соседей, при которых девочка повторила свои слова, а также и снова раздвинула ноги. Тогда же Романова позвонила и Юлии, та в этот момент находилась у своего московского парня Виталия Мина, они тут же приехали в Серпухов. По словам Юлии, она осталась наедине с дочерью, та подтвердила "игры" с дядей Ромой, более того, Юлия не обнаружила у девочки девственной плевы.

Юлия зашла к тем же соседям с просьбой съездить вместе с ней в полицию, но те отказались: Юлия была пьяна, да и час был поздний. Тогда Юлия с Виталием отправились на поиски Романа. Дома его не оказалось, он был у друга, дверь открыл его отец Олег Радыванюк. Виталий с порога ударил его по лицу, затем Олега посадили на стул посреди кухни, Виталий связал ему руки сначала скотчем, а потом собачьим поводком, пытался и рот заклеить скотчем, но так Олег не мог говорить, тогда ему на голову надели наволочку. Юлия с Виталием спрашивали его, где Роман, тот не знал. Тогда Юлия рассказала, что его сын сделал с её дочерью, на что Олег ответил, что это ничего, "она маленькая и всё забудет". По словам Юлии, она решила, что Олег был в курсе отношений Романа с Лялей, её саму изнасиловали на стройплощадке в 13 лет, эмоции зашкалили. Она взяла кухонный нож и по рукоять всадила его в спину Олега. А потом ещё один нож. И для верности ударила его несколько раз "каким-то топориком". После Юлия стёрла отпечатки с рукояток, вместе с Виталием они забрали Лялю и уехали из Серпухова.

Елена Романова

Уполномоченные по пыткам

Утром домой вернулся Роман, обнаружив мертвого отца с ножами в спине. Он почти сразу вызвал полицию, сотрудники решили "отработать" на причастность к убийству его самого. Крепкого алиби у него не было, отрабатывали как умели: по словам Романа, в одном из кабинетов МУ МВД "Серпуховское" его посадили на стул, сковали руки наручниками, присоединили к пальцам клеммы и пытали током в течение трёх часов. "Было очень больно, я даже плакал", – говорил Роман. На суде он опознал пытавших его сотрудников, это были оперуполномоченный Кирилл Воронин, и.о. начальника отделения уголовного розыска Никита Карпов и старший уполномоченный по особо важным делам Управления уголовного розыска МВД РФ по Московской области Сергей Фетисов.

Фамилия Карпова не впервые появляется на страницах СМИ. В 2007 году в Серпухове был жестоко убит нацбол Юрий Червочкин, следствие подозревало в причастности к его убийству серпуховских полицейских, Никита Карпов был последним, кто видел Червочкина живым: после "профилактической беседы" он подвёз его к месту гибели, якобы предложив "прогуляться и подумать". Карпов, Фетисов и Воронин утверждали, что никто Радыванюка не пытал, впрочем, проверку по его заявлению проводил Сергей Кадын – следователь по ОВД следственного отдела по Серпухову Главного следственного управления Следственного комитета РФ, он же расследовал и дело Радыванюка. В убийстве отца Роман так и не сознался, а 20 октября Юлия и Виталий написали явку с повинной. Юлию приговорили к 7 годам лишения свободы, Виталию дали три года условно.

Материал проверки по пыткам

Оставался вопрос с сексуальным насилием. Юлия написала заявление в тот же день, что и явку с повинной в убийстве. Следователи опросили её дочь, Елену Романову, соседей и даже бабушку Ляли, которая помимо прочего рассказала, что ребёнок начал странно себя вести – мастурбировать. Через десять дней задержали и Романа. По его словам, допрашивали его те же люди, что пытали его, заставляя признаться в убийстве отца. "Оперативные сотрудники мне объяснили, что если я не сознаюсь в совершённом преступлении, то меня закроют в каком-то "зиндане", где меня будут избивать, а после этого получу наказание в виде лишения свободы на срок 15 лет, либо я признаю и получу ниже низшего, и возможно, получу условное наказание", – рассказывал Роман впоследствии. В этот раз он решил не ждать пыток и подписал явку с повинной.

Согласно документу, Радыванюк искупал девочку, вытер её, положив на кровать, а потом "молча, ничего не говоря Х, положил кисть левой руки ей на половые органы, средним пальцем стал совершать движения вверх и вниз, при этом не вводя палец во внутрь влагалища, мои действия продолжались примерно 1–2 минуты. Х не реагировала на мои действия, не сопротивлялась, не кричала, не спрашивала, что я делаю. Когда я совершал действия пальцем по половым органам Х, никакого сексуального возбуждения не испытывал, почему я совершал эти действия, пояснить не могу".

Романа с Юлией поместили в одно серпуховское СИЗО, Юлия писала ему по неофициальной тюремной почте: "Ну как дела, петушок? Я помню, как твой отец сдыхал, когда я его резала", – говорилось в первой записке. Вторая была адресована сокамерникам Романа: "Добрый день всем. У вас содержится Радыванюк Роман Олегович. Что он вам там говорит в камере, это всё враньё. Он изнасиловал мою дочь, а после этого изнасиловал мою собаку". Самих записок в деле нет, текст цитируется по протоколу допроса Радыванюка, впрочем, факт переписки подтвердил начальник СИЗО. Уже в январе тон общения поменялся: Юлия поговорила по телефону с дочерью, и та призналась ей, что писю ей дядя Рома не трогал, это тётя Лена попросила её всем так сказать. Юлия прислала Роману трогательное письмо с извинениями, а также написала заявление в СК – что Радыванюк невиновен. Лялю повторно допросили, как и её бабушку, обе настаивали на оговоре. Впрочем, для правоохранительной системы было слишком поздно: в материалах была явка с повинной, все изменить можно было бы лишь в случае, если начать расследовать давление со стороны сотрудников полиции. Но ведь и по ним тоже была проведена проверка – и вынесен отказ в возбуждении уголовного дела.

Письмо Юлии Ивановой Роману, из материалов дела

Суду всё равно

На суде было очевидно, что дело как минимум сомнительное. Мать потерпевшей настаивала на том, что Роман невиновен. Бабушка рассказала, что ещё на первом допросе в её присутствии Ляля сказала, что оговорить дядю Рому её попросила тётя Лена (Елена Романова). Но следователь СК Андрей Макеев (который с тех пор стал адвокатом в Воронеже) эти слова в протокол не занёс, а бабушка Ляли не прочитала его, прежде чем подписать. По словам бабушки, тот же следователь попросил её подписать отказ от видеосъёмки. Макеев в суде обстоятельств допроса не помнил.

Вообще в деле полно нарушений. Так, допрос ребёнка, который по закону не может превышать получаса, длился 50 минут, причём не утром, как указано в протоколе, а вечером – после целого дня экспертиз. По словам бабушки, у девочки к вечеру поднялась температура, она чувствовала себя плохо, но всё это не нашло отражения в протоколе, поэтому суд эти показания не учёл. Лингвистическая экспертиза показала, что для 4-летнего ребёнка не свойственно употребление слова "ковыряться" (в половых органах), но и здесь суд ничего необычного не увидел. Другая странность: показания соседа и соседки, которых позвала на помощь Елена Романова, совпадают дословно, хотя допрашивались они в разное время. Более того, в деле есть их опросы, сделанные осенью, и допросы января 2016 года. Вот только соседка умерла за месяц до январского допроса. Принудительно доставленный на суд сосед мало что помнил и вообще был пьян, в чём честно признался.

Свидетели обвинения в один голос обвиняли в фальсификациях следователей Макеева и Кадына: "Он работает уже 10 лет, ему всё равно, кто сядет, виновный или нет, – говорила про Кадына Юлия Иванова. – Он заставлял меня идти против Радыванюка, мне сыпались угрозы, хотел подкупить меня сроком, говорил, что мне меньше дадут срок. Я спрашивала, что будет, если посадят невиновного, на что он ответил, что ему наплевать". Мать Ивановой заявила, что Кадын и на неё оказывал давление, просив повлиять на дочь, чтобы та не меняла показаний. Кадын всё отрицал, утверждал, что не помнил, или ссылался на "технические ошибки". Фамилия Кадына звучит почти во всех статьях о деле Радыванюка, но это не помешало "МК Серпухов" написать о нём в хвалебной (и не исключено, что заказной) статье про Серпуховский следственный отдел.

Cледователь Сергей Кадын, скриншот со страницы "МК Серпухов"

Повреждения в районе половых губ потерпевшей в показаниях свидетелей варьировались от покраснений до ран, Елена Романова утверждала даже, что у Ляли шла кровь, но экспертизы не нашли ни физических нарушений, ни психического расстройства. Плева также оказалась на месте. Сам Роман прошёл психолого-сексолого-психиатрическую экспертизу, которая не выявила склонности к педофилии, а также проверку показаний на полиграфе, её результаты были тоже в его пользу. Кстати говоря, Елена Романова тоже пыталась пройти полиграф, но у неё не получилось: её сердечно-сосудистые заболевания, а также поздний час помешали эксперту фиксировать реакции. Елена осталась единственным свидетелем, не изменившим своих показаний. Более того, основные свидетели обвинения говорили о её личной заинтересованности в оговоре подсудимого.

Но всё это не помогло. Утверждения сотрудников полиции и СК, что Радыванюк самостоятельно, без какого-либо давления дал признательные показания, перевесили всё остальное. "Что вы, мы стоим на защите прав и не можем их нарушать!" – заявил на суде начальник серпуховского уголовного розыска Никита Карпов в ответ на обвинения в пытках. Судья Серпуховского городского суда Ирина Пантела приговорила Романа к 12 годам лишения свободы.

В апелляции этот приговор отменили по формальным основаниям: та же судья Пантела рассматривала и дело об убийстве Олега Радыванюка. Впрочем, как считает глава юридического департамента фонда помощи осуждённым и их семьям "Русь сидящая" Алексей Федяров, такие дела никогда не возвращают из-за формальных нарушений: "Написано может быть что угодно, но в основе всегда лежит какое-то очень серьёзное процессуальное нарушение, часто бывают такие нарушения, что даже дела не должны были возбуждать, – говорит Федяров. – Но судья в апелляции не будет этого писать, чтобы не облегчать работу суду первой инстанции и не получить на выходе оправдательный приговор, в котором будет цитироваться апелляционное постановление. В апелляции главное снять с себя ответственность и надеяться, что это дело на новое апелляционное рассмотрение попадёт к другому судье".

Второй раз дело Романа рассматривал председатель Серпуховского городского суда Александр Шичков, его приговор мало отличается от первого: суд не доверяет вторым показаниям ребёнка, значит, Роман виновен. Вторая апелляция признала недопустимым доказательством явку с повинной, но опять же по формальным причинам: Радыванюку не была разъяснена 51-я статья Конституции. Впрочем, суд решил, что даже и без явки против него достаточно доказательств, поэтому просто убрал из приговора год ограничения свободы, оставив 12-летний срок. В кассации дело Радыванюка рассматривать отказались, фонд "Русь сидящая" готовит материалы для Верховного суда.

"Сейчас складывается полярная практика: с одной стороны, когда ты приходишь в СК с реальной жертвой, очень сложно бывает добиться, чтобы тебя выслушали. Многие дела на этом и заканчиваются: людей посылают, они молчат, – говорит Алексей Федяров. – Но, с другой стороны, масса дел, где доказательств нет вообще. Их анализ показывает, что за этим всегда стоят два фактора: какой-то имущественный спор между опекуном и человеком, в отношении которого написано заявление, и какой-то животный страх следователя, что эти люди могут дойти до приёма в Центральном аппарате СК у Бастрыкина". По словам правозащитника, за последние три года только через него прошёл десяток дел по педофилии, где не было достаточных доказательств. По словам Романа Радыванюка, с ним тоже сидит 10 человек, которых осудили без доказательств, на основании лишь заявлений от их бывших жён или даже матерей. Только двое из этих мужчин реально нарушали половую неприкосновенность несовершеннолетних. Дел этих мы не видели, но то, что осуждённым удалось убедить в своей невиновности тюремное сообщество, говорит о многом: "Людей убедить часто сложнее, чем кажется", – уверен Алексей Федяров.

При этом и Роман, и другие осуждённые по воровским законам находятся в самой низшей категории заключённых – так называемые "обиженные", которым достаётся самая грязная работа и с которыми обычные "мужики" не могут иметь физического контакта. Выйти из этой категории нельзя, но, по словам Романа, сокамерники знают о его невиновности и относятся соответственно. При этом ещё при попадании в лагерь якобы можно откупиться от статуса "обиженного" – за 250 тыс. рублей. Предложили такой вариант и Роману, но он отказался. На свободе у Романа осталось несколько друзей и никого из родных: бабушка, которая поддерживала его первое время, умерла в 2017-м. После освобождения Роман собирается и дальше бороться за отмену приговора – в ЕСПЧ. Если, конечно, Россия до того времени не выйдет из Совета Европы.