Отфильтрованный народ. Отмена "прямой линии" Путина

Владмир Путин отменяет прямую линию с народом России. Она переносится на неопределенный срок.

Нечего сказать людям? Вместо всероссийской аудитории, которая вечно жалуется, к Путину подвели куда более комфортных для общения молодых предпринимателей. "Вы должны радоваться ограничениям, которые происходят со стороны так называемых западных партнеров. Ваша продукция лучше!" И они его заверяют, что, да, радуемся. Путин стал тщательнее примерять на себя аудиторию. Главное – научить ее, как жить в изоляции. И радоваться ей. С этими получается. А с остальными? В эфире предприниматель Дмитрий Потапенко, аналитик Андрей Колесников, политик Дмитрий Морозов. Ведет программу"Лицом к событию" Елена Рыковцева.

^{Видеоверсия программы}

Елена Рыковцева: Прежде всего, мы говорим сегодня об отмененном событии, событии, которого уже не будет, в июне точно не будет, за июль никто не ручается, там, скорее всего, отпуска, дачи – это "прямая линия" президента Российской Федерации. Как же всегда мы ее с вами ждали, обсуждали! Нет, пока не время. Эта встреча была заменена другой встречей. Все-таки Владимир Путин с кое-каким народом сегодня встретился – это молодой, отборный народ. Он пришел к ним на ВДНХ и сравнил Выставку достижений народного хозяйства со всей страной, с Российской Федерацией. Он сказал, что ВДНХ проделала тот же путь, что и Россия. Раньше там все было хорошо, раньше там были советские павильоны с достижениями. Потом, заявил Путин, наверняка имея в виду 90-е годы, все это превратилось в помойку и рынок, а потом ВДНХ снова расцвела. Так и наша страна, сказал президент. Дальше он говорил с ними о том, как хорошо в стране советской, то есть уже в российской жить. Для начала предложу крохотный фрагмент из этой беседы, где он сравнивает себя с Петром I.

Путин новый Пётр

Елена Рыковцева: С нами Андрей Колесников. Это важное заявление. Петр, которому празднуют сейчас 350 лет, возвращал и укреплял, и я возвращаю и укрепляю – какие ко мне претензии?

Андрей Колесников: Сравнение, конечно, неизбежное: все-таки 350 лет надо праздновать, соответственно, в связи с этим нужно что-то такое сказать, провести некое мероприятие. Путин посетил выставку, посвященную Петру I. Совершенно ничего общего между этими двумя персонажами нет, но Владимир Владимирович видит себя как минимум Петром в истории России. Петр, безусловно, противоречивая фигура. Непротиворечивых фигур в российской истории, по сути дела, и нет.

Нет каких-то черт, объединяющих этих двух персонажей. Самое главное из всех возможных исторических клише – Петр прорубил окно в Европу, что правда. А Путин занимается тем, что это окно заколачивает крест-накрест облупленными советскими досками. Между ними есть принципиальная разница. Петр был модернизатор, а Путин – контрмодернизатор, он всю страну поворачивает назад, в архаику, в прошлое, куда-то туда, в допетровское время, где нет никакого обмена ничем с миром: ни технологиями, ни мыслями, ни капиталами, – есть только абсолютная автаркия и суверенитет, на котором он настаивает в разговоре с молодежью.

Елена Рыковцева: Я предлагаю вам посмотреть еще один фрагмент из этого замечательного общения с молодежью, который касается ровно "нашего суверенитета".

Путин о суверенитете

Елена Рыковцева: С нами на связи Дмитрий Морозов. Считаете ли вы, что у страны, которая живет по чужим правилам, есть шансы выжить? Например, она вошла в состав какого-нибудь "ужасного" Европейского союза и живет по общим для него правилам. Что вы думаете об этом его заявлении?

Дмитрий Морозов: Конечно, ставка на суверенитет – это очевидная, для всех понятная риторика, которой пользуется правящая элита, в том числе Владимир Путин. Это такая наша "замечательная" идеология, и именно исходя из нее как раз и рисуется странная картина, когда режим не может определиться, как он к чему относится. Например, советское прошлое: очевидно, что идея суверенитета "позитивно" отражается в нем тем, что это борьба с Западом и геополитическое величие России. Но с другой стороны, советская атрибутика и символика с очень большим негативом принимается в нашей стране. Например, во многих городах России 9 мая старались закрывать, не показывать памятники Ленину, минимизировать красные цвета, советскую символику, но при этом риторика присутствует, как было в самом первом выступлении Путина.

То же самое и 90-е – это потеря суверенитета, поэтому это "плохое" время. Сейчас самое главное, что нам нужно, и вся наша история к этому подводит – именно отстоять себя в этом мире глобализации, свободной торговли, разных объединений между странами (это, в том числе, Европейский союз). Якобы для Путина выстраивается идеология, что есть один формат – это когда страны объединяются между собой и сосуществуют, и есть другой формат – это доминирование над другими странами-соседями. Это показательная порка для жителей Казахстана, которые вышли на протест, и туда приехала Россия со своей спецоперацией и остановила этот протест. Это специальные жесты Лукашенко: я вам дам деньги, вы – дотационный регион.

То же самое происходит и с нашей нынешней "спецоперацией" – это для Путина суверенитет. Я считаю, что он совершенно нежизнеспособен. Да, это стремление к экономической автаркии. Автаркия в XXI веке, в информационном обществе – что вообще будет, есть ли какие-то аналоги? Аналоги есть, и все они очень плачевные: многие страны Ближнего Востока, полностью перекрытые санкциями, Северная Корея, кто бы как к ней ни относился.

Дмитрий Морозов

Кстати, параллель с Петром I все-таки есть. Многие историки считают, и я вынужден с ними согласиться, что Петр I – это правитель, начавший в России эпоху коррупции, которая до сих пор не закончилась. Штрафы за неправильный размер парусов, которые люди шили, – это, мне кажется, чем-то напоминает Владимира Владимировича.

Елена Рыковцева: Я должна добавить еще несколько деталей. Часа два он сидел с этой молодежью в прямом эфире и просил делиться идеями: что нам делать дальше, как нам вас поддержать. Это молодые предприниматели, производители разного рода продукции. Например, один молодой человек почему-то просил создать новую государственную корпорацию легкой промышленности, говоря, что он производит одежду. Владимир Путин говорил: подумаешь, санкции, дай вам хорошие материалы, вы же будете шить не хуже итальянцев. Девушка вставала со своего места, говорила: мы произвели лучшее лекарство, которое спасает людей от цитокинового шторма во время болезни коронавирусом, нам нужна ваша помощь. И Владимир Путин спрашивал: какая же помощь вам нужна? Она отвечала, что нам бы от армии освобождать наших работников, ведь вы айтишников освободили, отсрочку дали, а нашим не дали. А какая вам еще нужна помощь, кроме этой? Никакой.

Далее Владимир Путин привел примеры успешных производств, которые не зависят ни от каких санкций.

Путин гордится оборонкой

Елена Рыковцева: Владимир Путин приводит успешные примеры: мы ни от кого не зависим, ни от каких санкций, мы такое производим, что им завидно, враг вздрогнет.

Андрей Колесников: Ведь это тоже мышление прошлого века. Путин отличается именно тем, что он мыслит в категориях XIX – середины ХХ века, в терминах самоизоляции, того, что сейчас называется импортозамещением, хотя в современной экономике никакого импортозамещения быть не может, так как любой товар, произведенный внутри страны, имеет импортируемый элемент – это нормально для рыночной экономики. Если для человека наивысшее достижение в области технологий, в области достижений собственной страны – оружие, которое уничтожает людей, то это мышление человека глубоко архаичного. Он радуется тому, что произведен продукт, который не предоставляет людям некие блага, а убивает. Это тоже мышление диктаторское, мышление человека экспансионистского типа.

Когда он рассуждает о суверенитете, это тоже мышление прошлого века. Европа не была бы Европой, не имела бы ту "мягкую силу", которой нет у России (все-таки люди почему-то бегут не из Европы в Россию, а наоборот, в Европу), если бы Европа после Второй мировой войны не поступилась частями суверенитетов своих составляющих, тех государств, которые потом вошли в Европейский союз, перестали воевать друг с другом. У Путина абсолютно колонизаторское мышление. Это говорит о том, что ты – либо колония, либо суверенное государство, но тогда, если ты суверенное государство такого, путинского типа, значит, ты колонизатор. Человеку, который сидел в этом белом кресле, не хватало только пробкового шлема. Он видит, например, в Украине просто ту часть Земного шара, которая принадлежит ему, которую нужно вернуть.

Вот это "возвращать и укреплять", то, что он произнес, – это как раз вполне себе программный слоган: мы будем возвращать земли и укреплять их. Мы будем снова возвращать в лоно империи всякие туземные народы, которые не имеют права на существование, типа украинцев. Это имперское мышление, и это тоже одно из путинских свойств. Он, прежде всего, империалист, а уже во вторую очередь русский националист, автаркист, изоляционист, все, что угодно, но главное, что это человек с имперским мышлением. Этому человеку, конечно, нужно держать в руке гиперзвуковое оружие и гордиться им, вот что для него главное – средства уничтожения других людей. Это абсолютная катастрофа, это не носят в XXI веке, но, как мы видим, это возвращение к архаике поставило весь мир на попа в буквальном смысле слова.

Андрей Колесников

Елена Рыковцева: Он общается с молодежью и все время говорит: радуйтесь, у вас теперь появились площадки. Наши так называемые западные партнеры ушли с этого рынка, и вы радуйтесь, что у вас появилось такое поле для творчества, для креатива, для развития ваших идей, производств. Такое впечатление, что эти молодые люди сидят, кивают, улыбаются, встают, говорят: никаких проблем у нас нет, мы будем работать, будем развивать. Дмитрий, они действительно верят в то, что страна будет идти вперед и вперед, оказавшись в изоляции, или такое шоу было специально устроено на ВДНХ для Владимира Путина?

Дмитрий Морозов: Если говорить о молодежи, конечно, это было выставленное шоу, это очевидно. Удивителен масштаб, количество людей: как видите, их не сильно много. Хотя до этого были "прямые линии" с президентом, его выступления, где он находился за бронированным стеклом. Это говорит не столько о каких-то личных, возможно, параноидальных мыслях, но это отлично показывает, как меняется режим, в какую сторону он идет. Эта молодежь для него – как собирательный образ, идея о том, какая молодежь должна быть в России. Показательно их количество, очень малое число запросов, мыслей с их стороны, они задают какие-то совершенно нелепые, очень узкие по содержанию вопросы, хотя до этого "прямые линии" с президентом были достаточно всеобъемлющие с точки зрения всей страны, а сейчас этот спектр сузился.

Хочу отметить еще одну важную и немножко неожиданную вещь насчет глобализации, импортозамещения, суверенитета, всего этого вместе взятого. Мы не можем выходить из всего мира и отстаивать свой суверенитет вопреки общемировым правилам, потому что есть, например, такая вещь, как экология. Если Россия губит свою экологию, то она губит всю планету, потому что мы все связаны. Выходить из международного права, из международных экологических объединений – это то, к чему стремится Путин, выходя вообще из всех обязательств перед миром, и это значит наносить вред всей планете. Потому что сейчас, во время кризиса, происходит настоящая катастрофа. Потому что законы не работают, активистов сажают и репрессируют, а это значит, что застройщики, организаторы свалок, владельцы мусоросжигательных заводов, тем более в условиях, когда нужно зарабатывать деньги, дали газу по полной, и сейчас количество свалок, на которых сжигают мусор, количество лесов, которые срубают, зашкаливает. Это значит, что природа России катится в очень опасное, болезненное и катастрофическое состояние. И это будет удар не только для России, но и для всего мира.

Елена Рыковцева: Предлагаю посмотреть удивительный фрагмент – из абсолютно пропагандистского шоу "60 минут", где все в одну дуду говорят исключительно про Украину и никогда не говорят о России. Вдруг ни с того ни с сего на пустом месте Карен Шахназаров, немолодой человек, в отличие от этой молодежи, которая сидела и ничего не говорила о том, что происходит в стране помимо их производства, вдруг заявил вещи, которые кажутся довольно странными для федерального канала.

Война разрушает Россию

Елена Рыковцева: Карен Шахназаров, очень удобный и правильный, вдруг заговорил о том, что все на самом деле разрушено. Андрей, что вы думаете об этих его словах, с чего бы его понесло?

Андрей Колесников: Шахназаров – человек весьма консервативный, деликатно выражаясь, но он все-таки руководит крупным предприятием, скажем так. Кроме того, это все-таки человек очень неглупый. Хотя не нужно иметь особого ума, чтобы понять, что у нас в рамках разделения международного труда не оказалось ничего своего. Тот же самый Путин, который всегда делал акцент на своем и на импортозамещении, Путин, который почти 23 года находится у власти, не сделал ничего, чтобы развивались какие-то отрасли на какой-то своей основе. Кроме гиперзвукового оружия, к которому тоже есть много вопросов, никакие прорывные российские продукты не были произведены.

Нет никакого стыда в том, что импортируются запчасти, капиталы, изделия и технологии, но хотя бы один прорыв хоть в чем-то! На этой встрече молодые говорили про какое-то лекарство, про то, что для легкой промышленности нужно создавать госкорпорацию. Молодые вообще должны заниматься частным бизнесом, а не создавать госкорпорации, не воспроизводить эту парадигму всеобщей зависимости от государства, от подачек и разрешений от царя, что опять было предъявлено на этой встрече.

С той молодежью, которая там сидела, каши, конечно, не сваришь, ничего они не произведут и не придумают. Те, кто что-то могут произвести и придумать, к сожалению, уже уехали. Примерно об этом хотел сказать Шахназаров, но его очень быстро осадили и остановили. Это, очевидно, правило этого шоу: если неожиданно возникает какая-то боковая мысль, эту боковую ветку рассуждений нужно немедленно остановить методом удара по ней этим клише: у нас не было другого выхода, выбора или что там хотела сказать эта замечательная парочка.

В конце концов, Шахназаров – сын Георгия Шахназарова, одного из советников Михаила Горбачева, человека чрезвычайно умного. Он упоминал Советский Союз, но у СССР репутация была в разы лучше, чем у сегодняшней путинской России. Путин разрушил репутацию страны. Он хотел вернуть империю, вернуться к образу и величию Советского Союза, но он не вернулся к Советскому Союзу. Советского Союза, может быть, боялись, но его и уважали: не потому, что эта империя была эффективна (она была гипернеэффективна), но ее внутренний образ был в разы привлекательнее, чем у нынешнего малопонятного автаркического государства, которое вдруг начинает войны, свойственные скорее XIX или середине ХХ века.

Елена Рыковцева: Я предлагаю переключиться на ту тему, которой мы лишились с вами в этом году, – это "прямая линия" президента. Вчера было официально объявлено, что "прямой линии" не будет. Давайте вспомним, как это было в прошлом году.

Путин на Прямых линиях в минувшие годы

Елена Рыковцева: Дмитрий, почему россиян лишили этой ежегодной радости – пожаловаться президенту? Было бы так кстати, во-первых, пожаловаться, во-вторых, поддержать его в его "спецоперации", доказать, что 75% – это не вранье.

Дмитрий Морозов: Я начну чуть-чуть издалека. Мы сегодня говорили о том, что эта риторика суверенитета, автаркии, импортозамещения немножко напоминает или хотя бы отсылает к Советскому Союзу. Когда все упоминают о величии СССР (в том числе консерваторы, какие-то гости из левого лагеря), они почему-то всегда говорят только про то, что все было свое. Нет, друзья, это не так. Главное преимущество СССР как элемента российской истории – это именно социальная политика. Советский Союз, кто бы как к нему ни относился, это такое общество, где крестьянам из землянок давали возможность переехать в квартиры с горячей водой и ванной. Молодые семьи действительно получали квартиры, для трудящихся женщин были созданы ночные ясли, а получая образование, которое было бесплатным, ты понимал, что не останешься ни с чем, не останешься в нищете.

И, что немаловажно, это в том числе экология, о чем Владимир Путин сказал. Например, при Хрущеве вокруг Москвы был установлен так называемый лесной защитный пояс, который должен был обеспечить природу города, улучшить экологическую ситуацию, но потом он был ликвидирован и вместо него к Москве присоединили Новую Москву, чтобы на бумагах была красивая картинка, что в городе очень много зелени, и неважно, что эта зелень не в старой Москве, а где-то там, далеко-далеко.

Почему сейчас эти вопросы уже не задаются? Потому что режим сделал очевидный выбор. Например, с точки зрения экологии: недавно был принят закон, который фактически разрешает стройку на ОПТ (это заказники, заповедники, то есть объекты природы, где защищаются краснокнижные виды и редкие деревья). Там власть разрешила прокладывать дороги, проводить стройку, то есть фактически уничтожать природу. Или, например, то, что у нас произошло с присоединением лесов Новой Москвы: теперь они имеют статус ПОЗТ, который не дает вообще никакой защиты. Эти леса, как, например, в Троицке, можно спокойно рубить.

А насчет свалок: знаете, к чему приводит то, что активистам фактически сковали руки? Например, у нас в Подмосковье есть Ленинский район, там есть населенный пункт Ленинские Горки, вокруг него очень много свалок, которые горят, но никто ничего не делает, потому что у людей гораздо меньше возможности пожаловаться и надавить на местных депутатов, чтобы они что-то решили, и из-за этого у них в прямом смысле слова, физиологически идет кровь из носа. Они и их дети не могут гулять на улице, они сначала нюхают воздух, а потом выходят. Думаете, это один такой кошмарный населенный пункт? Нет, таких очень много, и их рост сейчас происходит в геометрической прогрессии (это я вам говорю как экоактивист). Нас заваливают просьбами остановить свалку или защитить лес. Это очевидный выбор этого режима, поэтому он старается не получать более обратную связь. Раньше он действительно сомневался, а сейчас его выбор очевиден: он на стороне корпораций, чиновников и элиты, любых ее интересов, даже самых кровожадных, но, к сожалению, против людей, парков, чистого воздуха, здоровья, нормального уровня жизни. А значит, дальше будет только хуже.

Елена Рыковцева: Андрей, как вы объясните, почему Владимир Путин фактически отказался от демонстрации поддержки? То есть им на фоне "спецоперации" важнее не получать таких жалоб, о которых говорит сейчас Дмитрий?

Андрей Колесников: Это очень важный момент. Путину надоело быть всероссийской жилеткой, в которую плачутся; в результате возникает картина абсолютно нищей разваливающейся страны. В чем был позитив "прямой линии" для Путина – есть царь, он решит все вопросы. Но негатив от этой прямой линии гораздо больший – это появление образа нищеты и развала. Сейчас, когда у Путина совершенно другие задачи, идет "специальная военная операция", все внимание его и страны приковано к военным вопросам, можно сказать, что сейчас не время. Многие респонденты социологов говорят: сейчас мы подождем, затянем пояса, сейчас очень важно, чтобы наша страна самоутвердилась, у нас не было этого самого другого выбора; ничего, мы уж как-нибудь потерпим.

То же самое с другим форматом, от которого тоже есть усталость, – с посланием Федеральному собранию. Его тоже нет, о нем даже не вспоминают. Что сейчас он может послать Федеральному собранию, кроме тех самых клише, которые он использует в течение всего "операционного" времени? Абсолютно ничего. У послания должна быть центральная идея, какие-то новые мысли, а их сейчас просто нет. При этом это государство поставило в зависимость от себя огромное число россиян, и, в принципе, россияне приняли этот социальный контракт, они готовы быть иждивенцами, готовы к тому, чтобы их кормили в обмен на поддержку всего, что делает автократ. Это государство социальных подачек, в нем нет социальной политики, а есть подачки к праздникам.

Может быть, здесь ошибка Путина, может быть, сейчас людям для поддержания настроения нужны эти подачки, и в этом смысле нужна "прямая линия", чтобы он решил их вопросы, починил крышу или унитаз. Едва ли на это обращают внимание обычные люди, респонденты социологов, но любая "прямая линия" показывает ресурсную недостаточность этого, казалось бы, всемогущего гигантского государства, всемогущего царя.

И эти люди собираются восстанавливать то, что они сами разрушили за пределами своей страны, на той территории, которую они теперь будут выстраивать в виде Новороссии или чего-то еще. Помимо Донецка и Луганска путинский режим частично претендует на территории Херсонской и Запорожской областей. Они там собираются с такими ресурсами проводить газ, восстанавливать дома, чинить крыши, когда они у себя в стране не могут починить крышу, провести газ, восстановить дома. Откуда возьмутся эти ресурсы, управленческие ресурсы?

Люди жалуются на местные администрации, а те лишены вообще всяких прав. У нас же перевернутая пирамида, все права наверху, а внизу ни денег, ни прав нет, поэтому вопросы такого рода не решаются годами. Но как при этой ресурсной недостаточности это государство, претендующее на то, чтобы быть империей, будет решать такие же вопросы на тех территориях, которые она приобрела, как он говорит, возвратила и укрепила? Вернуть-то можно, если это возвращение, конечно, а вот как ты будешь укреплять все это? Вот в чем большой вопрос. Так что пока, очевидно, Владимир Владимирович взял паузу и решил избежать такого общения с народом, ему проще пообщаться с заранее приготовленными молодыми людьми, прошедшими карантин от коронавируса.

Елена Рыковцева: Мы всегда перед "прямой линией" проводили опросы: какой вопрос вы зададите Владимиру Путину? Это было довольно скучно, потому что какой смысл просить людей задавать вопрос Владимиру Путину, когда ему задают миллион вопросов. Каждая "прямая линия" превращается в соревнование с другой "прямой линией". Сейчас, когда "прямой линии" нет, конечно, стало гораздо интереснее спрашивать людей на улице, о чем бы вы его сегодня спросили.

Что бы вы спросили у Путина сегодня?

Елена Рыковцева: Этот опрос делает очевидным, почему отменили "прямую линию". Ведь если каждый дозванивающийся будет спрашивать: "когда же все это закончится?", "зачем ты это начал?", конечно, ничего хорошего от настроения Владимира Владимировича не останется.

Нам пишут в чат: "Прямая линия" давно уже не нужна". "Она нужна больше послушать его вранье, толка от нее нет". "Нужна только для смеха". "Прямая линия" и раньше была не нужна".

С нами на связи Дмитрий Потапенко. Мы сегодня обсуждаем встречу Владимира Путина с молодыми предпринимателями, которая поразила тем, что они все, как и он, радуются тому, что конкуренты уходят с рынка, у них появляются возможности для развития. Как вы считаете, эти молодые люди действительно думают, что если все уйдут, их возможности вырастут по части технологий, свободы творчества и так далее?

Дмитрий Потапенко: Эти молодые люди так и думают, потому что – меньше народу, больше кислороду. У нас вообще огромное количество людей готовы истребить других людей, чтобы, как говорится, себе больше досталось. Существует не только физическое, но и интеллектуальное мародерство. Нет ничего экстраординарного в том, что освободить рынок от проклятой конкуренции. Правда, всегда ремарочка: люди никогда не думают, что если освободили от кого-то волевым решением, то, видимо, освободят и от тебя. У нас же было огромное количество людей, которые говорили: товарищ Сталин, свершилась великая ошибка…

Я приветствую этих молодых людей, считаю, что они достойны этого. Просто потом они будут удивляться, что так же очистили рынок и от них, но по каким-то другим причинам: может быть, они неправильно политически подкованы, не так дышат, может быть, их бизнес понравился какому-то конкретному пацану в погонах. Именно так был озаглавлен ролик в 2009 году, когда я первый раз стал шибко популярен: "Вам предложат посидеть на дорожку, если ваш бизнес приглянется конкретному пацану в погонах". Этому ролику уже 13 лет. В аппарате уполномоченного по защите прав предпринимателей ежегодно более 200–250 тысяч уголовных дел против предпринимателей.

Елена Рыковцева: Такой располагающий разговор, он как отец родной, шутит, они улыбаются, он спрашивает девушку, которая представляет фармацевтическую промышленность: что тебе нужно кроме того, чтобы освободить от армии сотрудников? Вы знаете, она не нашлась, что сказать. Почему, вы считаете, она не попросила, действительно все есть в фармацевтической промышленности?

Дмитрий Потапенко: Девушка просто была не подготовлена. Говорят, что Николай II баловался тем, что лечил болезных рукоположением. Эффект от этого рукоположения был не менее 50%. Длань любого царедворца… Я был на "прямых линиях" с президентом, даже есть фотография в инстаграме. Все вокруг смеются, когда Владимир Владимирович рассказывает какую-то шутку, а я почему-то записываю; там было много мемов на эту тему. Я могу сказать, что после этой "прямой линии" я не мыл задницу по причине того, что я был всего лишь в третьем ряду от Владимира Владимировича, так что у меня точно такое же чинопочитание. Если бы Владимир Владимирович по-отечески поцеловал меня в пузичко, как в свое время одного из детишек, спросил бы: что тебе нужно, старче? – я бы сразу бы скалькулировал. Просто девушка была не подготовлена. Надо лучше готовить молодых предпринимателей. Товарищ Саахов говорил: "Плохо мы еще работаем с нашей молодежью". Там как раз тоже про девушку было.

Елена Рыковцева: Видите, какая проблема возникает у кучи людей: в этот раз им придется мыть задницы, потому что они не приобщатся к "прямой линии", которую отменили. Как вы считаете, почему именно сейчас она не нужна, почему этот формат, такой традиционный, такой родной, вдруг оказался не нужен на момент июня 2022 года?

Дмитрий Потапенко: Может, начальник просто подустал. Будем честны: даже тогда, когда я принимал участие… Никому не открою секрет, что был список из 50 вопросов, сценарный ведущий, и если тема куда-то поворачивается, то задаются те или иные вопросы. Анализы на яйца глист у нас только не брали, за два месяца готовили. Причем это очень смешно, когда тебе звонят и говорят: Дмитрий Валерьевич, только для вас, только по секрету, только никому, вы же понимаете? Я говорю: только по секрету тысячи полторы обзвонить и сказать, что будет "прямая линия"? Может быть, наскучило ему с этим народом, а тут молодняк – пообщаться, прикоснуться к молодой энергии. А там со старыми пердунами – зачем?

Елена Рыковцева: Там не очень получилось подпитаться энергией, потому что он очень быстро устал. Очень быстро для него, человека, который сидит по три-четыре часа. Он сказал этим молодым людям: вы когда уже закончите спрашивать? Давайте еще два вопроса, и все. Действительно, у него заканчиваются силы на такие форматы, но мы не знаем, с чем это связано, домысливать не будем. Важно, что он их все-таки простимулировал на то, что чем меньше конкурентов, тем лучше для вас, вы расцветете. Один из молодых людей попросил создать новую государственную корпорацию легкой промышленности.

Дмитрий Потапенко: Человек же заботится о себе. Если бы девочка не растерялась, то надо было тоже попросить какую-нибудь молодежную государственную корпорацию. Владимир Владимирович сказал бы: жертвую со своего боярского плеча тебе своей дланью царскую шубу.

Елена Рыковцева: Шубу он обычно жертвует на "прямых линиях": шубы, елки, платья принцесс. Андрей, что вы скажете об этих вопросах наших прохожих Владимиру Путину?

Андрей Колесников: Дмитрий Потапенко вспоминал ряд цитат из классических советских произведений, я тоже вспомнил мультфильм "Трое из Простоквашино", где есть персонаж, который называется Мама, говорит: наша квартира напоминает мне передачу "Что? Где? Когда?" – не поймешь, что где находится и когда все это кончится. Странным образом в этом опросе преобладал мотив конца ужаса, то есть люди не очень согласны на то, чтобы ужас был без конца, чтобы продолжалось то, что продолжается.

Кстати, то, что мы фигурально называем "операцией", несовместимо с развитием. Владимир Владимирович беседовал с молодежью, а ведь в вопросе этой девушки, точнее, в ее просьбе, чтобы ее сотрудники не служили в армии, есть большая правда. Армия, оборонный комплекс отвлекает ресурсы, творческие силы страны, мешает развитию. У тебя или гигантская армия, гигантские военные расходы, то, что фигурально называется бесконечной безопасностью, когда все становится секретом, или развитие: другого не дано. Пока мы находимся в том, в чем мы сейчас находимся, с тем уровнем военных расходов и порчи человеческого капитала, который вдруг начинает поддерживать военные действия, никакого развития не будет.

ВИДЕО