Бесконечно можно смотреть на три вещи: как течет вода, как переизбирается Путин и как мое поколение хоронит любые надежды на свободное будущее в обмен на комфортное рабское прозябание, сливаясь в страстном танце с предшественниками и образуя рамку тех самых традиционных ценностей.
Смешного тут, конечно, мало. Моя ирония — это вялая попытка замаскировать безвыходность положения. Положение это заключается в остром дефиците романтического нарратива у тех, кому этот нарратив положен по возрасту, и тот факт, что даже очень юные люди впадают в оголтелый цинизм в отношении своего будущего и идеалов, на которых зиждется мир, свидетельствует о фатальной силе вируса неоднозначности.
Никакой надежды не осталось, и нам предстоят годы (возможно, десятилетия) тотального мрака
Это, в свою очередь, означает, что Навальный умер зря и никакой прекрасной России будущего он с нами все равно не построил бы. Это означает, что никакой прекрасной России будущего нам и не положено, а любое упование на следующее поколение только потому, что оно юное, в корне ошибочно. Это означает, что никакой надежды не осталось и нам предстоят годы (возможно, десятилетия) тотального мрака.
Смотри также Травма свидетеля. Семен Трескунов – о поколении статистовЗаметили, как поменялась тональность этого моего текста в сравнении с первыми? Это потому, что тогда я еще не знал, что школьники будут хлопать Екатерине Мизулиной, когда она нападет на единственного смельчака, который не побоялся бросить вызов её фальшивому авторитету; не знал я, что мои коллеги, друзья, просто хорошие знакомые будут запросто шагать по ковровым дорожкам ММКФ или сидеть на мягких диванах веб-шоу ВК, ведущие и организаторы которых отметились в рамках Z-активности; и, конечно, я и представить себе не мог, что кумир миллионов, первая леди инстаграма может превратиться в Романа Протасевича даже без дула у виска, тюремного заключения, пыток и прочих прелестей — просто по совокупному воздействию открывшихся новых исторических данных, которыми она не владела ранее.
Здесь кто-то небезосновательно может одернуть меня и спросить: ну, палку-то не перегибай. А Саша Скочиленко? А Азат Мифтахов? А тот самый парень, что не побоялся закуситься с Мизулиной? А Face? А Андрей Айрапетов? А Монеточка? Ну, в общем, можно еще перечислять, но проблема в том, что все они, вместе взятые, не могут отвечать за понятие "поколение". Многие люди и раньше довольствовались тем, что где-то в мире есть герои, на которых можно равняться. После смерти Навального, однако, стало очевидно, что лучшие представители поколения не сформируют его в тех политическом и социальном смыслах, которые необходимы, чтобы установилась новая политическая и социальная действительность. Такой подход не решает проблему системного злоупотребления правом на незнание тех вещей, от которых зависит жизнь не только поколения нынешнего, но и поколений следующих, пока только планируемых, гипотетически возможных.
Такой подход лишь усыпляет бдительность.
Все эти замечательные люди уже существуют как путеводные звезды для тех, кто находится с ними на одной частоте, но аморфному большинству оставшихся (не в России, а в выборке) эта частота чужда, недаром же романтический нарратив подменен нарративом постмодернистским, глумливым, причудливой мозаикой из православных догм, фашистских лозунгов и имперских комплексов, которые едва умещаются в раздутое от мефедрона и дорогих украшений эго отдельно взятого молодого человека. Все вокруг буквально кричит, что наконец можно свою личностную дремучесть превратить в национальный бренд, под знаменами которого годами будет проливаться кровь невинных людей.
Больше всего, пожалуй, горько от того факта, что приходится играть с публикой в её потребительскую игру: если бы моя конечная цель состояла в том, чтобы переманить какое-то количество сверстников на свою сторону, то мне следовало бы выбрать совершенно иную тактику, да еще и такую, которая мне противна. Идя от обратного, я всегда рисковал бы угодить в симметричный, но уже личный ресентимент в духе "они все виноваты", порвать слишком тесное белое пальто, утонуть в упадничестве и окончательно зачахнуть. Мне повезло, что моя истинная цель – назвать вещи своими именами для тех, кто посчитает все это для себя важным. Поэтому, опережая любые упреки, скажу еще раз прямо и ясно: требуется срочная поколенческая реанимация, пока тромб путинизма не закупорил окончательно нам артерию, по которой циркулируют образы будущего, не связанные с величием вождя, оружием и суммой на банковском счету.
Семен Трескунов – киноактер
Мнения, выраженные в рубрике "Блоги", могут не совпадать с точкой зрения редакции