"Талибан" и другие. Сергей Елединов – о решимости и воле

Происходящее в Афганистане, пожалуй, самое обсуждаемое сейчас на международной арене явление. Победная поступь "Талибана", организации, запрещенной в том числе и в России и находящейся в составленном ООН списке террористических организаций, наверняка будет услышана во всем Центральноазиатском регионе. Но "Талибан" как явление давно вышел за региональные рамки, это зеркало, даже своего рода эталон национальных движений, действующих в том числе в целях свержения погрязших в коррупции антинародных правительств. Процессы, схожие с афганскими, происходят во всём мире, например, в Сахаро-Сахельской зоне (Мали, Нигер, Буркина-Фасо, Нигерия).

Социально-этническая база "Талибана" – пуштунское крестьянство, со свойственным этой общественной группе консерватизмом. Некоторые авторы, говоря об Афганистане, употребляют по отношению к пуштунам термин "государствообразующий народ". С этим можно согласиться лишь отчасти, это доминирующий в стране этнос, ныне не имеющий, впрочем, представительства в правительстве. В прошлом пуштуны делили власть в Афганистане, причем не всегда пропорционально, с политическими элитами, говорившими на языках дари и фарси-кабули, а также с деловыми кругами, связанными с иностранным капиталом.

Труднодоступность некоторых областей проживания пуштунов и сохранившаяся в их обществе родоплеменная структура до сих пор обуславливают верховенство местного законодательства и сложившихся веками бытовых кодексов над государственными законами. Пуштуны – это народ, искусственно разделенный вначале линией Дюранда, а затем созданием независимых Пакистана и Индии. Это сформировало трансграничную идентичность и антигосударственный нигилизм. Пуштунам свойственна своего рода социальная эластичность, они принимают в свою среду другие племена, принявшие пуштунские обычаи и уклад жизни. Рост населения, ухудшение климатических условий, эрозия почв, отсутствие государственной поддержки чрезвычайно усложнили положение пуштунского крестьянства. Похожую ситуацию можно наблюдать среди туарегов, сонгаи, фульбе и хауса, этносов представляющих основу незаконных вооруженных формирований в Западной Африке.

"Талибан" – радикальное движение, но оно и не может быть иным; таково любое движение, ставящее своей целью свержение действующего государственного строя. Радикализм этот возрастал пропорционально мерам по борьбе с талибами, принимавшимся правительством и международной коалицией. Усиливало этот фактор и нежелание рассматривать "Талибан" в качестве участника переговорного процесса о национальном примирении. Непринятие движения в качестве участника переговоров в современной международной практике может означать и то, что это движение должно быть уничтожено, стерто с лица земли. Силы международной коалиции и правительственные войска пытались уничтожить "Талибан" в Афганистане, "Ансар-ад-Дин" в Мали, "Ансар-аль-Ислам" в Буркина-Фасо и "Боко Харам" в Нигерии.

Международное сообщество с его часто по факту бессильными институтами оказалось не в состоянии правильно проанализировать ситуацию и, пользуясь либерально-демократическими лекалами, обычно только множило ошибочные решения. А правительства, контролирующие столицы и административные центры, руководствовались обычными человеческими страстями – алчностью и страхом. Алчностью от нежелания делиться властью и страхом эту власть просто потерять. Использование иностранных воинских контингентов для противодействия "экстремистам" добавляет антиправительственным движениям антиоккупационную составляющую, и это привлекает к движению последователей из широких кругов населения. Международная материальная и финансовая помощь просто разворовывается недобросовестными чиновниками и военными, причём разворовывается на всех уровнях – от генерала, продающего боеприпасы со склада, до солдата, продающего свой АК-47. Говоря об афганских правительствах, можно констатировать и то, что уже с 1970-х годов, со времён Бабрака Кармаля, социальный контракт с народом оказался нарушен. Правящие круги обогащаются, оставив обычных людей наедине со своими проблемами. Так что вывод иностранных контингентов и прекращение международной помощи всегда запускает таймер, отсчитывающий последние дни правительства. Как в Афганистане, так и в ряде африканских стран.

"Талибан" – исламистское движение, возникшее в стране, в которой ислам столетия играл и до настоящего времени играет главенствующую роль, определяющую повседневную жизнь общества. Политический ислам – это единственная идеология, которая не девальвировалась в последние десятилетия, в том числе и в смысле дефицита на социальную справедливость. Законы шариата де-факто, а где-то даже де-юре, действуют на большей части территории Афганистана. Это же свойственно и странам Сахаро-Сахельского региона. Наднациональность ислама позволяет изначально этническим движениям стать общенациональными. В числе сторонников "Талибана" уже не только пуштуны, "Ансар-ад-дин" состоит не только из туарегов, а "Ансар-аль-Ислам" не только из фульбе. Наднациональный характер движения позволяет избежать "сомализации" Афганистана, деления, как это было раньше, на "Масудистан" (районы, контролировавшиеся силами таджикского полевого командира Ахмада Шаха Масуда) и подпавший под влияние отрядов узбекского лидера Аббул-Рашида Дусьтума "Дустумистан".

Период сотрудничества "Талибана" с международными террористическими организациями, в частности с "Аль-Каидой", по моему глубокому убеждению, не более чем оппортунистическое временное решение для получения финансовой и материальной помощи, притока в ряды бойцов новых профессионалов и военных экспертов. На определенном уровне развитие этого сотрудничество стало для "Талибана" лишним. Для национального по своей сути движения неприемлем транснациональный джихад и использование территории собственной страны для террористических баз. Африке, полагаю, этот этап еще предстоит пережить. Изменяется и состав членов движения, иностранные "карьерные террористы" ассимилируются или вытесняются национальными кадрами. Неприемлем для пуштунов с их устоявшимися родоплеменными обычаями и ортодоксальный салафитский ислам, свойственный международным террористическим организациям. В той же степени он неприемлем и для африканского "чёрного" суфийского ислама.

По данным самого "Талибана", в настоящее время это движение контролирует около 80 процентов территории Афганистана, по данным ООН – около 70. Влияние талибов не может подвергаться никакому сомнению, у них нет недостатка в рекрутах, их поддерживает местное население. Талибы создают квазигосударственную среду, они ввели эффективные суды, проводят умеренную фискальную политику, мало вмешиваются в работу неполитических государственных институтов, таких как образование и медицина, не препятствуют деятельности гуманитарных миссий. Проходящие повсеместно международные переговоры с талибами – подтверждение их определённого признания международным сообществом. По мере распространения их власти снижается и градус радикализма, одним из подтверждения чего служат капитуляции (читай, переход на сторону движения) подразделений правительственных войск и правоохранительных органов, отсутствие репрессий по отношению к населению территорий, недавно взятых под контроль. Появившаяся в СМИ информация о большом числе афганцев, военных и гражданских, желающих эмигрировать из страны, – не более чем естественный атрибут любой гражданской войны и иностранной интервенции (хотя, конечно, занимающим ответственные политические посты и активно сотрудничавшим с теряющим последние силы правительством и силами коалиции объективно стоит опасаться за свою судьбу). Смягчается и исламская риторика, многие ранее действовавшие запреты шариатского права отменяются, постепенно исчезает религиозная нетерпимость. Нечто аналогичное происходит и на территориях, контролируемых исламистами в Мали, Буркина-Фасо, в Нигерии.

Названия американских военных операций на Ближнем Востоке и в Афганистане "Непоколебимая решимость" и "Несокрушимая свобода" скорее относятся к "Талибану", как и к ряду движений в Сахаро-Сахельской зоне. Возможен ли экспорт идей "Талибана" в сопредельные страны? Почему нет? Если для этого возникнут подходящие социальные и политические условия, а исламский фактор и трансграничная идентичность будут способствовать этому процессу. Подходящие условия – это отсутствие социального контракта правительства с народом, невозможность народных масс "жить по-старому" в обстановке повсеместного обнищания.

Очевидно в то же время, что долгосрочная перспектива государственного строительства и создание институциональной среды под руководством "Талибана" стоит под большим вопросом, а процесс превращения революционеров в бюрократы не произойдёт быстро и гладко. Но вот что важно: как в бабушкиных страшилках для непослушного ребенка, к каждому антинародному правительству, особенно если его поддерживают извне, скорее рано, чем поздно, придёт свой "Талибан".

Сергей Елединов – блогер, специалист по управлению, живёт в Сенегале

Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции