"Носить Индию внутри". 20 лет путешествий Ирины Васильевой

В издательстве "Новое литературное обозрение" в серии "Письма русского
путешественника" вышла книга Ирины Васильевой "Моя любовь и другие животные Индии". Ирина – художница из Москвы. В начале 2000-х годов она попала в Индию и много лет жила там – по полгода и больше.

Корреспондент Радио Свобода познакомилась с Ириной Васильевой в Гоа, где та работала гидом. А этот разговор записан в Москве, по которой Ирина, по доброй гоанской традиции, гоняет на серебристом скутере, в серебристом шлеме и в туфлях на высоченных "шпильках".

– Книга написана так, что каждая глава – это письмо далекому исчезнувшему возлюбленному, – рассказывает Ирина Васильева. – Примерно так она и начиналась. У каждого из нас есть человек, с которым мы хотим разговаривать, иногда даже всю жизнь. И вот этот человек исчезает, а разговор продолжается, записывается и разрастается во что-то совсем иное. Текст начинает претерпевать странные метаморфозы: то, что, как мне казалось, я писала печально и трагически, стало смешным. Уже после написания книги, порывшись в книжных магазинах, интернете и библиотеках, я выяснила, что существует такой жанр, популярный в Европе и Америке, – иронический травелог. И вот, оказывается, я написала книгу именно в этом жанре!

– Что привело тебя в Индию?

– Попытка заработать денег и некоторое отчаяние от постигших меня в России неудач. Но Индия – это заколдованное место, и что бы человек ни придумывал, все будет совсем по-другому, когда он впервые окажется там. Так получилось, что в Москве я потеряла бизнес, и для меня закрылись все двери: девушку 39 лет не стремились брать куда-либо на работу. А в Индии, куда я выехала на разведку после этого несчастья, вдруг стали разворачиваться совершенно другие перспективы. Там я была нужна всем. Дискриминации по возрасту, существующей в Москве, там не было, и я осознала свою ценность как личности, человека и женщины. Я чувствовала себя самой красивой и привлекательной на любой индийской улице: так на меня смотрели.

Первая поездка была не очень долгой: тогда я приехала как раз за товарами для своего московского бизнеса. Но уже на второй день моего пребывания в Индии начались чудеса. Например, я попала в очень хороший отель и жила там бесплатно: хозяйка почему-то решила, что я ее названная сестра, приобретенная магическим образом. А потом я приехала уже надолго.

Книга Ирина Васильевой "Моя любовь и другие животные Индии"

– А что за бизнес был в Москве?

– Магазин этнической одежды. Некий российский миллионер, полностью реализовавшись в бизнесе, захотел власти. Для этого можно стать генералом или политиком, а можно стать главой секты. Так получилось, что мой тогдашний супруг был в этой секте, поэтому миллионер для пробы дал мне поиграть в бизнес, выделил помещение под магазин. Но дальше аренда росла в геометрической прогрессии, а на самом деле он хотел, чтобы я отдавала все заработанные деньги: типа "это для бога, это на храм". Когда выяснилось, что я не настолько подвержена давлению, меня оттуда просто убрали. Это поклонники Вишну, их же по ошибке иногда называют кришнаитами (Кришна – аватар бога Вишну). В данном варианте это бенгальское ответвление индуизма, который называется Чайтанья Сарасват Матх.

Когда ответвление индийской религии переносится на другую почву, неважно – в Америку, в Бразилию или в Россию, это обязательно превращается в секту. И все поклонники божеств начинают работать на предводителя, очень часто трудясь за троих и получая микроскопические деньги. Мой магазин торговал этнической одеждой и сувенирами. Все это началось с маек, на которых были религиозные, этнические, эзотерические символы всех религий. Потом появилась и другая, самая разная этническая одежда. Я продавала еврейскую кипу для синагоги, мусульманские платки, вьетнамские костюм аозай, японские сандалии гэта, костюмы для занятия цигуном и много чего еще. Все это имело большой успех.

– Итак, ты приехала в Индию за товаром, а потом решила попутешествовать?

– Да, мне надо было посетить настоящего бенгальского святого без всяких провокаций и сектантских заморочек. Поэтому из Дели я доехала до Калькутты, оттуда – до бенгальского Набадвипа, а получив аудиенцию у святого (это личный и незабываемый опыт), я поехала в штат Орисса, в знаменитый город Пури, и только оттуда потом через Дели вернулась в Москву. Проехала в общей сложности три тысячи километров на поездах и автобусах. По-английски я знала два слова: possible и impossible ("возможно" и "невозможно").

Улица в Калькутте

– Как же удавалось путешествовать без языка?

– В Москве я купила в книжном магазине карту Индии, размером примерно полтора на полтора метра. И вот, тыкая в нее пальчиком, я объясняла на вокзале, куда мне надо, и спрашивала: Possible? Индусы же необыкновенно приветливые, они не в состоянии сказать "нет, я не знаю, как тебе ехать". Они все время говорят – "да". Я очень быстро догадалась, что, оказавшись в какой-нибудь глуши, надо прежде всего найти человека в форме: железнодорожника или полицейского. Иногда я показывала на карте, иногда рисовала на бумажке поезд с вагончиками и рельсы. И полицейские понимали, что от меня не избавятся, поэтому сажали меня вместе с моей сумкой на мотоцикл, везли на вокзал, провожали к кассе и стояли рядом, пока я покупала билет. При этом я постепенно, на слух учила английский.

– Можно найти массу свидетельств о том, что женщине одной по Индии путешествовать очень опасно – грабежи, изнасилования и так далее. Это миф?

– В Индии все, что ни тронь, рождает дуализм. Женщине в Индии опасно? Да, это правда. Изнасилования, убийства, грабежи повышены в Индии по отношению к женщинам? Да, это так. Можно ли путешествовать в Индии женщине одной? Можно, и это тоже правда. Но путешествовать по Индии женщине одной, выполняя некоторые общепринятые индийские правила, безопасней, чем путешествовать по Чукотке, Магадану и другим интересным российским местам, где каждый второй прошел или тюрьму, или зону. Еще неизвестно, где безопасней.

– Какие же правила надо при этом соблюдать?

– Например, на тебе должна быть закрытая одежда. Мини-шорты невозможны нигде на территории Индии, кроме отдельных пляжей, открытых для иностранцев. Также не должно быть одежды без рукавов: женская подмышка, с точки зрения местных жителей, неприлична, и неплохо иметь хотя бы маленький рукав, неважно, в какой одежде женщина будет путешествовать: в джинсах, блузке, майке или в индийской одежде пенджаби, но должны быть закрыты ноги и подмышки. Может быть огромное декольте на груди, возможно декольте на спине и даже открытый животик, но высоко открытые ноги – никогда!

Кроме того, надо соблюдать правила пребывания на улице. Они очень простые – это световой день: солнце взошло в шесть утра и зашло в шесть вечера. В это время более-менее безопасно везде. А вот оказываться на улице в 12 ночи одной неизвестно где может быть чудовищно опасно. Самое громкое убийство индийской девушки-красавицы в Дели произошло в девять вечера. Она была с другом, но это не помогло. Они оказались не в том месте и случайно вошли не в тот автобус: в частный автобус с бандитами.

Индийский город Удайпур

– Что было самое трудное в путешествиях?

– Привыкнуть к одиночеству и к регулярной невыносимой усталости. Когда ты самостоятельно путешествуешь, иногда люди необыкновенно красиво и благородно тебе помогают, но на это нельзя рассчитывать, потому что это случается не всегда. Однажды я в шесть утра приехала на поезде на некую станцию. Дальше надо было понять, как добраться до английского форта, очень красивого, судя по средневековым гравюрам. Я очень устала, но никак не могла найти отель, потому что в этой местности их нет. А на вокзале не оказалось камеры хранения. Автобусов тоже не было, и получалось, что мне надо было пройти километров пять с сумкой, где помещалось все мое имущество весом около десяти килограммов. Было жарко, пыльно и тяжело. К тому же я проголодалась.

И тут я увидела уличную лавку, а в ней хлеб и яйца, и возмечтала о вареных яичках и поджаренном хлебе со сливочным маслом. Я попыталась это заказать, но ничего не вышло, потому что в этой местности яйца взбивали с гороховой мукой, туда же высыпалась плошка красного перца, зеленого лука, чеснока и так далее: всем этим пропитывался хлеб. Это жуткое месиво, пережаренное до черноты, было, видимо, шедевром местной кулинарии. Никто не понимал, чего я хочу, по-английски там не говорили. Постепенно вокруг меня стала образовываться толпа.

Вдруг с какой-то стороны подошел очень высокий старик в чалме, с белой бородой и с потрясающей осанкой. И хоть на каком-то английском языке он, наконец, спросил: "Что ты хочешь?" Жалобно, почти со слезами я сказала: "Два вареных яичка и хлебушка со сливочным маслом. Оно такое вкусное в Индии!" Старик пододвинул ко мне пластмассовый стол и стул из харчевни и сказал: "Садись. Жди". И исчез. Через 15–20 минут он появился вновь с подносом в руках, а не нем – вареные яички и поджаренный белый хлеб, утонувший в сливочном масле. Он приготовил это у себя дома и принес мне, чтобы я поела!

Ирина Васильева

– Как получилось, что ты стала жить в Индии и работать гидом?

– Однажды, уже много попутешествовав, я делила квартиру с девушкой-гидом. Увидела у нее одну книгу об индуизме русского автора. "Без этой книги, как без шпаргалки, я не могу существовать в Индии и работать гидом", – сказала моя соседка. Я стала читать эту книгу и вдруг находила ошибки, начинала смеяться, тыкать пальцем... Девушка-гид удивлялась: раз я так много знаю, почему не работаю гидом? Но я же никогда не изучала языки, выучила английский на ходу. Я не могу писать или читать по-английски, но могу устно договориться с любым человеком. Да, я знаю штук 200 слов на хинди, около 500 на санскрите, штук 20 слов на бенгальском и немножко на конкани, но все это как-то так, невзначай. Я не относилась всерьез к своим знаниям. Однако, как выяснилось, такое бытовое изучение индуизма и страны намного круче. И вот одна из таких девушек-гидов помогла мне заполнить анкету, завуалировав слабые места, я подала ее в турагентство, и меня взяли на работу.

– Какая же была первая экскурсия?

– В Хампи. Ехали из Гоа на двух машинах по пять-шесть человек. Вторая девушка-гид в Хампи не бывала никогда, просто выучила брошюрку. И когда глава турфирмы выяснил, что я в Хампи жила полтора месяца (ведь территория столицы средневековой Виджаянагарской империи в диаметре около 25 километров, и изучать ее можно очень долго), он сразу отправил меня вести экскурсию. Экскурсия имела успех, а отдельно имела успех моя предусмотрительность. У меня всегда с собой разнообразные таблетки для людей, чайник, чтобы в любую секунду была кипяченая вода или кофе, простыня, запасная одежда. В какой-то момент пошел дождик, туристы замерзли, но я их всех переодела и спасла, так что чаевые и подарки посыпались, начиная с первой экскурсии.

Рикша на улице Калькутты

– Какие туристические маршруты у тебя самые любимые?

– Мои фавориты в Индии – брошенные города: они прекрасны! Когда город стоит на одном месте одну, две, три тысячи лет, как, например, Варанаси, всегда происходит уничтожение города, наслоение: сверху будут фабрики и транспорт, поэтому средневековость воспринимать трудно. А есть города, которые люди по разным причинам покинули. Хижины, глинобитные сооружения, в которых жил простой народ, исчезли, а храмы и дворцы остались. К таким местам относятся, скажем, Орчха, Каджурахо, Манду, Фатехпур-сикри и Хампи.

Другие мои фавориты – это места, в которых отдыхали англичане, британская Индия, прелестные места в горах: Дарджилинг, Шимла, Ути. Там ходят необыкновенные той-трейны, мировое наследие ЮНЕСКО – поезда размером с трамвай. Иногда они проезжают 50 тоннелей в горах, иногда – 150 мостов. Панорамы, которые видишь из окна той-трейна, фантастичны. И вот, допустим, ты едешь в Шимлу или в Кангру, но иногда ты туда не попадаешь, узнав, что вчера этот поезд упал, потому что сломался мост. Так бывает в Индии.

– В книге описывается твой опыт жизни в ашрамах у индийских учителей: ты бывала в самых разных подобных местах. Какие знания о них могут пригодиться путешественнику?

– При отсутствии информации у человека может создаться впечатление, что он едет в какую-то загадочную, экзотическую, магическую страну, где найдет горы, джунгли, пещеру или хижину, сядет с медитацией у ног святого и так нелегально проведет лет 50. Нет! В Индии это не работает. Даже странствующие монахи имеют некий документ для того, чтобы государство за ними следило, чтобы среди них не спрятались убийцы, насильники и маньяки, а для иностранца это тем более невозможно. Поэтому, исходя из законов страны, каждый святой законодательно открывает нечто вроде нашего ИП: под это покупается земля, строятся или хижины, или даже небоскребы, разбиваются сады, прокладываются дороги. И вот, приехав в такое место, за некоторую плату ты постигаешь какие-то чужие религиозные, духовные наработки и можешь пообщаться со святым: иногда дистанционно, иногда напрямую – в разных ашрамах разные правила.

Иногда остается только память о святом, как, например, в знаменитом ашраме покойного Ошо в городе Пуна. Кое-где получается, что кроме продажи сувениров и всего подряд, там продают еще и духовность. Некоторые ашрамы становятся чудовищно дорогими, и о непосредственном спонтанном религиозном магическом опыте разговор не идет – это торговля.

Многие искатели просветления, эзотерики (назовем их так) хотят за две недели всё: пляжи Гоа, горы Гималаи, святого и чудеса. Они хотят это купить, не понимая, что путешествовать, работать или служить в Индии надо лет 15–25, пока ты это получишь. Это получил, например, Роберт Свобода, написавший такие книги, как "Агхора II. Кундалини" и "Величие Сатурна". Он нашел практикующего святого, которого обозначил в своих книгах как Вималананду, и, много лет обучаясь в Индии хинди, санскриту и аюрведе, одновременно постигал рядом с ним что-то неведомое, магическое. За две недели вы не сможете выйти на такого человека, даже если он в городе, а не в каких-то далеких недоступных местах. Вы миллион раз пройдете мимо, даже не сможете его увидеть.

Гигантская прачечная в Мумбаи

– Ты бывала в ашраме Саи Бабы? Это ведь, пожалуй, одно из самых известных и "раскрученных" мест.

– Да, конечно. У него несколько ашрамов. Путтапарти, где находится один из них, это одно из беднейших мест в Индии: выжженное плоскогорье, какие-то хижины, деревни, активная жизнь только в городах. И вдруг рядом с Саи Бабой вырос город с железнодорожным вокзалом, маленьким аэропортом, больницами и университетами. Все это он сделал на пожертвования, дал работу, счастье, смысл жизни тысячам и тысячам людей. А в некоторых городах он выстроил водопроводы – там раньше не было воды.

С Саи Бабой все непросто. Заехав туда в первый раз, я была очень недоверчива, думала, что это какой-то аферист, тем более что и вид у него был какой-то странный – лохматый, улыбка как у клоуна, и чтобы посмотреть на него, в зале собираются по десять тысяч человек. В этом ашраме был необыкновенно демократичный подход к ценам. Там можно было жить дней 10 буквально на 50 рублей: общежитие, матрасики на полу. Многие потому и стремились в ашрам Саи Бабы, что пребывание там было доступно. Для сравнения: пребывание в ашраме Ошо в Пуне обходится иногда до ста долларов в день. При этом там обязательный анализ крови на ВИЧ и бирка с элементом слежения за тобой на территории. Этот ашрам уже превратился в финансовую пирамиду.

Тем не менее я была настроена так: наверное, это какой-то аферист с фокусами, а все эти десять тысяч человек – сумасшедшие. Из чистого любопытства я оказалась на аудиенции, и дальше стало происходить что-то очень странное. Прежде всего, я не могла разглядеть Саи Бабу в деталях, он постоянно рябил в воздухе, как голограмма, поэтому визуальное восприятие менялось: иногда он казался очень молодым, иногда – старым, иногда – красивым, иногда – безобразным. Кроме того, я видела, как он переворачивал руку ладонью вниз, и из этой ладони высыпалась, допустим, золотая цепочка.

Вид из окна отеля в Удайпуре

Я пыталась расспросить русских людей в ашраме, почему они здесь. Несколько понятней было с инвалидами или с людьми, страдающими от невыносимой боли: они надеялись на исчезновение болезни после аудиенции с Саи Бабой и иногда получали это. Все остальное было непонятно. Одна из немолодых женщин, которая ездила туда регулярно, сказала: "Если будет нужно, Саи Баба придет к тебе во сне и все объяснит". Я, конечно, подумала, что все они тут рехнулись, и поехала дальше.

Через пару-тройку месяцев мне приснился Саи Баба и телепатически во сне со мной разговаривал. Он смеялся: "Ну что, ты хотела разглядеть мое лицо? Так давай, смотри!" Но когда я во сне смотрела в это лицо, оно опять начинало расплываться и превращаться, становилось мужским, женским… Это было как в клипе Майкла Джексона, где лица превращаются одно в другое. Но лица Саи Бабы – это были боги и святые всех мировых религий. А когда перетекание лиц наконец остановилось, я разглядела, что это лицо моего сына. Этот эпизод есть в книге.

Я много раз рассказывала о том, какие чудеса происходят при взаимодействии со святыми. Например, в присутствии бенгальского святого Говинды Махараджа изменялось состояние любого человека: он становился счастливым и спокойным, неважно, 5 лет ему или 90, болит у него все тело или умерли все родственники. Это действовало как наркотик, но никаких наркотиков не было ни в воздухе, ни в еде, ни в питье. И действовало это тем сильнее, чем ближе к святому находился человек.

Я заметила, что в присутствии еще парочки южнобенгальских дравидских монахов люди засыпали. Эти двое дарили покой, а европейскому человеку ощущение стопроцентного покоя настолько незнакомо, что во время аудиенции (даршана) или чтения святых текстов люди засыпали. Это распространялось от первого ряда, напротив которого сидели эти святые дедушки, к последним рядам: они засыпали позже всех.

Паломники на набережной Ганга в Варанаси

Были святые, которые демонстрировали совершенно жуткие практики в поклонении богам Шиве и Кали. Есть практики, о которых вообще запрещено рассказывать, и я считаю, что людям не обязательно ни слышать, ни видеть их, ни пытаться это повторить. Слава богу, практику, когда йогин отрезает от себя кусок мяса и бросает его в костер, уже нигде нельзя увидеть. Есть практика, когда йогин расплющивает свой половой член камнем, а потом наматывает его на палку: это можно увидеть, например, в Гималаях. Так они демонстрируют свое презрение к физической боли, способность концентрироваться и сексуальное воздержание.

– Почему ты решила написать книгу?

– Это произошло само по себе. Я просто не могла не написать эту книгу. Писала по пять часов каждый день в любом месте пять лет подряд. Некоторые сюжеты шли сами по себе, а некоторые я вставляла, руководствуясь какими-то рациональными соображениями, и они потом оказывались лишними.

– То есть ценным оказалось то, что шло само по себе?

– Трудно сказать, что можно считать ценным. Я около 20 лет живу, работаю и путешествую в другой стране. Это значит, что я где-то сплю, что-то ем, что-то мне нравится, что-то не нравится, я как-то организую общение с противоположным полом. Это же моя жизнь! Поэтому и еда, и животные, и боги, и архитектурные шедевры, и религиозные чудеса для меня одинаково важны. Оттого и композиция книги ломаная и нестандартная. Слава тебе господи, что в наше время это разрешено и называется "нон-фикшн".

– Кстати, о животных: их в Индии много повсюду. Они даже попали в название твоей книги. А какие встречи с ними больше всего запомнились?

– В городе Гувахати есть река Брахмапутра, а на ней – священный остров, где живут священные золотые лангуры. Они цвета апельсина, светящегося на солнце. Я приехала туда на пароме. На мини-пристани, которую и пристанью-то не назовешь, увидела гору кокосов и решила попить кокосовой воды. Но мужик с тесаком, который вскрывает орехи, куда-то отошел. Берег поднимался вверх, там росли джунгли, плотные колючие кусты.

Коровы на улице Удайпура

И вот наверху в этих кустах вдруг что-то затрещало. Я подумала, что это собака, коза или корова. Но оттуда вывалилась огромная лягушка, а следом – необыкновенных размеров, двухметровая, наверное, кобра, которая за ней охотилась: лягушка скакала, а кобра летела, пружинно сжимаясь и разжимаясь. Я в первый и последний раз видела, как летают змеи! Лягушка умудрилась в судорожном движении свалиться в Брахмапутру, и ее мгновенно унесло, а кобра осталась без завтрака, но тоже пошла поплавать. И слава богу, что продавец кокосов отошел, ведь иначе кобра упала бы как раз ему на голову!

Дальше там тропинка и храм, где читают мантры, а вокруг деревья, на которых и сидят эти существа, обезьяны неописуемой красоты и благородства. Семейство лангуров на этом острове ручное, поскольку паломники из храма их постоянно прикармливают (в других местах они дикие). Они протягивали ко мне пальцы, брали у меня лепешки и бананы, у них были детеныши. Они сияли на солнце! Эти существа живут в джунглях, они же должны маскироваться, как могут они быть оранжево-золотого цвета?! Ну, вот есть такие животные в Индии.

– Что изменила в тебе Индия? Можешь ли ты представить, как сложилась бы твоя жизнь, если бы ты туда не попала?

– Я одно могу сказать: если бы моя жизнь складывалась благополучно в России, если бы у меня был прекрасный брак, любящий муж, множество детей, я была бы счастливая, тупая и толстая, как корова, и была бы очень довольна своей жизнью. Но все повернулось по-другому. Я узнала множество необыкновенных вещей, видела неописуемо красивые места. Вот ты знаешь, например, что в Индии в паре мест растут баобабы? Их принесли туда из Африки абиссинские воины, которых индийские махараджи нанимали в некоторые царства в охрану. И семена баобабов съедобны: я знаю, я их ела.

Если бы я не поехала в Индию, если бы со мной все это не приключилось, если бы мой характер не изменился в связи с этим, конечно, я была бы совершенно другим человеком. Россия – это черно-белое кино, иногда двухмерное, а Индия – это цвет, звук и запах, это трех-четырехмерное кино, объемный мир, который переворачивает все для любого человека. Просто те, для кого это очень страшно, сразу хотят убежать, а некоторые заболевают, сходят с ума.

Мумбаи

– А те, кто остается?

– А им уже все равно. Они изменились навсегда, они теперь могут в любой стране, в любом городе, в любом углу мира носить свою Индию внутри, и для этого даже необязательно туда ездить.

Европейский подход (и по факту русский, хотя вроде бы мы азиаты) делит все на добро и зло, черное и белое, хорошее и плохое. Но в Индии этого нет, там вдруг нет добра и зла, нет понятия "греха", святой человек может быть "черным", а может быть "белым". "Белый", с нашей точки зрения, это, допустим, какой-нибудь хороший оптинский старец, а черный – это какой-нибудь мерзкий колдун, который может колдовством убить людей или сделать еще что-то ужасное. Так вот, в Индии это может быть один и тот же человек, и он сам решает, как будет реализовывать свои необычные силы, накопленные в результате многолетней практики.

Объясню проще. Допустим, мы в Индии, и босиком, как положено, пришли в храм и обходим алтарь по часовой стрелке, то есть по правилам. Это значит, что мы что-то такое просим у богов и поклоняемся им. И вдруг мы видим крестьянина, который идет против часовой стрелки, проговаривает при этом мантру и крутится на месте против часовой стрелки. Можно пофантазировать: если крестьянин идет по часовой стрелке и проводит какой-то ритуал, то он, скажем, просит, чтобы его у коровы родился теленок. А если он поступает наоборот, то он просит, чтобы у его соседа телята сдохли. И он сам манипулирует этими понятиями, не деля их на добро и зло. Поэтому нашим людям там, конечно, трудно, многие не могут принять этот дуализм: где плохое, а где хорошее, где черное, а где белое.

На улице в Варанаси

– Твою книгу сравнивают с бестселлером Элизабет Гилберт "Есть, молиться, любить". Одно издательство даже хотело выпустить ее под каким-то похожим названием, чтобы эта аллюзия читалась. Но, по-моему, это совсем разные вещи. Книга Гилберт о поисках себя и обретении любви, а твоя книга – о любви утраченной.

– Разница, прежде всего, в том, что Лиз Гилберт сначала дали гонорар, а потом она поехала путешествовать. Этих денежек хватило на год, и все, что она писала в этот год, вошло в книжку. У меня такой возможности не было. Кроме того, на Индию Лиз Гилберт потратила шесть месяцев из этого своего путешествия, а я – десять лет, и только после этого стала писать книгу.

Стержень моего характера – это любопытство. Оно у меня чудовищное. Я поднимала любую информацию, добывала ее буквально из воздуха. Иногда люди спрашивали: "Откуда ты это знаешь?" – "А я листала журнал и просила соседа по купе объяснить, о чем речь". Или: "Я просто немножко поговорила с монахом-джайном". Я брала информацию отовсюду и не делила ее на плохую, хорошую, вкусную или невкусную. Мне было интересно. И как-то нечаянно оказалось, что объемы моей информации настолько велики, что один профессор хинди и санскрита в японском университете хочет официально заказать мою книгу для научной библиотеки, чтобы студент-японец, едущий на стажировку в Индию, сначала прочитал мою книгу, а потом уже туда поехал! Он просто уверен, что для выживаемости японцев в Индии прочтение моей книги необыкновенно полезно.

Индийская семья

– Это ведь книга о любви, о твоей встрече в Индии с неким человеком, о ваших отношениях и о том, как они завершились. Помогла ли эта книга тебе как-то проработать всю эту историю внутри себя, был ли у нее, что называется, терапевтический эффект?

– Да, это книга о любви, но в русском языке есть только одно слово "любовь". А в Индии для определения этого понятия существует 20–30 слов: любовь к богу – это одно, отчаянная, безрассудная любовь к богу – другое, к родине – третье, к помидорам – четвертое, к маме – пятое, к возлюбленной – шестое… Так вот, моя книга о любви к Индии, о любви к богу, о любви к человеку, о любви к животным. Поэтому она так и называется: любовью пропитано все! Любовь везде! И она навсегда!

– Как реагируют на книгу читатели? Уже есть какие-то отзывы?

– Я выкупила часть тиража, чтобы у людей из разных стран и городов, моих друзей и знакомых, была книга. На меня выходят незнакомые люди через интернет. Я назначаю встречи, допустим, у метро, продаю книгу по цене ниже магазинной и вдруг получаю подарки – шоколадки, цветы, какой-нибудь интересный чай. Это все очень приятно. Три разных человека, не сговариваясь, после такой встречи написали, что они открыли книгу прямо в вагоне на обратном пути и, зачитавшись, проехали свою остановку.

Ирина Васильева дает автограф покупательнице книги

Знакомые пишут: "Читая тебя, я чувствую запах, шум Индии, красную индийскую пыль на губах". Они меня благодарят за то, что именно в разгар экономического кризиса и пандемии коронавируса, при закрытых границах могут читать о путешествиях по Индии и как будто сами принимают в них участие.

– Будешь ли ты еще что-то писать? Или книга "Моя любовь и другие животные Индии" останется единственным прозаическим произведением художницы Ирины Васильевой?

– Возможно и то, и другое. У меня есть задумки еще на две книги. Одна связана с системой хиппи, андеграунда, в которой я была в достаточно юном возрасте, о зашифрованных, странных людях. А другая книга – это уникальная, чудовищная, страшная и в то же время прекрасная линия судьбы одной семьи, с которой я соприкоснулась в Индии, настолько удивительная, что это был бы необыкновенный сюжет и для книги, и для фильма. Но миллион сложностей, связанных с написанием, изданием и рекламой моей первой книги, привели к тому, что пока желания писать у меня нет.