Отступать некуда. Евгений Добренко – о мертвой хватке империи

"Велика Россия, а отступать некуда – позади Москва!" Подозреваю, что этот апокрифический призыв, якобы остановивший в 1941 году немецкую армаду, сегодня знает меньше людей, чем афоризм популярного стендап-историка Томаса Пуэйо о том, что такое Россия: "Это страна, созданная для защиты Москвы". В известном смысле Россия – это и есть Москва. Москва – это raison d'être России, в которую переименовала себя 300 лет назад Московия. Это оправдание существования империи.

Вопреки расхожим представлениям, империя – это не состояние, но процесс: бесконечной экспансии, перекройки границ и распрей с соседями. Империя – это всегда война. А вот война – это не процесс, но, напротив, состояние: мобилизации, милитаризации, чрезвычайщины и насилия, как вовне, так и внутри страны. Возникающий в результате их соединения политический режим – это процесс и состояние. Из этого следует, что империя сама о себе мыслит в пространстве (бесконечный рост), но думать о ней следует во времени (ничто не может длиться бесконечно). Война, напротив, осмысливается всегда во времени (как долго продлится? скоро ли завершится? когда и чем закончится?), но думать о ней так, в сущности, бессмысленно: ведь война в той или иной форме будет продолжаться до тех пор, пока жива империя. Первое есть не просто инструмент второго, но его необходимое и достаточное условие.

Вопреки самокомплементарным рассказам, "тысячелетняя история" России начинается в конце 15-го века, когда завершилось татаро-монгольское иго и Иван III присоединил к Великому княжеству Московскому Новгородскую республику. Именно после этого он присвоил себе титул "государя всея Руси", хотя "всея Русь" к тому времени уже два с половиной столетия как прекратила свое существование. Претензия на "всея Русь" вполне понятна: новая держава начала претендовать на "свои исконные земли", которые якобы отпали от нее в результате татаро-монгольского нашествия. Но как историю ни переписывай, как ни апроприируй, факт остается фактом: Киевская Русь и возникшая на руинах татаро-монгольского улуса Московия – две совершенно разные страны, территориально, политически, культурно.

Средний возраст полноценных империй от 300 до 500 лет. Если в этой временнóй проекции взглянуть на Россию, то срок ее давно истек. Московия занималась экспансией с момента своего возникновения. Собственно, созданная и взлелеянная татарами Москва изначально была занята тем, чтобы сохранить полученные при татарах преференции: ресурсы, статус, влияние, а потому стремилась заполнить оставляемый империей Чингиз-хана вакуум, захватывая поначалу "всея Русь" – менее сильные княжества и земли вокруг себя любимой. А затем, подобно тому, как монголы катились на запад, Московия покатилась на восток, пока не достигла Приморья. Ее не остановил даже океан – она перетекла на Аляску. Собственно, России без империи не существовало.

Более трех десятилетий я преподаю вначале американским, затем британским, теперь итальянским студентам курс истории русской культуры. Его я всегда начинал с афоризма одного из ведущих британских историков России Джеффри Хоскинга: Britain had an empire, but Russia was an empire. Я просил студентов подумать о разнице: едва ли не все европейские страны имели империю – Британия и Испания, Италия и Франция, Португалия и Голландия, Германия и Бельгия... И не только европейские – Япония, Китай, Персия... Но что всех их отличает от России, так это то, что они имели империи. Иначе говоря, они существовали и без империй. Британия прекрасно существовала до и после Индии, Италия – до и после Ливии, Франция – до и после Алжира, Португалия – до и после Бразилии и т. д. Эти страны имели/имеют свою идентичность, свою богатейшую и оригинальную культуру, свою долгую историю, в которой империя была лишь эпизодом.

В России это был/есть не эпизод. Ее до/без/вне империи просто не существовало. Россия родилась не из погибшей Киевской Руси, как учили в советской школе (та страна исчезла навеки, распавшись, как какая-нибудь Ассирия), а из возникшей через два с половиной столетия Московии, переименованной в Россию Петром, из разложившейся монгольской империи, в старые территориальные мехи которой она залила новое вино. Просто если Орда шла на запад, Россия все это полое пространство заняла, идя в обратном направлении, на восток. Словом, Россия родилась как империя. Она ею исторически была и без нее никогда не существовала. Естественно, это отразилось на характере этой империи и на том, что она никак не может модернизироваться в нормальное национальное государство.

Вот эта жизнь: безудержный рост молодости (16-й век), бурная зрелость (17-й век), зенит (18-й век). После Наполеона наступает кризис среднего возраста и золотая осень, а к началу 20-го века и вовсе – старость: мягкие цели исчерпались, Россия уперлась во владения и интересы других империй, одолеть которые была не в состоянии. Крах этой империи в 1917 году был естественным и объяснимым. Тогда же наступил конец и других империй – Австро-Венгерской, Германской, Османской. После Второй мировой войны процесс ускорится и последовал крах всех остальных европейских империй – Британии, Франции, Италии, Испании и др.

Крах Российской империи был остановлен большевиками – имперцами, носившимися с химерой "всемирного братства трудящихся". Именно тогда страна подсела на наркотик – анестезию фантомных болей – перманентную войну. Такой бесконечной гражданской войной был сталинизм, Вторая мировая война, перетекшая в холодную, сменяемую приступами реваншистского ресентимента и гуманитарными паузами (НЭП, разрядка, перестройка) … Сталинизм настолько увлекся имперским строительством, что начал строительство суперимперии, так сказать, третьей кольцевой дороги. Первой были русские "исконные" земли, которыми "приросло" Московское княжество. Второй (МКАД) стали земли, никогда исконными не бывшие (от Польши и Финляндии до Грузии и Армении, от Балтии до Средней Азии, Сибири и Приморья). И, наконец, началось строительство ЦКАД: от Восточной Европы до Китая и Северной Кореи и Кубы. Это уже было следствием действия политической виагры – головокружение от успехов завершилось для кремлевских старцев ожидаемым крахом в 1991 году.

Вся политическая культура современной России – продукт колонизации этой страны Москвой, а затем колонизация ею же и внешнего периметра страны. Проблема, однако, в том, что в Новом, а тем более в Новейшем времени империи нет места. Наступила эпоха национальных государств. Эта эпоха – продукт демократизации современного мира, абсолютно неостановимый процесс, которому Россия, никак не способная найти себе место в истории, бросает очередной вызов. Эта романтическая попытка остановить современность выглядит как совершенно обреченное предприятие. Кажется, в большем историческом тупике, чем сегодня, страна не была никогда, даже в сталинскую эпоху, когда у нее были сторонники среди западных левых интеллектуалов. Сегодня, кроме западных коррумпированных политиков-маргиналов (типа Орбана или Фицо) и восточных деспотов (типа Си или Ким Чен Ына), ее не поддерживает никто. Это, в действительности, адекватное отражение природы политического режима, сложившегося в России за последние 500 лет.

"Отступать некуда – позади Москва" – вечная проблема российской империи. Всем было куда отступать, а России – некуда. Потому что без империи ее нет. Не удивительно, что она держится за нее мертвой хваткой. Это и позволяет ответить на вопрос: что строит Путин? Одни утверждают, что он возрождает Советский Союз; другие и вовсе пугают тем, что до конца десятилетия он развяжет войну с НАТО. Мне представляется, что, сознавая слабость России, Путин пытается создать вокруг нее очередную санитарную зону, строит новую ЦКАД. Но желающих стать лимитрофами в современном мире не осталось. Вне НАТО есть только Беларусь, Украина, Молдова и республики Кавказа. Новый Советский Союз требовал бы включения этих государств в состав России, к чему Россия не готова. Она явно стремится к превращению этих стран в буферы, управляемые марионеточными режимами, даже такими своенравными и дорогостоящими, как лукашенковский. Не уверен, что этот номер пройдет даже с Беларусью. С Украиной он теперь не пройдет точно. Чем все закончится? Скорее всего, какой-то формой ФРГ/ГДР. С тем же итогом: спустя некоторое время хватка России ослабнет настолько, что она выпустит и этот кусок из своих рук, как вынуждена была три с половиной десятилетия назад выпустить Восточную Европу. Империя кусками собирается. Кусками и распадается.

Основная проблема постсоветских стран состоит в том, что, как бы ни воспевали они сегодня свои национально-освободительные традиции, как бы ни героизировали свою "борьбу за независимость", приписывая ей великую родословную, свобода на них свалилась. "От Москвы до самых до окраин", нигде, кроме стран Балтии, которые единственные успели вкусить государственности, она не была выстрадана, не стала результатом борьбы, национально-объединяющим фактором. Она просто свалилась на голову в 1991-м так же, как свалилась в 1917-м. Лишь несколько стран сумели тогда спастись – главным образом те, кто обладал в Российской империи особым статусом (Царство Польское, Великое княжество Финляндское). Остальные в результате большевистской хватки оказались вновь в имперской узде. Не потому, что элиты этих стран не лелеяли мечты о национальной независимости (особенно в Украине и Грузии), а потому, что население в массе своей было равнодушно к идее национальной независимости и национального государства.

Именно здесь следует искать причины того, что мы наблюдаем на выборах в Грузии и Молдове. То, что происходило в течение последних нескольких недель в этих небольших постсоветских странах, – лучшие индикаторы того, как изменился современный мир, свидетельство того, насколько ослабла хватка Запада. Он еще в состоянии прельщать, но уже не в состоянии защищать и проецировать силу. В Грузии этот фактор стал решающим. Партия власти прямо говорит населению: взгляните на Украину – Запад не в состоянии ее защитить, а выбор в пользу Европы означает войну с Россией, в которой Грузия обречена; "европейский выбор" – это прекрасно, но лучше сохранить хотя бы урезанную государственность, чем потерять суверенитет совсем.

В Грузии один бизнесмен скупил страну. В Молдове – другой. Ситуация, когда государство оказалось бессильным перед манипуляциями, когда явно подконтрольные Москве Иванишвили и Шор загоняют свои страны в кремлевское стойло, кажется беспрецедентной на фоне послевоенной истории. Разве у Запада мало ресурсов, чтобы переплюнуть (российские) миллионы, вложенные в выборы Шором или Иванишвили? Разумеется, нет. Но в последние тридцать лет он стал трезвее и реалистичнее в оценке перспектив прогресса в патриархальных обществах, не готовых к модернизации. Вместо борьбы за страны, вместо агрессивного перетаскивания их в свой лагерь Запад сегодня занимает позицию холодного нейтралитета, нередко запирая ворота даже для тех, кто, как сегодняшняя Украина, настойчиво в них ломится.

И в самом деле, после Второй мировой войны США, не колеблясь, подавили многочисленных и сильных союзников Сталина в Западной Европе при помощи плана Маршалла. В 1948 году они, например, практически купили выборы в Италии, финансово поддержав христианских демократов и сумев оттеснить коммунистов (Шор со своей примитивной скупкой голосов нервно курит в сторонке). Зато сегодня крайние леваки сидят в западных парламентах. На протяжении десятилетий Штаты последовательно подавляли исламистов в Турции, позволив теперь расцвести Эрдогану. Они устраивали в Латинской Америке один переворот за другим, зато в 1990–2000-е отдали часть континента левым радикалам – всевозможным Чавесам.

Почему сегодня Запад не помогает Молдове и Грузии? Да потому же, почему перестал бороться с левыми повстанцами в Латинской Америке, поняв наконец, что до тех пор, пока не произойдет решающего перелома в сознании населения, навязывать либеральную демократию архаичным обществам, где доминируют феодальные, а кое-где вообще родоплеменные отношения, совершенно бесперспективно. Войны в Ираке и Афганистане стали хорошим "закреплением пройденного материала". У таких режимов нет будущего. Каждая страна должна переболеть постимперским синдромом, выстрадать свою свободу, а не получить ее на блюдечке из Петрограда (1917), Москвы (1989, 1991), Вашингтона, Лондона или Парижа. Посмотрите на современные Африку, исламский мир, Латинскую Америку. Привилась на "глобальном Юге" либеральная демократия?

Запомните день, когда почти половина населения Молдовы голосовала против евроинтеграции. И напомните это им, когда (и если), не дай бог, туда придет "Русский мир" и это население в массе своей начнет громко возмущаться тем, что Запад их немедленно не принимает в ЕС и НАТО, не помогает и не защищает. Ведь ровно то же самое до 2014 года было с Украиной. Сегодня мало кто вспоминает, что в 2009 году за вступление в НАТО выступало лишь 12,5% украинцев, тогда как почти втрое больше, 33,9% респондентов, поддержали полноправное членство Украины в ОДКБ. Можно сказать, что в Украине это было до Крыма и Донбасса. Но ведь о Молдове даже этого сказать нельзя: она давно имеет свой Крым с Донбассом – Приднестровье. И все равно лишь 50,35% жителей Молдовы поддержали "европейский выбор страны" – страны, половина населения которой, фактически вся молодежь, живет и работает в Европе, и содержит на заработанное старшее поколение, которое главным образом и голосует… против Европы. Наблюдая сегодня за происходящим в Грузии и Молдове, особо остро сознаешь, насколько безупречно морально и исторически выверенным был "конечный вывод мудрости земной", к которому пришел Фауст: "Лишь тот достоин жизни и свободы, Кто каждый день за них идет на бой!"

Россия, так и не состоявшаяся как современное национальное государство, является сегодня главным дестабилизирующим фактором Европы. Она сегодня главный "больной человек Европы". Два столетия назад Чаадаев писал, что она "принадлежит к числу тех наций, которые как бы не входят в состав человечества, а существуют лишь для того, чтобы дать миру какой-нибудь важный урок". Думаю, что это урок невероятной исторической инерции. Только ею можно объяснить упрямое нежелание выйти из колеи, которая раз за разом с предсказуемой повторяемостью приводит страну в исторический тупик. Но эта инерция – результат не лени, а исторической безысходности: империя борется с неизбежным распадом. На очереди – временно замиренный Кавказ, который неизбежно взорвется, подорвав бикфордов шнур других сепаратизмов. Но, как показала текущая война, у России нет ресурсов для сохранения империи. Ее запал весь вышел еще столетие назад. Советская эпоха вызвала надрыв, который в нынешних условиях только углубился.

Когда кончится эта война? Боюсь, вместе с "исторической Россией". Из войны эта страна родилась, в войне и уйдет в историю. История потому и превратилась в ее главное оружие, что в ней лежит ее основание. И чем скорее она расстанется с этой историей, тем больше она имеет шансов превратиться в нормальное современное национальное государство. Отпустив имперских демонов прошлого. Но не в этом поколении и не с этим правителем.

Евгений Добренко – филолог, культуролог, профессор Венецианского университета

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции​