"Мы хотели показать, что восхищаться можно любой женщиной. Не обязательно покорять Эверест, чтобы про тебя говорили. Можно быть просто бабушкой, которая сильно любит своих внуков и много дает им всяких советов. Внуки вырастают и продолжают этой бабушкой восхищаться", – рассказывает автор книги "13 удивительных женщин Северного Кавказа", журналистка Евгения Волункова.
Презентация книги состоялась в феврале. После нападения России на Украину многие главы, посвященные войне и роли в ней женщин, приобрели новое звучание. С разрешения автора книги Радио Свобода публикует одну из них.
***
Марина Сеферова была обычным библиотекарем, но чеченская война перевернула ее жизнь, сделав отважной и помогающей другим. Много лет Марина поддерживает людей в трудной жизненной ситуации, снова и снова взваливая на себя груз чужих проблем. Ее это совершенно не тяготит, наоборот, помощь другим придает сил.
А когда она все-таки чувствует усталость или грусть — открывает книжку. И все проходит.
Девочка с книжками
Марина выросла в горах, в далеком дагестанском селе Зухрабкент, почти на границе с Азербайджаном.
Она была самым младшим ребенком в семье и много трудилась, потому что в дагестанских семьях младший делает все. С семи лет Марина пасла овец, коров, заготавливала сено, собирала яблоки, колола дрова, делала уборку по дому, стирала одежду в реке.
Я фанат информации и бесконечно получаю ее из книг
Отдушиной девочки были книги, она их обожала. В Зухрабкенте не было библиотеки, и Марина читала все, что могла найти у знакомых и родных, включая Маркса, Энгельса и труды Ленина. Чтобы найти время на книги, Марина научилась совмещать работу с чтением. Например, читала высоко в горах, пока пасла овец. Эти мгновения из жизни она до сих пор вспоминает с наслаждением – было хорошо, спокойно, было счастье.
Марина поступила на филфак, на библиотечное дело. После учебы уехала по направлению в Грозный работать в центральной библиотеке.
В Чечне у Марины не было ни знакомых, ни родственников, она вся погрузилась в работу библиотекаря и в любимые книжки.
"Профессию библиотекаря я считаю одним из самых удачных приобретений в жизни. Кажется, что это просто выдача книг, а на самом деле профессия наполнена глубоким смыслом для тех, кто может видеть этот смысл.
Я фанат информации и бесконечно получаю ее из книг. Меня даже коллеги в шутку называют „базой данных“. Я пропускаю через себя огромные массивы информации, анализирую и использую ее в той же проектной деятельности, то есть умею обрабатывать и применять к обстоятельствам, в которых она нужна. Причем делаю это, не заглядывая в пособия, в законодательные акты".
Война обнажает чувства, в такие моменты ты живешь на полную катушку. В центральной библиотеке Грозного Марина проработала шесть лет, потом перешла работать в республиканскую библиотеку для слепых. Она располагалась в жилом доме, где в основном жили люди с проблемами зрения. Там она проработала директором с 1992 по 2010 год.
Война обнажает чувства, в такие моменты ты живешь на полную катушку
В первую чеченскую войну Сеферова уехала из Грозного, после вернулась и продолжила работу. Библиотека уцелела, повреждения у здания были незначительные.
А в 2000 году война Марину все-таки накрыла, разделив ее жизнь и личность на два этапа: до и после.
Война. Три месяца в подвале
В ноябре начались бомбежки. Было страшно, но библиотека продолжала работу, бомбы до нее не долетали. А в январе, когда начались сплошные ковровые бомбардировки и обстрелы, весь дом, включая библиотеку, спустился в подвал.
Выйти в город было невозможно, уехать из него тоже. Марина с другими жильцами построили в подвале печку, поставили кровати и приготовились спасаться. Они и представить не могли, что им придется провести здесь три месяца.
"В подвале нас было 35 человек, включая детей и стариков. Практически все были незрячие или слабовидящие. Мне, как здоровой, пришлось о них заботиться. Постепенно от нашего дома остались только стены. Крыши не было, подъезда не было, ничего не было. Впрочем, страха тоже. Честно говоря, бояться было некогда. Единственное всепоглощающее чувство тогда – ненависть. Я сама не ожидала, что способна на такие жгучие чувства, потому что я человек достаточно уравновешенный".
Больше всего из тех жутких дней Марине запомнилось, как много они смеялись. От души, как бывает, когда смеешься всем естеством.
"Война обнажает чувства, в такие моменты ты живешь на полную катушку. Ты или хороший, или очень плохой, или любишь жизнь, или ненавидишь, или смеешься, или рыдаешь. Полутонов нет, по крайней мере, для меня не было. Мы смеялись как в последний раз".
Когда взрывается глубинная бомба, кажется, будто кислород пропадает
Света в подвале не было, люди лепили лампадки из всего, что могли найти, топили парафин из свечей. Но в основном в освещении не было нужды, потому что почти никто ничего не видел.
Когда бомбежки прекращались, Марина устраивала вылазки в уцелевшие части дома, в библиотеку. В очередную такую вылазку она притащила в подвал книги Задорнова, написанные брайлем. Она и ее подопечные бесконечно их перечитывали и хохотали до упаду. Особенный успех имела миниатюра "Девятый вагон" – все смеялись от души.
Квадрат №230
О том, что в подвале прячутся люди, военные знали и регулярно обстреливали остатки дома. Марина научилась различать – летит мина или артиллерийский снаряд, самолет сбросит бомбу или просто пролетит над ними. Мужики, которые разбирались в технике, соорудили в подвале что-то вроде приемника и слушали радиоволну летчиков, которые летали рядом. Поэтому они обычно знали, когда будет налет на 230-й квадрат, так называлась зона, в котором они находились.
По утрам в течение часа у военных была пересменка, в это время жильцы могли вылезать на улицу за дровами и водой. "У нас была лужа, метрах в пятидесяти от дома, и вот нам надо было выбежать, по огромным воронкам от бомб доскакать до этой лужи, быстро набрать воду в 50-литровые молочные бидоны и прибежать обратно. Зрячих, кроме меня, в подвале было еще пару человек. Впереди шли зрячие, а за ними слепые мужики, держась за руку. Мы образовывали команды-тройки: один зрячий, двое незрячих. Зрячие быстро набирают воду, незрячие берут бидон с двух сторон и, держась за поводыря, бегут обратно. И все это надо было провернуть в течение часа, пока не начались бомбежки".
В подвале было очень холодно, отапливали, чем могли, спали во всем, что было. С гигиеной тоже все было очень сложно. Они разделили дни на женский и мужской, и раз в неделю мылись той водой, которую приносили в бидонах. Чаще мыться не получалось – вода была на вес золота. "Знаете, каким было главное наше достижение? Что никто не завшивел! Завшиветь боялись страшно, потому что если один заразится – заболеют все".
Еду люди готовили из запасов жителей дома. У кого-то была мука, у кого-то – соленья-варенья. Питались скудно, Марина мечтала о шоколаде и буквально ощущала во рту его вкус.
Один раз на Курбан-байрам люди решили выделить продукты на пирожки из мерзлого лука, который нашли в разбомбленной квартире. Пирожки с луком оказались вкуснейшие, это был настоящий праздник. Но готовка не прошла даром. Однажды по радио передали, что военные собираются бомбить их квадрат. И тут же бомба упала недалеко от дома. Марина поняла, что военные увидели дым, который шел от печки, и что следующий удар может стать для всех последним.
Они перебежали в другую, необжитую часть подвала.
"В это время мы как раз еду готовили, и женщина, которая отвечала за приготовление, забеспокоилась, что лепешки подгорят. Сказала: „Сбегаю обратно, переверну быстро и вернусь“. И как раз в тот момент, когда она переворачивала лепешки, туда попала глубинная бомба. Такая бомба достает до мягкого грунта, пробивает все бетонные заграждения и взрывается. И вот она пробила крышу, цементный пол подвала, добралась до земли и там взорвалась. И женщина назад не вернулась... Мы ее тело потом вытаскивали из-под завалов после войны".
Не быть
"Когда взрывается глубинная бомба, кажется, будто кислород пропадает, становится нечем дышать. Воздух превращается в мутную завесу, и ты, как рыба, глотаешь эту пыль... Началась паника, люди бежали, падали, наступали друг на друга. Мы думали, нам всем конец. Военные еще какое-то время бомбили, а потом все затихло, наверное, решили, что разбомбили нас. Начался пожар, мы его долго тушили и не верили, что остались живы".
Когда Марина вернулась в их разбомбленное помещение, увидела то, чему так и не нашла объяснения. Ее кровать стояла у самой печки, она по ночам поддерживала огонь. За несколько дней до этого она с другими жителями подвала рыскала по дому в поисках воды и еды и споткнулась о Коран. Подняла его и увидела, что под завалами есть и другие книги. Она вытащила три Корана и любовный роман, и все эти книги положила возле кровати на свою импровизированную тумбочку из ящика.
В жизни было несколько таких случаев, когда Всевышний показывал мне свою силу
Бомба взорвалась буквально в полутора метрах от печки. Все, что было в комнате – кровати, столы – стало месивом, прутья кроватей были скручены в жгуты, ничего нельзя было узнать. Но печка, кровать Марины и тумбочка с Коранами уцелели. Книги как лежали, так и остались лежать. Только любовный роман упал на пол.
"Как будто каким-то куполом этот кусок комнаты накрыло. Вообще-то я не очень верующий человек, скорее агностик, но в жизни было несколько таких случаев, когда Всевышний показывал мне свою силу... И этот случай я не могу забыть.
Потом еще две недели мы жили в холодном подвале без ничего. Спали на полу, практически не ели. Это были самые жуткие времена, но воспоминания о тех двух неделях у меня остались смутные. Это моя особенность – стирать жуткие моменты из памяти. Единственное, что помню: мы тогда были сильно несчастны. Я хотела этого всего не видеть, не слышать, я хотела вообще не быть.
Думаю, не только у меня, у многих тогда были мысли о суициде. Чаще всего обсуждался вариант выбежать на улицу во время бомбежки. Но была вероятность, что останешься инвалидом и станешь бременем для той группы, которая сама себя еле содержит. Честно говоря, меня от суицида спасли только эти мысли".
"Марина, нас сейчас расстреляют"
Когда в город зашли федералы, начались зачистки. Бомбежки и обстрелы прекратились. Люди потихоньку начали вылезать на улицу, общаться с людьми из других подвалов. Кто-то пустил слух, что при зачистках федералы сначала закидывают гранаты в подвалы, а только потом их осматривают. Было очень страшно. И когда в апреле к дому подошел Тюменский ОМОН, все сразу закричали, что в подвале женщины и дети, просили не стрелять. Военные приказали всем выйти и поставили в ряд. Рядом с Мариной оказалась пожилая учительница. Она положила голову ей на плечо и заплакала.
"Я говорю: „Что вы плачете, Надежда Петровна? Все закончилось, все хорошо“. А она мне говорит: „Марина, нас сейчас расстреляют“. Я говорю: „Почему вы решили, что нас расстреляют?“ – „А ты посмотри, как они встали“.
Только тогда я обратила внимание, что мы стоим в одном ряду вдоль дома, а напротив на тротуаре стоит точно такой же ряд военных с автоматами наперевес. Началась паника, люди заплакали, закричали. Но военные поняли, что происходит, быстро смешались и даже детей наших конфетами угостили, спросили, какая нам нужна первая помощь. Всех нас поставили на учет".
До августа Грозный был закрыт, Марина помогала МЧС организовать помощь, искала площадки и помещения, где можно разместить людей. Чтобы жизнь обрела смысл, вместе с другими работниками Марина разгребала остатки библиотеки – дом разнесло не полностью, уцелели два подъезда и первые этажи.
Она прожила в Грозном еще десять лет. Каждый год собиралась уехать, но никак не могла. Когда она помогала людям выжить после бомбежек, поняла, что может делать для других гораздо больше на общественных началах, чем в качестве библиотекаря.
Именно тогда Марина узнала, что такое некоммерческий сектор, и стала понемногу работать в этом направлении.
***
Идея книги появилась у Евгении Волунковой случайно. "После очередной поездки на Кавказ поняла, что все эти поездки заканчиваются тем, что ты узнаёшь истории, чаще всего связанные с женщинами. Многие женщины рассказывают о тех, кем они восхищаются, потому что одна, например, дороги в селе строит за свой счет, другая кому-то помогает… И вот так решили написать книгу, собрав все эти истории. Позитивной повестки о Кавказе в медиа довольно мало, хотелось это как-то разбавить", – рассказывает журналистка.
Книга вышла при поддержке Фонда имени Генриха Бёлля. Евгения признается, что решилась стать ее автором еще и потому, что любит рассказывать истории о женщинах, особенно истории, связанные с преодолением.
После того как идея книги сформировалась, Фонд имени Генриха Бёлля объявил open-call: все желающие могли прислать свои истории о женщинах Северного Кавказа, которые их вдохновляют. Это не обязательно должны были быть известные фигуры, можно было рассказать даже истории своей мамы или бабушки.
У многих женщин на Кавказе, вопреки стереотипам, есть свобода выбора
Евгения получила более 40 таких историй. "Все мы, конечно, взять не могли, поэтому определили максимум как 15. Ну примерно так и получилось. Какие-то истории отбросили, потому что они показались нам скучноватыми. К тому же не из всех историй можно было бы сделать подробный рассказ. Были истории, которые по всем критериям вроде бы подходили, но мы не могли найти кого-то, кто бы мог про эту женщину рассказать", – делится журналистка.
Ей хотелось, чтобы каждая история была раскрыта с разных сторон и рассказана разными героями, в том числе людьми, которым та или иная женщина помогает. Кроме того, Евгения старалась отбирать истории таким образом, чтобы более известные героини перемешивались с теми, о ком знают меньше. "У нас там очень разные женщины, про некоторых другие говорили, что впервые слышат. И это классно, потому что идея как раз же и состояла в том, чтобы показать, что любая женщина достойна восхищения, и есть очень много героинь, которые заслуживают того, чтобы о них как можно больше людей знало", – отмечает Евгения.
Книга вышла тиражом в тысячу экземпляров. Основную часть тиража будут бесплатно распространять в республиках Северного Кавказа. Презентация там запланирована на весну. Кроме того, книгу бесплатно могут получить женские организации по всей России.
"Тут хотелось убить сразу двух зайцев, – поясняет Евгения. – С одной стороны, мы повезем книгу на Кавказ, чтобы молодые девушки, которые занимаются там сейчас активизмом или благотворительностью, видели примеры для подражания и понимали, что многое могут сделать. С другой стороны, хочется показать людям вне Кавказа, что Кавказ – это не всегда что-то черное и что женщины там не все сплошь угнетенные. Просто существует очень много разных стереотипов о кавказских женщинах, и мы бы хотели их в том числе развенчать. Потому что у многих женщин на Кавказе, вопреки стереотипам, есть свобода выбора, и они могут добиваться своих целей".
Для Евгении работа над книгой о кавказских женщинах стала важным профессиональным и эмоциональным опытом. Благодаря огромному количеству проведенных интервью, она многое узнала о культуре Северного Кавказа. "Самым сложным было то, что мне пришлось брать все интервью по телефону. Мы начали работу над книгой в разгар пандемии, поэтому никаких поездок не вышло, – рассказывает Евгения. – На Кавказе была тогда очень сильная вспышка, и герои просто умирали, я даже не успевала до них дозвониться. Например, договариваюсь о повторном интервью через две недели, звоню через две недели, а женщина уже умерла, хотя она вроде бы даже и не болела".
Интервью по телефону было сложно проводить еще и потому, что многие женщины смущались. Им было сложно раскрываться и рассказывать о себе, не зная собеседника. "В итоге я много разговаривала с каждой, и у меня много часов сохраненных записей. Потому что про войну, потери, опасности, тревогу человек тебе так сразу и не расскажет. Я сначала звонила знакомилась, потом звонила снова и снова. И только когда женщина ко мне привыкала, у нас получался глубокий, подробный разговор", – говорит Евгения. Работа над книгой заняла у нее почти год. Отрывки опубликованы в издании "Такие дела".