"Инструмент пропаганды войны". Православные Эстонии и их связи с Москвой

Эстонский парламент (Рийгикогу) официально объявил Московский патриархат институтом, поддерживающим российскую агрессию. Поводом послужила речь патриарха Кирилла на собрании Всемирного русского народного собора в Москве в начале марта, в которой он объявил "специальную военную операцию", как российские власти называют войну в Украине, "священной войной". Против заявления проголосовали фракция Центристской партии, традиционно опирающейся на голоса русскоязычного избирателя, и два депутата от Эстонской консервативной народной партии (EKRE).

"Патриарх Московский и всея Руси Кирилл с начала развязанной Российской Федерацией в 2022 году полномасштабной войны против Украины открыто поддерживает агрессию террористического режима Российской Федерации, – говорится в заявлении. – В качестве инструмента пропаганды войны руководство Московского патриархата и патриарх Кирилл используют идеологию "Русского мира", при помощи которой уничтожаются последние проявления демократии в России, милитаризируется российское общество и оправдывается агрессия, цель которой – расширить Российскую Федерацию на все исторически находившиеся под влиянием России территории, включая Украину".

Синод Эстонской православной церкви Московского патриархата (ЭПЦ МП) опубликовал послание, подписанное, в частности, главой этой церкви митрополитом Евгением, которое гласит: "Русский Народный Собор – общественная организация другого государства, решения которого, несмотря на участие в нем представителей Русской Православной Церкви, не имеют отношения к Эстонской Православной Церкви Московского Патриархата. […] Идея Русского мира подменяет Евангельское учение, и мы как христиане не можем ее принять. Церковь призвана к проповеди мира и единения во Христе. Прихожане ЭПЦ МП, являясь гражданами и жителями Эстонии, с глубоким уважением и любовью относятся к культуре, обычаям и традициям своей страны и осознают себя частью эстонского общества". Но власти это заявление не убедило.

Митрополит Евгений (Решетников), гражданин России, осудил нападение на Украину уже в марте 2022 года и с тех пор подтверждал свою позицию неоднократно. Однако в марте ему, тем не менее, отказали в продлении вида на жительство. Теперь он руководит вверенной ему церковью прямо из России, что вызывает у эстонских властей еще большее беспокойство.

Министр внутренних дел Лаури Ляэнеметс был настроен еще более решительно, чем парламент. В середине апреля он заявил: "Учитывая имеющийся контекст, я как министр внутренних дел не имею другого выбора, кроме как предложить Рийгикогу объявить Московский патриархат [организацией], поддерживающей в своей деятельности терроризм. Как следствие министр внутренних дел сможет обратиться в суд и предложить прекратить деятельность действующей здесь церковной организации. Это не повлияет на прихожан, это не означает, что храмы будут закрыты, но это означает, что связи с Москвой будут разорваны. Мы должны понимать, что сегодня Московский патриархат подчиняется Владимиру Путину, который, по сути, руководит террористической деятельностью в мире".

"Я желаю, чтобы православные верующие Эстонии, независимо от их национальности и гражданства, чувствовали себя свободными людьми в свободной стране и были защищены от призывов, поддерживающих террор и иные враждебные идеологии, как по сути, так и по видимости", – написал министр в обращении к общинам ЭПЦ МП. В апреле Ляэнеметс отправился по приходам и монастырям уговаривать настоятелей перейти под юрисдикцию Константинопольского патриархата самостоятельно. Клирики отвечают, что не могут со своей стороны в одностороннем порядке разорвать связь с материнской церковью.

Православие – самая многочисленная религиозная деноминация в Эстонии. В стране с момента восстановления независимости действуют две православные церкви разных юрисдикций. ЭПЦ МП объединяет около 150 тысяч верующих, в основном русскоязычных. Эстонская апостольская православная церковь (ЭАПЦ) Константинопольского патриархата окормляет в основном эстонцев и насчитывает 25 тысяч верующих.

Радио Свобода обсудило ситуацию с эстонским теологом Рихо Алтнурме.

– Что означает заявление властей Эстонии для Эстонской православной церкви?

– Ей придется стать независимой от Московского патриархата, потому что его глава патриарх Кирилл поддерживает войну России против Украины. В декларации не прописано, что именно надо делать.

Рихо Алтнурме

– Какие конкретные угрозы для безопасности страны эстонские службы безопасности видят в том, что ЭПЦ канонически зависит от Москвы?

– Прежде всего, я думаю, речь идет о символической связи. И выход из московской юрисдикции – это символический акт, который может иметь значение для православных в России и других странах. Кроме того, государство считает влияние Москвы потенциально опасным. Я не знаю, какой информацией владеют эстонские органы безопасности. Но 6 февраля Эстонию покинул митрополит Евгений, который руководил в последние годы ЭПЦ МП, и по сей день он руководит этой церковью дистанционно уже из России. Такая связь в данный исторический момент у нас не поддерживается. Я не могу сказать, по каким конкретным причинам митрополиту Евгению не продлили вид на жительство. Но, судя по публичным сообщениям, спецслужбы считают его прежние заявления неоднозначными, и у них осталась неясность, что он на самом деле думает и какую весть несет своей пастве. И теперь, когда мы видим, что церковь сохраняет связь с Московским патриархатом, мы не знаем, какое мнение представляет эта церковь как организация – я не имею в виду отдельных верующих – и что именно говорят священники на богослужениях. Власти считают, что связь с Москвой поддерживается. И мы знаем, что политика санкций против России предполагает прерывание таких связей. Ни одной организацией в Эстонии не должны руководить из России.

– Я читала, что митрополиту Евгению уже полным ходом готовится замена. Был рукоположен в епископа Тартуского и посвящен в сан архимандрита отец Даниил (Леписк), который имеет эстонское гражданство.

– Его посвятили как раз перед отъездом отца Евгения. Он говорит от имени ЭПЦ на эстонском языке. Наверное, он и станет ее главой. Сейчас он является выразителем мнения ЭПЦ МП в Эстонии, но он не дал понять, что что-то принципиально изменилось и, видимо, в церкви все еще действует дистанционное управление.

– Как известно, административно ЭПЦ не зависит от Московского патриархата. То есть каких-то рычагов давления – имущественных или управленческих – у Москвы на эстонскую церковь нет. ЭПЦ зависит от патриархии только канонически и осудила слова Кирилла. В то же время настоятельница ставропигиального Пюхтицкого монастыря в ответ на предложение министра вывести монастырь из московского подчинения ответила, что не только не может этого сделать, но и не хочет, потому что монастырю дорога история получения ставропигии от патриарха Алексия II (Ридигера). А Алексий, будучи епископом Таллинским, очень многое сделал не только для ЭПЦ, но и участвовал в движении за независимость Эстонии. Очевидно, что для клириков и верующих важна традиция.

– Пюхтицкий монастырь, основанный в конце XIX века, с 1918 года, как и собор Александра Невского в Таллинне, также ныне ставропигиальный, принадлежал к Эстонской православной церкви, которая в 1923 году получила томос от Константинополя. Было две епархии – одна более-менее русская, к другой принадлежали в основном эстонцы. Они молились вместе в одной церкви, и ни о каких конфликтах в то время в церкви по этому поводу нам не известно. Конечно, мы помним Алексия как церковного лидера, который защитил монастырь от закрытия в 1960-е годы. Но мы помним также, что в 1930-е годы в Советской России закрывали монастыри, и Пюхтицкий монастырь, а также Печорский, который оказался в Эстонии после заключения Тартуского мира 1920 года, сохранились только благодаря тому, что находились в Эстонской Республике и в константинопольской юрисдикции. В 1940-м начинается другая история: церковь насильно возвращают в Московский патриархат, и ее прихожане страдают, как страдали и другие верующие в СССР. Период Первой Эстонской Республики был эпохой процветания для православных, оставшихся вне Советского Союза и вне Московского патриархата.

Алексий (Ридигер) в бытность митрополитом Таллинским и Эстонским, 1969 год

Когда в 1947 году митрополит Александр (Паулюс) уехал в Швецию, он сохранил преемственность, основав Эстонскую православную церковь в изгнании под омофором Константинополя. В 1978 году связь с Константинополем была прервана, но потом восстановлена.

– Однако связь с Константинополем сохраняла не та церковь, которая сейчас называется ЭПЦ МП. Эстонской православной церкви в изгнании наследует современная Эстонская апостольская православная церковь. Как власти представляют себе процесс смены юрисдикции? ЭПЦ должна присоединиться к ЭАПЦ? Я знаю, что министр Ляэнеметс ездил по приходам ЭПЦ. Видимо, он надеется, что приходы будут сами переходить из одной церкви в другую?

– Это одно из решений. И я знаю по слухам, что некоторые приходы считают это возможным для себя. Несколько дней назад в Эстонском совете церквей состоялась встреча представителей Эстонской православной церкви, которая раньше называлась Апостольской, и ЭПЦ МП, а также епископа лютеранской церкви, который руководит этим советом, и министра внутренних дел. О чем они договорились, мы не знаем, но говорят, встреча была конструктивной. Другой вариант – принципиальная самостоятельность ЭПЦ МП, например, в качестве отдельной епархии Константинопольского патриархата, как в 1930-е годы.

– Как это возможно, чтобы в стране было две православных церкви под одной юрисдикцией?

– Нынешняя ситуация – две церкви одной деноминации в разной юрисдикции на одной территории – тоже не является канонической. Однако это не самая срочная проблема. Сейчас важнее всего вывести из-под Москвы Пюхтицкий монастырь и церковь Александра Невского. Ставропигия ведь означает подчинение непосредственно московскому патриарху, у них нет никакой самостоятельности. Они могли бы присоединиться к любой структуре в Эстонии. Власти определенно не хотят видеть у нас такое "дипломатическое представительство" Московского патриархата.

– Насколько я понимаю, всё, что эти церковные учреждения могут сделать согласно канону, это запросить у патриархии разрешения на выход. Что предпримет государство, если монастырь, церковь Александра Невского или сама ЭПЦ МП попросит у Москвы свободы, но ее не получит?

– Это непростой вопрос. Но сейчас ЭПЦ МП считает, что в 1920-е годы смена юрисдикции тоже происходила не совсем по правилам. В частности, епископ Даниил сказал это довольно откровенно.

– Однако тогда Русская православная церковь сама прервала все внешние связи. Сейчас от ЭПЦ МП требуют сделать первый шаг.

– В те времена русские эмигранты готовы были присоединить эстонскую и финскую церкви к Русской православной церкви за границей, которая как раз окормляла эмиграцию. Однако это предложение не было принято. Верующие не хотели слишком тесной связи с национальностью. Церковь часто тесно связана с конкретной национальностью, но настоящее христианство стремится преодолеть границы и тяготеет к экуменичности. И Константинополь показался наиболее нейтральной инстанцией. Это хозяин, который далеко. И обе церкви, получившие даже не автокефалию, а автономию, предполагающую меньшую независимость, все же были более или менее самостоятельными. Что будет, если Москва не даст разрешения? Ну, наверняка не даст. Теологи выражают мнение, что высказывания патриарха Кирилла следует считать еретическими и несовместимыми с христианством. И поэтому можно выйти без разрешения. Но мне неизвестно мнение на этот счет священников и верующих ЭПЦ МП.

– Насколько я понимаю, если монастырь и кафедральный собор покинут московскую юрисдикцию, это будет очень большой удар для ЭПЦ. И если приходы будут уходить от ЭПЦ по одному, это означает раскол. Государство добивается раскола ЭПЦ?

– Нет, думаю, государству хотелось бы держать православную паству в одной организации. Чтобы ЭПЦ МП, монастырь и церковь Александра Невского были вместе. Раскалывать церковь не хочет никто, все хотят мира и чтобы прихожане не страдали от этих решений. Обе наших православные церкви сейчас вместе работают в Совете церквей, у них одинаковые мнения по некоторым вопросам. Храмы поделили мирно, и государство назначило за них символическую арендную плату. Но после бурного начала 1990-х, пока не зарегистрировали в 2002 году ЭПЦ МП, сохранялась некоторая неловкость, вплоть до того, что общины ЭПЦ МП не учитывали в официальной статистике. И когда в Эстонской энциклопедии создали статью о религиозной жизни в Эстонии, их не учли.

Митрополит Евгений, глава ЭПЦ МП

– Несмотря на то что ЭПЦ и тогда была более многочисленной?

– Да. ЭПЦ МП насчитывает 150 тысяч прихожан, а ЭАПЦ – 25 тысяч, но разница в численности клириков не так велика. Правда, это очень округленные цифры. Примерно половина русских считает себя православными, 150 тысяч – это как раз половина русских, живущих в Эстонии.

– Это скорее говорит об их самоидентификации, чем о привычке ходить в церковь?

– Конечно. Сейчас, правда, добавились украинцы. До войны их было 30 тысяч, но с приездом беженцев их число очень возросло. Епископ Даниил говорит, что вот теперь у нас в церквях и русские, и украинцы молятся вместе, и как раз поэтому, мол, мы не можем быть враждебны Украине. В Эстонии никто не хочет роста напряжения. Уже делались заявления, что храмы никто отнимать не будет. Сейчас государство ищет какое-то решение, которое позволит всем сторонам сохранить лицо. Но я думаю, что отделение в каком-то виде все же произойдет, – сказал Рихо Алтнурме.

Евродепутат, заместитель председателя Центристской партии Эстонии, традиционно представляющей русскоязычных, Яна Тоом активно защищает ЭПЦ МП в Европарламенте, несмотря на то что сама, по ее признанию, является агностиком.

– Что происходит с ЭПЦ МП?

– Там есть два измерения: светское и каноническое. В светском, административном понимании все приходы – эстонские юридические лица. И у них есть уставы, зарегистрированные в Коммерческом регистре. В них прописан учредитель: Эстонская православная церковь Московского патриархата. Клирики готовы в качестве компромисса оттуда и даже из устава ЭПЦ МП, убрать слова "Московский патриархат". Они говорили министру внутренних дел Эстонии, что готовы даже обсудить уход под Русскую православную церковь за границей, которую возглавляет митрополит Восточно-Американский и Нью-Йоркский. Но нашему правительству этого мало. Оно хочет, как оно выражается, разорвать каноническую связь. А это не имеет, в принципе, никакого отношения к государству. В 40-й статье Конституции у нас говорится о свободе вероисповедания и о том, что у нас нет государственной церкви. Кроме того, нельзя вменять православному человеку в вину то, что он за кого-то молится.

Яна Тоом

– Например, за патриарха Кирилла, как это предписывает канон?

– Молятся не за хороших людей, а за всех: и за грешников, и за преступников, просят вразумить, наставить на путь истинный. Поминание патриарха Кирилла в молитве нельзя трактовать как одобрение его слов. Здесь происходит подмена понятий. Кирилл изрекал все то, что ему теперь вменяют в вину, на Всемирном русском народном соборе. Это общественная организация, а не церковный орган, и слово "собор" туда вставлено специально, чтобы создать пропагандистский пузырь. Наша церковь его слова осудила совершенно спокойно сразу, как только он это сказал. Их начальник – не Кирилл, а Господь Бог. И если Кирилл несет не пойми что, они спокойно говорят, что это против Евангелия.

– Среди эстонских религиоведов и теологов я встречала мнение, что никто не посягает на свободу вероисповедания православных, какая им, мол, разница, кому подчиняется церковь – Константинополю или Москве.

– Православный человек может зайти в любой православный храм мира и там помолиться, но связь с церковью, в которой его крестили, конечно, нечто такое, чего мирянам не разорвать. Если говорить о священниках, то и они связаны клятвой и сами ее расторгнуть не могут. Я дружу с матушкой Филаретой, настоятельницей Пюхтицкого монастыря. Она неустанно повторяет, что ставропигию нельзя разорвать со стороны монастыря, это клятвопреступление, грех. Отменить ее может только патриарх Кирилл. По результатам переговоров с министром внутренних дел Эстонии Лаури Ляэнеметсом монастырь выпустил пресс-релиз, в котором говорится, что, если государство хочет, министр сам должен обратиться к Кириллу с просьбой об отмене ставропигии. Ляэнеметс публично сказал, что не будет этого делать, потому что Кирилл под санкциями, как ты с ним разговаривать будешь, тебя же осудят. В эстонском медийном поле все время идет обсуждение этой темы с упоминанием Кирилла, Путина, войны. И потом делается приписка: а про канонические вещи мы говорить не будем, потому что это слишком сложно. А они как раз о канонических вещах и спорят. Надо понимать, как устроено православие.

У МВД план такой: на основании заявления Рийгикогу они планируют пойти в суд и начать эти приходы по одному выбивать. Как у всякого юрлица, у каждого прихода есть члены правления, и МВД будет их менять. Но этим никак не разорвет каноническую связь и не изменит содержание молитвы прихожан. МВД это поняло и наняло дорогую адвокатскую контору, хотя у них есть и свои юристы.

Патриарх Кирилл выступает на заседании Всемирного русского народного собора, 28 ноября 2023 года

– Что государство может сделать, если приходы по отдельности и церковь в целом откажутся менять юрисдикцию?

– Дело в том, что, когда у нас происходила денационализация собственности, ЭПЦ ничего не вернули. Вся недвижимость в аренде. Пюхтицкий монастырь не владеет ничем: ни землей, ни помещениями. Собор Александра Невского тоже. Прекратив договоры аренды, их можно просто загнать в подполье. Уже сейчас город предупредил ЭПЦ МП об отказе от аренды нескольких зданий. В том числе речь идет о помещении церковной канцелярии. То есть загораются лампочки, которые подают четкий сигнал. Скорее всего, какие-то приходы будут выходить.

– Куда они пойдут? В ЭАПЦ?

– Туда они пойти не могут, эта церковь очень маленькая. Они могли бы пойти в подчинение Русской православной церкви за границей, но вряд ли государство согласится, потому что в 2007 году патриарх Алексий II и митрополит Лавр подписали Акт о каноническом общении, Русская православная церковь за границей стала самоуправляемой церковью в составе Московского патриархата. То есть там тоже при желании можно найти руку Путина. Скорее всего, речь идет о Константинополе. Но какое-то ядро останется.

– А чего хотят верующие?

– Когда я встречаюсь с людьми, меня все спрашивают про церковь, это тема номер один. И когда я говорю, что церковь готова уйти от Московского патриархата, я вижу их негативную реакцию. Это последнее, что осталось у русскоязычной общины здесь после уничтожения образования на русском и многого другого.

Клирики говорят, мол, дайте нам время, канонические дела небыстрые. Но нет. Парламент с ними даже не разговаривал. Планировалось принять это заявление, осуждающее Московский патриархат, в Великий четверг. Страстная неделя, когда они служат с утра до ночи. Наконец его приняли 6 мая. Ни одна фракция, кроме центристов, не согласилась встречаться со священниками. Слушают министра, который теоретически в парламентской республике должен выполнять волю парламента, а не наоборот.

– Поездки Ляэнеметса в монастырь и по приходам были его личной инициативой?

– Думаю, что это идея правительства. Ляэнеметс в личном разговоре со мной сказал, что, вот, у нас есть ислам и есть исламский терроризм, и его же никто не терпит. Я возразила, что, когда происходили теракты, никто в Европе не закрыл ни одну мечеть, притом что у нас имамов в Европе, как известно, не обучают. Министр ответил: а мы не будем закрывать, пусть ходят молиться. Во власти подменяют понятие прихода понятием церкви как места. Но я слышу, о чем говорят, и вижу, что пишут в соцсетях депутаты, проголосовавшие за эту резолюцию. Один из организаторов этого документа Юку-Калле Райд хочет запретить деятельность Московского патриархата на территории Эстонии. У нас парламент находится прямо напротив собора Александра Невского. Собор был построен на Вышгороде, чтобы с моря было видно, когда губернатором Эстонии был князь Шаховской, который писал в письме кому-то в Петербург, что "ганзейские силуэты мешают узнавать в Ревеле (официальное название Таллинна во времена Российской империи. – РС) русский город". Это очень раздражающий фактор для эстонцев. Разговоры о сносе собора ходили еще во времена Первой республики. Это то, о чем говорят в коридорах парламента: запретить, снести, устроить там музей религии и атеизма и так далее. Но официально никаких шагов пока не предпринимают, потому что министерство понимает и само, что оно себя загнало в угол. Поэтому наняло дорогое адвокатское бюро и готовится к переговорам.

Начальный проект заявления предполагал объявить Московский патриархат организацией, поддерживающей терроризм. Но в финальной редакции после некоторых взаимодействий он назван организацией, поддерживающей агрессию России против Украины. Это несколько ослабило юридические позиции МВД, потому что у нас есть закон о борьбе с терроризмом и отмыванием денег, а о борьбе с поддержкой военной агрессии нет. Судя по разговорам политиков, далее они намерены обращаться к Европе и добиваться внесения Московского патриархата в следующий санкционный пакет.

Но существуют различные механизмы давления. Матушка Филарета рассказала, что у монастыря возникли проблемы с поставщиками, в том числе жизненно важных товаров и услуг. Люди боятся связываться. Очень усох поток пожертвований. Монастырь же не получает деньги из Москвы, 120 монахинь живут на пожертвования и плодами своего труда – лен дергают и так далее. Телефоны замолчали, им никто не звонит целыми днями. Мы пока не знаем, что предпримет государство, потому что официальные переговоры еще не начались.

– Поездки по приходам – это неофициальные переговоры?

– Полномочия для переговоров есть только у викариев – отца Даниила и отца Сергия, представляющих митрополита Евгения. А представители МВД поехали по приходам, чтобы снизу это дело подтолкнуть. И в результате Нарвская и Причудская епархия уже выслали уведомления о сокращении десяти работникам. Потому что они восприняли это так, что всё, их скоро закроют. Эти люди не умеют общаться с властью. И им трудно найти юристов, потому что все боятся их защищать. Но мы нашли хороших юристов, которые в том числе будут заниматься коммуникацией. Я надеюсь, что таким образом переговорный процесс войдет в какое-то разумное русло, – сказала Яна Тоом.