Инфаркт подождет. Почему не удалось спасти доктора Четина?

Год назад сложный регламент оказания медпомощи в условиях коронавирусной пандемии и перестраховка со стороны медиков не позволили спасти врача, у которого на работе случился острый инфаркт. Следствие по уголовному делу о причинении смерти по неосторожности продолжается до сих пор.

Ульяновский детский хирург и эндоскопист Михаил Четин умер 8 февраля 2021 года в возрасте 60 лет от острого инфаркта. Вероятно, его можно было спасти, если бы его коллеги оказались более расторопны.

Доктору Четину стало плохо утром на работе, в частной клинике. Коллеги сделали электрокардиограмму и вызвали скорую помощь. Она доставила его в первичное сосудистое отделение "Радуга" (ПСО) Центральной клинической медсанчасти (ЦК МСЧ). Четин испытывал сильную боль, ситуация требовала экстренной операции по стентированию. Такую операцию могли бы сделать в кардиоцентре "Альянс Клиник Свияга" на первом этаже того же здания за счет обязательного медицинского страхования: сотрудничество двух клиник оформлено документально. Очевидно, поэтому Четина туда и доставили. Но вместо операционной его отправили на компьютерную томографию, диагностировали пневмонию с 60 процентами поражения легких и повезли на другой конец города в Центральную городскую клиническую больницу, имеющую статус ковидного госпиталя.

Судя по записям в карте вызова скорой помощи, в дороге необходимой помощи не оказывали, если не считать ингаляции кислородом. Зато проводили дезинфекцию салона. Родные Четина возмущены тем, что целых полтора-два часа он оставался без какой-либо помощи, хотя вокруг него было полно медработников: его просто везли в "инфекционном" автомобиле почти час, не вводя необходимых препаратов, не обезболивая, да еще и написали в карте вызова, что в экстренной помощи пациент не нуждается. И хотя в качестве повода для вызова указан острый коронарный синдром, в диагнозе на первом месте стоит внебольничная пневмония. Вскрытие не обнаружило пневмонии или фиброзной ткани в легких, а те самые 60 процентов поражения легких объясняются тем, что за три месяца до того Четин переболел ковидом.

– Грамотный рентгенолог увидел бы, что это старые следы пневмонии, отличил бы их от нового очага, – полагает рентген-лаборант и председатель местного профсоюза "Альянс врачей" Алсу Нигматуллина. – Врач приемного отделения мог бы собрать полный анамнез, пока Четин был в сознании и мог отвечать на вопросы, узнать, что у него был ковид, посмотреть в компьютере, куда тот обращался в последнее время. Пока изучали застарелую пневмонию, на инфаркт внимания не обращали, несмотря на признаки.

Бывший региональный министр здравоохранения Павел Дегтярь считает, что в диагностике ковида упор делается на компьютерную томографию, но диагноз должен ставиться по совокупности клинических признаков, а не по картинке на КТ. "Нас в мединститутах учат тому, что у каждого врача должно быть клиническое мышление и что ответственность за лечение – на нем же, – говорит Дегтярь. – Да, есть рекомендации Минздрава по ковиду, которые менялись десяток раз, но что приоритетно для пациента – решает врач".

Случай Четина вызвал массу публикаций, в том числе в федеральных СМИ, потому что история знаковая: человека с инфарктом привезли в профильную больницу, где его отказались принять, испугавшись ковида, которым тот уже переболел. Через четыре дня после смерти Четина главный врач ЦК МСЧ Юрий Келин записал "опровергающее" обращение в инстаграме: "Единственное, что соответствует действительности, – это то, каким замечательным человеком был Михаил Владимирович. Я с полной ответственностью заявляю, что медицинские работники первичного сосудистого отделения ЦК МСЧ сделали все, что он них зависит".

Так это или нет, должна была показать проверка регионального Минздрава. Ее результаты скупо отражены в ответе министерства на письмо дочери Михаила Четина Полины, которое она отправила президенту России. В ответе говорится, что проверка нашла нарушения со стороны неназванного врача-кардиолога МСЧ, а вот маршрутизация пациента (когда принимается решение, в какую больницу его везти) соответствовала распоряжению Минздрава "О маршрутизации пациентов с новой коронавирусной инфекцией…". Как гласит газетный заголовок в "Коммерсанте", "спасению помешала инструкция". Тем удивительнее, что в июне, накануне Дня медика, Полине позвонили из областного Минздрава и пригласили ее семью принять участие в праздновании профессионального праздника.

Депутат Госдумы из Ульяновска, врач Алексей Куринный считает, что для врача главный закон, который выше всех инструкций, – по возможности оказать помощь на месте, если есть угроза жизни пациента. По его мнению, конкретный врач принял неверное решение. "Если есть сосудистая катастрофа, нужно в первую очередь справляться с катастрофой, – считает и Павел Дегтярь. – Ковид же настолько всех запугал, что люди не получают необходимого объема медпомощи, потому что врачи боятся распространения инфекции". С ними спорит анестезиолог-реаниматолог Ульяновского гарнизонного военного госпиталя Александр Тимаков, который сам работал в "красной зоне".

– Врачи поступили правильно согласно временным рекомендациям: они не могли рисковать, если там "чистая зона", – говорит он. – Это как на войне: успели довезти – твое счастье. По сути дела, это была война, но, конечно, не та, которая "все спишет". Многое зависит от индивидуальных особенностей пациента. Не дай бог оказаться на месте доктора, который принимал решение.

Случай Михаила Четина по-прежнему вызывает много вопросов. В частности, почему скорая привезла его в "Радугу", если там, по заявлению главврача Юрия Келина, нет возможности оказывать помощь в острых ситуациях? Почему сомнительная пневмония оказалась важнее острого инфаркта? Кто принял решение отправить Четина в ЦГБ, возможно, стоившее ему жизни? Не стала ли его смерть результатом системной ошибки в организации здравоохранения? Почему люди так часто жалуются, что в "Радугу" трудно попасть? Эти вопросы были направлены в региональный Минздрав в качестве журналистского запроса. На главные из них чиновники не ответили.

Лишь несколько фраз в этом коротком ответе поясняют официальную позицию: "Диагноз установлен на основании проведенной компьютерной томографии органов грудной клетки в приемном отделении ЦК МСЧ. Ситуация внутрибольничного распространения новой коронавирусной инфекции среди пациентов первичного сосудистого отделения была оценена как реальная, и в случае ее реализации под угрозой заражения оказались бы 65 тяжелых пациентов, проходивших лечение в ПСО ЦК МСЧ. Выводы сделает следствие".

СК РФ возбудил уголовное дело по ч. 2 ст. 109 УК РФ "Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей". Расследовать "врачебные" дела всегда сложно, к тому же дело возбудили только через полтора месяца после смерти Четина. Поэтому, по словам его родственников, важные доказательства исчезли. В частности, не осталось видеозаписей с камер наблюдения в больницах. Из-за этого не удается восстановить важные моменты из последних двух часов жизни доктора Четина: где он был и получал ли хоть какую-то помощь, пока ждал решения о транспортировке из "Радуги", успели ли хирурги ЦГБ начать его оперировать. Родственники считают, что Четина повезли не в ту больницу, отчего было потеряно время.

Текст временных методических рекомендаций Минздрава России, регламентирующих лечение в условиях пандемии, оставлял Михаилу Четину надежду. Там сказано: "В случае жизнеугрожающей ситуации и невозможности транспортировки помощь оказывается на месте с соблюдением всех санитарно-эпидемиологических мероприятий". То есть даже при положительном тесте на ковид. Но у Четина не было клинических признаков ОРВИ и пневмонии, что позволяло, согласно тому же документу, оказать ему экстренную помощь в специализированном хирургическом стационаре. Такой стационар был под рукой, в том же здании. Процедуру стентирования могли провести в частной "Альянс Клиник Свияга", но решение, передавать туда пациента или нет, должны были принять в ПСО "Радуга".

В ответ на публикацию Полины Четиной в соцсетях люди начали делиться аналогичными историями про это лечебное заведение. Анна Никифорова: "4 января мама умерла в коридоре "Радуги" без оказания медпомощи… В итоге никакого ковида у нее не было, а был инсульт". О четырех подобных случаях в "Радуге", ссылаясь на письма в свою приемную, сообщил в своей программе на "Эхе Москвы" бывший мэр Екатеринбурга Евгений Ройзман. Пандемия коронавируса принесла с собой не только усложненные регламенты в работе с пациентами, но повлияла и на клиническое мышление врача: "корона" стала важнее прочих, даже экстренных состояний.

Что происходит с уголовным делом спустя год после смерти доктора Четина? "Дело находится на этапе расследования, экспертизы проводятся", – сообщил по телефону старший помощник руководителя Следственного управления СК РФ по Ульяновской области Евгений Словцов. Аккаунт Четина в фейсбуке продолжает вести его дочь Полина. В годовщину смерти отца она написала, что за прошедшие 11 месяцев после начала следствия в деле сменилось несколько следователей, но расследование далеко не продвинулось. У нее сложилось впечатление, что следственные действия в виде личных приемов и экспертиз "либо имеют кратковременный эффект, либо осуществляются "для галочки"… В деле происходит чехарда с экспертами и экспертизами, а следователи все время противоречат друг другу... Сроки давности меж тем плавно подходят к концу", – пишет Полина Четина.

На сайте отзывов о врачах все еще можно прочитать добрые отклики о работе Михаила Четина: "Почему-то именно у этого врача мне спокойнее всего, очень располагает к себе", "…Рассказал о процедуре, успокоил, насколько это возможно, и очень аккуратно, быстро и безболезненно все провели", "Внимательный, вежливый доктор… все объяснил до и после процедуры".