Украинская ария. Матвей Ганапольский – о муках пропаганды

Вначале всё было просто и ясно. Взяли Крым, и нужно было утвердить мысль, что это правильно. Появилось "Крым – наш!", а дальше полилась песня про успехи. Эти песни можно было петь бесконечно по одному и тому же сценарию: после выкрика "Крым – наш!" шёл сериал вот крымчане счастливы; вот появилось новое крымское вино, которое запрещали выпускать бандеровцы; а вот все крымчане толпами бегут получать российские паспорта. Потом стало понятно: что-то не так, Запад почему-то не хочет признать Крым российским, поэтому появилась новая тема: тот, кто решит на наш русский Крым напасть, получит по морде. Сели на эти рельсы, начались разговоры о ядерном пепле, в который "мы всех превратим". Эту крымскую арию можно было бы тянуть не восемь, а восемьдесят лет за ту же зарплату с тем же успехом.

Эта ария нравилась телезрителям. Мудрый Владимир Путин, типа, "без единого выстрела и без единой жертвы" прихватил кусок сладкой чужой территории, а ты сидишь на диване, почёсывая причинные места, и слушаешь о том, что ты самый сильный. Хорошо было. А потом Россия напала на Украину и… начались проблемы! Во-первых, было непонятно, почему напала. Конечно, раз напала, то значит "мы хорошие, а они плохие", но этого было как-то маловато для пронзительного крика и громогласных проклятий. Объяснения "почему напали" не было очень долго, даже, прямо скажу, нет и сейчас. В Кремле не могли сказать прямо: "Нам нравится ваша земля и ресурсы, но не нравитесь вы, потому что на этой земле живёте, поэтому мы решили всех вас убить!" Такое сказать в эфире, скажем прямо, как-то не комильфо.

Начались "муки творчества". Сначала говорили про "общий язык и единый народ", который нужно срочно освободить. От кого освободить, не уточняли. Пару раз пытались Владимиру Зеленскому пришить лейбл бандеровца, но это работало плохо. Далее рассказывали, что сам Зеленский плохой, но ему есть альтернатива – хороший Виктор Медведчук, к примеру. Это тоже пошло как-то коряво, потому что Медведчука украинские спецслужбы поймали, а потом обменяли. В общем, пропагандистские муки не имели конца. Каждый день из Кремля приносили новую бумажку, содержание которой требовалось вбивать в головы зрителей. Потом немного полегчало – изобрели тезис, что в Украине фашисты, поэтому нужна денацификация. Любая передача состояла из двух частей: в первой рассказывалось, что украинцы фашисты, а во второй – что мы скоро победим.

Но Киев не взяли, русские танки начали гореть, россиянам стали приходить похоронки. И вот тут-то начались те самые настоящие трудности, которые не преодолены до сих пор. Необходимо было признать то, что признавать нельзя – что украинские вооруженные силы бьют "вторую армию мира". Но промычать это в эфире было невозможно, и именно тогда появилось спасительное (на время) словосочетание "Я не понимаю!". Я хочу сказать, что это словосочетание являет собой наивысшую точку в развитии русского пропагандиста.

Поясню на примере. Вы стоите в кадре, знаете, что вашу армию бьют, но сказать это нельзя. Поэтому вы произносите: "Я не понимаю, почему мы отошли на заранее подготовленные позиции! Мы – вторая армия мира, у нас есть всё для победы. И я не понимаю, почему мы еще не в Киеве!" То есть вы уже собрались вести эфир из Киева, но не понимаете, почему вы не там. Это идеальная позиция! Вы остаётесь экранным патриотом, но вам непонятно, почему Зеленский до сих пор не стоит на коленях, вручая России ключ от Киева. У вас такое лёгкое недоумение, которое вы хотели бы побыстрее рассеять. Но рассеять недоумение не удаётся, потому что Кремль не только проигрывает войну, но и бесконечно придумывает новые причины её начала. То это "защита Донбасса", то "Украины нет как государства, а украинский язык – это испорченный диалект русского", то даже "сатанизм".

И тут, казалось, наконец пришло спасение: Запад начал массово передавать Украине оружие. Наконец появилось что-то определённое: мы воюем не с Украиной, а с НАТО на территории Украины! НАТО – это достойный пиар-противник, НАТО загнивает, у них в Европе нет ни тепла, ни еды, поэтому они хотят забрать наши недра, богатства, насадить тут геев и родителей по номерам. НАТО это не только сильный противник, которому можно и немного проиграть, но тут масса плюсов: "новая отечественная война", "война за православные ценности" и прочая лабуда. Можно снова показывать макеты несуществующих ракет и демонстрировать картинки со временем подлёта до Вашингтона.

Но и это счастье длилось недолго. Показали картинки, поговорили про ядерный пепел и умирающих европейцев, которые не умерли, и… начались уже серьёзные нынешние трудности. Снова поясню на примере. Представьте себе, что вы пропагандист и сегодня ведёте телевизионный эфир. О чём вы будете говорить? О победах? Их нет. О запредельном количестве гробов? Нельзя. Почему эта война продолжается? Вы этого не знаете. О том, что войну хорошо бы закончить? Нельзя, это статья УК!
В этом смысле я бы не столько ругал пропагандистов, а даже пожалел бы их и отметил: высокую зарплату им платят не столько за работу, сколько за муки. И тогда– - от безвыходности – пропагандист возвращается к старинным русским вопросам "Кто виноват?" и "Что делать?".

Но не в том смысле, что будет назван виновник трагедии Путин, а по-другому. Вы просто перечисляете все неудачи, а потом спрашиваете: "А кто в этом виноват??!!" Есть многочисленные варианты этой фразы: "Ну кто-то же в этом виноват?!", "Должны быть наконец-то названы и наказаны виновные!" И всё в таком духе. Главное, чтобы в программе никто из глупых гостей не назвал какую-то фамилию, а то нагорит. Вторая часть – "Что делать?" – воистину даёт полёт фантазии! Гости наперебой предлагают города, на которые можно легко и почему-то без последствий бросить атомную бомбу, или предлагают бомбить мирное население, потому что оно уже "инфицировано нацизмом".

Собственно, это всё, из чего состоит русский пропагандист – вот из этого, не более. Конечно, у некоторых есть свои штучки (например, можно копировать немецкий акцент при упоминании Олафа Шольца и орать "Мы вас завоюем, но уже не уйдём"), но, опять же, можно орать всё что угодно, когда тебя просто не замечают. Можно долго описывать хронику падения российского пропагандиста, который живёт в парадигме детской игры "Да" и "нет" не говорить, чёрное и белое не называть", но тут возникает другой вопрос. Вот он в крутом пике, этот русский пропагандист, он несётся к земле, а что, собственно, для него эта земля? На что он надеется, что явится финалом его трудов военного преступника, прославляющего войну, разжигающего ненависть к соседу? Вечный Путин и его "крыша"? Но Путин не вечен. Жизнь на даче под Москвой? Оттуда достанут. Бегство в Аргентину? Там найдут. Возможно, пропагандисты работают ради идеи. Тогда они должны стоять до конца, пока международный трибунал не оценит их идеи по достоинству.

Матвей Ганапольский – киевский телеведущий и политический публицист

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции