Пишут, в том числе на "Свободу", так, будто не было последних почти сорока лет. Примерно тогда писатель, ветеран-окопник Второй мировой войны Виктор Астафьев стал громче всех своих собратьев рассказывать, как неумело советская армия под руководством генералиссимуса Сталина и его полководцев воевала с немцами. Этим он объяснял огромные потери личного состава, особенно в первой половине той войны. Теперь этим же – неумелостью и безответственностью высших и низших чинов государства объясняют ход войны против Украины.
Для горстки уцелевших ветеранов Второй мировой в моём селе в словах Астафьева не было ничего нового. "А чего было ожидать? Бардак был такой же, как в колхозе. Что до войны, что теперь, после войны. Проживи ты, Толька, хоть сто лет – порядка не видать и тебе" – это я услышал от них раньше, чем научился читать. То, что было когда-то названо головотяпством и разгильдяйством, позже мещанством, то есть незаинтересованностью в общем благе, далее бесхозяйственностью, отсутствием трудовой и прочей дисциплины, наплевательством и пофигизмом, началось задолго до советской власти, продолжилось при ней, не остановилось при сталинском терроре и дотянулось до наших дней.
Всё действительно вершится по большинству, только не по воле этого большинства, а по его состоянию
Правда, считается и сейчас, что уж при Сталине-то порядок был. Восклицание: "Сталина на вас/нас нету!" раздалось чуть ли не на следующий день после его смерти. Люди, мол, стали меньше бояться и, соответственно, хуже трудиться. Но это только так показалось, а многим кажется до сих пор. Страха стало меньше, это так, а материальной заинтересованности в правильной постановке любого дела не прибавилось и не могло прибавиться. Председатели колхозов, директора заводов, начальники строек, руководители областей и республик, министры – все криком кричали, что народ разболтался, что надо с ним что-то делать, а что именно, не знали они, как до сих пор не знают и их преемники.
Ставить всех в строй? Поркой внушать любовь к труду и Отчизне? С пятидесятых годов прошлого века на это у верхов уже не было ни сил, ни охоты, так появился Горбачев. С советской жизнью и даже с самим Советским Союзом покончили вроде бы навсегда, если бы только об этом догадалось население. Но как оно могло догадаться, если главное не изменилось: собственность осталась, по существу, ничейной или беззащитной, что на деле почти одно и то же? Ничейная и беззащитная даже та, что в руках бандитов и бандитов-чиновников. Они не боятся это признавать и не помышляют жаловаться ни на Кремль, ни на свою судьбу.
Четверть века назад, в разгар приватизации, на слуху было предупреждение: по-российски смешанная экономика может подвести страну к пропасти. Смешанная по-российски – это такая, в которой слишком велик государственный сектор. Он получился в итоге не только непомерным, но и печально своеобразным. Оба сектора, частный и государственный, причудливо-криминально переплетены. В этом переплёте находится толстейший слой людей на государственном иждивении. Такого мощного ничего не производящего слоя в России никогда не было. Всяк в нем занят личным устройством, личной наживой, причём очень часто – противоправным личным устройством, преступной личной наживой.
Это, разумеется, уже далеко не социализм. Отличие от него не просто большое, а коренное, его не замечает только простой послесоветский человек. Отличие в том, что большинство цен не от начальства, а от Бога: более-менее свободно взаимодействуют спрос и предложение. Тон, правда, задают не столько трудящиеся, если употребить это древнее слово, сколько иждивенцы и воры. 20 лет назад США всё-таки признали это хозяйство рыночным, чтобы в наши дни взять свои слова назад. Можно, таким образом, смело сказать, что сегодня все участники российской экономической жизни терпят историческое поражение не только на поле боя в Украине, а и на мировом рынке.
Это всё так, только не идёт из головы Украина. Хозяйственный уклад в ней похож на российский (если не хуже), крали и крадут не меньше (если не больше – в процентах), а порядка, к удивлению Москвы и самых заметных мировых столиц, обнаружилось больше. Это и Шойгу может подтвердить по своим источникам и наблюдениям. И порядка не только армейского, его одного для такого отпора врагу не хватило бы. Какова природа этой разницы? Может, в Украине оказалось больше патриотизма? Столько лет копился – и вот показал себя? Нет и нет. Украина войну встретила в таком раздрае по этой части, какого в России не было и близко – и, наверное, никогда не будет. Тому, кто станет спорить, следует вспомнить, что именно в расчёте на этот раздрай Россия и напала на Украину. Более того: имея в виду как раз этот раздрай, и Запад ожидал почти мгновенной российской победы.
Путинские идеологи в эти дни поносят российское большинство за безразличие к отечеству. Они в отчаянии. На словах верующие, они, когда приперло, всё-таки настаивают, что всё зависит от людей, причем чаще всего именно от большинства. Но что это значит? Обычно имеются в виду какие-то массовые осмысленные действия. Но тот же советский социализм кончился несколько иначе. Массы – да, они были более чем при чём. Великая перемена надвигалась и надвинулась из-за них – и только из-за них! – но не по их воле. Не по воле народа, а из-за народа, если употребить это чуждое современной социологии слово. Из-за народа, который с уходом Сталина стал меньше бояться, а рвения к труду во имя коммунизма показал не больше.
Что-то похожее приключилось с ним и потом, после расставания с социализмом. Стремления к жизни с веком наравне, то есть более чем когда-либо, по-западному, не так разболтанно, как было веками, – этого стремления, конечно, прибавилось, но не настолько, чтобы оно стало бросаться всему свободному миру и радовать его. Угодные Кремлю властители дум требуют от граждан заботы об Отечестве: больше, ещё больше!, тоже – веры во всё, во что пристало верить "нашему человеку". Включается ли в это "всё" порядок на рабочем месте, во дворе, во саду ли, в огороде, в домашней приходно-расходной книге?
Иван Иванович, бывший советский танкист, как едва ли не все старики в моей сумской округе, а теперь сгорбленный до земли 80-летний дьячок из церкви напротив моего дома, плевался и крестился, когда увидел на околице села брошенный русский танк: "Кто же так с техникой обращается?!" Он засучил рукава и не отошел от этой "техники" до тех пор, пока не привёл её в такое состояние внутри и снаружи, чтобы подоспевшему украинскому экипажу оставалось только употребить её в дело.
…Всё действительно вершится по большинству, только не по воле этого большинства, а по его состоянию. Потому-то на плаву и удерживается не обязательно то, что нравится поборникам всего хорошего. Путинизм в России утвердился, так как остальные "измы" оказались слабее. Теперь он испытывает себя "на выезде". Сколько времени ему отпущено? Это зависит от того, на какие жертвы будет способно нынешнее поколение советских-послесоветских людей.
Анатолий Стреляный – писатель и публицист
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции