Украинские правозащитные организации призывают Киев ратифицировать Римский статут. Этот международный документ позволяет стране участвовать в рассмотрении дел (назначать судей и прокуроров) в Международном уголовном суде (МУС), где сейчас находится несколько дел, связанных с агрессией России в Украине, начиная с 2014 года. МУС выдал и ордер на арест Владимира Путина.
Сложившаяся вокруг Римского статута ситуация не позволяет прокурору МУС расследовать преступление, связанное с войной, развязанной Россией в Украине, – преступление агрессии, его еще называют преступлением против мира. Прокурор Международного уголовного суда Карим Ахмад Хан написал об этом в специальном заявлении, сделанном на следующий день после начала войны, 25 февраля 2022 года: "Поскольку ни Украина, ни Российская Федерация не являются государствами-участниками Римского статута, Суд не обладает юрисдикцией в отношении [преступления агрессии] в этой ситуации". При этом Хан написал, что внимательно следит за ситуацией и что такое право у него есть на основании решения Верховной рады, которая попросила МУС еще в 2015 году распространить свою юрисдикцию на Украину, чтобы наказать виновных в совершении военных преступлений после начала агрессии Москвы в Донбассе.
Через несколько месяцев после начала полномасштабной войны России в Украине, в апреле 2022 года прокурор МУС заявил: "Есть разумные основания полагать, что совершаются преступления, подпадающие под юрисдикцию суда". В начале прошлого года, собрав доказательства, Карим Ахмад Хан выдал ордер на арест президента Владимира Путина и российской уполномоченной по правам ребенка Марии Львовой-Беловой за незаконный вывоз украинских детей в Россию. Это преступление нарушает два положения Римского статута – запрет на систематическую депортацию, на передачу и захват заложников. В ответ на это в Москве против Хана было возбуждено уголовное дело якобы за привлечение заведомо невиновных к уголовной ответственности. Прокурор МУС при этом – эксперт в области военных преступлений, он участвовал в работе Международного трибунала по бывшей Югославии, за создание которого в Совете Безопасности ООН в 1993 году проголосовала и Россия. Хан хорошо знаком с расследованием преступлений, которые совершаются во время войн: помимо Югославии, он участвовал в расследовании геноцида, совершенного в Руанде.
Прокурор МУС Карим Хан в сентябре 2023 года приезжал в Киев для сбора доказательств
В Офисе президента Украины заявили, что ратификация состоится после завершения боевых действий. Андрей Смирнов, украинский адвокат и заместитель руководителя Офиса президента Украины, через несколько месяцев после начала полномасштабного вторжения России в Украину в комментарии Украинской службе Радио Свобода сказал: "Я бы как минимум во время войны, до победы Украины вопрос ратификации Римского статута отложил бы. Потому что, согласно этому документу, специальные компетентные органы иностранных стран получат гору заявлений страны-агрессора о якобы (я подчеркиваю – якобы) преступлениях, совершаемых нашими военными. И тот же Международный уголовный суд будет обязан давать оценку этим событиям", – объяснил Смирнов.
Римский статут, заложивший основы работы Международного уголовного суда, ратифицировали 124 страны мира. Он позволяет находить и наказывать виновных в преступлениях против человечности, военных преступлениях, геноциде, агрессии. Украина подписала документ в январе 2000 года, но не ратифицировала. Россия после аннексии Крыма и развязав конфликт в Донбассе отозвала подпись под Римским статутом, так и не ратифицировав его.
Петиция к президенту Украины, поданная в марте этого года, с просьбой наконец одобрить международный документ, так и не набрала достаточного количества подписей. Тем не менее жители Украины, потерявшие близких, жилье, вынужденные стать беженцами или внутренне перемещенными лицами из-за начатой Россией агрессии, ожидают, что военные преступники будут наказаны.
Одной из организаций, которая уже несколько лет призывает украинские власти ратифицировать статут, является Украинская правовая консультативная группа (ULAG). Глава этой организации Надежда Волкова говорит, что этого до сих пор не произошло в основном потому, что наказывать высокопоставленных офицеров, совершивших на территории страны военные преступления, Украина может и без одобрения статута. Тем не менее участие в работе МУС дает Украине больше полномочий и их не способен заменить нынешний режим, при котором Киев попросил распространить юрисдикцию МУС на территорию страны, но не ратифицировал основополагающий документ суда – Римский статут.
– Не могли бы вы разъяснить, особенно в свете поиска и наказания военных преступников, почему Римский статут важен? В том числе в свете того, чего добивается Украина в Международном уголовном суде?
Надежда Волкова
– Мы уже очень давно проводим разного рода кампании в поддержку ратификации Украиной Римского статута. Потому, что для нас это очевидный шаг после того, как Международный уголовный суд еще в 2014–15 годах начал предварительное расследование, когда Украина попросила распространить юрисдикцию МУС на территорию государства для того, чтобы расследовать произошедшее во время протестов Евромайдана, а также вооруженный конфликт в Донбассе и в Крыму. В 2022 году началось полноценное расследование, и это нонсенс, что государство до сих пор не ратифицировало Римский статут. Украина по сути оказалась в такой же ситуации, как и Дарфур, который ведет себя так же. В Украине нет политической воли: решение должен принять президент. При этом еще со времен президенства Петра Порошенко, кажется, с 2016 года, есть пакет законопроектов о ратификации Римского статута. Но почему-то следующий шаг не делается, и очень сложно объяснить почему. Мы уже не раз излагали все наши аргументы и давали объяснения. Сложно понять, почему пакет законопроектов не принимается.
– А вы сами себе как объясняете причины? Война?
– Есть несколько версий, и до недавнего времени этот вопрос не являлся приоритетным. Не было понятно, зачем Украине ратифицировать Римский статут, если Международный уголовный суд и так проводит предварительное расследование, он и без этого следит за ситуацией, и без этого выдает ордеры на арест. А раз так – зачем еще сильнее напрягать силы? Но, мне кажется, с недавнего времени ситуация изменилась, потому что международные партнеры начали оказывать давление на правительство, в частности Европейский союз. Объяснение, которое публично звучит в Украине в последнее время, что Офису президента сначала необходимо объяснить обществу, зачем нужна ратификация, что такое Римский статут и так далее, а потом только принимать документ.
Документация последствий российского обстрела Одесской области, 26 июля 2022 года
Еще одно объяснение – это сопротивление высокопоставленных военных, блокирующих ратификацию, и президент Украины по этой причине не делает следующие шаги в сторону утверждения статута. Но какие последствия этого – не очень понятно. Правозащитники считают, что правительство не выполняет своего обязательства. Мне кажется, не стоит так сильно упирать на незнание общества, потому что те, кому это интересно, вполне могут сами открыть и почитать, что такое Римский статут. А вот с точки зрения интересов государства и обращая внимание на обещания и декларации, которые делают наши чиновники на международном уровне, медлить с ратификацией Римского статута недальновидно.
– Почему украинские военные выступают против принятия Римского статута?
– Это миф, который существует еще с тех времен, когда президентом был Петр Порошенко, что якобы если Украина ратифицирует Римский статут, то наши военные окажутся на скамье подсудимых в Международном уголовном суде. Это абсолютно абсурдное прочтение этого документа, потому что расследование совершенных в Украине военных преступлений уже началось, оно продолжается, а МУС всегда расследует действия обеих сторон. Ратификация статута не влияет на то, кто будет на скамье подсудимых, поскольку Украина признала юрисдикцию суда. Ратификация статута важна с точки зрения политической позиции государства и для увеличения эффективности расследований военных преступлений на национальном уровне. Это в первую очередь. Ведь сейчас качество расследований низкое, они проводятся по стандартам, не отвечающим международным. Одним из следствий ратификации статута является то, что государство будет вынуждено привести в соответствие с международными стандартами украинское законодательство. В первую очередь по этой причине крайне важно как можно скорее принять Римский статут.
Вход в штаб-квартиру Международного уголовного суда в Гааге
– Что даст ратификация этого документа Украине в свете многочисленных дел, касающихся именно военных преступлений?
– Когда государство становится частью, как мы ее называем, семьи Римского статута, начинается сотрудничество в области задержания, поиска преступников. То есть, когда военный преступник оказывается на территории государства-участника Римского статута, государство обязано задержать подозреваемого и передать его МУС. В целом мы достаточно близко подошли к такой ситуации, когда был саммит БРИКС в Южной Африке в прошлом году. Хотя суд позднее обязал Южную Африку арестовать президента Российской Федерации, если он прилетит в эту страну, казалось, что ЮАР этого делать не собирается. Затем было сделано все для того, чтобы Путин не полетел на саммит. Аргумент Южной Африки был такой: дескать, почему мы должны выполнять свои обязательства ради страны, которая даже не ратифицировала Римский статут. Что на это сказать? Это очевидно слабое место, которое могут использовать все страны, не заинтересованные в аресте российских военных преступников и выдаче их МУС. И таких стран довольно много. Украина без ратификации Римского статута усиливает слабое место.
Во-вторых, Украине крайне важно привести в порядок национальное законодательство, особенно уголовно-процессуальное законодательство. Связано это с тем, что перспективы расследований военных преступлений на национальном уровне крайне призрачные. Существует пропасть между национальными стандартами расследования и международными. Когда происходит ратификация международного документа в любой стране, не только в Украине, это улучшает стандарты национального законодательства. Например, дефиниция преступления агрессии в нашем уголовном кодексе прямо противоположная тому, как это преступление обозначено в Римском статуте. Это полярные позиции. В Украине преступление агрессии – это статья 437 уголовного кодекса – и по этой статье, по сути, привлечь к ответственности можно кого угодно. Согласно Римскому статуту, это преступление исключительно высокопоставленных лиц – тех, кто занимает должности, позволяющие принимать решения. Сейчас в Украине эта статья почти не применяется из-за как раз разногласия в сфере национального и международного права, но до полномасштабного вторжения России в Украину по этой статье у нас привлекали к ответственности даже рядовых: это не те люди, которые отдавали приказы при принятии решений о нападении на государство и отвечали за стратегию ведения войны.
Смотри также Наказать командиров. Дела против 21 российского офицераТакже в Украине отсутствует командная ответственность, и это очень сильно тормозит процесс наказания военных преступников. Украинский процессуальный кодекс не позволяет приобщать к материалам дела заключения международных экспертов. Мы не можем брать доказательную базу и использовать ее при рассмотрении дел, разве что если речь идет об объединенной следственной группе и доказательства собраны третьей стороной – это могут быть неправительственные организации или другие страны. На самом деле очень много нюансов, которые в совокупности приводят к такому результату, что мы не можем нормально расследовать международные преступления.
– В Украине зарегистрировано огромное количество уголовных производств, связанных с военными преступлениями, десятки тысяч дел. Вы говорите, что принятие Римского статута могло бы повысить квалификацию украинских судей, а значит, и качество расследований дел, появившихся в связи с началом российской агрессии в отношении Украины. Или ратификация статута не будет иметь влияния на эти дела?
Разве мы заслуживаем такое правосудие как жертвы этой войны?
– Тут вопрос в том, какого правосудия ищет Украина? На какое правосудие в смысле его качества есть запрос у общества и есть ли он вообще? Потому что, если почитать судебные решения, бывает, что они ни на чем не основываются. Сейчас очень сильный акцент на коллаборационизм. Связано это с тем, что это что называется национальное преступление, его можно расследовать на основании национального законодательства. Но даже с этим есть проблемы, с доказательной базой, например. Одновременно впустую растрачивается ресурс государства. Есть проблема и квалификации судей, и процедур, которые они используют. Была большая дискуссия. В судах теперь кажется меньше используют такую практику, но она была: когда российские войска просто перешли государственную границу Украины им вменяли 438-ю статью. Но простой факт пересечения границы не является военным преступлением в международном праве. Или бывают случаи, когда военное преступление квалифицировалось при мародерствах российскими солдатами. Например, при краже золотой цепочки или мобильного телефона. Разграбление жилых домов может быть военным преступлением, но необходимо доказать большой объем нанесенного ущерба. Когда речь идет об одной небольшой вещи – это не военное преступление.
Есть и другая практика, когда дело рассматривается в отсутствие подсудимого, заочно. По закону, даже таким людям назначается адвокат, который не понимает, как можно защищать обвиняемого, если у него с ним нет прямого контакта и его обвиняют в совершении военного преступления. Но формально такие суды проводят. Это по украинским стандартам тоже правосудие, но разве мы заслуживаем такое правосудие как жертвы этой войны? На самом деле мы хотим качественных судебных решений, которые затем будут иметь влияние на развитие права и правоприменение. И даже больше – люди рассчитывают получить компенсацию за нанесенный им агрессией ущерб. И вот когда компенсационный механизм будет создан – экспертам понесут решения нашего суда. На основе чего они будут принимать решения о выплате компенсации? Они будут задавать вопрос: этот человек действительно жертва войны и пострадал от агрессии или это наша интерпретация?