Памятники продолжают падать. Война в Украине принесла с собой новую волну монументоборчества. В самой Украине, странах Балтии, Польше и Финляндии был снесен ряд сооружений, связанных с советской эпохой или Россией, включая, например, памятники Пушкину. Эта волна, возможно, не столь масштабна, как в 2020 году, когда в Европе и Америке в ходе массовых антирасистских выступлений сносили, обливали краской или украшали нелестными надписями десятки памятников. Но она продолжает то, что одни считают "сведением счетов с историей", а другие – справедливой и давно назревшей расстановкой точек над "i". Почти наверняка это не последние события такого рода. А может, лучше обойтись совсем без памятников?
Британский историк и журналистка Алекс фон Тунцельман (это не псевдоним, она родом из саксонской дворянской семьи, чьи предки давно перебрались в Англию) недавно опубликовала книгу "Падшие идолы" (Fallen Idols), посвященную феномену "памятникопада" в разные времена и в разных странах. С учетом нынешней политической обстановки у этой книги нет шансов быть в ближайшее время изданной в России. Но вообще-то это было бы полезно – хотя бы для того, чтобы представить взгляд, альтернативный доминирующему сейчас в РФ окостенелому "уважению к истории" в ее якобы единственно верной и предписанной властями интерпретации.
Жители Багдада и низверженный памятник Саддаму Хусейну. 18 мая 2003 года
АфТ (для краткости будем называть ее так, надеюсь, она не обидится, если ей вдруг попадется на глаза этот текст) описывает историю 12 памятников историческим деятелям – от британского короля Георга III до Сталина и от доминиканского диктатора Рафаэля Трухильо до его иракского "коллеги" Саддама Хусейна. Все эти статуи объединяет одно: они снесены, их больше нет на тех местах, где они когда-то стояли. Некоторые продержались долго – скажем, памятник командующему армией Конфедерации во время Гражданской войны в США генералу Роберту Ли был возведен в Новом Орлеане в 1884 году и отстранен по решению городских властей после массовых выступлений граждан в 2017-м. Другие гордо возвышались на постаментах всего лишь миг по меркам истории: конная статуя Георга III появилась в Нью-Йорке в 1770 году, но уже 6 лет спустя ее свергли участники американской революции.
"Посмертные" судьбы 12 памятников тоже различны. Одни статуи в буквальном смысле слова растащили на сувениры, другие были отвезены в менее заметные места, например в музеи. А, к примеру, памятник бизнесмену, благотворителю и одновременно работорговцу XVII века Эдварду Колстону в британском Бристоле был не просто снесен толпой сторонников движения Black Lives Matter, но и сброшен с набережной в море. Оттуда его достали спустя несколько дней и переместили на временное хранение в запасники местного музея. Еще интереснее получилось с конным памятником "мяснику Каллодена" герцогу Камберлендскому в Лондоне. Изначальную статую XVIII века убрали еще в 1868 году, но постамент остался, и в 2012-м на нем появилась точная копия былого памятника, сделанная… из мыла. Это была художественная акция, призванная наглядно показать, "как проходит слава мирская". Под лондонскими дождями мыльная статуя постепенно оплывала, превратившись в бесформенного уродца, который затем просто распался на куски. Их убрали, а постамент помыли. Теперь он снова пуст.
Автор "Падших идолов" по-своему разделяет позицию художника, соорудившего мыльного герцога. Нет ничего более преходящего, чем памятник, – ведь он отражает взгляды и приоритеты той эпохи, а порой и конкретного политического режима, который существовал в данной стране в момент возведения монумента. Режим рушится, приоритеты меняются – и памятник становится чем-то неудобным, постыдным или вызывающим возмущение. Зачастую оно таково, что наиболее активные противники деятеля, которому поставлен памятник, не ждут официальных решений и низвергают монумент самостоятельно. Так, от огромного Сталина в Будапеште, снесенного венграми в 1956 году, на постаменте остались одни сапоги, сами ставшие на какое-то время своего рода памятником национально-освободительному восстанию. Иногда "идолов" отстраняют упорядоченно, по решению властей, хоть и под давлением общественности – как, скажем, памятник деятелю британского колониализма Сесилу Родсу на территории Кейптаунского университета в Южной Африке.
Конечно, монументы возводят не только людям, но и событиям, и даже идеологическим установкам. Однако и их нередко ждет похожая судьба – как, например, частично демонтированную в этом году Арку свободы украинского народа в Киеве или снесенный пару лет назад памятник "битве на площади Свободы" в Новом Орлеане. Первая ныне считается символом российско-советского имперского гнета, второй был культовым местом для сторонников ультраправых и расистских групп. То, что вчера являлось предметом гордости, сегодня воспринимается как олицетворение позора или просто неоднозначное явление, раскалывающее общество. Другие свежие примеры – памятник советским солдатам в Риге или танк Т-34 на постаменте в Нарве.
Смотри также Сломать советскую иглу. Дмитрий Волчек – о сносе памятниковПамятники такого рода нечасто имеют особую художественную ценность, которая могла бы служить аргументом в пользу их сохранения. Хотя, конечно, лучше, когда суждение об этой ценности или ее отсутствии выносят специалисты, а не возбужденная толпа. В случае с памятниками от их защитников куда чаще звучит аргумент не о художественной ценности, а об исторической памяти: "Это же наша история". АфТ отвечает на это хлестко: "Частью нашей истории является, к примеру, и сифилис. Но почему-то никто не хочет ставить ему памятник". И добавляет более серьезно: "Снос памятников – это не уничтожение истории. Это ее продолжение". Действительно, если считать установку памятников, допустим, Ленину знаком господства созданного им советского режима, то "ленинопад" – маркер прихода времен, когда этот режим рухнул, а его идеология была признана антигуманной и подлежащей осуждению.
То, что в сегодняшней России по-прежнему можно найти тысячи Лениных бок о бок с Николаями II, Александрами III или Колчаками, – признак не какой-то особой толерантности, а скорее специфического подхода нынешнего режима к истории страны. На щит поднимается всё связанное с государством, державностью, империей – вне зависимости от того, под каким флагом эта империя жила и какую идеологию исповедовала. Можно возразить, что и в центре Лондона находятся памятники Карлу I Стюарту и Оливеру Кромвелю, отправившему этого короля на плаху. Но это скорее признак преодоления былых исторических конфликтов: сегодняшняя Англия – парламентская монархия, то есть сторонники короля являются одновременно и сторонниками парламента, а не противостоят друг другу, как при Стюарте и Кромвеле. В отличие от Англии, говорить о преодолении конфликтов, порожденных в российском обществе его близкой и далекой историей, явно преждевременно.
Снос памятников – это не уничтожение истории. Это ее продолжение
"Персонифицированные" памятники несут и еще одну смысловую нагрузку, кроме политического или культурного послания своей эпохи. Они олицетворяют историю как поле деятельности "великих людей", ведущих подвластные им народы к тем или иным целям. Это очень архаичное понимание истории. Давно и с фактами в руках доказано, что "великие люди", как правило, ничуть не более прозорливы, чем те, чьи судьбы они вершат, а их решения то и дело принимаются под влиянием настроения, страсти, болезни или просто ложной информации. Именно поэтому, когда оседает историческая пыль, поднятая очередным вождем и гением, и его наследие подвергается спокойному анализу, на поверхность почти всегда всплывают не самые лестные для него вещи. Иногда настолько нелестные, что памятники этому вождю и гению просто невозможно оставить на прежнем месте.
Куда более серьезным преступлением перед историей, чем снос очередного истукана, следует считать уничтожение архивов или их затянувшееся пребывание под замком, вне доступа историков и общественности. Так, как это до сих пор происходит в России со значительной частью архивов советской эпохи, в первую очередь касающихся деятельности КГБ и других спецслужб. А памятники… Одна из последних фраз книги "Падшие идолы" звучит так: "Возможно, в будущем памятники нам вообще не потребуются". Честно говоря, хорошо бы: будущим поколениям не придется тратить ни силы и деньги на возведение, а потом снос очередных статуй, ни умственные усилия и нервы на обоснование вначале возведения, а потом сноса.
Ярослав Шимов – историк и журналист, международный обозреватель Радио Свобода
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции