"Мы обречены на изменения". Где и как "релоканты" обучают детей

“Слом системы базовых моральных принципов, фактически, да, это ключевой вопрос, и создание альтернативных ценностей, которые не вписываются в настоящую жизнь. Абсолютизация свободы личности, личность выше государства суверенного, дети выше и так далее. К чему это приводит? Абсолютизация лозунга свободы личности приводит к уничтожению суверенных государств. И это есть мощнейший инструмент. Ну фактически замена организованного сообщества взаимодействующих и защищенных государством людей совокупностью управляемых отдельных индивидуумов. Вот о чем идет речь. И еще следующая вещь: фактическое сокращение рождаемости путем внедрения в массовое сознание представлений, противоречащих естественным. Речь идет о ЛГБТ, о семьях без детей и всего остального. Фактически сегодня мы имеем вот это в гуманитарной сфере, это базируется на технологической базе создания служебного человека”.

С такими заявлениями в сентябре 2015 года выступил один из ближайших друзей Владимира Путина, директор Курчатовского института Михаил Ковальчук на заседании Совета Федерации в рамках мероприятия под названием “Время эксперта”. В течение 40 минут один из самых влиятельных людей России и руководитель крупнейшего российского научного учреждения в сфере ядерной физики рассказывал сенаторам, как “западные элиты” стремятся при помощи генной инженерии превратить большую часть человечества в “служебных людей”, которые должны бессловесно обслуживать ту самую элиту, питаясь подачками в виде генно-модифицированных продуктов.

Через семь лет, после начала полномасштабного вторжения в Украину, то, что казалось бредом последователя теории заговоров, фактически превратилось в программу развития, обязательную для всего российского общества. Новая идеология из телевизора пришла в российскую систему образования. Россия вышла из Болонского процесса, ряд вузов или лишились лицензий, или расстались с большей частью выступивших против войны преподавателей, в школе появились “Разговоры о важном”, встречи с ветеранами “СВО”, сбор средств для военных на передовой.

Несогласным пришлось выбирать: или смириться с новой реальностью и попытаться как-то сохранить себя до лучших времен, веря, что они когда-нибудь наступят, или уезжать из России. Многие из уехавших решились на этот поступок во многом ради детей и их будущего в мире, разделяющем иные, столь ненавистные Ковальчуку, ценности. В большинстве случаев эмиграция происходила быстро и спонтанно. Тяжелый выбор родителей нередко приводил к стрессам у детей. Как приспосабливаются к новой ситуации российские “релоканты” и их дети?

Идем в школу во Франции

Арсений с женой и двумя детьми переехали во Францию в августе 2022 года. Про систему образования в этой стране никто из семьи ничего не знал. Старшему сыну исполнилось 17 лет, он мечтает стать астрофизиком и год до отъезда проучился в физико-математическом классе престижной московской школы, для поступления в который надо было приложить значительные усилия. Выяснилось, что детям не выдают вид на жительство во Франции, а документ, связывающий его со страной пребывания, – справка об образовании. Ребенок обязан ходить в школу, иначе родителям грозит внушительный штраф.

“Ключевое слово во Франции – "досье". Это то, что человек накапливает по любому поводу в любой области. Моей младшей дочери в 4 года выдали досье страниц в 60–70 со штампиками: в какой день она взяла ручку в руку, в какой день кружочек нарисовала и так далее. Вот это досье у французов начинает копиться с трех лет. И в конце этой системы, в терминале (выпускном классе) вы составляете список 15 учебных заведений, в которых вы хотели бы дальше продолжать обучение, в порядке приоритетности. Дальше ваше досье вначале передают в первое заведение – там идет конкурс досье. Они отбирают по количеству мест. Если вы не вписались в эти места, то ваше досье передается в то заведение, которое вы написали вторым, и так до пятнадцатого места. В любом случае человек куда-то попадает. Дальше все зависит от того, насколько хорошее то место, куда он попал, а это зависит от его досье”, – рассказывает Арсений.

Для младшей дочери тоже пришлось определяться со школой, так как во Франции обязательное образование стартует с трех лет. “Мы жили в деревне у наших друзей первый год, а наш сын жил у других друзей в Париже. Собственно, младшая начала образование в деревне, там была прекраснейшая начальная школа. В Москве я редко встречал такой уровень психологической подготовки преподавателя для работы с маленькими детьми, как в этой маленькой деревне в районе Орлеана”.

Первый год ушел на изучение французского в подготовительном классе, там же учились дети из Украины, Тибета, Бразилии и других стран и регионов. После получения базового знания языка сын Арсения пошел в обычную школу по месту регистрации родителей. Довольно скоро начались проблемы: “Он жаловался, что, мол, "я просто не слышу учителя на уроке, потому что никому ничего не надо" и так далее. Мы попытались перевести его в другую школу. В ответ школьная администрация крутили пальцем у виска и говорили: "Слушайте, во всех школах одинаковая программа, чего вы выпендриваетесь? У нас абсолютное равенство – программа одна и та же, сидите и учитесь".

Родители попытались устроить сына в несколько сильных физико-математических школ Парижа и даже поначалу получили согласие от одной из них, однако в силу изменений в системе приема школа потеряла право сама определять, кто будет в ней учиться. В итоге подходящую школу удалось найти, переехав в небольшой городок в получасе езды от Парижа. Родители надеются, что тут у сына будет достаточно возможностей для дальнейшего поступления в вуз и продолжения академической карьеры.

В начальной школе во Франции можно не только учиться, но и играть

“Когда мы застряли в этом парижском лицее, мы были в довольно большом отчаянии, потому что не понимали, что делать. Когда у тебя класс 30 человек, из которых 29 особенно не стараются, а мотивированный ребенок не может никуда деться. Нам даже классный руководитель говорил, что "вы должны сменить школу". Мы в ответ: "Да! Но как?!" Отдельно интересно, что учителя работают не в школах, а в академии, то есть их выписывают в определенные школы. В зависимости от того, что в школе сформировалось, насколько сильное досье у того класса, которому нужен учитель, выписывают определенного учителя. Сама по себе школа – это чисто административная функция, то есть не как в России, когда школа – это коллектив учителей, которые все там уже много лет работают. Поэтому лояльности учителей к школам тут нет, есть лояльность к образованию, к детям и так далее. Поэтому учитель совершенно свободно нам сказал, что "вам надо просто сменить школу". После чего мы полгода бились об эту стену”.

IB-школа

Тамаре, дочери Сергея, 6 лет. В Москве она должна была идти в “Новую школу”, частное учебное заведение, где учились дети многих друзей семьи. Война и спешный отъезд поставили крест на этих планах. Семья перебралась в Латвию и сначала, как и многие релоканты, была уверена, что через несколько недель или месяцев вернется в Россию. Ко второму году войны стало очевидно, что ребенок пойдет в школу в Риге. В связи с этим родителям Тамары пришлось столкнуться с типичным набором проблем, которые испытывает латвийское общество, многие из них обострились во время войны.

В Латвии велика доля русскоязычного населения и до последнего времени оставались школы с преподаванием на русском языке. Власти всегда были заинтересованы в скорейшей интеграции русскоязычного меньшинства в жизнь общества, а средством интеграции считали унификацию образования на латышском языке. Реформа образования продолжается много десятилетий, однако события последних лет отразились и на этом процессе. Все государственные школы переходят на образование на латышском языке. Иногда это выглядит так, что учителя, которые многие десятилетия преподавали на русском языке, теперь должны вести свои предметы на латышском для класса, целиком состоящего из русскоязычных детей.

Есть и еще одна проблема как для латвийских властей, так и для вынужденных переселенцев. Если до войны с Украиной между Латвией и Россией существовало много связей в силу общего исторического прошлого и географического расположения, то ввиду возможной опасности российской агрессии пребывание в Латвии большого числа россиян расценивается властями страны как экзистенциальная угроза. В результате, с одной стороны, Латвия неохотно дает разрешения на пребывание на своей территории для россиян, а те, в свою очередь, не связывают свои долгосрочные планы с жизнью в этой стране. Соответственно, обучение на латышском языке кажется родителям российских детей дополнительным стрессом и неочевидным вложением в будущее ребенка.

Похожие проблемы испытывают дети беженцев из Украины. До этого года Латвия разрешала обучение для украинских детей удаленно в украинских школах, где другая программа, однако, осознав, что война затянулась, с этого учебного года латвийское министерство образования обязало всех украинских детей, находящихся в стране, перейти на очное образование на латышском языке.

Как говорит Сергей, в какой-то момент они осознали, что “шансы Тамары получить образование и закончить школу на русском языке стремятся к нулю”, а уверенности в том, что они будут жить в Латвии ближайшие 12 лет (столько длится обучение в школе в этой стране), у них нет. Поэтому они склоняются к тому, чтобы с самого начала погрузить ребенка в англоязычную среду. Подходящим вариантом им показалась система International Baccalaureate (IB). Это общеобразовательная программа для учеников 3–19 лет, созданная специально для детей родителей, которые часто переезжают с места на место.

Система включает начальную, среднюю и старшую ступени образования. Программа IB в США, Великобритании, Канаде, Швейцарии, Испании и Италии идентична. IB интегрируется в образовательную программу конкретной страны. На момент создания в 1968 году на программу диплома IB перешло 7 учебных заведений, сегодня же в эту систему входят 4775 школ в 150 странах.

Диплом International Baccalaureate признается большинством стран мира, включая США, Канаду, Францию, Австралию, Гонконг, Россию, Германию, Сингапур, Италию, Испанию. 10 лет назад организация UCAS сформировала специальную таблицу, где указано количество баллов IB для поступления в вузы мира. При этом в США и Канаде часть программ IB считается первым курсом университета или колледжа, поэтому выпускники с дипломом Международного бакалавриата зачисляются сразу на второй курс. Вузы Великобритании, включая Оксфорд и Кембридж, приравнивают IB к сертификатам английской программы A-Level.

Из очевидных минусов – образование в школах IB платное и варьируется в зависимости от качества преподавательского состава и условий школы. В Латвии цены составляют от 600 до более чем 2000 евро в месяц. На сайтах школ с программой IB отмечается, что их философия гласит: развитие личности ребенка не менее важно, чем изучение отдельных предметов в школе. Родители Тамары надеются, что траты оправданны и их ребенок с минимальными потерями войдет в образовательный процесс на английском, что позволит ей продолжить обучение в любой стране мира, а годы учебы в Риге зачтутся в других школах этой системы.

Дополнительное образование

На сайте “Новой школы”, в которой собиралась учиться Тамара, до сих пор можно найти страницу Натальи Сопруновой. Теперь 6-летняя Тамара и знаменитый московский учитель математики Наталья – рижане.

Наталья – мама 4 детей, 17 лет преподавала математику в одной из самых известных физмат-школ Москвы, открыла свою школу-мастерскую, написала ряд учебников по математике и информатике. Ее школа пыталась сохранить себя после начала войны, но на фоне новостей о мобилизации в несколько дней прекратила свое существование. Уехали 50 процентов детей и 75 процентов академических учителей школы.

Теперь Наталья продает свой дом под Москвой, в котором семья успела прожить меньше года. Она не верит в “прекрасную Россию будущего” и считает, что окончательно свободного государства в России никогда не будет, хотя ее старший сын надеется, что пускай через много лет, но сможет вернуться. Теперь она строит свою жизнь и проекты, призванные помочь детям уехавших россиян, исходя из реалий вдали от родины. Школа-мастерская превратилась в онлайн-школу для детей, уехавших в разные страны, а с осени 2024 года в Берлине стартует большой проект внеклассного образования совместно с Лицеем 2 из Баварии.

Наталья Сопрунова

Наталья видит большой потенциал в разных подходах к образованию, принятых в России и странах Европы. Она считает, что многое из этих подходов может дополнить друг друга. “Мы стараемся брать всё хорошее и полезное из российской программы. Это далеко не всё. Ни по какому предмету я не могу сказать, что вот это идеально составленная программа. Ну, я отвечаю на математику, но мне кажется, что во многих предметах так, и в математике есть очень сильный перекос. Вот я сейчас смотрю, как моя Таня, младшая дочка, учится во французской школе. Я смотрю на программу, к которой привыкла, которая была у меня и которую я привыкла преподавать. Конечно, нужно что-то среднее искать. Потому что наша программа очень перегружена техникой, навыками, прямо дрессировкой. Есть очень много алгоритмов, очень много такого вот, с придиркой, непонятно откуда взявшегося. Человек приходит, открывает учебник и видит: "Реши уравнение". Откуда оно взялось, что произошло, зачем ему решать это уравнение, зачем оно потом ему понадобится? Например, в западных программах, когда я смотрю учебники Танины, не очень много отрабатывания чисто математического. Но почти всегда объясняется, откуда что взялось – какая-то реальная ситуация, какая-то закономерность, практическое приложение знаний... Зато настоящей научной математики нет, как бы все привязано к реальности. Так тоже не может быть, потому что математика – это наука. И поэтому хочется что-то посередине этих полюсов найти”.

Школа планирует стартовать на русском и английском языке, потом добавится немецкий. На первую встречу пришло более 200 родителей. Детей планируют брать без каких-либо предварительных тестов. Главное – желание и готовность учиться.

“Неважно, по какому предмету, в какой школе, в каких форматах ты учился, какие у тебя способности, чего ты хочешь потом, это совершенно неважно, но если есть что терять, это обидно терять. Моим младшим детям точно было много чего терять в академическом смысле. Конечно, хочется поддержать образование на русском языке, потому что оно было начато на русском языке. Ну, и потому что на русском языке все равно что-то надо слышать и видеть”.

"Интеграция в европейское сообщество"

У Московской высшей школы социальных и экономических наук (она известна как Шанинка, в честь ее основателя Теодора Шанина) проблемы начались еще до войны. Ее ректора Сергея Зуева в 2021 году заключили под домашний арест в рамках резонансного дела о хищении 21 миллионов рублей у Минобрнауки. Это было первое и пока единственное громкое дело в отношении высшего руководства одного из ведущих вузов страны. Многие комментаторы тогда связывали репрессии с репутацией Шанинки как ведущего либерального гуманитарного вуза страны. В поддержку Зуева высказывались студенты, а также десятки членов Российской академии наук. В обращении к президенту России Владимиру Путину в ноябре 2021 года члены РАН называли обвинения в адрес Зуева абсурдными, а действия следователей – нарочито жестокими.

Через год в Шанинку пришли прокуроры и полицейские с проверкой. У следователей возникли претензии к программам Liberal Arts, содержание которых, как они считали, направлено на “разрушение традиционных ценностей российского общества и искажение истории”. Также власти запросили документы о сотрудничестве с преподавателями Шанинки, которые публично осудили начавшуюся войну. Среди них Екатерина Шульман, Константин Гаазе, Григорий Юдин и многие другие.

Стало понятно, что продолжать работу в России невозможно. В феврале 2024 года Факультет свободных искусств и наук (Faculty of Liberal Arts & Sciences, FLAS), основанный бывшими преподавателями Шанинки, получил государственную аккредитацию в Черногории. На данный момент это единственное учебное заведение, основанное после войны выходцами из России и получившее государственную аккредитацию в Европе.

Система Liberal Arts позволяет студентам выбирать свои курсы, создавая междисциплинарные программы, включающие естественные, социальные и гуманитарные науки, а также искусство. Центральные предметы включают физику, химию, биологию, философию, лингвистику, литературу, историю и математику.

Факультет состоит из шести курсов (мейджоров): Digital Humanities (Цифровые гуманитарные науки), Social Theory and Sociological Research (Социальная теория и социологические исследования), Media Studies and Journalism (Медиаисследования и журналистика), Art History (История искусства), Cross Cultural Linguistics (Кросс-культурная лингвистика) и New Political Science (Новая политология).

По условиям лицензирования обучение будет проходить на английском языке, однако в первый год администрацией факультета предусмотрена возможность брать курсы на русском, чтобы у студентов была возможность адаптироваться к новым реалиям. Тем не менее свой диплом все выпускники будут писать уже на английском. Черногория является членом Болонской системы, из которой Россия вышла в самом начале войны, а это значит, что абитуриенты факультета смогут продолжить образование, начатое в России, и получить диплом, признаваемый в 48 странах – участницах Болонского процесса.

Марина Калашникова

Декан нового факультета в Черногории – Марина Калашникова. В Шанинке она была деканом такого же факультета. “Мы сейчас начинаем с того, что было у нас в качестве фактически готовых программ в тех вузах, из которых уехала наша команда, в основном из Шанинки, поскольку и политология, и социология, и медиа – это все то, что в Шанинке было. Деканы этих факультетов уехали, собрали свои команды заново и делают эти программы теперь в Черногории”, – говорит Калашникова. Она настаивает, что ей с коллегами важно строить не русский университет в изгнании, а международный вуз, который будет работать по соответствующим стандартам и выдавать международные дипломы.

“Должна быть интеграция в европейское сообщество. Мы хотим, чтобы наши выпускники нормально поступали в магистратуры. В разных магистратурах разные правила, не всегда достаточно просто диплома бакалавра, иногда нужно приложить портфолио, усилия и еще что-то. Это уже потом наши студенты с преподавателями будут выбирать себе дальнейшие магистратуры. Но в целом для нас важно, чтобы студенты чувствовали себя именно частью европейского образовательного пространства. Собственно, это то, что мы делали в России, просто теперь в России это сделать невозможно”.

Свободный университет и Университет свободы

В 2020 году Высшая школа экономики отказалась продлевать контракт на следующий учебный год с целым рядом преподавателей. ВШЭ объяснила сокращения реорганизацией, являющейся частью программы развития университета до 2030 года. У вуза обнаружились претензии, связанные с “низкой оценкой публикационной активности”. Сами уволенные посчитали, что под угрозу попали преподаватели с оппозиционной Кремлю политической позицией, в том числе те, кто открыто высказывал ее в соцсетях и подписывал коллективные обращения в связи с резонансными делами, например делом студента ВШЭ Егора Жукова.

Бывшие преподаватели ВШЭ объявили о создании Свободного университета, организации, “свободной от административного давления и цензуры”. На сайте университета указаны более сотни преподавателей, десять тематических направлений и 86 учебных курсов. Изначально университет задумывался просто как "содружество преподавателей и студентов", однако уже в 2021 году организаторы создали в Латвии НКО "Свободный университет" (biedrība Brīvā Universitāte). Образование бесплатное и проходит в формате онлайн-курсов, которые после вступительного испытания мог пройти любой желающий.

С началом российского вторжения в Украину большая часть преподавательского состава университета покинула Россию. В марте 2023 года российская Генпрокуратура РФ признала НКО “Свободный университет” нежелательной организацией. Прокуратура посчитала, что деятельность этого учебного заведения популяризирует экстремистские организации и носит “ярко выраженный антироссийский характер”, а также навязывает слушателям курсов “ультралиберальную модель европейской демократии”.

В связи с этим университет был вынужден приостановить свою деятельность в России и заявил о намерении сфокусироваться на развитии образовательных программ за пределами страны. Свободный университет – крупнейшее объединение академических преподавателей, неподконтрольных российским властям, однако он официально не является высшим учебным заведением и не может выдавать дипломов о высшем образовании.

Эту проблему пытается решить Университет свободы, который в тесном сотрудничестве с латвийской организацией запускает сразу несколько инициатив в соседней Польше. В феврале 2024 года был подписан ряд соглашений между Куявской высшей школой во Влоцлавке, Институтом безопасности и международного развития (Варшава), Северогерманским координационным советом русскоязычных сограждан и партнерами из Латвии. Участники проекта договорились уже в этом учебном году, начинающемся с 1 октября 2024 года, начать учебные занятия в Куявской высшей школе во Влоцлавке. Первоначально будет развёрнуто онлайн-преподавание, которое уже несколько лет успешно развивается командой Свободного университета. Параллельно ведутся переговоры с рядом европейских вузов по участию в проекте. Цель – создание в Евросоюзе полноценного русскоязычного образовательного учреждения высшего звена – Университета свободы.

Владимир Пономарев

Как заявляет доктор физико-математических наук Владимир Пономарев, одна из задач университета – подготовка людей, которые могли бы в будущем, в случае смены режима в России, взять на себя управление страной. “Задача очень серьезная. Она требует и интеллектуальных ресурсов, и глубокого анализа тех требований, которое должно выполнять такое образование. Мы прекрасно понимаем, что это не только профессиональная подготовка, то есть это не обычный университет в таком смысле как любой европейский университет, куда приходят студенты, которые уже разделяют европейские ценности. А здесь речь идет о том, чтобы студенты адаптировались в европейской среде и за счет пребывания в одной из европейских стран, и за счет того, что есть определенные акценты, которые очень важны будут именно для восприятия будущей элиты возрожденной России. Поэтому мы не ставим задачу сделать всё очень быстро. Мы хотим, чтобы будущий Университет свободы превратился в один из европейских центров для подготовки русскоязычных студентов”.

Владимир Папков, один из создателей университета, так видит свою миссию:

“Если революции в России не случится, то, соответственно, и в Европе не будет мирного будущего. Мы обречены на какие-то изменения. Я бы не сказал, что проект Университета свободы создается для какого-то далекого будущего. У нас есть много вопросов, которые нужно решать прямо сейчас”.