Израильское помутнение. Расколол ли Биньямин Нетаньяху свою страну

Израиль сотрясают гигантские акции протеста и манифестации, каких страна не видела за всю историю. Насколько сильно расколото израильское общество? В чем суть судебной реформы, которую пытается организовать правительство премьера Биньямина Нетаньяху, – и отчего эта проблема вызывает такой гнев миллионов израильтян, самых разных возрастов, профессий и уровня доходов?

Массовые протесты в Израиле длятся уже 11 недель. На общенациональную манифестацию против судебной реформы, предлагаемой правительством, в минувшие выходные в Тель-Авиве вышли более полумиллиона человек, при населении всей страны около 9,6 миллиона. Это была крупнейшая акция такого рода за всю израильскую историю.

Реформа, инициированная правительством, предполагает, что парламентское большинство фактически будет определять выбор судей Верховного суда Израиля, а сам суд потеряет возможность отменять решения правительства. По мнению протестующих, это будет означать утрату независимости и уничтожение существующей в государстве системы либеральной демократии.

Биньямин Нетаньяху, вновь ставший премьер-министром, в шестой раз за время своей политической карьеры, в декабре прошлого года, считает, что цель манифестантов и всех недовольных его правлением – отстранить его от власти. Многие из демонстрантов действительно выдвигают требования отставки Нетаньяху. Многочисленные противники Нетаньяху давно обвиняют его в диктаторских замашках и желании навсегда сделать государство авторитарным, откровенно правым и подчеркнуто религиозным. На данный момент против Нетаньяху возбуждено три уголовных дела о коррупции, однако сам он отрицает любую вину.

Манифестант в маске Биньямина Нетаньяху во время протестной демонстрации. Иерусалим, 11 марта 2023 года

Сам Нетаньяху считает, что судебная реформа лишь позволит сбалансировать ветви власти, в то время как израильская оппозиция, в том числе бывший премьер-министр Яир Лапид, требуют либо полной отмены законопроекта, либо допуска представителей протестующей стороны к его доработке.

О подоплеке сегодняшних событий в Израиле и обо всех опасностях, которыми грозит создавшееся положение, Радио Свобода рассказывает израильский политолог и журналист, главный редактор русскоязычного издания "Детали" Эмиль Шлеймович.

– Насколько необычно происходящее сегодня в Израиле? Это было ожидаемо, что называется, накопилось или никто, и вы сами в том числе, такого размаха предвидеть не мог?

– Во-первых, никто не предвидел того, что начнет делать правящий кабинет. Сейчас правительство и премьер-министр постоянно говорят: "Мы пришли, потому что нам поверили люди, они проголосовали за нас и за то, чтобы мы провели судебную реформу, и поэтому мы ее и проводим". Это неправда. Партия "Ликуд" Биньямина Нетаньяху не шла на выборы под лозунгом проведения судебной реформы. Они обещали другое – борьбу с дороговизной, борьбу с Ираном, улучшение ситуации в сфере безопасности, так как у нас последнее время здесь опять довольно много терактов. Если где-то была ими упомянута судебная реформа, то пару-тройку раз в каких-то выступлениях. И никто не ожидал, что она начнет ими так агрессивно продвигаться.

В Израиле случались уже крупные массовые акции протеста. Можно вспомнить 2011 и 2012 годы, когда народ выходил на улицы, опять же, из-за недовольства резким повышением цен. Можно вспомнить и 2005 год, когда Израиль уходил из сектора Газа и процесс одностороннего размежевания сопровождался тяжелейшим расколом в обществе. Но сейчас, впервые за всю историю, Израиль столкнулся с такого масштаба конституционным кризисом. Политические кризисы были, да и то, что сейчас происходит, это все еще политический кризис, хотя крайне тяжелый. Но мы стоим уже на грани конституционного кризиса, и он, если ни одна из сторон не отступит и не найдутся возможности для компромисса, может привести к очень неприятной ситуации – когда решать, кто в этой борьбе победил, будет Общая служба внутренней безопасности Шабак и другие спецслужбы, которым придется в определенный момент выбрать, чью сторону в этом противостоянии они займут. Это невероятное развитие событий, в Израиле, я повторюсь, такого еще не было – но оно стало возможно.

– Часто победа в таких ситуациях остается, да, за теми, за кем стоят армия и спецслужбы. Но сейчас, как я понимаю, руководители ЦАХАЛ, Шабак, Моссада и все-все остальные не однозначно на стороне Нетаньяху?

– В израильской законодательной системе прописано, что, несмотря на то, например, что Шабак подчиняется Канцелярии главы правительства, это не значит, что она подчиняется непосредственно главе правительства. Цель спецслужб – защищать Государство Израиль и его демократический характер. Говорить, что вся Шабак или вся армия не на стороне Нетаньяху, не совсем верно. Как в любой большой структуре, там есть люди, которые поддерживают протест, понимая, что предлагаемая правительством реформа антидемократична. Такие люди есть и среди израильских резервистов из "Милуим", и среди действующих военных. Глава Шабак Ронен Бар пока ничего не сказал, да и не должен говорить по должности. Но один из бывших руководителей этой организации Йорам Коэн уже заявил: "Мы служим демократии, мы служим Израилю, а не каким-то конкретным политикам". То же самое говорят в других спецслужбах.

Поэтому, да, вероятно, если до вышесказанного дойдет, правительство окажется в проигрыше, и это сдерживающий фактор сейчас для Нетаньяху. Он понимает, что в определенный момент все же придется договариваться. Хотя пока демонстрирует бицепсы и ни на какие переговоры не идет. Однако разные группы уже начали обсуждать некие компромиссные варианты этой судебной реформы, так что, возможно, до крайностей всё не дойдет.

Манифестация против судебной реформы правительства Биньямина Нетаньяху. Тель-Авив, 11 марта 2023 года

– Израильский уличный протест пока носит подчеркнуто мирный характер, в отличие от некоторых действий полиции и сил безопасности. Как в Минске в 2020 году. То есть это не "арабская весна", не Гонконг, не повторение "Болотной" в Москве? А что дальше, может начаться кровопролитие на улицах?

– У нас сама полиция сильно отличается и от белорусской, и от большинства прочих. Полицейские в Израиле не замечены в том, что они вымогают взятки, бьют людей в застенках, "шьют" сфальсифицированные уголовные дела. Наша полиция подвергается довольно часто критике – за то, что бывает слишком пассивной, не расследует дела, которые можно расследовать. Да, конечно, бывают случаи насилия и нарушений – и есть в Министерстве юстиции специальный отдел, который занимается преступлениями среди полицейских (хотя его работа также может вызывать определенные нарекания).

То есть минусов полно, но наша полиция – это не некая противостоящая народу сила и тем более не некая сила, которая зарекомендовала себя в качестве прислужницы власти, а не как одна из структур демократического государства. Я лично был на последней большой демонстрации в Тель-Авиве, когда манифестантов забросали светошумовыми гранатами и некоторые полицейские бросали их с нарушением принятых норм и правил. В итоге один человек серьезно пострадал – так уже началось большое уголовное следствие по этому поводу.

А еще Израиль тем отличается от прочих стран, что если, не дай бог, через какое-то время здесь начнется новая военная эскалация, то все те же самые люди окажутся в одном окопе или будут обслуживать одну и ту же батарею ПВО. Они об этом постоянно помнят. Так что не вызывают ненависти у протестующих полицейские и стражи пограничной службы – как у них не вызывают ненависти те, кто против них вышел. Нет кровавого столкновения. Может ли до него дойти – не знаю, но не уверен. Даже в 2005 году, когда у нас кипели страсти на порядок выше, когда поселенцев выбрасывали из их домов и эти дома разрушали, и это была человеческая трагедия, когда людей выводили из сектора Газа, около 8 тысяч человек, – принципиальной злобы друг к другу не было. Юные девушки-военнослужащие той самой пограничной стражи силой выволакивали из поселений других девочек, которые перекрывали дороги к своим поселкам, – так плакали, обнявшись, и те и другие. Тогда шли в ход камни, тогда было жесточайшее сопротивление, буквально люди баррикадировались в домах. И тоже отмечались какие-то случаи жестокости со стороны полиции, которая била их дубинками и могла затоптать конницей – но, тем не менее, это были редкие, крайние исключения.

Группа израильских военно-морских резервистов запускает ракеты, чтобы сорвать работу порта Хайфы в знак протеста против спорной судебной реформы. 9 марта 2023 года

– Эти сотни тысяч израильтян на улицах – происходящее можно сравнить с недавними грузинскими событиями? Там решительный протест также сотен тысячи людей смог отменить скандальный закон об "иностранных агентах".

– В Грузии, кстати, насколько я понимаю, пока только обещано отменить этот закон. Для того чтобы чего-то протест добился, должны быть дополнительные инструменты влияния, которыми этот протест может пользоваться. В разных странах существуют разные инструменты сдерживания, чтобы страна не скатилась в автократию. Есть двухпалатные парламенты, есть сложные смешанные системы выборов, есть президентское вето, есть конституция, в конце концов. В Израиле же ничего этого нет, и поэтому, если у правительства есть коалиционное большинство, а на улицы, давайте предположим, вышел разом даже миллион человек с мирным протестом, с плакатами, и что-то там они требуют, да хоть чтобы машины перестали проезжать на красный свет – наше правительство может на это благополучно наплевать.

У израильских протестующих в данный момент нет большинства в парламенте. А Кнессет – это у нас единственный источник власти, в Израиле же законодательная и исполнительная власти очень сильно слиты между собой. Люди выбирают Кнессет, а уже потом Кнессет назначает премьер-министра и распределяет министерские портфели. А поскольку существует еще так называемый закон "О коалиционной дисциплине", то Кнессет после выборов оказывается в подчинении у правительства. Нет инструментов заставить правящую коалицию что-либо делать – и поэтому манифестанты и пытаются создавать неудобства отдельным ее членам, к примеру, блокировать аэропорт, чтобы помешать Нетаньяху вылететь в очередную зарубежную поездку, или собираться возле домов тех министров, которые участвуют в продвижении этого законодательства о судебной реформе, или блокировать входы в государственные учреждения. Но, в общем-то, если у правительства достаточно тяжелая и плотная кожа и отсутствие эмпатии позволяет ему не замечать всего того, что происходит, то юридического инструмента, с помощью которого можно было бы повлиять на власть, пока что нет. Поэтому надежда остается в данном случае на тот же Верховный суд, на институт юридических советников правительства, которые вместе смогут противостоять кабинеты. Потому что у них в руках есть какая-то действенная власть. И есть надежда на то, что армия, полиция и другие силовые ведомства как минимум не будут вмешиваться в происходящее на стороне одного из противоборствующих лагерей.

– Коротко говоря, суть реформы, которую пытается провести правительство Нетаньяху, сводится к стремлению лишить Верховный суд возможности влиять на решения законодательных и исполнительных инстанций, по мнению его противников? Чтобы правящая коалиция, которая располагает большинством кресел в Кнессете, могла бы впредь обходить любые вето Верховного суда, то есть по своей воле принимать или отменять любые законы? Кстати, что интересно, насколько я знаю, Верховный суд у вас возглавляет бывшая концертмейстер Армии обороны Израиля Эстер Хают. Что она за человек?

– В израильской армии существуют многочисленные собственные ансамбли. Сейчас эта традиция немножко размывается, а раньше это вообще было очень популярное дело, когда творческие люди там собирались в ансамбли, записывали песни, выступали и так далее. Эстер Хают была в одной из таких групп, да. Но потом она поступила на юридический факультет Тель-Авивского университета, окончила его, работала адвокатом, занималась всевозможными корпоративными и деловыми спорами. Потом была избрана судьей (у нас судьи избираются из рядов адвокатов), и прошла путь от мирового судьи до члена Верховного суда. А потом по принципу старшинства (который, кстати, тоже сейчас сторонники реформы из правительства хотят отменить), Хают стала председателем Верховного суда.

Протестующие против спорного правительственного законопроекта о судебной реформе сталкиваются с конной полицией. Тель-Авив, 9 марта 2023 года

Верховный суд Израиля – это единственная ветвь власти, которая пока независима от других. Во многих странах существует такое понятие, как Апелляционный суд, но у нас это тоже Верховный суд. Что касается отмены принятых депутатами законов: в других государствах это делает Конституционный суд, проверяя деятельность парламентариев на соответствие конституции, то есть основному закону. Но в Израиле нет конституции. Есть некое ее подобие – 13, если не ошибаюсь, основных законов, которые защищают 11 базовых прав человека. Если правительство, наплевав на то, что говорит его же юридический советник (институт работы которого тоже хотят выхолостить сейчас), принимает некий закон, который противоречит базовым правам человека и базовым основам демократии в Государстве Израиль, то именно судьи Верховного суда, в качестве нашего Конституционного суда, могут рассмотреть его и отменить, как и в других демократических странах. Кстати, в Израиле, вопреки утверждениям тех СМИ и каналов в соцсетях, которые поддерживают правительство Нетаньяху, это делается редко – у нас отменяют чуть-чуть в среднем больше одного закона в год, притом что Кнессет в год принимает около 150 законов.

И да, кабинет Нетаньяху сейчас старается лишить Верховный суд этого права. И тогда у нас Верховный суд будет также подчинен Кнессету, а Кнессет – исполнительной власти, во главе которой стоит премьер-министр. Это будет абсолютная автократия. И люди, которые выходят на площади и улицы, как раз и не хотят, чтобы этим все закончилось.

– Интересно, кто все эти совсем разные люди, которые выходят протестовать на улицы? Ведь это скорее общественные организации, чем политические партии, от учителей и артистов до армейских резервистов – и все пышут гневом.

– Наибольшее количество недовольных сосредоточено в Тель-Авиве, это светская и деловая столица Израиля. Но протестные акции проходят по всей стране, в Беэр-Шеве, в Ашдоде, в Хайфе, на севере. И протестуют, верно, совершенно разные слои общества. Там и медики, и резервисты, и даже, кстати, многие сторонники партии "Ликуд", которые теперь в ужасе от того, что делает партия, некогда отражавшая их интересы. Она очень сильно трансформировалась, это уже совсем другая партия. Есть те, кого у нас называют "вязаными кипами", то есть религиозные сионисты. После последних выборов в правительство вошло наиболее радикальное крыло религиозных сионистов, а примерно две трети этого сектора вообще не имеют сейчас представительства в парламенте. Еще есть "Религиозные ортодоксы за демократию", немногочисленное социальное движение.

Ультраортодоксальные евреи в Израиле

Все это израильтяне, которые сумели отвлечься от пропаганды, которой их кормит, скажем, наш 14-й телевизионный канал, спонсируемый, кстати, Вячеславом Мирилашвили, соучредителем российской соцсети "ВКонтакте" – сыном миллионера Михаила Мирилашвили, друга того самого "повара Путина" Евгения Пригожина. С этого 14-го канала льется просто невероятный поток оскорблений и лжи. Это никакое не представление "другой точки зрения". К примеру, резервистов-летчиков, заявивших, что они откажутся от прохождения службы, если судебная реформа будет проведена, с экрана один из ведущих этого канала назвал "мерзким гноем". Мы еще в Израиле никогда не скатывались, по-моему, до такого уровня "дискуссии". В России у какого-нибудь Владимира Соловьева такое иногда можно услышать – и, по всей видимости, сейчас те же самые информационные методички к нам переносят, в Израиль.

– Все же если бы прямо весь Израиль был против Нетаньяху и его правительства, то завтра бы этого правительства не было. Кто и почему выступает за судебную реформу, а значит, и за Нетаньяху? Очевидно, и таких израильтян миллионы? Кто они – старики, молодежь, какие-то ветви религиозных ортодоксов, люди из каких социальных классов?

– Очень разные люди поддерживают реформу. Среди них есть несколько категорий. Одни – это те, кто считает, что такая реформа нужна, но они не разобрались в том, что конкретно предлагают Нетаньяху и его сторонники. Действительно, в нашей судебной системе нужно много чего менять. У нас очень долго рассматриваются дела, у нас очень непрозрачны некоторые процессы. Поскольку судьи не прилетели к нам с другой планеты, эта система заражена теми же самыми пороками, что и остальное общество, – нет сомнений, что там есть и непотизм, и взяточничество, и домогательства. Но проблема заключается в том, что судебная реформа в нынешнем виде не предлагает решения ни одной из этих проблем, все эти вопросы никто не рассматривает, никто улучшать там что-то не хочет. Люди, однако, слышат слова "судебная реформа" и, не разобравшись, идут за Нетаньяху.

Вторая категория – это те, кому навязали мнение, что любой враг Нетаньяху – это человек левых взглядов. А любой левый – это негодяй, который хочет предать и продать Государство Израиль. Эта работа целенаправленно велась на протяжении последних лет – по внедрению вот такого нарратива. Люди, которые этим занимались, использовали в своих целях серьезную психологическую травму многих израильтян от тяжелых терактов, от интифад, в том числе в давний период, когда мы пытались заключить Соглашения в Осло и наладить какой-то мирный процесс (провалившийся усилиями Ясира Арафата). И сейчас любой человек, который выступает против судебной реформы, моментально представляется всем остальным как "продажный левак" – и соответственно, на него начинает набрасываться пропагандистская свора.

Вообще на периферии больше сторонников у Нетаньяху и членов его коалиции, нежели в городах, а также среди религиозного, и в первую очередь ультрарелигиозного, меньшинства. Оно идет за Нетаньяху по двум причинам – некоторые по идеологическим, а некоторые просто по финансовым. Потому что в обмен они получили очень крупные финансовые средства на свои системы образования, на освобождение от службы в армии, на обеспечение своих общин, и ради этого готовы поддержать те шаги, которые предпринимает Нетаньяху. А еще не будем забывать, что не только Нетаньяху находится под судом. Во власть пришли еще как минимум два человека, которые в прошлом уже были осуждены. Они, по идее, во власти быть не должны, суд для них – как красная тряпка для быка. Ну, конечно, общность интересов бывших и будущих осужденных – она сильно сплачивает.

– Если бы Нетаньяху не грозила тюрьма, может быть, он давно бы уже сдался, устал, удалился на пенсию? Получается, вся суть его действий – как можно дольше себя во власти сохранить, чтобы сохранить свою неприкосновенность от судебных преследований? Или нет? И он уже видит себя уникальным политиком, спасителем Израиля? Чего в нем больше – приземленной практичности или уже какой-то настоящей мании величия?

– Уникальным политиком он себя видит уже очень давно. Есть очень известная его фраза: "Я всегда добиваюсь, чего хочу", – сказанная несколько лет назад по другому поводу. Нетаньяху очень опытный политик, знающий все тонкости политической игры и борьбы, понимающий, где соврать, где кого подкупить, кому улыбнуться, а где, наоборот, сделать строгое лицо. Он никогда не ушел бы из политики. В настоящий момент Нетаньяху развязал эту кампанию, потому что она дает ему возможность торга для того, чтобы уйти из-под суда, который ведется против него самого. Он показывает, что у суда все может быть очень плохо, если у него самого все тоже может быть очень плохо.

Суд там тяжелый, обвинения тяжелые, закончиться они могут для него тюрьмой, потому что это, заявляю, коррупция в чистом виде: у нас была заторможена реформа сотовой связи в интересах одного из игроков на этом рынке, и только потому, что олигарх, который владел одной нашей местной телекоммуникационной компанией, заодно владел очень крупным сайтом, который должен был публиковать тексты в интересах Нетаньяху и по его указке. И это только одно дело – а против него открыты три. Соответственно, нынешний кошмар – это для него создание базовых условий для переговоров: "Оставьте меня в покое, иначе будет хуже". Вторая его черта – это, да, стремление быть вечно на посту руководителя государства, войти в анналы истории каким-нибудь громким способом, победой над Ираном, примирением со всем арабским миром или как-то еще. А если не в анналы – то хотя бы просто с супругой покататься по зарубежным странам и пофотографироваться с зарубежными лидерами. Он чрезвычайно любит себя и ценит. И знающие это его сторонники постоянно подчеркивают, что, мол, у него очень высокий IQ, что он похож на Черчилля и так далее.

Демонстрация против судебной реформы в городе Бней-Брак. 16 марта 2023 года

– "Нас накрыла волна террора, рушится экономика, деньги утекают из страны, но все, чем занято правительство, это уничтожение нашей демократии". Это на днях заявил бывший премьер, а ныне один из лидеров оппозиции Яир Лапид. Отсюда вопрос: действительно опять волна террора накрыла?

– Она, скажем так, не спала. Террор был развязан палестинскими боевиками еще в тот момент, когда сам Яир Лапид находился на посту премьера. Операция против новой террористической организации, которая называется "Львиное логово", ведется уже очень большое количество недель, сопровождаясь постоянными арестами, ликвидациями и так далее. Любопытный нюанс: тот самый Верховный суд, про который говорят, что он якобы "ужасно левый" и все делает не так, как надо, в свое время вопреки поданным апелляциям подтвердил право государства на превентивные ликвидации террористов. Так что никакой он, конечно, не левый. Ну, это просто ремарка. А террор есть, в людей стреляют, на гражданских наезжают машинами, недавно террорист открыл огонь на одной из центральных улиц в Тель-Авиве. Но он начался уже давно. Биньямин Нетаньяху упрекал в этом Яира Лапида точно так же, как тот упрекает его сейчас, и пока что и Нетаньяху ничего с этим не сделал, и не похоже, что делает.

Во-вторых, действительно, экономическое положение очень сильно ухудшается. Это связано не только с последствиями войны в Украине и не только с проблемами, которые постепенно накапливаются в нашем секторе хай-тек (они также начали формироваться ранее). И не только даже с нынешней борьбой за демократию, которая вынуждает сейчас то же агентство Moody's предупреждать, что вся эта ситуация скоро очень плохо закончится. Люди выводят свои пенсионные накопления из банков, предпочитают не хранить их в израильских фондах, переносят в другие страны. Были массовые переводы незадолго до падения банка Silicon Valley Bank из Израиля за границу – короче говоря, все плохо. Но, помимо вышесказанного, общее положение ухудшает еще и то, что входящие в правящую коалицию партии просто растаскивают государственный бюджет так, как им хочется, на собственные нужды, не обращая вообще внимания ни на какие экономические законы и правила.

Например, два с половиной миллиарда шекелей у нас отданы на разные программы по "укреплению еврейской самоидентификации". Наверное, в период разворачивающегося экономического кризиса это не самое главное, на что нужно тратить деньги? Но, тем не менее, двух миллиардов на Министерство здравоохранения в правительстве не нашлось, хотя они были обещаны, и их там ждали – а вот на то, чтобы создавать в Израиле всякие общественные курсы, рассказывающие израильтянам о том, как им хорошо быть евреями, деньги нашлись. Подобный кошмар творится на всех уровнях нынешней власти, и несомненно, он тоже побуждает людей выходить на демонстрации против этого правительства.

Демонстрация против судебной реформы в Тель-Авиве. 11 марта 2023 года

– Глава "Хизбаллы" Хасан Насралла тут заявил, что глубокий раскол в Израиле скоро неизбежно приведет к краху "сионистского государства". Он, конечно, всю жизнь это с надеждой говорит, но явно происходящее очень его радует, как и много еще кого. Насколько это трезвомыслящих людей в Израиле может настораживать?

– Никак не настораживает. Это верно, что и иранские руководители, и "Хизбалла", и многие прочие наши "друзья" говорят об этом постоянно – но им из бункера явно плохо видно, что здесь на самом деле происходит. Во-первых, если, не дай Бог, завтра что-то случится серьезное на любой из наших границ, все те люди, которые выходят на митинги, все те резервисты, которые отказывались идти на службу, и все те полицейские, которые стоят и собираются их разгонять, тут же развернутся в другую сторону и загонят Насраллу обратно в бункер – а потом дальше продолжат ругаться между собой и разбираться с внутренними своими проблемами. В Израиле принято прекращать любые нападки на правительство в тот момент, когда начинается военная эскалация.

Во-вторых, в Израиле нет фундаментального раскола, мы не стоим на грани гражданской войны. В Израиле – тяжелый кризис, но это кризис конституционный. Мы не забываем при этом, что это одни граждане выступают против других граждан, но потом нам всем придется с этим жить. Да, есть некоторые маргиналы, которые готовы видеть во всех окружающих личных врагов, но таких вряд ли наберется один процент на все общество, и то, полагаю, даже это завышенная оценка. Мы точно не распадемся на "Государство Иерусалим и "Государство Тель-Авив".

– То есть Государство Израиль, несмотря на все происходящее, двумя ногами крепко стоит на земле и на безопасность во всем регионе это всё не влияет?

– Именно так. Есть еще один фактор, который, может быть, поможет нам избежать скатывания в автократию. Мы надеемся на американскую администрацию, которая также имеет рычаги давления на Биньямина Нетаньяху и может удержать его от слишком резких шагов. Как вы знаете, сейчас Нетаньяху демонстративно не приглашают в Вашингтон, и поэтому он даже издал приказ для своих министров – не ездить в США, за исключением "самых исключительных случаев", по его персональному позволению, до тех пор, пока туда не пригласят его самого. Для Нетаньяху, как для крайне самолюбивого человека, это все чрезвычайно болезненно. Так вот даже если здесь демократия прикажет долго жить и установится в Израиле автократический режим, то я думаю, что США все равно каким-то образом сотрудничать с еврейским государством будут. Так как все равно мы нужны друг другу, потому что все равно это два народа, которые дружат давно. И даже если у одного народа произошло какое-то временное помутнение в голове, это не значит, что нужно бросить его в беде.