Министерство юстиции России планирует почти вдвое увеличить список заболеваний, которые препятствуют содержанию обвиняемых под стражей до вынесения приговора суда. Собеседники Радио Свобода из правозащитного и адвокатского сообществ приветствовали это, но затруднились объяснить, зачем такие изменения чиновникам сейчас.
Не в ногу со временем
Член Президентского совета по правам человека Ева Меркачева дала комментарии "Коммерсанту" и "Известиям" о том, что Минюст планирует существенно расширить список заболеваний, препятствующих содержанию обвиняемых в СИЗО до вынесения судебных решений.
Ева Меркачева
Сейчас таких заболеваний 86, их количество хотят увеличить до 143. Также список хотят привести в соответствие с МКБ-10 (более современную классификацию болезней, МКБ-11, Россия не признает из-за якобы её "несоответствия традиционным ценностям"). Соотнесение списка болезней Минюста с признанной классификацией диагнозов сократит возможности для двойственных толкований в случаях, когда решается вопрос, оставить ли больного арестанта за решеткой или отпустить, например, в гражданскую больницу до приговора. Список заболеваний пока точно не утвержден: Меркачева говорит, что добивается внесения в этот перечень даже глухоты.
С точки зрения гуманизма и человечности это очень своевременно
У Минюста сейчас есть два списка болезней: один – болезни, препятствующие содержанию под стражей, второй – препятствующие отбыванию наказания. Первый список гораздо более широкий, чем второй. Так что, даже если человека не берут под стражу до приговора, это не значит, что ему не придется сидеть в колонии.
Собеседники Радио Свобода говорят, что не знают, почему Минюст именно сейчас решил заняться этой проблемой.
– С точки зрения гуманизма и человечности это очень своевременно. С точки зрения общей логики развития страны и системы – крайне несвоевременно, комментирует Анна Каретникова, правозащитница, которой довелось работать во ФСИН Москвы, но затем пришлось покинуть Россию.
Собеседник Радио Свобода в Президентском совете говорит, что Минюсту неоднократно направлялись просьбы расширить список болезней, препятствующий содержанию в СИЗО, но неизвестно, почему именно сейчас чиновники на эти обращения откликнулись.
Планы по расширению этого списка пресс-служба Минюста подтвердила и "Коммерсанту", и "Известиям".
Умереть не на нарах
– Про необходимость изменений в перечень говорят уже давно и правозащитники, и адвокаты. Сейчас в нем заболевания, по сути, уже в предтерминальной стадии, не всегда четко очерченные уровнем состояния заболевания, что допускает разные интерпретации и дает возможность тюремщикам "играть" с медицинскими заключениями, – комментирует собеседник Радио Свобода, попросивший об анонимности из-за того, что возглавляет правозащитную организацию, действующую внутри России.
Дмитрий Захватов
Адвокат Дмитрий Захватов на данный момент находится за пределами страны. Он оценивает изменения как "очень позитивные", но говорит, что проблема не только в списке диагнозов, но и в практике рассмотрения жалоб больных арестантов.
– Сама процедура получения заключения очень плохо отрегулирована, её очень сложно добиться, это всё не происходит в приемлемые сроки. Есть заболевания, которые требуют немедленного лечения, которое невозможно организовать в условиях СИЗО. Если процедура получения медицинского заключения будет дополнительно отрегулирована, будет очень хорошо, – отмечает адвокат.
Ежегодно в столичных СИЗО гибнет около 20 человек
По практике своей работы во ФСИН Москвы Анна Каретникова рассказывает, что в столице обычно около 12 тысяч арестантов на примерно 10 тысяч мест в СИЗО. В основном это не пожилые люди, так что смертей по старости у них мало. Ежегодно в столичных СИЗО гибнет около 20 человек: дабы избегать проверок, погибших тюремщики стараются представить здоровыми людьми, внезапно ушедшими в мир иной.
– Когда общалась с тюремными врачами об этой проблеме, они отмечали, что в список Минюста не входят редкие заболевания: людей с ними не могли актировать, и они умирали в СИЗО. Не учитываются опасные сочетания заболеваний и оценки остроты состояний – как я понимаю, об этом что-то будет в новом списке. И если так, то это будет здорово, – отмечает она.
Анна Каретникова
Ещё одной проблемой Каретникова считает практику рассмотрения жалоб арестантов на свое здоровье: заключенных априори считают симулянтами, а судьи и врачи опасаются, что, если они отпустят человека из СИЗО, их будут подозревать во взятках. Каретникова приводит в пример дело экс-врача “Матросской тишины” Александра Кравченко. Его посадили на 7 лет, так как посчитали, что он слишком активно раздавал справки о заболеваниях заключенным.
Вместо четвертой стадии онкологии пишут третью: жди, пока метастазы пойдут
– Отпустишь больного, а он совершит новое преступление – кому за это отвечать? Спрос будет с доктора и судьи. Так что, если больного освободили, а он в течение месяца не умер, это очень плохо. Из-за этого приходилось сталкиваться с тем, что вместо четвертой стадии онкологии пишут третью: жди, пока метастазы пойдут во все органы, тогда и отпустим. Заключенным до последнего говорят, что они симулянты, а вот когда человек при смерти, его пытаются спихнуть в гражданскую больницу, чтобы свою статистику не ухудшить "аналогично ППГ" ("периода прошлого года"), – вспоминает Каретникова.
Также она отмечает, что действительно есть случаи, когда серьезные преступления совершают люди с серьезными проблемами со здоровьем.
– Курс взят на то, чтобы никого не отпускать из соображений социальной справедливости в отношении потерпевших. Убил, ограбил слепой или глухой его отпускать до суда? А такие ситуации бывают: я видела безногого инвалида, который, находясь в своей коляске, убил девушку, – рассказывает Каретникова.
По её словам, решением проблемы не является даже передача оценки здоровья заключенных гражданским врачам. Врачи из обычных больниц тоже часто действуют в интересах силовиков, дабы не быть заподозренными в получении взятки от арестанта.