Призрак коммунизма

• Прошедшие выборы в Государственную думу России показали успех КПРФ, которой удалось собрать значительную часть протестного, антипутинского электората.
• Партия вышла за рамки допустимых для системной оппозиции действий, а Геннадий Зюганов уже не в состоянии влиять на своих протестных соратников.
• Внутри КПРФ сейчас есть разногласия, у части ее членов существует запрос на более радикальную политическую позицию, на перемены.

• Настоящая левая идея – это не ностальгия по Советскому Союзу и икона Сталина, а борьба за общественную справедливость, за сильное социальное государство.

Сергей Медведев: Неожиданный успех коммунистов на выборах в Госдуму: что будут они делать с этой новой популярностью, смогут ли стать реальной оппозицией власти? Насколько силен в России и в мире запрос на левую альтернативу?

У нас в гостях Кирилл Медведев, поэт, публицист, левый активист, работавший на предвыборной кампании Михаила Лобанова.

^{Видеоверсия программы}

Корреспондент: Вторая партия в стране, как иногда называют КПРФ, вряд ли рассчитывала на такой рост популярности и возможность стать реальной оппозицией под лозунгом избирателей "пусть лучше они". Российская пропаганда уже неоднократно заявляла, что КПРФ вышла за рамки допустимых для системной оппозиции действий, она практически каждый день подвергается нападкам на федеральных каналах, а Геннадий Зюганов уже не в состоянии влиять на своих протестных соратников. Более того, для борьбы с КПРФ были отряжены такие партии, как "Новые люди", "Коммунисты России", "Партия пенсионеров" и РПСС.

Сергей Медведев: Кирилл, как у вас в штабе ощущения – победа была достигнута?

Кирилл Медведев: Ощущение эйфории, смешанной с разочарованием. Честно говоря, мало кто ожидал победы от Михаила Лобанова. Еще несколько месяцев назад это был кандидат, известный только в МГУ и, может быть, в районе Раменки, где он живет. Но за эти несколько месяцев мы с помощью наших сторонников, которых оказалось неожиданно много, действительно победили. Мы абсолютно уверены, что Михаил обошел по голосам своего основного конкурента Евгения Попова. Однако мы не были готовы к тому, что наша победа будет так легко украдена через электронное голосование.

Сергей Медведев: С "умным голосованием", благодаря которому во многом получили такую поддержку коммунисты, связана моральная дилемма: последние 40–50 лет я противостоял коммунизму, в борьбе с ним сформировалась моя идентичность, но сейчас, чтобы выразить свое политическое отношение, мне нужно проголосовать за депутата от КПРФ. То есть этика против политики.

Кирилл Медведев: Отчасти так, но тут все-таки чуть-чуть другая ситуация. Все-таки отношение непарламентского левого движения с КПРФ все эти годы было довольно сложным. Да, мы постоянно критикуем верхушку КПРФ, но при этом все время неизбежно делаем что-то вместе с низовым активом. Там много прекрасных честных активистов. Мы видим новых депутатов от КПРФ, например, в Мосгордуме, которые реально борются за интересы своих избирателей, хотят быть демократическими политиками.

Сергей Медведев: Насколько вас обрадовала или напрягла поддержка Алексея Навального и "умного голосования"?

Кирилл Медведев: Я не знаю, как отнеслось руководство КПРФ к поддержке со стороны Навального: там нужно разделять публичную риторику и то, что они думают на самом деле. А мы понимали, что "умное голосование" – это очень серьезный ресурс, были рады, что оно нас поддержало.

Сергей Медведев: Как относиться к нынешней охоте на коммунистов? Ведь теперь они испытывают на себе весь гнет репрессивной машины, который раньше несли либералы, навальнисты.

Кирилл Медведев: Нужно поддерживать тех членов КПРФ, которые испытывают эти репрессии. Понятно, что верхушка КПРФ сейчас оказалась в сложной ситуации: они получили огромное количество новых голосов, какое-то количество новых сторонников, что, с одной стороны, очень хорошо, а с другой, это лишняя сложность, лишний вызов. Задача оппозиционных избирателей – как можно активнее поддерживать прогрессивную часть КПРФ, ведь чем сильнее она будет внутри партии, тем сложнее верхушке будет "сливать" протест.

Сергей Медведев: КПРФ – это же, в общем, не вождистская партия, не аналог ЛДПР? Как я понимаю, она полицентрична, существуют достаточно сильные региональные организации. Вы видите тут различные оттенки и те силы внутри КПРФ, с которыми вы могли бы работать?

Кирилл Медведев: Мы видим и оттенки, и региональные силы, и конкретные фигуры. Но в партии идет внутреннее противостояние. Вождистская ли это организация? Не знаю. Вам легко сейчас представить КПРФ под руководством какого-то другого человека? Мне, к сожалению, сложно, как, я уверен, и самому Зюганову. Именно поэтому все это так долго тянется, хотя все понимают, что нужен новый лидер.

Сергей Медведев: Может ли КПРФ превратиться в условно оппозиционную силу, которая будет озвучивать альтернативную повестку в той же Госдуме?

Кирилл Медведев: Очень хотелось бы, но это зависит от ситуации в целом. Понятно, что КПРФ, в ее нынешнем виде – это один из столпов существующей системы. Именно поэтому любое изменение в КПРФ, любая радикализация – это серьезный вызов и для лидеров, и для системы в целом. Да, она может стать оппозиционной силой, отказаться от жесткой сталинистской повестки, которая очень нужна режиму, чтобы четко отделять аудиторию КПРФ от либеральной аудитории. Любые попытки отказаться от этого фасада воспринимаются в штыки и руководством, и тем более администрацией президента. У прогрессивных политиков и активистов внутри КПРФ могут быть разные взгляды, они могут быть и поклонниками СССР, но понимают, что делать ставку на противостояние с либералами по поводу Сталина сейчас не нужно.

Сергей Медведев: Насколько коммунистические идеи являются привлекательными для молодежи?

Кирилл Медведев: Для молодежи привлекательны идеи, которые КПРФ могла бы сделать своими. Молодежь интересуется экологией, часть молодежи – феминизмом. Для КПРФ это пока еще сложно. Соответственно, тут просто вопрос, что случится раньше – возникнет ли крупная левая сила, которая начнет работать на массовом уровне с этими повестками, либо что-то произойдет внутри КПРФ или в нашей политической системе в целом, и КПРФ станет нормальной современной левой социал-демократической партией.

Сергей Медведев: Действительно, на Западе левая повестка сочетается с феминизмом и экологизмом, а в России – с иконой Сталина.

Слово Михаилу Лобанову, экс-кандидату в Госдуму от КПРФ.

Михаил Лобанов

Михаил Лобанов: Мы видим по реакции на уличные акции коммунистов: сейчас власти относятся к ним так же, как в последние годы относились к уличным акциям внесистемной оппозиции: это массовые аресты, штрафы, кто-то получил десять суток. Это все акция запугивания. Я вижу, что внутри КПРФ есть определенное внутреннее напряжение, со стороны низовых организаций и отдельных активных членов партии есть запрос на более радикальную позицию, на более активное участие в политической жизни, на какие-то изменения. Какие-то изменения уже идут. В последние годы меняется политика в отношении кандидатов, которых готова выдвигать партия: она открыта к выдвижению людей не из партии, занимающих независимую позицию.

Сергей Медведев: Есть такая мысль: если бы в России были свободные выборы, то левые на них победили бы.

Кирилл Медведев: Мне тоже так кажется. Собственно, кампания Лобанова показала, что формируется некая новая аудитория для левых. В первую очередь это люди, которые считают, что государство должно быть социальным, и не формально, как у нас прописано в Конституции, а действительно должно обеспечивать доступную, а лучше всего бесплатную медицину, образование, социальную защиту. Это одна часть левой аудитории. А другая, менее массовая и все более политически очевидная, – это люди, у которых есть запрос на участие в низовых движениях, в профсоюзах, в градозащитных, экологических, феминистских движениях, в самоуправлении. И вот совмещение этих двух аудиторий мы увидели на кампании Михаила. Вот что должно в итоге сформировать новую левую аудиторию, для которой вопрос об отношении к СССР уже глубоко второстепенен.

Сергей Медведев: А если взять традиционные левые заповедники: рабочее движение, профсоюзы – насколько они являются сейчас значимой политической силой?

Кирилл Медведев: У нас есть независимое профсоюзное движение. Это профсоюз медиков "Действие", недавно возникший профсоюз "Курьер", профсоюз "Учитель", профсоюз "Университетская солидарность" и так далее. Профсоюз Московского метрополитена отстоял 15 работников, уволенных за участие в митингах, их восстановили на работе.

Сергей Медведев: У врачей была очень сильная история с корпоративной солидарностью, хотя сейчас, к сожалению, там снова открыли уголовное дело по Элине Сушкевич.

Россия, по-вашему, левая страна? Мы же выросли на большом количестве мифологий: вся это коммунитарность, толстовщина, общинный коммунизм русских... Или все-таки по итогам 30-летия жизни при капитализме можно сказать, что русский человек – более обособленный, нет у него этой общинности?

Кирилл Медведев: Когда говорят, что Россия – левая страна, прежде всего, имеют в виду количество людей, которые симпатизируют Советскому Союзу. Но, на мой взгляд, это не говорит ни о какой левизне. С другой стороны, страна, в которой такое количество богатств принадлежит настолько маленькому числу людей, не может быть не левой. Я бы сказал, что она потенциально левая, и наша задача – сделать эту потенциальность реальностью. А для этого нужна новая левая политика, основанная не на советском ресентименте, не на реваншизме, а на работе с теми проблемами, которые есть сегодня, на апелляции к сильному социальному государству. И в этом плане очень важен прагматический подход, который свойственен людям из низовых социальных движений: главная задача – не выяснить, был СССР хорош или плох, а отстоять конкретный парк или здание. А главная задача сейчас – это мобилизовывать все большее количество людей, которые просто недовольны авторитарным однопартийным режимом.

Сергей Медведев: Насколько является актуальной левая идея в мире? Преодолим ли разрыв между российской и западной левизной?

Кирилл Медведев: Он постепенно преодолевается. Но и западные левые не стоят на месте, там есть разные тенденции. Только что в австрийском городе Грац победила на выборах компартия: прежде всего, на повестке, связанной с городской недвижимостью – за социальное жилье, против компаний недвижимости, которые постоянно завышают цены для квартиросъемщиков.

Сергей Медведев: А в Берлине-то что происходит, просто коммунистическая экспроприация! Там фактически ограничен рост квартплаты, ее размеры – это все централизованно решается городом.

Кирилл Медведев: Западные левые, в том числе некоторые коммунистические партии занимаются повесткой, которая близка всем. Но все это очень сложно объединять. Так возникает левый популизм, попытка объединить людей с очень разными культурными, социальными, политическими позициями на какой-то одной программе.

С этим же связан важный вопрос об отношении к государству. 15–20 лет назад самым громким левым движением в мире был альтерглобализм. Все исходили из того, что мир идет к разрушению границ. За это время пришло понимание, что национальное государство никуда не девается, и для того чтобы дальше обеспечивать какие-то социальные гарантии, оно, видимо, необходимо. На вопрос, каким оно должно быть, в чьих интересах работать, у правого популизма есть свой ответ: в интересах так называемых "коренных жителей". Левые на это говорят, что в интересах всех, кто живет и работает. Вот это противостояние отчасти новое. Сейчас главный вопрос – что делать с государством? Это основной вызов и для левых, в том числе.

Сергей Медведев: Новая ковидная ситуация последних двух лет разворачивает повестку налево. Государства раздают деньги. Мы неожиданно приблизились к левой утопии безусловного базового дохода и раздачи денег всем желающим.

Кирилл Медведев

Кирилл Медведев: Есть и очень сильные массовые настроения – люди против принудительной вакцинации: "Не нужны нам эти ваши деньги, только оставьте нас в покое – не заставляйте вкалывать себе непонятно что". И КПРФ, кстати, в последнее время довольно сильно выезжает на этой повестке. Так проявляется недоверие к государству, которое все время нас обманывает. Это опять же вопрос о том, каким должно быть государство, насколько оно должно быть демократическим, прозрачным, для того чтобы мы могли ему доверять.

Кстати, в современном мире эксплуатация растет, и это иллюзия, что человек становится более свободен и может планировать свое время, как хочет. Мы возвращаемся к тем же самым проблемам старого доброго капитализма.

Сергей Медведев: Весь этот прекрасный цифровой и сетевой Яндекс оказывается эксплуататором на манер какого-нибудь капиталиста с карикатуры Маяковского: в цилиндре, с пузиком и с сигарой.

Левая идея никуда не денется, и она не обязана быть ни сталинистской, ни даже марксистской, потому что в России главная проблема – это проблема социального неравенства и несправедливости. Исторически эти проблемы всегда решались в левом спектре, так что, видимо, левая альтернатива еще должна быть сформулирована в стране.