"Они были похожи на бандитов". Полицейское насилие средь бела дня

"У меня голос сел, потому что вчера, когда меня задерживали, я кричал", – рассказывает режиссер и сценарист Федор Ермошин, которого по ошибке задержали в подмосковном Одинцове, так как система распознавания лиц идентифицировала его как находящегося в розыске. На видео, опубликованном на странице во "ВКонтакте" "Типичное Одинцово", видно, как Ермошин зовет на помощь и просит прохожего быть свидетелем его похищения.

Задержание Ермошина сопровождалось нарушениями его прав. Он просил полицейских показать удостоверение, но этого сделано не было. "Корочку" предъявили прохожему, но не режиссеру. По закону сотрудник полиции обязан назвать должность и фамилию, а также разъяснить свои основания и мотивы перед тем, как начать задержание. В интервью Радио Свобода Федор Ермошин рассказал, что ничего этого сделано не было, и у него было ощущение, что его похищают неизвестные люди в штатском:

– Расскажите, пожалуйста, что с вами произошло?

– Я выходил из подъезда своего дома, было 10:25 утра, и собирался зайти в церковь. В тот момент, когда я выходил из подъезда, ко мне подошли вплотную трое людей. Они не представились, они сказали: "Пошли с нами". Я расценил эту ситуацию как опасную и стал пятиться. Они скрутили меня, я стал кричать: "Помогите! Я не знаю вас!" На меня нацепили наручники. При этом люди вообще не представились, они были в гражданской одежде. Понять, кто это, было невозможно. Я оказался в машине с тремя не известными мне людьми. Я не понимал, что будет дальше, куда меня повезут и что со мной будет. В общем, с жизнью я тогда попрощался. Главное, было непонятно, что от меня хотят. Это самое страшное в такой ситуации. Они мне говорят: "Сейчас ты нам расскажешь про то, как ты украл приставки". Какие-то игровые приставки, как я понял. Я говорю: "Какие приставки?" Мне ответили: "В Строгино. Приставки в Строгино". После этого машина тронулась.

Все это время я продолжал кричать, тогда они меня скрутили еще сильнее. Я пытался сопротивляться, меня повалили на заднее сидение лицом вниз, потом нацепили вторые наручники. И только после того, как я стал говорить им, что задыхаюсь, ведь двое из них навалились на меня, они меня вернули в вертикальное положение по прошествии еще минут пяти-семи. Я продолжал настаивать, чтобы понять, что, собственно, они хотят. Я говорю: "Хорошо, я не сопротивляюсь. Что вы от меня хотите?" Они говорят: "Ну, давай рассказывай, куда, чего, как ты украл приставки". И дальше: "Если чистосердечно во всем признаешься, то у тебя какие-то шансы есть. А если нет, то тогда в изолятор на 30 суток, посидишь в камере с "п***рами". Это прямая цитата.

– И все это время они не пытались выяснить, кто вы, как вас зовут, не просили документы?

– Сначала нет. Они задавали мне вопросы о приставках и параллельно спросили о том, как меня зовут. Но разговор велся в такой манере, что было непонятно, как они используют эту информацию. Ведь они были в гражданском, и машина у них не была полицейская… Они спрашивали меня, с кем я живу, с женой ли, с родственниками? А я сидел и думал о том, что, может, если расскажу им, то они смогут меня потом шантажировать или как-то манипулировать этой информацией.

В конце концов один из них, водитель, достал небольшой ножик и снова стал требовать, чтобы я ему рассказал о краже. Я сказал, что меня зовут Федор Ермошин, такого-то года рождения. Они спросили про паспорт, и я ответил им, что документы находятся в левом кармане. Они достали кошелек, а в нем была банковская карточка, на которой указано мое имя. После этого мы подъехали к отделу полиции, и я наконец понял, что речь идет о полицейских и что это не бандиты какие-то. Они меня вытащили из машины. Причем нога у меня тоже была пристегнута наручником – к переднему сиденью. Они отстегнули этот наручник, отстегнули второй. Третий наручник они сразу не смогли отстегнуть, и так повели меня в отделение. Сняли его уже внутри.

Они показали мне фотографию какого-то человека в очках, и один из них говорит: "Ну, вот видишь, система распознавания, компьютерная система определила 70 процентов совпадения. Видишь, как интересно". Я говорю: "Ну, и что? Вы что, не видите, что мы разные люди, что я и этот человек – вообще разные люди?" Он говорит: "Ну, так, конечно, да, видно. Ну, извини". После этого они говорят: "Заберешь паспорт…" Дали мне воды в этот момент. Меня заставили сдать отпечатки пальцев, меня сфотографировали во всех возможных ракурсах, но никаких бумаг я не подписывал, они ничего не писали. Они просто отпустили меня с вопросом: "Сам доедешь?" Я говорю: "Да, конечно, я сам доеду". И так и не узнал их имен, я так и не узнал, конечно же, их званий. Я поехал в травмпункт и снял побои, есть справка.

– Какие вы получили травмы?

– В справке написано: "Ушиб мягких тканей области лучезапястного сустава справа и слева, правой голени и лица".

– Что вы собираетесь делать дальше? Собираетесь ли вы отстаивать в дальнейшем свои права?

– На мой взгляд, это абсолютнейший беспредел. Я бы хотел попытаться, во-первых, разобраться в этой, как мне кажется, совершенно противоправной ситуации. Я никаких противоправных действий не совершал. При этом еще в машине меня запугивали, говорили, что мне светит до пяти лет, разговор был о том, что я 30 дней проведу в изоляторе до суда. "Там все расскажешь, а если сейчас чистосердечное подпишешь, тогда отпустим сегодня тебя под подписку, и может быть, даже "условкой" отделаешься". Вот такие вот разговоры были в машине. Я считаю, что всему этому необходимо дать правовую оценку. Я написал заявление в прокуратуру Московской области, чтобы они оценили действия своих сотрудников, может быть, чтобы появились какие-то официальные извинения, хотя бы так.

Получается, что человек может выйти из подъезда своего дома, а неизвестные люди, не представляясь, могут схватить его и куда-то потащить… Я до сих пор не могу оправиться от шока. Видимо, буду еще отходить некоторое время. Конечно, это беспредел.

– Вы не связываете это со своей профессиональной деятельностью, ведь вы недавно закончили съемки фильма о войне в Чечне?

– Мне трудно судить, я не знаю. Впрочем, у нас часто шьют какие-то дела, когда кто-то кому-то что-то подбросит и так далее. Но мне сложно представить, кому и зачем это могло быть нужно.

– А вокруг вас случались такие ситуации, среди ваших знакомых, когда вот так вот, абсолютно на пустом месте, среди бела дня происходят такие события?

– Я стал наводить справки, что это за система распознавания лиц. Фотография моя там была, и она была с какой-то камеры городского наблюдения. Мне просто интересно, откуда эта информация – та фотография, которую сопоставили с другой фотографией, которая была в бумагах в полиции. Потому что они были рядом – эта фотография некоего неизвестного человека в очках и моя. И мне было непонятно, откуда взяли мою фотографию, как этот механизм вообще работает? У меня очень много вопросов.

– По закону представители полиции должны представиться перед тем, как начать задержание. В вашем случае этого не произошло.

– Я не юрист, поэтому точно не знаю, но я кричал: "Покажите удостоверения! Покажите документы!" А прохожего просил: "Будьте свидетелем! Помогите! Я вообще не знаю этих людей". Да, полицейские мне не представились. Это были люди в куртках, очень похожие на бандитов", – рассказывает Федор Ермошин.

На заявление режиссера в МВД отреагировали 20 октября: начата проверка "после задержания человека из-за ошибки системы распознавания лиц в Москве", – говорится в официальном сообщении.

Насилие, которое пережил Федор Ермошин, – не первый случай необоснованного задержания с применением силы. Несколько дней назад, тоже основываясь на данных системы распознавания лиц, полицейские в Петербурге задержали солиста Мариинского театра Виктора Коротича. На него был составлен протокол о неповиновении представителю органов МВД, хотя оперный певец не находился в розыске, как утверждала полиция, и оснований для его задержания не было.