Панцинизм. Яков Кротов – о высшей стадии империализма

"Америка увидела врага и узнала во враге себя", – написал Гидеон Роуз, многолетний редактор журнала Foreign Affairs. Путин, пишет Роуз, ведёт себя так, как вели себя американцы в войнах ХХI века: самоуверенно, рассчитывая на быстрый успех, на то, что их встретят как освободителей от Хусейна, от талибов, от Халифата. А их встретили как врагов, и они увязли. Так было, впрочем, и во Вьетнаме. Собственно, так было и в Северной Корее. Остроумно и самокритично. Роуз отмечает, что и США слишком часто сопровождали свои войны ложью и жестокостью.

Только всё-таки есть два важных отличия. Во-первых, Америка не создавала империю. Все разговоры об американском империализме – демагогия и враньё, порождение обычнейшего антиамериканизма. Эта демагогия исходит более всего от современных империалистов, а это Россия и Китай. Владимир Ленин в 1916 году назвал империализм высшей стадией капитализма. Как всегда, наполовину ошибся, но наполовину просто спроецировал на реальность свой собственный грех. Капитализм как раз покончил с империализмом, который был порождён Ассирией и фараонами, Александром Македонским и Римом, феодализмом и британской аристократией. Причём капитализм начал похороны империализма именно в 1916 году, и через полвека великие империи рассыпались. Остались только империя, созданная Лениным на руинах российской, и империя, созданная Мао на руинах маньчжурской. Это были, точнее, это есть империи отнюдь не капиталистические, но антикапиталистические, стоящие на тотальном государственном контроле над материей и духом.

Кстати, совершенно не очевидно, что Владимир Путин рассчитывал на блицкриг и радостную встречу. Блицкрига он даже не декларировал. Опыт вторжения в Донбасс прямо показывал, что легко не будет. Отсюда и удар через Беларусь, и многое другое. Да и ликовать – мол, ага, увязли, продули! – совершенно преждевременно. Во-вторых и в главных, Америка была искренней в своих речах про демократию и освобождение. Может быть, элиты лукавили, но низы были вполне искренни. Американские элиты лукавили, чтобы задобрить избирателей. В России же избиратель был ликвидирован 19 января 1918 года, с того дня и доныне российский житель лукавит перед элитой, просто чтобы выжить.

Российский цинизм вырос из тоталитаризма. Собственно, и сам тоталитаризм был циничен с момента рождения: ни секунды Ульянов-младший не собирался делать пролетариат диктатором, кухарку – управляющей государством. Он всегда видел в диктаторах себя и только себя. Марксистские лозунги были только словесным прикрытием. Правда, Ленин был искренен в своём марксизме, что не мешало ему перекручивать и извращать марксизм в угоду своему властолюбию. Сталин уже не был искренен нимало, и это, кажется, помогло ему в борьбе за власть. В политике Сталин явно предпочитал не марксизм, а старое доброе самодержавие, которое он потихонечку и реставрировал, тем более что по сути ленинский тоталитаризм был всего лишь романовским самодержавием в кубе.

После Сталина воцарилось то, что в застой называли цинизмом-пофигизмом. Пофигизм пофигизмом, а кремлёвская империя продолжала гнобить своих и завоёвывать чужих. Никто не верил ни в какие лозунги, но воевать воевали и производили всё нужное для войны, от снарядов до уроков начальной военной подготовки. Все войны, начиная с вторжения в Чехословакию в 1968 году (которое до сих пор даже не осмыслено русскими как агрессивная война), велись людьми без реальных убеждений. Все стоны о "распаде СССР" фальшивы, не говоря уже о "дружбе народов".

Различие США и России обусловлено тем, что США свободная демократическая страна, в которой люди работают и голосуют свободно. Россия – тоталитарное, с 1918 года, государство, а тоталитаризм инфантилизирует людей. Их психика глубочайшим образом деформирована, и это не на уровне генетики, это постоянное ежедневное угнетение психики. Меньше всего через телевидение, больше всего через повседневные практики, когда в самых разных ситуациях человек постоянно обнаруживает, что он несвободен и не имеет права об этом говорить, даже самому себе в этом признаваться опасно. "1984". Это психика даже не ребёнка, это психика ребёнка в гриппозном бреду. Никакой последовательности и самостоятельности тут быть не может. Этим русские отличаются и от жителей обычных восточных деспотий (Сирии, Пакистана, Ливии). Деспотия не так калечит психику, как тоталитаризм. Именно эта искалеченность обессмысливает всевозможные социологические опросы.

Цинизм есть средство сохранить остатки личности в условиях тотальной несвободы. Своей личности. Только своей! Тут и обнаруживается, что зверства могут твориться не только фанатиками идеи, но и фанатиками безыдейности. На первое место у циника с ружьём выходит самосохранение. Кажущиеся бессмысленными убийства мирных украинцев, начиная с детей, имеют для убийц очень важный смысл: они подстраховываются. Как ещё во время первой чеченской войны сказал один кремлёвский пропагандист: "А вдруг из этого ребёнка вырастет мой мститель?" Выжечь всё не тактика, а стратегия. "Всех убью, один останусь" – девиз одного из героев российской "боевой фантастики" 1990-х годов.

На второе место у циника с оружием выходит глумливость. Именно она, а вовсе не имперские амбиции или национализм, – суть путинизма. Только-только Запад заворочался и начал обнюхивать идеологию "Русского мира", а что обнюхивать-то? Ей грош цена, это потёмкинская идеология. Завтра её могут сменить на растафарианство, всё равно будут убивать и жечь. И глумиться. Лучшая шуточка вождя: "Мы как мученики попадём в рай, а они сдохнут". Заметим, что тут высмеивается идеал исламской священной войны, тут "мученики" – шахиды, а вовсе не православные святые. Вождь, конечно, ни ни секунду не мусульманин, но и не православный ни на секунду. Он никакой. Панциник. Царь-циник. И это, оказывается, смертельно опасно. Единственное утешение: циники с собой не кончают, они для того и стали циниками, чтобы выжить. Второе место по праву присуждается фразе: "Зачем нам такой мир, если там не будет России". Это глумление над теми, кто верит в существование каких угодно "миров", "Россий" и "мы". Тем не менее Путин абсолютно вменяем и рационален, только это рациональность циника, а глумливость – копыто его.

Панцинизм вкупе с глумливостью глубоко сидят во всех жителях России. Цинизм ближе к поверхности у большинства, но глумливость тоже неглубоко. Существуют, конечно, искренние энтузиасты правительственных лозунгов, так и при известии о смерти Брежнева многие рыдали искренне. Но это очень немногие многие. Большинство злятся и на лозунги, и на элиту, и, более всего, на самих себя, что попали в капкан несвободы. Чем больше злятся, тем больше звереют. Так и закручивается спираль бесчеловечности, которая обычным людям кажется бессмысленной.

Может быть, настоящие подвижники глумливого цинизма – не те, кто творят зверства, а те, кто бежал из России после многих лет верной работы на глумливого и циничного вождя. Почему убежали? Суда испугались? Дай-то Бог, хотя циник предположил бы, что испугались жизни а-ля Северная Корея, без долларов и отпусков за границей, и, пожалуй, тут циники были бы как раз правы. Цинизм вообще почти всегда прав, и в этом "почти" как раз и кроются человечность и разумность.

Что же делать? Подписывать протесты, во первых подписантах которых знатные политбеженцы? Выходить в пикеты, чтобы успокоить свою совесть, доказать, что не несёшь ответственности, что "не вся Россия" и что прочие благородные намерения? Во время войны это вполне самоубийственно и абсолютно бесполезно. Это вполне интересная постановка вопроса: люди смотрят на реальность так, словно это компьютерная модель. Они привыкли для достижения цели жать на клавиши. Вышел в пикет – нажал на клавишу, ура! Нет, не "ура!", а очень даже "ой!" Ты всё равно не докажешь ничего, потому что нельзя доказать что-то о несуществующем, а "Россия", "русские" (как и "Америка", "американские") – это несуществующие явления, пустые слова, пустые и опасные в силу своей пустынности. Есть человечество и люди.

Разумно и нравственно одно: в стане панцинизма быть не циником. Иметь идеалы. Проповедовать идеалы? Ох… Смотря по обстоятельствам. Жить по идеалам – намного убедительнее. Хочется опасностей, риска, наглядности? Поверьте, если идеалы достаточно идеальны, то будут вам с лихвой опасности, помучаетесь перед смертью, заветам товарища Сухова и Господа Иисуса Христа верны. Лучше помучаться, чем мучать других, спору нет, но ведь есть и большое пространство между героизмом и цинизмом, между святостью и конформизмом, между нетленным святым и вяленой воблушкой. Открыть это пространство (условно назовём его пространством Нагорной проповеди), жить в нём и расширять его, чтобы хватило для себя и для других. "А розы? А розы вырастут сами!"

Яков Кротов – историк и православный священник, ведущий рубрики "Между верой и неверием" на сайте Радио Свобода

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции