Удар по самым уязвимым. Трансфобный закон глазами психолога

Российские законодатели запретили гендерный переход и лишили трансперсон возможности получать медицинскую помощь. Эксперты предупреждают, что новый закон приведет к росту суицидов трансгендерных людей. Организации, помогающие трансперсонам, рассказывают о значительном увеличении запросов на психологическую, информационную и юридическую помощь. Гарри Колман, юнгианский психоаналитик, участник команды инициативной группы "Центр Т”, рассказал Радио Свобода, как можно поддержать трансгендерных людей.

– Что вы думаете о законе, запрещающем гендерный переход?

– Этот закон – какой-то ужасный маразм. Он ничего не регулирует на государственном уровне и в целом бесполезен для страны. Для трансгендерных людей, которые живут в России и тоже являются ее гражданами, этот закон откровенно вреден. Я злюсь, потому что трансгендерным людям, которые и так находятся в достаточно тяжелой ситуации, существенно ухудшили жизнь. Быть трансгендерным человеком на данный момент – это не выбор. Но я не отчаиваюсь: поспешность принятия этого закона и пыл фанатизма, с которым его принимали, позволяют надеяться, что это последние трепыхания. Фанатизм обычно разгорается под конец, как исключительная мера. Судорожные попытки заколотить гвозди везде, где только можно, дают основания предполагать, что этот закон в ближайшем будущем будет изменен.

– Многие эксперты прогнозируют рост суицидов среди трансгендерных людей из-за трансфобных юридических инициатив депутатов. Вы согласны с этими предположениями? Каковы будут результаты принятия этого закона для трансгендерных людей и всего российского общества?

– Боюсь, что из-за трансфобных настроений в обществе, инициируемых властью, некоторые трансгендерные люди действительно могут принять решение покончить с собой. Самоубийства – это один из рисков, которые мы с коллегами сейчас пытаемся предотвратить. Скорее всего, увеличится эмиграция трансгендерных людей. “Центр Т” развивает это направление, чтобы дать трансперсонам возможность уехать и начать новую жизнь. Но для эмиграции нужны силы, а из-за трансфобного закона и мерзких трансфобных высказываний политиков многие трансгендерные люди уже пострадали с психологической точки зрения. Например, депутат Госдумы Петр Толстой прямым текстом сказал, что “эпидемия половых извращений добралась до России”

Закон о запрете гендерного перехода – это удар по любым людям, которые чувствуют себя уязвимыми. Нормальное государство должно помогать всем своим гражданам чувствовать себя безопасно и счастливо. Люди, которые находятся в таком состоянии, способны приносить государству ответную пользу. Мы находимся в совсем другой атмосфере, где государство травит собственных граждан. Сейчас это коснулось транслюдей, а дальше уже начались обсуждения запретов абортов. Государство замахивается на разные группы граждан с целью закручивания гаек. В результате таких мер люди будут еще больше бояться быть непохожими на большинство. Этот страх в них разжигают, создавая образ врага. Из-за опасения за свою жизнь многие люди могут выбрать размежевание, к которому нас всех упорно толкают. Государство натравливает граждан друг на друга, провоцирует у них ненависть.

– То есть действует по принципу “разделяй и властвуй”?

– Да, людей размежевывают, чтобы они не смогли объединиться в сильную политическую, общественную группу. Власти выгодно, когда граждане грызутся между собой, вместо того чтобы поднять голову и посмотреть, что творится вокруг.

– Как вы думаете, почему объектами репрессий стали именно трансгендерные люди?

– Предполагаю, что любой насильник выбирает наименее беззащитную жертву, которой сложнее дать отпор. По тому же принципу было выбрано транссообщество. Защищаться от такого врага, как органы власти и депутаты, у нас нет возможностей и сил. Из нас, и так уязвимых, в том числе и потому, что трансгендерность сложно скрыть, сделали удобную жертву для показательной порки.

К сожалению, ксенофобия прописана в сознании млекопитающих. Для того чтобы ее преодолевать, нужно смотреть на мир глазами осознанной личности, а не выживающего животного, надо активно использовать преимущества нашего вида – неокортекс. Для развития лобных долей необходимо воспитание, основанное на свободе и гуманистических ценностях. Но люди, воспитанные таким образом, государству невыгодны. Власть не заинтересована, чтобы люди видели все разнообразие и сложность мира, а также ставили под сомнение якобы неизменные ценности. Например, то, что гендер должен обязательно совпадать с акушерским полом. Мы с детства живем в цисгетеронормативной матрице. Она в первую очередь выгодна экономически крупному бизнесу. Очень удобно производить два вида товаров: мужские и женские. На этой матрице в том числе основываются репродуктивная пропаганда и репродуктивное насилие. Например, представления, что женщина должна обязательно родить ребенка, тоже часть этой матрицы. Трансфобия часто насаждается из подобных соображений.

– Трансперсоны, на мой взгляд, следуя желанию быть самими собой даже в агрессивной среде, демонстрируют завидную смелость и способность принимать собственные решения вопреки государственным установкам. Как вы думаете, может это быть причиной принятия трансфобного закона и инициирования травли трансгендерных людей в российском обществе?

– Я тоже думаю, что борьба с трансперсонами – это борьба против индивидуальности и свободы человека думать самостоятельно, решать за себя и населять собой свое тело. Человек не нуждается в других, чтобы отличать добро от зла, когда он полностью является собой и знает, кто он в своей истинной природе. Такие люди становятся персонами нон грата в том обществе, которое склоняется к тоталитаризму и очень хочет указывать своим гражданам, какими им следует быть. Сейчас происходит тотальное подавление свободы принятия собственных решений. Это может касаться права на гендерный переход, а может касаться права на аборт. Нас сейчас отчуждают от знания о себе. Отказывают человеку в его собственном экспертном знании о собственной личности. А тех, кто пытается понять себя, бьют по рукам. Глава Минздрава Михаил Мурашко совсем недавно, выступая в Госдуме, осудил стремление женщин получать образование, мол, нафига этим бабам учиться. Образование – это путь к самопознанию. Если человек начнет себя узнавать и исцелять, то он в том числе столкнется с исторической коллективной травмой, которая на территории стран бывшего СССР не исцелена. Культуре насилия, в которой мы сейчас живем, очень невыгодно иметь людей, способных себя понимать и что-то решать. Человек, знающий и понимающий себя, – это субъектная самостная единица, отдельный мир. И чем больше в обществе таких субъектных единиц, тем больше появляется возможностей для новых судеб в масштабе всего человечества. Но желающим все контролировать и всем управлять это невыгодно.

– Что, на ваш взгляд, самое страшное в принятии закона, запрещающего гендерный переход?

– Этим законом сломали неидеальную, но довольно эффективную систему помощи трансперсонам. До принятия закона в России существовала легальная процедура гендерного перехода, которую сейчас уничтожают. За последние годы появились профессиональные психиатры, хирурги, эндокринологи, умеющие работать с трансгендерными людьми. До принятия закона о запрете гендерного перехода трансгендерный человек мог получить медицинское обслуживание, на которое он имеет такое же право, как и цисгендерный человек. За годы просветительской работы повысилась видимость трансгендерных людей, по крайней мере в глазах не такой уж маленькой прогрессивной части российского общества. Мы это видим по той поддержке, которую получаем сейчас от разных людей.

– Как сейчас можно поддержать трансперсон?

– ​Транссообществу сейчас предстоит период горевания. Нам сломали планы, грубо вмешавшись в наши частные владения: наше тело и нашу жизнь. Если в вашем окружении есть трансперсоны, то отнеситесь к ним как к людям в состоянии переживания острого горя. Транслюдям можно помочь разными способами. Например, проверяя, насколько человек в порядке, есть ли у него дома, например, продукты, выходит ли он на прогулку. Предлагайте помощь трансперсонам не один раз, а периодически. Повторяйте, что вы рядом и готовы поддерживать. Говорите и пишите, что вы против закона о запрете гендерного переход. Принимайте нас, то есть не ставьте под сомнения наши слова о нашей гендерной идентичности, не задавайте каверзных вопросов, не требуйте информационного обслуживания, называйте трансгендерных людей их настоящими именами, если они вас об этом просят. В “Центре Т” появился чат для союзников. Они могут присоединиться к чату и там узнать в деталях, как именно можно помочь сейчас транссообществу.

– Что значит " запрос информационного обслуживания у трансперсон"?

– Это попытки заставить трансперсону работать вашим персональным гуглом и задавать трансгендерному человеку неуместные личные вопросы. Знакомого трансчеловека сначала нужно уважительно спросить, можно ли ему задавать вопросы, например, о том, что такое трансгендерность. Многим трансперсонам уже давно надоело отвечать на вопросы из серии: “Правда ли, что детям назначают гормоны для гендерного перехода?” Не назначают детям гормоны в целях начала гендерного перехода! Это чушь трансфобной пропаганды, и убедиться в этом можно самостоятельно. Такими вопросами трансгендерных людей сейчас можно просто добить.

– Как трансперсоны могут сейчас себе помочь?

– В первую очередь – не бросать себя и помнить о своей ценности. После принятия трансфобного закона трансгендерные люди никуда не делись физически. Новость о запрете гендерного перехода может создать ощущение у трансперсоны, что ее убивают. Но, чтобы помочь себе в качестве скорой помощи, можно схватиться за ощущение, что физически прямо сейчас мы в безопасности. На нас идет информационная атака, но именно физически сейчас многие транслюди, и, я хотел бы надеяться, даже большинство транслюдей, находятся в безопасности. Затем надо идти к своим и говорить о наших проблемах, замечать, что вокруг есть живые люди, которые за нас. В России работают организации, помогающие трансгендерным людям юридически и психологически. И даже есть организация, которая может помочь защититься от физической опасности. Сейчас очень важно себя сохранить, дать себе срок для терпеливого самосохранения. К изменившимся обстоятельствам надо адаптироваться и поддерживать себя в порядке. Я сегодня думал о таком термине Карла Юнга, как символ с превосходящей ценностью. Это наша путеводная звезда, ценность, которая превосходит наши травмы, нашу боль и внешние и внутренние ограничения. Было бы здорово сейчас найти то, ради чего мы готовы двигаться дальше.

– Какова ваша путеводная звезда?

– Максимальное бытие собой, возможность качественно работать и то, что сейчас я вижу вокруг себя людей, которых я могут назвать своими. В силу травматической истории детства я долгое время жил с ощущением, что своих для меня в этом мире быть не может. Но свои люди нашлись и это большая ценность для. Для меня символ с превосходящей ценностью это творчество, возможность пробовать и узнавать новое.

– Как изменил трансфобный закон ваши планы?

– Я как и прежде планирую оставаться собой. Я не принимаю существенных решений в состоянии шока и отчаяния. И тем более не меняю под влиянием обстоятельств свой долгосрочный план – жить счастливо, качественно работать и развиваться. Мне хочется быть сейчас на своем месте. Я не собираюсь оставлять своих коллег, друзей и клиентов. Вдруг кому-то из них важно, что я сейчас в Москве. Например, клиентам, которые ходят ко мне на очную терапию.

– Вы писали в телеграм-канале, что чувствуете себя в обществе невидимым. Почему так происходит?

– Я сделал только социальный переход, но я не менял тело. Я не принимал заместительную терапию и не делал операций. Я сделал каминг-аут, сообщил окружению свои настоящие имя и местоимения. Многие друзья и клиенты приняли меня, но незнакомые люди чаще всего распознают меня как женщину. В этом смысле я абсолютно невидим для тех, кто меня не знает.

– Почему вы решили ограничиться только социальным переходом?

– Самый простой ответ – потому что я не хотел и не хочу делать медицинский переход. Мы уже, к счастью, отошли от представлений, что трансгендерный человек может таковым считаться, только если он испытывает невыносимую гендерную дисфорию, сделал операцию и принимает гормоны. Трансчеловек может не испытывать гендерную дисфорию и не хотеть принимать гормоны. Трансчеловек в целом не обязан никому ничего доказывать. Если говорить обо мне, то я поздно узнал о трансгендерности. Мне тогда было больше 25 лет. Несколько лет я осознавал и принимал это. После 35 лет я понял, что не могу больше жить под маской женщины. К этому моменту я уже много сил вложил в то, чтобы принять свое тело и сделать его своим другом. Оно мой рабочий инструмент в психотерапии, приемник, воспринимающий чувства клиента. Если у клиента алекситимия, то моя задача – почувствовать его и рассказать, что с ним происходит. Я не был уверен, что гормональный переход не помешает моей работе. Реакция на гормоны очень индивидуальна, и я не хотел экспериментировать.

– Как вы определяете, что такое гендерная идентичность?

– Карл Юнг использовал такое понятие, как психические и физические истины. Физические истины – это мир, который мы наблюдаем вокруг. Психические истины это то, что находится внутри психики, все что мы проживаем и ощущаем. Гендер это наша психическая истина, которая определяет, кто мы относительно поля гендера. Гендерная идентичность это глубинное переживание себя. В процессе исследования собственного гендера в какой-то момент я мог себя чувствовать в большей степени маскулинно или менее маскулинно, а иногда небинарно. Однажды во время личной терапии методом Телесного Инсайта я обнаружил, что на обращение терапевта ко мне в женском роде мое тело реагирует, как на удары током. Одним из вопросов, с которыми я шел в метод Телесного Инсайта, была как раз моя гендерная идентичность. И я получил ответ: мое тело ярко реагирует на женский род как на очень чужеродную вещь. Это было приходящее изнутри ощущение, что я принадлежу к мужскому гендеру. И я выбрал в это поверить, это принять и наконец-то доверять самому себе. Сейчас я определяю себя как трансгендерного мужчину. Иногда мне хочется быть просто мужчиной, но это невозможно, потому что общество меня так не воспринимает.

– Что вы могли бы рекомендовать живущим в России людям, которые находятся в отчаянии из-за действий властей?

– Мне хочется просить людей быть добрыми. Это важная для меня как для травматика, с которым часто были жестоки, тема. Сейчас, когда разжигают ненависть и злобу, очень хочется просить сохранять доброту к себе, к близким, к своим и даже чужим. Не надо в ответ на раздражители сразу кидаться резкими и острыми фразами. Стрессовая реакция “бей” часто выражается в агрессивном поведении, в том числе в интернете, в соцсетях. Очень важно по возможности удержать себя от такого поведения, быть добрыми, включить сострадание, самосострадание и не умножать всеобщую злобу собственными остротами и нападками. Доброта противостоит этому накалу раскачиваемого фанатизма. Противостояние этой волне можно найти лишь в сохранении человечности.