В Москве 4 мая задержали популярную театральную режиссёрку Женю Беркович и драматурга Светлану Петрийчук. На следующий день суд решил их арестовать, чтобы они не могли сбежать до начала рассмотрения дела.
Женю Беркович арестовали.
За "оправдание терроризма".
В спектакле, который получил все возможные театральные премии, причём два года назад.
Я не театрал. И, честно говоря, не то чтоб большой знаток поэзии.
Но я точно знаю, что
эти суки, мерзкие суки, арестовали, наверное, самого пронзительного и тонкого русскоязычного поэта последних 10 лет - а может, и не только 10 - и одного из самых ярких и поцелованных боженькой в макушку талантом режиссёров.
Режиссерку, как она сама говорит о себе.
Я физически не могу видеть фото маленькой этой молодой женщины в окружении страшных полицейских путинских харь.
Я физически не могу думать о её маме и о её бабушке, у которых накануне был обыск.
И о её двух приёмных дочерях.
Конечно, это не первое преступление тоталитарной России. И не сотое. И даже не тысячное.
Но это такое образцово-показательное, кристальное зло.
Ничего живое там не выживает, ничего.
Одна, бл@ть, Юнна Мориц и Газманов.
Женя – человек “ не могу молчать".
Правдивая эмоция – это ее дыхание. И даже когда она, возможно, где то “пережимала” в этом не было ни грамма фальши, ни грамма манипуляции.
Немолчание в высоком смысле – это ее стихи, ее спектакли, ее посты в фейсбуке. Я счастлива, что это понимали очень многие – особенно впечатляет история с автором (здесь бы Женя взвилась из за отсутствия феминитива) “Считалки” грузинской писательницей Тамтой Мелашвили, которая после вторжения ввела запрет на исполнение своего произведения в России, а после переписки с Женей – вновь разрешила.
Разумеется, никакого “оправдания терроризма” в спектакле "Финист ясный сокол" Жени Беркович и Светланы Петрийчук нет. Это очевидно, пишу просто “для галочки”. Есть немолчание о боли, о том, чего мы все боимся и от чего отворачиваемся.
Но дело в том, что явление “Женя Беркович” не надо разбирать на составные части: тут стихи, тут спектакли, тут личность.
Это цельная культурная ценность.
Цельная культурная ценность, которую заперли в СИЗО.
Ребята, вы все правильно делаете, защищая несправедливо и незаконно посаженных. Только не надо делать акцент на том, что женщина, что режиссерка, что талантище, что красивая, что прекрасные стихи пишет, что из такой семьи… Это все — чистая правда и защищать молодых прекрасных и талантливых людей, конечно же надо. Но гораздо важнее — что несправедливо и незаконно.
Дмитрий Муратов пишет в Новой: "нельзя в XXI веке арестовывать за спектакль. Сажайте убийц, а не поэтов". И это — чистая правда. Только неважно, что поэт и что за спектакль. Важно — что несправедливо и незаконно.
Я никогда не думала, что увижу сестру в наручниках и за решеткой. Да, она герой, поэт, она останется в истории, но сейчас мне на это плевать, я хочу, чтобы они перестали это делать с моей сестрой и с моей семьей. Я хочу, чтобы Женя была дома.
У нас есть бабушка, не та, которая известная писательница, а другая, мать моего отца, которая нас растила. Ей 89 лет, у неё расстреляли отца в тридцать восьмом, и она ещё не знает про Женю. И вот я думаю, что должна буду завтра ей это сказать.
Бабушка и мама Беркович проходят по делу свидетелями, у них дома прошли обыски.
Одновременный обыск у Жени Беркович и ее бабушки, правозащитницы Нины Катерли - это и есть наша нынешняя "связь времён", если кто не понял...
Арестованных обвиняют в том, что спектакль "Финист Ясный Сокол", поставленный Беркович по пьесе Петрийчук, оправдывает терроризм.
Теперь здесь сажают за спектакли, как раньше за анекдоты. И сроки будут сопоставимы: «оправдание терроризма», до 7 лет.
Это намеренное убийство моей страны: Кадыров получает медаль за вклад в ядерную физику – вот вам наука. Режиссера в тюрьму за спектакль с 2 «Золотыми масками» – вот вам культура.
В Большом театре вместо балета Серебренникова (который теперь ЛГБТ-пропаганда) – концерт для военных.
Что дальше осталось по списку, пока украинские дроны не водрузят флаг над Рейхстагом, то есть, простите, Сенатским дворцом?
В каком мы году? Это еще 42-й или, дай бог, уже 44-й?
Клянусь говорить правду, правду и только правду. Я видела спектакль "Финист ясный сокол" по пьесе Светланы Петрийчук в режиссуре Жени Беркович. Это удивительно тонкий и абсолютно пронзительный способ заставить нас с вами, так презирающих террористов, понять, что эти нелюди легко и бесстыдно своими чудовищными методами действуют в первую очередь на тех из нас, кто наиболее одинок, раним и не замечаем окружающими. Это текст и спектакль о том, как мы сами, из-за своего равнодушия, лени лишний раз написать человеку доброе слово или просто спросить "а как у тебя дела-то?" толкаем его в руки чудовищ, обещающих им так необходимые нам всем внимание и любовь. Это спектакль о том, как вытолкнув несчастных девушек в лапы террористов, мы не только не пытаемся их спасти, мы еще и пытаемся добить их. Это спектакль о том, как равнодушие и цинизм потворствуют тому злу, которое убивает людей. Видеть в этой истории терроризм могут только сами террористы, потому что на воре и шапка горит.
Я поклялась говорить правду, поэтому я скажу, что я правда знаю, почему на самом деле сейчас понадобилось заводить это дело. И это знает каждый, кто видел этот спектакль и знает его авторок.
Можно, конечно, сколько угодно продолжать делать вид, что Москва и сейчас живет своей насыщенной, богатой, разнообразной культурной и в частности театральной жизнью, но нельзя делать такой вид. Потому что режиссерку Женю Беркович сегодня арестовали за спектакль. Не за финансовые злоупотребления, как бывало прежде, когда хотели прийти за культурой, например за «Седьмой студией» Кирилла Серебренникова, а прямо за спектакль. За камерное, сложное, не всем понятное, авангардное художественное произведение с разбором психологических и социальных мотивов, которые отправили обычных русских девушек (помните была такая из МГУ) в объятия “настоящих мужиков” - ясных соколов-игиловцев. Это примерно как арестовывать Достоевского за оправдание убийства старушек после романа «Преступление и наказание» или за оправдание того же терроризма после романа «Бесы».
Понятно, что Беркович припомнили и антивоенные посты, и замечательные антивоенные же стихи, и за феминитивы и феминизм, который теперь у нас считается страшнее исламизма.
Поскольку названный экстремистским спектакль награжден «Золотыми масками» дело видимо смогут использовать как повод для, скажем так, переформатирования главной театральной премии.Что касается культурной жизни, она конечно же продолжится, потому что для огромного числа посетителей театров и концертов, не существует режиссерки Беркович, как прежде не существовало режиссера Любимова или поэта Бродского. Просто всякий раз придется делать поправку на достоверность этой самой культурной жизни.
Оказывается, дипломной работой Жени Беркович в школе-студии МХАТ была постановка пьесы Ануя "Жаворонок". Содержание пьесы - суд на Жанной д'Арк. Жанна рассказывает свою историю на церковном суде. Потом на Винзаводе она поставила спектакль «Человек, который не работал. Суд над Иосифом Бродским» на основе сделанной Фридой Вигдоровой записи судебного процесса над поэтом. И, наконец, пресловутый "Финист Ясный Сокол" - и в нем тоже сквозной нитью проходит диалог судьи и подсудимой. В основу положены стенограммы реальных судебных заседаний.
То есть человек всю жизнь воспроизводил на сцене судебные процессы. И вот сегодня судья Замоскворецкого суда Наталья Чепрасова будет избирать Жене Беркович меру пресечения.
Вот только это уже будет происходить не на сцене.
Спектакль, в котором прокуратура увидела оправдание терроризма, идёт в Москве уже не перый год и 2022 году победил в двух номинациях престижной театральной премии "Золотая маска". он поставлен по мотивам реальных событий и рассказывает о женщинах, решивших выйти замуж за представителей радикального ислама и уехать к ним в Сирию.
Новость в том, что теперь заводят уголовное дело, задним числом, за само обсуждение любых тем, которые не вписываются в их идеологию.
Как справедливо отмечал кто-то из моих комментаторов, "а вы вообще читали какую-нибудь еще книжку, кроме 1984?"
Но нет, какие уж тут другие книжки, если управляющие настоящим также управляют и прошлым, и придумывают преступление там, где три года назад все в порядке было.
Женя Беркович человек большого мужества и таланта, и она еще будет министром культуры в прекрасной России будущего, когда эти все будут интересны только историкам, да и то лишь особенно психологически устойчивым, чтобы в этой мути копаться.
Блогеры считают, что спектакль был только поводом, а на самом деле Беркович арестовали за проукраинские высказывания и антивоенные стихи.
От Золотой Маски до оправдания терроризма - за один и тот же поступок. Таковы "лифты" в современной России. Хотя понятно, что судят Евгению Беркович не за спектакль. Судят за стихи. Но выписать очередную "дискредитацию Вооруженных сил" - это слишком уже банально. А вот представить человека именно террористом - это то, что надо.
Невольно думаешь, что поэт не может стать жертвой насилия - потому что волшебное слово её защищает. А потом я вспоминаю, что волшебные слова не защитили ни Марину Цветаеву, ни Осипа Мандельштама, ни Паоло Яшвили, ни Василя Стуса. Имена всей той нечисти, которая их погубила - от сталинских министров до последних следователей-охранников-вахтеров - уже давно забыты, а стихи Цветаевой и Мандельштама живут и будут жить вечно. Но их самих это не защитило, нет.
Так и со стихами и судьбой Евгении Беркович. Поэты из прошлого всегда кажутся больше, чем современники, но разве её стихи хоть сколько-то меньше?
Больше невозможно ни на что надеяться.
Завтра на месте «дней» появится «лет».
Утром в дверь звонили росгвардейцы,
А росмушкетёры почему-то нет.
В родительский чат прислали открытку с тюльпанами:
«Спасибо всем мамочкам за наших ребят».
Тюльпаны выглядят какими-то странными,
Как будто им ноги отрезали, но они всё равно стоят.
Я иду пешком от Ваганьковского до дома.
На кладбище хорошо, там нет распознавания лиц.
Завтра мы перейдём к началу второго тома,
И впереди ещё десять — бесконечный Аустерлиц.
Что же ты, Софья Андреевна, продираешься к эпилогу,
Что ж ты бежишь к пруду, нет ответа и у пруда.
Мы никогда не узнаем, чем это кончится,
И слава богу,
Потому что это не кончится никогда.
Крепостничество не расправится,
Не прояснится смута.
Это не третья мировая,
Это единственная война.
Я иду пешком от Ваганьковского до Бахмута.
На пути моём ландыши,
мёртвые с косами,
и тишина.
Женю Беркович арестовали. Нет, не за эти стихи, за спектакль, но, видимо, и за стихи тоже. Параллелей не нужно проводить, просто Россия теперь живет в такой реальности. А стихи - в самый раз, особенно перед очередными «бессмертными полками» у разных недовоевавших…
То ли новостей перебрал,
То ли вина в обед,
Только ночью к Сергею пришёл его воевавший дед.
Сел на икеевскую табуретку, спиной заслоняя двор
За окном. У меня, говорит, к тебе,
Сереженька, разговор.
Не мог бы ты, дорогой мой, любимый внук,
Никогда, ничего не писать обо мне в фейсбук?
Ни в каком контексте, ни с буквой зэт, ни без буквы зэт,
Просто возьми и не делай этого, просит дед
Никаких побед моим именем,
Вообще никаких побед.
Так же, он продолжает, я был бы рад,
Если бы ты не носил меня на парад,
Я прошу тебя очень (и делает так рукой),
Мне не нужен полк,
Ни бессмертный, ни смертный, Сереженька, никакой.
Отпусти меня на покой, Серёжа,
Я заслужил покой.
Да, я знаю, что ты трудяга, умница, либерал,
Ты все это не выбирал,
Но ведь я-то тоже не выбирал!
Мы прожили жизнь,
Тяжелую и одну.
Можно мы больше не будем
Иллюстрировать вам войну?
Мы уже все, ребята,
Нас забрала земля.
Можно вы как-то сами.
Как-то уже с нуля.
Не нужна нам ни ваша гордость,
Ни ваш потаённый стыд.
Я прошу тебя, сделай так,
Чтоб я был наконец забыт.
Но ведь я забуду, как в русском музее
Мы искали девятый вал,
Как я проснулся мокрый,
А ты меня одевал,
Как читали Пришвина,
Как искали в атласе полюса,
Как ты мне объяснял, почему на небе
Такая белая полоса
За любым самолетом,
Как подарил мне
Увеличительное стекло…
Ничего, отвечает дед,
Исчезая.
Тебе ведь и это не помогло.
Два поэта в этой войне стали «нашим Симоновым». Это Аля Хайтлина и Женя Беркович.
Один мой друг как нельзя уместней (сарказм) пишет мне, что это плохие стихи, и мы все зае@#ли постить плохие стихи. Отвечу так: других Симоновых у меня для вас нет.
Так вот, Беркович прищучили не за спектакль, конечно. В спектакле кто там кому фашист и экстремист хрен разберешь. Рашистов, я уверена, триггернула пощечина победобесию. Стихотворение про деда стало вирусным. Охватило большую аудиторию. Попало точно в цель, ибо зае@#ли под свои знамена ставить наших покойников. Зае@#ли присваивать победу тех поколений.
Ну вот и ответ на очень популярное, очень точное стихотворение.
Беркович и Петрийчук обвиняют по доносу "патриотической" организации НОД, на основании сомнительной экспертизы.
Уголовное дело против Евгении Беркович и Светланы Петрийчук – это дело хунвейбинов против культуры. Это примерно так же, как возбудить дело против Фёдора Достоевского за убийство старушки-процентщицы Родионом Раскольниковым.
Пьеса «Финист ясный сокол» – антитеррористическая. За написание и постановку антитеррористической пьесы Евгению Беркович и Светлану Петрийчук в 2023 году в России могут лишить свободы на срок от пяти до семи лет по статье об «оправдании терроризма». Это не Кафка и не Оруэлл, это хунвейбины. Это даже не «искусствоведы в штатском», это просто хунвейбины, нашедшие поддержку у безграмотного следствия и переставшего быть судом суда.
Донос на постановку пьесы написали активисты ультраправой националистический организации НОД, нашедшие себя в продолжении практики хунвейбинов в путинской России. Это своего рода опричнина, публично заявляющая о своей особой близости к «царю» и действующая в интересах «царя».
Причем донос был написан ещё в 2021 году, но тогда не превратился в уголовное дело. Теперь же, судя по всему, власти «созрели».
«Экспертное» обоснование доноса против Евгении Беркович и Светланы Петрийчук обеспечили шарлатаны: начальник «деструктологов» Роман Силантьев, «лингвист-деструктолог» Галина Хизриева и «деструктолог-клинический психолог-социолог» Елена Замышевская. Но «деструктологические» помои, в которых чёрное и белое поменялись местами, приняты следствием и судом в качестве надлежащего доказательства «вины» творческих людей.
Думаю, что слово «деструктология» станет символом этого шарлатанского дела.
В переводе с китайского хунвейбины – это «красногвардейцы». Уровень культурных потребностей и знаний хунвейбинов всегда соответствовал государственному политическому заказу.
Дело против Евгении Беркович и Светланы Петрийчук – ещё одно свидетельство тотальной деградации судебной и правоохранительной системы, которые при обосновании своих действий и решений используют демонстративно лженаучные и антикультурные оценки людей, органически чуждых науке и культуре. Теперь эти люди оказались в полной мере востребованы.
Дело, заведенное за идущий уже не первый год в Москве спектакль, воспринимается как новый этап репрессий.
Когда получаешь спортивную травму впервые, всё происходит быстро, ты не чувствуешь динамики – вот то самое движение, которое обычно одно из самых часто повторяемых, первая резкая боль, сужение сознания, организм сокращает расход энергии и пытается отключить тебе мозг. Борешься с обмороком, это отвлекает на какое-то время, а затем приходит боль настоящая, которая надолго.
Первую травму обдумываешь, восстанавливаясь. Каждый шаг до неё. Коришь себя. Размышляешь, что сделать, чтобы так не случилось больше. Когда тело регенерирует поврежденные мышцы и костную ткань, когда приживаются пришитые связки, и спортсмен готов к нагрузкам телесно, мозг какое-то время не даёт работать в полную силу. Бывает так, что вообще больше никогда не даёт.
С опытом в момент получения травмы ты начинаешь понимать, что это. Повреждение связки, мышечный разрыв или просто спазмирование. Примерно, конечно. Но понимаешь. Причем происходит это в момент, когда ты слышишь звук в теле, но у тебя есть мгновение до боли. Это мгновение организм использует, чтобы подготовить тебя – упасть, сгруппировавшись, или сбросить штангу, например. И в этот момент ещё есть надежда, она всегда есть, что это что-то такое, что не выключит тебя из жизни, что это всего лишь болевой шок, организм просто предупредил тебя – не делай так.
Но есть травмы, когда надежды нет. Человек чувствует, как отваливается сломанная челюсть, или видит развороченную в колене ногу, или как надевают вчера наручники на девушку в клетке суда, понимая, что всё. В этот момент человек жалеет, что он в сознании.
Арест Беркович это совершенно новый уровень внутреннего террора. Новый уровень слома юридической системы в стране.
Подумайте. В отличие от актеров, осветителей, администраторов, владельцев сцены, которые участвуют в воспроизводстве спектакля каждый раз — автор пьесы и режиссер закончили работу над спектаклем почти три года назад. На момент их работы правоприменение было другим - как было оно очевидно другим и когда спектакли игрались в государственных помещениях, когда они получали Золотую маску. Хорошо, практика поменялась. Не будем сейчас обсуждать почему и как так можно. Ну, запретите спектакль. Ну не давайте ей больше ставить. Ну вы садисты и на самом деле у вас претензии к ее соцсетям и вы хотите ее посадить — придумайте что-то вне профессиональной области, воровство, освоение бюджета и прочее. Это вранья и недопустимо, но уже было. Но то, что сделано сейчас это полный кошмар заднего числа. Представьте себе: журналиста судить за статью пятилетней давности - вот ведь она до сих пор лежит в библиотеке. Не запрещать усыновление - а отбирать уже давно усыновленных. Есть еще ряд примеров подобных юридических коллизий, но боюсь их не выдержит Фейсбук. Этот режим всегда казался воспроизводящим худшее из позднесоветской системы, при которой выросли эти люди - с выдавливанием диссидентов за границу, политическими арестами и отдельными убийствами представителей оппозиции. Украину сравнивали с войной в Афганистане, полный контроль над СМИ - с полным контролем над СМИ, а "единую Россию" - с КПСС.
Но с 53-го года на этой территории не было ни одного случая, чтобы официально опубликованная книга, публично поставленная пьеса или фильм, показанный в кинотеатрах, были официальной причиной для ареста. Запрет — да. Выдворение из страны — да. Арест за что-то, опубликованное за границей — да. Но не сажали в тюрьму за то, что сделано официально, награждено, что легально существовало внутри страны. Особенно женщин. Матерей-одиночек с нездоровыми детьми. Это новая пропасть, новый уровень, который не помнят наши родители, но помнят наши бабушки. Казус Евгении Беркович.
Я видела в каком-то кино контуженного. Он не слышит, он не может говорить, колокольный звон в голове, и он просто воет, обхватив голову руками.
Примерно так, наверное, чувствуют себя сейчас немногие нормальные оставшиеся адвокаты и защитники. То ли выть, то ли молиться.
Защитить невозможно. Договариваться некому и не с кем.
Уповать на чудо. Или, скорее, чей-то расчёт - только в какую он сторону считает, ХЗ.
Это война. Она давно уже внутри.
Обращает на себя внимание скоординированность и размах: два города, пришли сразу ко всей семье и, видимо, к другим участникам постановки. Характерным признаком является то, что за некоторое время до старта активных следственных действий вокруг намеченного объекта начинает как будто само собой что-то происходить. Прямо-таки цепь необъяснимых случайностей: то одно, то другое, внешне не связанное. Дорогие бесценные сограждане, недавно я призывала вас писать дневники для истории. Повторю и совет, данный мне одним из лучших наших правозащитников: записывайте для себя, что вокруг вас творится, и регулярно перечитывайте. Констелляция внезапных странностей в вашей жизни должна вас насторожить.
Хватит писать «ах! ужас! Кошмар! За что? Как можно? Мрак! Кара-Мурзу посадили на 25 лет всего лишь за слова!» после очередного ареста, в данном случае Евгении Беркович. Шел девятый год после убийства Бориса Немцова. Третий после попытки убийства Навального.
Россия - террористическая страна с режимом, осуществляющим массовые репрессии. Это не кошмар и ужас, это норма существования этого режима. Как в Северной Корее. Никому же не придет в голову заламывать руки по поводу арестов и расстрелов там?
Своими «ужас-ужас!» вы делаете все аресты и посадки неугодных из ряда вон выходящим событием для тех, кто ваши ахи и охи читает.
А это норма в России. Так же как убийства, пытки, военные парады и уроки патриотического воспитания это там норма.
Чем быстрее это все неугодные поймут, тем быстрее примут единственное правильное решение - бежать оттуда. И вот в этом - ну и в том, что кроме мха и риса есть рестораны, Москва пока отличается от Пхеньяна.
В российском фейсбуке обсуждают "театральное дело". И знаете что? Слово "режиссерка" им очень режет слух, а слово "зэчка" нет. Это им норм. Привыкли.