Посол США в России Линн Трейси: "Важно держать дверь открытой"

Линн Трейси была приведена к присяге в качестве посла США в России 9 января 2023 года. До этого назначения она работала послом в Армении, прежде – в нескольких странах Центральной Азии на постсоветском пространстве. Эта миссия в России не первая для Линн Трейси – с 2014 по 2017 год она работала заместителем главы миссии Посольства США в Москве. В 2006–2009 годах Линн Трейси была главным сотрудником Консульства США в Пешаваре (Пакистан), с этим периодом связана и полученная ею награда – она является лауреатом премии Государственного секретаря США за героизм. Интервью было взято в первой половине октября.

– Отношения между Москвой и Вашингтоном находятся в наихудшем состоянии со времен холодной войны. Что должны сделать дипломаты, чтобы предотвратить перерастание этого конфликта в более широкую военную конфронтацию?

– Прежде чем говорить об этом, я хотела бы затронуть еще одну тему: это события, которые происходят в Израиле. И я хочу повторить слова президента Байдена о сочувствии, соболезновании и заботе о пропавших без вести, раненых и погибших, а также об их семьях и близких. Соединенные Штаты будут твердо стоять за Израиль в трудную минуту.

И в то же время, возвращаясь в наш регион, наша приверженность Украине не ослабнет. Вместе с нашими партнерами и союзниками мы будем неизменно поддерживать усилия Украины по защите ее суверенитета и территориальной целостности.

Что могут сделать дипломаты в этой ситуации? Я думаю, что нужно сохранять эту решимость, эту приверженность отстаивать принципы, которые не просто являются общими ценностями в силу нашей собственной национальной истории или развития, но это принципы, закрепленные в Уставе Организации Объединенных Наций. Это обязательства, которые Россия взяла на себя как член Организации Объединенных Наций и как член Совета Безопасности, и она должна придерживаться этих обязательств. Поэтому, безусловно, предстоит дипломатическая работа, но сейчас, когда Россия сделала выбор в пользу необоснованного вторжения в Украину, наше внимание сосредоточено на том, чтобы дать Украине силу, которая ей необходима на поле боя, чтобы она была сильна за столом переговоров.

– Были ли у вас контакты с российскими политиками или только с российскими дипломатами?

– Мои контакты в посольстве связаны в основном с российским правительством. Но мы находимся в России, поэтому мы всегда прислушиваемся к дискуссиям, которые происходят внутри России. Но вы знаете, это очень сложный климат. Я не думаю, что я видела, по крайней мере в моем собственном опыте работы с Россией и Советским Союзом, такой уровень репрессий, который присутствует сегодня, такую атмосферу репрессий, которая лишает россиян фундаментальных свобод, свободы слова, свободы объединений. Поэтому вести такие разговоры за пределами правительства очень сложно.

Но мы очень старались, не только в посольстве, но и в Вашингтоне, чтобы убедиться, что у нас есть каналы связи с российским правительством. Таким образом, мы избегаем недоразумений и просчетов. Сейчас очень серьезные времена, очень напряженные. И поэтому мы стараемся понять, что происходит в России, прислушаться. Но и Россия должна прислушиваться.

– Была ли у вас возможность посетить другие города, кроме Москвы?

– Я бывала там раньше, но в этот раз я была только в Москве, а затем совершила несколько поездок, которые были посвящены поддержке американских граждан, которые были задержаны. В частности, речь идет о Поле Уилане, одном из наших американских граждан, который был несправедливо задержан и которого мы призываем освободить.

И, конечно, есть Эван Гершкович, репортер Wall Street Journal, также несправедливо задержанный.

– Мы помним обмен торговца оружием Виктора Бута на баскетболистку Бриттни Грайнер. Можно ли ожидать аналогичного исхода в деле Эвана?

– Я не хочу спекулировать на теме переговоров или обсуждений, которые ведутся за кулисами. Я думаю, что могу сказать публично, что для президента и администрации США первоочередной задачей является скорейшее возвращение несправедливо задержанных в России американцев, Пола и Эвана, домой к их семьям.

– Когда вы вручали верительные грамоты Путину на кремлевской церемонии в апреле, вместо поздравлений Путин критически высказался в адрес Вашингтона и даже не пожал вам руку. Что вы чувствовали в тот момент?

– Знаете, я была там в ряду других дипломатов, которые вручали свои верительные грамоты. И это была церемония, на которой никто не пожимал руку президенту Путину. Между нами была довольно большая дистанция. Так что это не давало возможности для какого-либо обмена мнениями.

Но есть и другие возможности, не только для меня, но и для других членов правительства США – мы рассматриваем и опровергаем ложные нарративы Кремля, которые мы слышим, о том, как началась война в Украине.

Я хочу подчеркнуть, что это война, которую Россия по собственной воле решила начать против своего соседа, неоправданная и неспровоцированная война. Все просто. Но в той обстановке, на церемонии вручения верительных грамот, мне не было предоставлено возможности дать какой-либо ответ на его точку зрения.

– Остались ли сейчас какие-либо культурные связи между США и Россией?

– Я бы сказала, что мы очень стараемся сохранить наши связи между людьми. Мы поддерживаем эти связи уже несколько десятилетий, еще с советских времен. И мы видим, что даже когда отношения между правительствами находятся в таком ужасном состоянии, на самом деле это делает еще более важным поиск путей для поддержания связей между людьми, обмена визитами, других видов контактов.

И Соединенные Штаты открыты. Мы открыты для визитов, для личных поездок. Мы по-прежнему открыты для российских студентов, которые могут учиться в Соединенных Штатах. Это место, куда россияне могут приезжать на работу. Поэтому я думаю, что мы рассматриваем эти усилия по поддержанию связей между людьми как очень важный способ держать открытой дверь в то, что, как мы надеемся, будет лучшим будущим, держать открытой дверь, особенно для молодых россиян.

– Раньше в Москве была традиция приглашать в Спасо Хаус, резиденцию посла США в Москве, разных людей – политиков, ученых, режиссеров, артистов. И я бывал там несколько раз, представлял на этих встречах Радио Свобода. Продолжается ли сейчас такая традиция?

– Я очень рада, что мы возрождаем эту традицию. У нас был период, когда Спасо-хаус был закрыт по техническим причинам: нужно было провести ремонт, поэтому мы не могли проводить там мероприятия. Сейчас я там проживаю. И в ближайшие месяцы мы готовим ряд мероприятий, на которые мы будем приглашать не только дипломатов, но и российских граждан. Надеемся, они придут на культурные мероприятия, чтобы мы могли попытаться способствовать развитию тех самых связей между людьми, которые, как я уже говорила, могут помочь нам в это очень трудное время.

– Паспорт Нансена – это международный документ, удостоверяющий личность владельца вне зависимости от наличия гражданства. Первоначально Лига Наций выдавала такие паспорта беженцам, не имеющим своего государства. Всего с 1922 по 1938 год этот документ получили 450 тысяч человек. Рассматривает ли Запад (в том числе и США) такой или подобный вариант сейчас, чтобы спасти десятки тысяч граждан России и Белоруссии, выступающих против войны?

– Прежде всего я хочу сказать, что это пример того, что война, развязанная российским правительством в Украине, является трагедией не только для Украины, но и для России, потому что она заставила очень многих россиян, в том числе и вас, бежать из чувства страха за безопасность из-за преследований за простое выражение мнения, не совпадающего с мнением российского правительства. Я не могу сказать, что этот конкретный документ является решением в той ситуации, в которой мы находимся сегодня. Но я думаю, что если мы увидим, что эта ситуация продолжается, когда люди не могут вернуться в Россию, то, вероятно, нам придется искать механизмы, которые помогут россиянам, вынужденным оставаться за пределами страны. Но, как я уже сказала, думаю, что это может быть одним из вариантов, но могут быть и другие, поскольку мы видим, что требуется для оказания помощи людям, находящимся за пределами России.

– Вы обсуждаете эту проблему с другими дипломатами?

– Как я уже сказала, я не исключаю появление документа, который вы описываете. Но на данный момент я слышала, что дипломаты говорят о помощи тем, кто поддерживает независимые СМИ или поддерживает голоса гражданского общества. Мы можем помочь им, по крайней мере на данный момент, устроиться и иметь безопасное место, где они смогут жить и работать.

– США стали убежищем для многих европейских ученых, пострадавших от нацистов во время Второй мировой войны. Сегодня ученые в России сидят в тюрьмах по ложным обвинениям. Есть ли у правительства США программа поддержки талантливых людей, которая может принести пользу не только Соединенным Штатам, но и всему миру?

– Я хочу подтвердить то, что уже сказала. Мы открыты для российских граждан для посещения, учебы, работы. Я не слышала, что в настоящее время рассматривается программа, подобная той, о которой вы упомянули. Но я бы сказал любому российскому гражданину, который слушает это интервью, что сейчас мы находимся в мире, где у нас есть много возможностей для связи, которых не было в прежние времена. И у нас есть компании, которые прекрасно осведомлены о талантах, которые есть в России или у российских граждан, и их вкладе в мировое развитие.

Мы имеем истории, когда некоторые из этих граждан приезжали в США и добивались успеха. Я имею в виду программу, о которой вы только что упомянули. Даже за пределами американских правительственных программ многие россияне приезжали и занимали ведущие позиции в бизнесе и других сферах жизни нашего общества. Поэтому я хотела бы сказать, что есть способы установить контакт с компаниями, с университетами. И мы выдаем визы, даже если мы не выдаем визы в Москве так, как это было раньше, у нас есть механизмы, позволяющие россиянам подавать заявки в других местах.

– Российский ученый получил только что Нобелевскую премию. А ведь он живет в США, уехав из России много лет назад. Может быть, этот случай – доказательство того, что у Америки есть возможность спасти ученых.

– Это прекрасный пример того вклада, который вносят в мировой процессы российские граждане, советские граждане, к сожалению, в некоторых случаях, за пределами своей страны. Но я думаю, что ваша мысль и то, что я пытаюсь сказать, заключается в том, что существует еще много возможностей и способов, с помощью которых эти люди, я думаю, могут приехать в Соединенные Штаты, если они в этом заинтересованы.

– Вы получили награду Госдепартамента США за героизм. Что это была за история?

– Это было очень сложное и ответственное задание в Пешаваре в Пакистане. Мы работали в условиях, когда угроза терроризма была очень высока. Но я хочу подчеркнуть, что тот день и события, которые привели к награде, касались не только меня, но и моей команды, окружавшей меня.

Мы столкнулись с потенциально смертельной проблемой – террористической атакой, когда я ехала из своего дома в офис. И я очень горжусь своей командой, которая позаботилась о том, чтобы я была в безопасности, чтобы я могла продолжать свою работу там. Я чувствовала, что это очень важно, что мы демонстрируем солидарность с нашими пакистанскими коллегами, которые также рисковали своей жизнью, пытаясь противостоять терроризму.

И я думаю, что в нынешней обстановке я бы продолжала говорить о том, что нам очень важно найти способы проявить поддержку и солидарность с россиянами, как с теми, кто находится за пределами России, так и с теми, кто находится внутри России, которые пошли на большой риск, отстаивая основные свободы. Такие люди, как Владимир Кара-Мурза, Алексей Навальный. И, к сожалению, этот список можно продолжить: люди, которые не занимают видного общественного положения, но сказали что-то или сделали что-то, чтобы показать, что они не одобряют курс российского правительства, и оказались в тюрьме. И нам необходимо следить за тем, чтобы продолжать поддерживать этих людей в их стремлении реализовать свои основные свободы.

– У вас большой опыт работы в бывших советских республиках. Как вы можете использовать его, работая в России? Полезен ли он для вас, или это разные страны и разная культура, разная политическая культура?

– Различия, конечно, есть. Я имею в виду, что каждая страна бывшего Советского Союза имеет свою собственную идентичность и историю. Но также, безусловно, существует множество связей, исторических связей, культурных связей, благодаря советским и даже более далеким временам. И я считаю, что служба в других частях бывшего Советского Союза, в Центральной Азии и также последнее мое назначение в Армению дали мне возможность лучше понять ситуацию, в которой мы сейчас находимся.

То, что я увидела, побывав в Казахстане, Кыргызстане, Туркменистане, Армении, что объединяло все эти правительства, все эти страны – это стремление к суверенитету и сохранению своей территориальной целостности. И мы должны помнить, почему Украина важна для Соединенных Штатов, для наших партнеров в Европе. Она имеет значение из-за этих фундаментальных вопросов территориальной целостности и суверенитета.

То, что сделала Россия, пытаясь силой изменить границы, – это беда для Украины. Но это также очень опасный и дестабилизирующий прецедент, который, если он останется без контроля, без ответа, без решения, может побудить других лидеров, другие страны думать, что они также могут действовать подобным образом.

И поэтому мой прежний опыт повлиял на работу, которую я сейчас выполняю в России, и на то, почему так важно, чтобы мы оставались сосредоточенными на том, чтобы помочь Украине добиться успеха.

– Насколько важны президентские выборы в США для будущей помощи Украине?

- Я не хочу спекулировать на теме президентских выборов в США. Я думаю, что могу сказать очень четко: в Конгрессе США, как в Сенате, так и в Палате представителей, существует сильная двухпартийная поддержка помощи Украине.

Соединенные Штаты – демократическая страна. Мы ведем дебаты по вопросам иностранной помощи. Но никто не должен принимать дебаты за слабость. Президент четко заявил о нашей приверженности Украине, и, как я уже сказала, большинство членов обеих партий выразили поддержку Украине. Поэтому я ожидаю, что так будет и впредь.

И знаете, я думаю, что мы должны сосредоточиться на том, чтобы Россия не смогла посеять раскол среди нас, среди наших союзников и партнеров, когда мы ведем эти дебаты в наших столицах и в демократических странах. Потому что я думаю, что у нас есть фундаментальные обязательства, которые необходимы для поддержки Украины в будущем.