Старый мост в Мостаре, разрушенный в 1993 году во время войн в Югославии, неоклассический Дворец труда в Харькове, получивший значительные повреждения во время продолжающейся войны России против Украины, крепость Аль-Кахира в Таизе, частично разрушенная в 2015 году во время военной операции в Йемене. Эти и другие исторические и архитектурные памятники упоминаются в докладе "Уничтожение культурного наследия. Последствия использования оружия взрывного действия в вооруженных конфликтах и меры по усилению защиты".
Доклад подготовлен к проходящей сейчас в Осло встрече стран – участниц Политической декларации об усилении защиты гражданских лиц от гуманитарных последствий применения оружия взрывного действия в населенной местности. Этот документ был подписан в ноябре 2022 года, через несколько месяцев после начала агрессии России в Украине. К середине апреля декларацию подписали 86 стран мира. Все они начали разрабатывать правила, которых будут придерживаться чиновники и вооруженные силы в случае конфликтов. В списке подписантов есть многие страны Европейского союза, США, Великобритания, страны Южной Америки, Африки и Азии, но нет России. Именно ущерб от российских обстрелов культурному, архитектурному, историческому наследию Украины чаще других упоминается в документе.
Разрушенный во время российской оккупации части Киевской области Музей Марии Примаченко в селе Иванков. Слева – до начала войны, справа – в октябре 2022 года
В документе, составленном международной правозащитной организацией Human Rights Watch совместно с экспертами, работающими при юридическом факультете Гарвардского университета, рассматривают не только немедленный ущерб памятникам культуры, то есть материальный, но и последствия разрушения объектов для общества и будущих поколений: "Люди, занимающиеся документированием объектов культурного наследия в Украине и Йемене, говорят об этом с похожими чувствами. Владимир Ермоленко, президент ПЕН Украина, считает, что "Наследие – это то, что обеспечивает связь между умершими, живыми и еще не родившимися. Оно выходит за рамки жизни людей нынешних, и если его сохранить, то оно позволяет установить связь с теми, кто жил на протяжении предыдущих веков…" Арва Отман, писательница и бывшая министр культуры Йемена, говорит, что "людей уничтожают тогда, когда уничтожают их коллективную память", пишут авторы доклада.
Крепость Аль-Кахира в Таизе, Йемен. Снимок справа сделан в мае 2015 года
Цель доклада и проходящей в Осло встречи – рассказать об уже уничтоженных или поврежденных памятниках во время войн и конфликтов и попытаться достигнуть того, чтобы разрушения подобного масштаба не повторились. "Предпринимая определенные шаги, стороны в вооруженных конфликтах могут усилить гарантии сохранности культурного наследия, изложенные в действующих положениях международного права. На практике эти шаги могут лучше защитить как культурное наследие, так и гражданское население", – считают авторы доклада.
"Правительства должны признать, что использование оружия взрывного действия в населенных районах ставит под угрозу культурное наследие, а также людей, которые его ценят. Чтобы сохранить это наследие для будущих поколений, стороны в вооруженных конфликтах должны соблюдать политическую декларацию 2022 года и воздерживаться от бомбардировок и обстрелов густонаселенных городских районов", – заявила Бонни Дохерти, эксперт HRW по проблемам оружия по случаю публикации доклада. О том, каким образом страны-подписанты декларации собираются добиваться этого, в интервью Радио Свобода рассказала представитель Human Rights Watch в Украине Ксения Квитка:
– Декларация является рамочной, это скорее политический процесс, однако предполагается, что в дальнейшем описанные в ней принципы будут внедряться в национальное законодательство стран-подписантов. В том числе эти принципы будут учитываться во время обучения военных или при реализации государственной политики. И в этом смысле этот документ идет даже дальше, чем международное гуманитарное право, то есть защита гражданского населения или определенных объектов расширяется.
Мост в Мостаре до войны и после
– Какие конкретно предлагаются меры, чтобы избежать разрушения объектов культурного наследия во время боевых действий?
– В данном случае мы говорим как о политике, то есть имплементации определенных принципов в национальное законодательство, так и о практике. Как о превентивных мерах, так и мерах уже после того, как определенные культурные объекты были частично или полностью разрушены. После подписания декларации страны должны имплементировать в свое национальное законодательство определенные принципы. Из этого вытекают соответствующие протоколы, например протоколы эвакуации ценностей, доступа экспертов на место, где произошел обстрел ценного архитектурного или музейного объекта. Устранять последствия должны определенные службы таким образом, чтобы не повредить еще сильнее объекты культурного или исторического наследия. Знаете, у нас был один интересный момент, когда мы собирали информацию для доклада, мы разговаривали с харьковским архитектором. Он рассказывал, что сразу после окончания обстрела приезжают коммунальные службы и начинают уборку. А если мы говорим о каком-то историческом объекте, то, убирая, они, сами того не зная, забирают с собой какие-то элементы, например, фасада, скульптурных композиций... И это впоследствии значительно усложняет реставрацию. Далее речь идет о сборе данных: какие требующие защиты в случае вооруженных конфликтов объекты вообще есть в стране. Списки таких объектов должны стать частью обмена информацией между воюющими сторонами.
Военные должны понимать, какие последствия обстрелы будут иметь для культурного и исторического наследия
Эти меры включают в себя тренинги, обучение военных национальных армий. Особенно последнее необходимо для того, чтобы в вооруженных силах понимали определенные ограничения применения оружия взрывного действия в населенных пунктах, где есть очень много гражданского населения. Военные должны понимать, какие места должны быть защищены, а это не только гражданская инфраструктура, как говорит об этом международное гуманитарное право, но и то, какие последствия обстрелы будут иметь для культурного и исторического наследия. В данном случае я имею в виду неповторимую идентичность определенных мест, территорий, городов, в которых происходят боевые действия.
Мы говорим, конечно, и о том, что воюющие армии вообще не должны применять оружие взрывного действия, когда они ведут боевые действия. Особенно в населенных пунктах.
– Причиной возникновения опубликованного доклада является война в Украине, но приводятся и примеры других войн. Расскажите, пожалуйста, о том, какие случаи использования негуманного оружия приводятся в документе?
– В докладе, конечно же, ключевые примеры относятся к войне России против Украины. Но также имеются примеры из Газы и из Йемена.
Собор Святого Христа Всеспасителя или Казанчецоц, расположенный в предгорьях Карабахского хребта
В случае Украины мы выбрали пять мест, очень важных для Украины и украинцев культурных исторических памятников. Хочу сказать, что они не всегда имеют национальное значение, они могут иметь локальное значение для определенного города, для определенного сообщества людей, которые там проживают, но все они очень важны с точки зрения культуры и истории. Это и музей, расположенный недалеко от Киева, в селе Иванков, где хранились работы художницы Марии Примаченко. Далее это Национальный литературно-мемориальный музей Григория Сковороды в Харьковской области. Это площадь Свободы и место вокруг площади, строения, которые находятся в непосредственной близости возле нее. Также это Донецкий академический театр в Мариуполе и Спасо-Преображенский собор в Одессе. На этих конкретных пяти примерах мы показываем важность того, как использование оружия взрывного действия с большим радиусом поражения влияет на объекты, которые важны. Важны не так, как исторические объекты, но как объекты, которые являются частью идентичности людей, проживающих в данной местности или в стране. Эти здания или музеи несут в себе связь между разными поколениями, между разными людьми. Из тех, кого мы цитируем в докладе, есть местный харьковский архитектор Виктор Дворников. Он говорит о том, что, когда разрушаются такие объекты, теряется связь с местом. Эту связь тяжело восстановить.
– В декларации, которая была написана всего через несколько месяцев после того, как началась война России в Украине, говорится в основном о том, насколько оружие взрывного действия опасно для гражданского населения, почему сейчас на конференции в Осло было решено сосредоточиться на культурном наследии?
– Очень важно всегда говорить о том, что использование такого вида оружия оказывает непоправимый эффект на гражданское население. И вот на примере Украины мониторинговая миссия по правам человека ООН зафиксировала, что с начала войны России против Украины более 30 тысяч гражданских лиц получили ранения, и 27 тысяч из них были ранены в результате использования оружия взрывного действия. А среди 10 тысяч смертей 9 тысяч – это результат использования оружия взрывного действия. Мы во всех своих докладах говорим о том, какое ужасающее воздействие оказывает такое оружие на гражданское население. 8 февраля мы опубликовали доклад про первые месяцы войны в Украине и то, как Россия наступала на Мариуполь, где было много жертв вследствие применения оружия взрывного действия. Но в данном случае мы хотели использовать исторические культурные объекты как один из элементов того, каким образом этот вид оружия влияет на историю: историю страны, историю людей, которые проживают на территории, где происходят боевые действия. Это еще один взгляд на использование оружия такого типа.
Разрушенный российскими обстрелами центр Мариуполя
– Среди 86 подписантов декларации нет России и некоторых других стран, в прошлом применявших оружие так, что разрушались объекты исторического наследия. Пытались ли вы с этими странами каким-то образом взаимодействовать, обращались ли к ним, чтобы они тоже подписали декларацию?
– На примере любых наших докладов, которые касаются, например, России, мы всегда пытаемся уточнить информацию, отправляем письма, запросы. Но, к сожалению, не получаем от правительства Российской Федерации ответа. Это не означает, что мы не должны продолжать говорить о том, что совершают российские военные, о том, что и эта, и другие страны тоже должны к декларации присоединиться. Мы надеемся, что привлечение внимания к тому, что происходит как в Украине, так и в других странах, столкнувшихся с вооруженными конфликтами, в какой-то момент сможет дать эффект, и, возможно, эти страны присоединятся. Но пока из России нам не приходит ответ, – говорит Ксения Квитка.