- Следственный комитет ведет проверку по заявлениям о наркоторговле, вымогательствах и пытках заключенных колонии номер восемь Хабаровского края.
- К чему приводит конфликт интересов участников общественных советов при министерствах и ведомствах.
КОРРУПЦИОНЕРЫ В ПОГОНАХ
На днях заключенные из исправительной колонии номер восемь Хабаровского края прислали проекту Gulagu.net несколько видео и фотодокументов, из которых следует: с попустительства администрации колонии часть осужденных торгуют наркотиками, избивают других заключенных и вымогают у них деньги. Речь идет о хорошо налаженном бизнесе, прибыль от которого получают, в том числе, некоторые сотрудники регионального управления Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН).
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Наркоторговля, вымогательство и пытки
Начальник УФСИН генерал Дорохин в шоке от подобной огласки
У нас на связи руководитель правозащитного проекта Gulagu.net Владимир Осечкин.
Владимир, что сейчас происходит с этими двумя осужденными, которые обратились к вам из этой колонии и передали видео и фото?
Видеоверсия программы
Владимир Осечкин: Они находятся в помещениях камерного типа. И за эти дни – после публикации первого видео – произошли разительные изменения в деятельности исправительной колонии, которая, по сути, была пыточной колонией и наркозоной. Нам уже известно, что из колонии уволены как минимум три высокопоставленных офицера – это начальник Отдела безопасности Продайко, его заместитель Димов и начальник ПКТ-ШИЗО Гусейнов, которые непосредственно оказывали давление на Александра Лукина и других осужденных, принуждая их к совершению незаконных действий, вымогая у них деньги, оказывая на них физическое и психологическое давление.
С попустительства администрации колонии часть осужденных торгуют наркотиками, избивают других заключенных
Сейчас, после огласки, к колонии номер восемь приковано внимание и Генпрокуратуры, и сотрудники Управления собственной безопасности центрального аппарата ФСИН России выехали на место, также работают следователи и прокуроры. Уже несколько дней подряд в колонии и ночует начальник УФСИН генерал Дорохин, который в шоке от подобной огласки.
Марьяна Торочешникова: От огласки или от того, что там происходило?
Владимир Осечкин: По этому поводу у нас не должно быть иллюзий. За эти трое суток заключенных начали кормить рисом, курицей, гречкой, их перестали бить и насиловать, прекратилась наркоторговля, истязания и вымогательства. Конечно, это не добрая воля генерала Дорохина или кого-то из ФСИН, это в первую очередь их защитная реакция, ведь кто-то вынес сор из избы. То, что мы опубликовали, заставляет всю эту мафию хотя бы на какое-то время ослабить хватку.
ФСИН контролирует очень серьезная мафия, которая использует сотни исправительных колоний и следственных изоляторов как места для наживы. Есть определенная такса, сколько начальник учреждения должен отвозить в Москву – вот этой мафии, в которую входят высокопоставленные генералы ФСИН и ФСБ.
Марьяна Торочешникова: Как долго в колонии номер восемь в Хабаровском крае существовала эта схема?
Владимир Осечкин: Более десяти лет. Мы сейчас находимся в контакте сразу с несколькими сотрудниками этой колонии из младшего и среднего состава, которые, увидев реакцию руководства, поверили в возможность изменений и решили тоже принять участие в разоблачении массовых нарушений прав человека.
Есть несколько разных схем, с помощью которых коррупционеры из УФСИН "зарабатывали" деньги (это бесчестный заработок, хищение). Первая – это эксплуатация рабского труда. Псевдоблатные, которые являлись негласными агентами Оперативного отдела УФСИН, вместе с администрацией и оперативниками реализовывали оперативные комбинации и систематически и массово унижали заключенных. Из 1200 осужденных как минимум четверть находятся в самом унизительном положении. В среде заключенных это называется "обиженные". Более чем 300 человек, используя подлости, хитрости, физическую силу, унижали, "опускали", делали бесправными. Там даже были смотрящие за "обиженными", существовала очень мощная "бей-бригада". У этих блатных "обиженных" существовал режим неприкосновенности, и они в свое помещение затаскивали силой того человека, которого приговаривали к пыткам, унижениям и даже к изнасилованиям.
У нас есть информация и от сотрудников, и от бывших заключенных, что четверо осужденных – Хотченков, Рыбцов, Веселовский и Пискун – при поддержке так называемого смотрящего Сергея Меньшова так жестоко избивали и унижали человека, что он после этого целую неделю не мог встать. Сотрудники слышали крики, которые нескольких часов доносились из этого помещения. Когда человека полностью ломали и психологически, и физически, дальше его использовали как раба на промзоне.
ФСИН контролирует серьезная мафия, она использует сотни исправительных колоний как места для наживы
Сначала начальником колонии был Конечных, затем его друг Горячев. Существовало несколько производств, которые "кормили" руководство исправительной колонии. Первое – это производство тротуарной плитки. Именно ею устлана вся набережная в Комсомольске-на-Амуре: это госзаказ. Это производство было построено на средства одного из коммерсантов, который отбывал наказание в исправительной колонии, Михаила Федорова: он вкладывал деньги под давлением администрации. Рабский труд заключенных, бесплатные государственные помещения, бесплатные коммуникации: у мафии, которая контролировала это производство, была бесконечная возможность демпинговать и захватывать рынки в Хабаровском крае и в Комсомольске-на-Амуре, забирая под себя практически все государственные и муниципальные заказы.
Они заработали на этом сотни миллионов рублей. Наши эксперты уже нашли у них целый ряд объектов недвижимости, в том числе в Анапе четыре коттеджа по 200-250 квадратных метров принадлежат прошлому и нынешнему руководству исправительной колонии номер восемь (это бывший начальник колонии Конечных, заместитель начальника по охране Семенов, начальница отдела кадров Дитятьева, чьи дети и племянники тоже работают в этой колонии). Эти сведения еще официально не подтвердились, но мы сейчас направили эти материалы в Следственный комитет и в прокуратуру. Совершенно ясно: все это куплено не на зарплату, эти деньги похищены у государства, их нужно конфисковывать и возмещать, в том числе, тем заключенным, которые работали практически без зарплаты.
Владимир Осечкин
Марьяна Торочешникова: А куда же смотрела Служба собственной безопасности ФСИН?
Владимир Осечкин: Они знали и тоже с этого зарабатывали, как и оперативники из Отдела "М" УФСБ по Хабаровскому краю. Кроме того, в колонии полным ходом шло изготовление ящиков для артиллерийских снарядов по госзаказу для Министерства обороны. И конечно же, Военная контрразведка и Отдел "М", который занимается контрразведывательным обеспечением деятельности ФСИН и Минюста, прекрасно понимали, что происходит в промзоне, но тоже с этого зарабатывали и считали это нормой.
Марьяна Торочешникова: Это просто фантастика!
Владимир Осечкин: Это объективные факты. Мы посмотрели по госзакупкам – действительно, существует определенное количество госконтрактов, которые выполняла колония номер восемь. Там есть и еще несколько производств.
Они заработали на этом сотни миллионов рублей
Но самое важное в этой истории – это торговля наркотиками, которая была поставлена на системную основу. На протяжении нескольких лет на промзону практически каждый день заезжали грузовые автомобили, и в некоторых периодически находили свертки по 200-400 граммов с наркотическими веществами (марихуана, гашиш, метадон, героин). Охранники докладывали об этом начальнику колонии и его заму, после чего им поступал звонок: "Пропускайте машину. Сейчас подойдет оперативник". И приходил оперативник Иванов, который в этом году уже стал начальником Оперативного отдела, и просто забирал у охранников эти наркотики. Это никак не регистрировалось, никаких уголовных дел не возбуждалось. И теперь, сопоставив все эти факты (в том числе полученные нами от десятков бывших заключенных и родственников нынешних заключенных сотни чеков и квитанций за переводы за наркотики), можно говорить о том, что под "крышей" ФСБ и ФСИН существовала наркозона, где на наркотики были посажены сотни осужденных.
Смотри также "Я первая ласточка". ОНК Москвы избавляется от правозащитников
Помимо этого полным ходом шло вымогательство денежных средств от заключенных и их родственников. Над каждым нависало жестокое избиение, изнасилование и перевод в касту униженных: соответственно, они были вынуждены платить за все – за наркотики, за алкоголь, за запрещенные предметы, за разрешение пользоваться сотовыми телефонами, за безопасность. Заключенный Исаев рассказывает: когда его этапировали в колонию, на его банковском счете было более двух с половиной миллионов рублей. За четыре месяца коррупционеры и сотрудничающие с ними бандиты заполучили все эти деньги. И это история только одного заключенного, а там было более 1200 человек!
Это мафия, в нее входили и криминальные лидеры, которые на самом деле были агентами Оперативного отдела, и коррумпированные оперативники, и руководство этого исправительного учреждения, и Отдел безопасности, который выдаивал из заключенных деньги и "крышевал" наркоторговлю.
Самое важное в этой истории – это торговля наркотиками, которая была поставлена на системную основу
И четвертая схема – это "алё-малё", то, что сейчас пиарщики ФСИН пытаются внедрить в общественное сознание как некий колцентр. Речь идет о том, что в помещениях ПКТ и ШИЗО закрывали в камеры осужденных, у которых были проблемы с криминалитетом, которые не могли вовремя выплатить какую-то сумму. Всего в общей тетради должников в исправительной колонии значилось более 200 человек. Начальник ПКТ Гусейнов вместе с начальником Отдела безопасности Продайко и его заместителем Димовым приходили к этим заключенным и говорили: "Все, ты на нашей территории. Зарабатывай нам деньги. Вот тебе мобильный телефон, вот тебе доступ в интернет. Мы закрываем глаза". И вот Александр Лукин, как и ряд других осужденных, которые находились в помещении ПКТ на протяжении года и более, рассказывают, что они вынуждены были заниматься телефонным мошенничеством. Деньги с их счетов Димов, Гусейнов и Продайко еженедельно забирали за "крышу".
Марьяна Торочешникова: Все это просто невероятно! Тем не менее, если посмотреть "Новости", то в одном регионе, то в другом всплывает очередная история, Следственный комитет возбуждает дело против сотрудников каких-то колоний или против сотрудников УФСИН. 24 августа в Саратовской области Следственный комитет возбудил уголовное дело из-за взяток.
О том, как и за что в российских колониях вымогают деньги, выясняла Анастасия Тищенко.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Как в российских колониях вымогают деньги
Что происходит с системой ФСИН? Там бесконечно меняется руководство, все время возникают коррупционные скандалы, кто-то уходит, но дело его живет.
Главная причина – это отсутствие в России реального общественного контроля
Владимир Осечкин: Главная причина – это отсутствие в России реального общественного контроля, широкого независимого круга правозащитников. При нынешнем авторитарном режиме силовики выдавили из страны либо посадили независимых правозащитников, оставив около ФСИН в основном удобных им так называемых "общественников", которые на самом деле занимаются не общественным контролем, независимыми расследованиями и защитой прав заключенных, а имитацией, постановочными фотографиями, приезжают пить компотики. Поэтому тюремщики достоверно знают, что никто не придет и за руку их не поймает. А в эпоху пандемии система закрылась окончательно, туда практически прекратился доступ даже адвокатов, и заключенные остались наедине с сотрудниками.
Кстати, руководство там практически не менялось. До последнего года, на протяжении десяти лет подряд, всей службой рулил самодур. Директором формально был Геннадий Корниенко, а на самом деле рулил его первый заместитель Анатолий Рудый – очень коррумпированный, злобный, властолюбивый, агрессивный человек. Он расставил огромное количество лояльных ему лично начальников территориальных управлений ФСИН, оперативных отделов и частей. И в последние пять лет ФСИН объявила тотальную войну правозащитникам. Наш бывший коллега, экс-координатор Gulagu.net Борис Ушаков сейчас находится в СИЗО Москвы, правозащитники из "Сибири правовой" Дмитрий Камынин и Владимир Тараненко – в пыточном кемеровском СИЗО.
Марьяна Торочешникова: Общественные наблюдательные комиссии "зачищены" практически повсеместно.
Владимир Осечкин: А тех независимых правозащитников, которые, хоть и не входили в ОНК, но пытались что-то делать на свободе в России, арестовывают. Наш сайт Gulagu.net именно по указанию Рудого и дружественных ему эфэсбэшников из Управления "М" заблокировали абсолютно незаконным решением – на основе того, что Осечкин в 2020 году совершил административное правонарушение по какому-то адресу в Москве (хотя Осечкин с 2015 года живет во Франции). Делается все возможное для того, чтобы уничтожить правозащитные ресурсы, которые разоблачали факты пыток и коррупции. В этом плане ФСИН, коррумпированным генералам очень здорово помогают контрразведчики
В последние пять лет ФСИН объявила тотальную войну правозащитникам
Ситуация в России в последний год складывается трагично. Закрылось несколько независимых медиа, которые писали на тюремную тематику, в том числе "МБХ-медиа". ФСБ, ФСИН и администрация президента сделали все, чтобы отмотать пленку на 15 лет назад и вернуть околотюремную журналистику в то время, когда о проблемах заключенных, о пытках практически никто не писал.
МОЛЧАЛИВЫЕ СВИДЕТЕЛИ И ЛОББИСТЫ
Общественные наблюдатели при федеральных органах власти в России все чаще из независимых контролеров, которыми и должны быть, превращаются в лучшем случае в молчаливых свидетелей, а в худшем – в лоббистов. Согласно недавнему исследованию Transparency International - Россия (организация внесена Минюстом в реестр "иностранных агентов"), сегодня каждый пятый участник общественных советов при министерствах и ведомствах небеспристрастен из-за конфликта интересов.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Молчаливые свидетели и лоббисты
Конфликт интересов – это противоречие между личными и рабочими интересами
С нами один из авторов исследования по этому поводу, эксперт по юридическим вопросам антикоррупционного центра Transparency в Калининграде Александр Автонагов.
Александр, почему конфликт интересов – это коррупция? Ведь в общественном сознании коррупция – это буквальное взяточничество.
Александр Автонагов: Конфликт интересов – это противоречие между личными и рабочими интересами. Например, член общественного совета является и руководителем предприятия при Росавтодоре, и у него контракты на миллиард рублей с этим же органом исполнительной власти. Члены общественных советов должны быть независимыми, а вот это как раз и ограничивает его независимость. Возможны варианты недобросовестной конкуренции при заключении договоров. При этом он, скорее всего, защищает свои интересы, интересы своего предприятия.
Марьяна Торочешникова: Но общественный совет, по большому счету, только советует, от его мнения особенно-то ничего и не зависит. А где же тут страшная коррупция, от которой всем будет плохо?
Александр Автонагов
Александр Автонагов: Общественные советы созданы для того, чтобы представлять наши интересы. А получается, что сами члены общественных советов представляют свои личные интересы, имея какую-то заинтересованность. Некоторые представители общественных советов поступают туда как члены некоммерческих организаций, а по факту они являются неафишируемыми бизнесменами, которые имеют какие-то связи с органами власти. Даже Счетная палата обратила на это внимание.
Марьяна Торочешникова: А понятно, по какому принципу туда набирают людей? Может ли любой человек со стороны прийти, например, в Роспечать и сказать: "Возьмите меня к вам в наблюдательный совет"?
Александр Автонагов: Да, это может сделать любой гражданин от некоммерческих организаций. Общественная палата предоставляет списки руководителю федерального органа исполнительной власти, он тоже может корректировать эти списки. И не факт, что человек попадет. Если ты уже состоишь в общественном совете, ты должен ежегодно подавать данные об отсутствии конфликта интересов, а при поступлении декларировать, что у тебя его нет. А какой-то процедуры проверки, судя по исследованиям, нет. Мы не обнаружили ни одного разбирательства по поводу конфликта интересов и какого-то реестра, который мы и предлагали по окончании своего исследования.
Марьяна Торочешникова: А сам человек сам может не понимать, что у него тут есть конфликт интересов?
Мы не обнаружили ни одного разбирательства по поводу конфликта интересов
Александр Автонагов: Может. И по результатам своего исследования мы предлагаем рассмотреть возможность разработки методических рекомендаций с указанием типовых ситуаций конфликта интересов у членов общественных советов и их разрешения.
Марьяна Торочешникова: Скажем, школьный директор или учитель может входить в общественный совет при Рособрнадзоре?
Александр Автонагов: Может, но он должен задекларировать, что у него есть возможность проявления конфликта интересов. И там уже должны оценить риски и представить какое-то заключение: является ли это конфликтом интересов: если является, то вплоть до сложения полномочий члена общественного совета.